Кровь заливает малиновыми разводами белоснежную ткань и шахматное поле. Хрустальный шар никогда не лжет, показывая минувшее, наступившее и будущее, и сейчас ты понимаешь, насколько ты проебалась.
Ты не испытываешь ничего, кроме жгучей злобы и горького сожаления. Это твоя вина. Ты могла бы это предотвратить. Ты могла бы предвидеть ее смерть, ты могла бы защитить свою мать, ты могла бы нагнать ее и получить лишний шматок материнской симпатии. Ты могла бы отомстить.
Ты могла бы воспользоваться силами, дарованными тебе богами Дальнего кольца. Возможно, это и есть твоя судьба — взорвать Зеленое солнце в сверхновую, покончив при этом с собой, или, еще лучше, уничтожить собственными руками Нуара и наверняка убив при этом себя.
Не будь такой трусливой, Лалонд. Спроси, Провидица.
Ты спрашиваешь и вглядываешься, не моргая, в мутную темноту бильярдного битка, пока не начинает жечь глаза. Ты окунаешься с головой в пронзительный мрак, и твой разум кислотой разъедает новое знание, оставляя только холодную ярость и кровожадную решительность.
Твое тело снедает ломкая дрожь, и ты корчишься, чувствуя физически, как все твое естество застилает черной гнойной жижей. В какой-то момент тебе кажется, что каждая кость в твоем теле превратилась в раскаленный добела металлический прут, доставляя ничего кроме палящей боли и выплавляя в уме одну только навязчивую, тревожно горящую мысль: уничтожь его. Отомсти. Убей. Разрушь. Развороти его тело, разорви все ткани мышц и истреби атомы. Лиши его имени и сотри навсегда в прах его существование.
Консорты смотрят на тебя с первозданным ужасом в их совершенно тупых и ничего не смыслящих глазах, оказываясь в тени твоей новой демонической ауры. Ты выбрасываешь хрустальный шар — он разбивается с дребезгом, легко, как гнилое яблоко, которое достаточно сжать в ладони. Это тебе больше не понадобится. Тебе понадобятся только твои верные спицы, острые, как ядовитые жала, и током проводящие тьму, и собственные ловкие руки.
Мрак облегает твое тело вполне ощутимой плотной материей, языками пламени расползаясь вокруг и бельмами накладываясь на глаза.
Ты бы распорола его глотку спицей, заплескивая лицо багровым ихором, и исполосовала бы его ехидно-самодовольную рожу брусничными рваными ранами. Ты бы вырезала его пустые глаза цвета снежника, оставив только бездны глазниц.
Нет уж, Джек Нуар не должен умирать так быстро. Ты бы освежевала его, сохраняя в сознании, вспарывая брюхо лезвием его же меча, раздавливая внутренности руками и с силой выдергивая кишки наружу под жалобный скулеж этой шавки. Ты бы вырвала его руку, и хруст плечевого сустава был бы симфонией для твоих ушей, но прежде ты избавилась бы от всех фаланг его пальцев, одной за другой, начиная с той, что сдавливало проклятое кольцо. Ты бы переломала вдоль и поперек его крылья, лишая последнего преимущества, и затем вырезала бы их под корень. Ты бы хотела, чтобы он почувствовал взрыв сотни обреченных вселенных в своем нутре и боль всех, кого он убил сам, в тысячекратном объеме.
Ты бы оставила его гнить под жаром Скайи, разворотив до неузнаваемости, разнеся по частям так, чтобы он точно не смог ожить даже благодаря самой темной, запретной и неприглядной магии.
Смрадящие склизкие щупальца обволакивают твои руки, а стебли ртутных роз сжимают шею, впиваясь в кожу длинными узкими шипами, и разрывают грудную клетку. В твоей глотке хрипят нечеловеческие звуки, раздающиеся эхом миллионов забытых голосов, и к горлу подступает удушающая желчь. В твоем сознании перешептываются древние божества, поощряя тебя сделать его смерть как можно более мучительной в усладу себе и на потеху им.
Твое появление на Поле боя знаменуют нефтяные разливы облаков, сгущающиеся на ясно-голубом небе, грохот висмутовых молний и лиловые всполохи грома. На шахматную землю опускаются вязкие капли дегтя, смешиваясь с кровью твоей матери, и вид ее бездыханного тела только подстегивает огонь твоего гнева. Ты скитаешься быстрым шагом по мраморным плитам, видя повсюду богатое убранство готического замка и все новые лужи крови и оторванные конечности. Ты проходишь с десяток увесистых занавесов, как будто это все — чья-то феерически отвратительная театральная постановка, и… находишь не Нуара.
Знакомое лицо бризом оживляет в твоем сознании просвет нежности и надежды. Ты ослабляешь хватку на спицах и пытаешься поведать Джону сложившуюся ситуацию — но с твоих губ слетает только рунная вязь злорадных богов. Это тебя невероятно раздражает, впрочем как и легкомысленная улыбка на лице мальчика и нелепая, бессмысленная чушь, которую он начинает нести от неловкости. Можно, наверное, только порадоваться тому, что у тебя появился союзник в бою.
Когда ты видишь Джека Нуара впервые, ты сжимаешь зубы так, что это отдается болью в челюсти, и тьма вокруг тебя сгущается невозможно больше. Это твой шанс и единственная возможность, и ты наготове перехватываешь оружие удобнее, когда…
Меч Нуара вонзается в Джона, ровнехонько в центр груди, куда-то между ребер. Рябиновое пятно с каждым мгновением разрастается, и тебе кажется, будто бы время ненадолго замедлилось, а затем, наоборот, ускорилось на порядок. Ты стремительно бросаешься вперед с яростным клокотом и рыком, заменяющими тебе боевой клич, готовая теперь-то уж точно одолеть эту тварь, этот злосчастный гибрид, обрекший существование стольких на едкие муки. Твои вены оплавляет гранатовым вином злобы, и, кажется, в какой-то момент от напряжения у тебя начинает идти кровь носом, но ты просто утираешь ее, размазывая по мрачному лицу, и продолжаешь драку.
Какая ты неудачница, Лалонд. Всех твоих сил, выданных тебе богами Дальнего кольца, оказывается совершенно недостаточно для того, чтобы одолеть главного врага своей — и не только своей — сессии. Ты держалась достойно, следует отдать тебе должное за это, но в остальном твой поступок был абсолютно бессмысленным. Ты так никого и не спасла, ни за кого не отомстила, только угробила своего дорогого друга.
Острая сталь пронзает твой живот насквозь в момент, когда ты окончательно теряешь рассудок от бешенства и не успеваешь уследить за перемещениями Нуара. В горле стынет густая жижа, заставляющая тебя задыхаться и жалко хватать ртом остатки воздуха, а на губах расцветают эфемерные кровяные пузыри. Твое угасающее сознание погружается в пучину рокочущих переплетений щупалец, жемчужных глаз и насмехающихся зияющих пастей божеств Царственного круга.