Артур и Мерлин были в пути уже целый день. Погода оставляла желать лучшего: октябрь выдался на удивление холодным. И как сильно бы Артуру ни хотелось остаться в замке, где комнаты были натоплены, а щели в окнах плотно заткнуты паклей, отменять рейд по деревенским патрулям было непозволительной роскошью. Как будущий король Камелота, он должен был заботиться о жителях королевства и подавать пример рыцарям, которых сам тренировал. Каждый год, по осени, он вместе с небольшим отрядом отправлялся в недельный рейд, чтобы проверить готовность деревенских патрульных к набегам разбойников, а по возвращении в Камелот отдавал приказы об укреплении защиты, если была на то необходимость.
Перед отправлением было решено разделиться, чтобы управиться с обходом как можно скорее. Погода не баловала, и задерживаться в лесу лишние пару дней не очень-то и хотелось. Потому Артур направил отряды по четыре рыцаря в каждом на запад, юг и восток, а сам, взяв с собой Мерлина, двинулся на север. По пути им должно было встретиться всего три деревеньки. Вдвоём передвигаться получалось быстрее, и, если повезёт, успеют вернуться в Камелот к концу недели.
Обычно первый день дальнего похода самый лёгкий, однако в этот раз Артур бы мог с этим поспорить. В обед заморосил мелкий противный дождь, а к вечеру усилился промозглый ветер. Когда стемнело, Артур решил свернуть с грунтовой дороги и сделать привал. Костёр получилось разжечь не сразу и то благодаря какому-то чуду. Ветки были влажными, из-за чего огонь никак не хотел заниматься, но как только он худо-бедно разгорелся, задорно потрескивая, Артур сразу же занялся приготовлением похлёбки. Мерлин же, закинув в рот кусок вяленого сыра и сунув в карман пару ломтиков вяленого мяса, ушёл кормить лошадей.
Даже находясь возле костра, Артур быстро замёрз. В поездку он надел лёгкий кожаный доспех, излюбленные кожаные перчатки, которые помогали мечу не выскальзывать из рук, и утеплённую стёганку, однако с наступлением темноты даже этой одежды стало недостаточно, чтобы сохранить тепло. Поставив котелок на огонь, он сходил до лошадиной стоянки, снял со своего скакуна сумку, вытащил из неё походное одеяло и накинул его на плечи. Мерлин молча проследил за его действиями и зябко передёрнул плечами. Артур сильнее закутался в одеяло, шмыгнул носом и спросил:
— А ты чего в куртке нараспашку? Тебе не холодно?
— Нет, всё в порядке, — Мерлин натянуто улыбнулся и ласково погладил свою старую клячу по коричневой шее.
— Ночью будут заморозки. Захвати своё одеяло, иначе до рассвета окоченеешь, — сдержанно и деловито предупредил Артур, после чего вернулся к костру.
Сев под деревом и привалившись спиной к стволу, он снял сапоги, вытянул ноги к огню, чтобы согреть озябшие пальцы. Мерлин пришёл следом, держа в руке бурдюк с вином.
— Ты пить вздумал? — Артур усмехнулся, оглядев его с ног до головы. — Таверны, значит, тебе не хватает, так теперь решил при мне лакать?
Мерлин, кажется, обиделся.
— Я всего лишь хочу согреться.
— Для этой цели вполне сгодится одеяло.
Однако Мерлин пропустил совет мимо ушей, уселся рядом, вытащил пробку из бурдюка и стал крупными глотками осушать его чуть ли не до половины. Артур удивлённо присвистнул и нахмурился.
— Я пьянство не поощряю, Ме-е-ерлин, — протянул он. — Экая наглость! Напиваться на глазах у своего господина.
А тот невозмутимо протянул ему бурдюк со словами: «Будете, сир?»
— Нет, пожалуй, я пас.
— Ну, как хотите.
Мерлин пожал плечами, заткнул бурдюк, отложил его в сторону и откинулся на ствол дерева, сложив руки на груди. Артур искоса глянул на него и будто бы случайно придвинулся ближе, касаясь его плеча своим.
Рыжие блики от небольшого пламени ложились на траву, скакали по одежде и лицу, оставляя глубокие тени на скулах и под глазами. Размеренный треск сгорающего хвороста и звук кипящей воды в котелке успокаивали, а шелестящие от ветра кроны деревьев убаюкивали.
Сидеть вот так — плечом к плечу у костра — было хорошо. С Мерлином всегда было хорошо, даже если вокруг был тёмный и страшный лес. Только наедине с ним Артур мог позволить себе снять те маски, которые привык носить для отца, для совета, для рыцарей и даже для Гаюса. Ему не нужно было строить из себя несгибаемого наследника престола, делать вид, что всё идёт по плану, потому что Мерлин слишком хорошо его понимал.
Возможно, Артур так бы и уснул, уронив голову на его острое плечо, однако ленивое умиротворение неожиданно прервалось, когда он явственно ощутил, как Мерлин затрясся от холода. Видимо, вино плохо помогло, чтобы согреться.
— Да ты весь дрожишь, Мерлин! — раздражённо прошипел Артур, стараясь скрыть волнение в голосе. — Где твоё идиотское одеяло? Почему ты его не принёс?
Мерлин тряхнул головой и, еле ворочая языком, ответил:
— З-забыл. Нич-чего ст-трашного.
У Артура всё сжалось внутри. Он всегда переживал за Мерлина и всегда стыдился этого чувства. Однако он ни за что не простил бы себе, если бы с его личным слугой, за которого он нёс ответственность вне стен Камелота, случилось что-то плохое. Наверняка, Мерлин молчал до последнего, потому что боялся его расстроить тем, что плохо справился со своими обязанностями или вообще не успел позаботиться о себе. Он же всегда такой: думает о других, но только не о себе.
— Мне не нужно, чтобы ты заболел, — стараясь говорить как можно безразличнее, Артур стянул с плеч одеяло и протянул ему. — Возьми. Так лучше будет.
— Нет! — рьяно возмутился тот. — Иначе тебе н-не хватит, и т-ты замёрзнешь.
Что ж… Артур думал недолго. Рыцари часто спали спина к спине, чтобы согреться, и для него самого это не было чем-то недостойным принца. Коль Мерлин не хочет забирать одеяло себе, значит, придётся поступить по-другому: Артур вернул одеяло обратно на плечи, развёл ноги в стороны и кивнул Мерлину на пространство между ними.
— Садись сюда. Тогда мы вместе сможем уместиться под одним одеялом, — предложил он.
Мерлин изумлённо вздёрнул брови, подумав, что Артур пошутил, однако суровый выжидающий взгляд того говорил об обратном. Понимая, что выбора попросту нет, Мерлин с кряхтеньем поднялся и, пьяно шатаясь, подошёл к нему. Сначала он упал на колени между раздвинутых ног, а потом под одобрительный кивок развернулся, и с ровной спиной сел на землю, боясь прижаться. В таком напряжённом положении он замер на полминуты, всё никак не решаясь придвинуться ближе, но Артур не собирался долго терпеть его замешательство. Взяв в руки края одеяла, он подался вперёд и, будто крыльями, обнял Мерлина, притягивая к себе. От неожиданности тот издал нечленораздельный звук и добавил тихое «спасибо».
Колотило Мерлина сильно. Он стучал зубами, подносил ладони, сложенные лодочкой, ко рту и дышал на ледяные пальцы, а Артур только крепче прижимал его к себе, делясь теплом. Дрожь в теле постепенно утихала, и на лице Мерлина появилась блаженная улыбка. Пригревшись, он расслабленно привалился спиной к груди Артура и удобно устроил голову на его плече, будто вот-вот был готов уснуть. Стёганое одеяло сохраняло тепло, а Артур казался большой, удобной, а главное мягкой печкой, от которой не хотелось никуда уходить. Если бы Мерлин был котом, то, наверное, мог бы сейчас заурчать от удовольствия, но вместо урчания изо рта вырвалась неожиданная для него самого фраза:
— С тобой хорошо. Неужели мне нужно всегда забывать одно одеяло, чтобы ты меня грел?
Как только до него дошёл смысл сказанного, он напрягся и тут же попытался исправиться:
— Прости, я, когда пьяный, всегда несу какой-то бред, ты же знаешь.
Артур почувствовал, как губы сами собой растягиваются в глуповатой улыбке. Мерлин даже не заметил, как перешёл с официального обращения на фамильярное, однако это нисколько не злило. Он считал, что в такие особенные моменты, коих у них было не так много, Мерлин открывался ему больше, чем обычно, и не ждал от него никакой опасности. Это осознание кружило голову не хуже креплёного вина, которое, между прочим, кое-кому даже нюхать давать нельзя, не то что пить.
— Ты забавный, — Артур усмехнулся, слыша, как Мерлин облегчённо вздыхает. — И мне очень нравится, когда ты говоришь правду.
— Я уверен, что тебе не понравится вся моя правда, — угрюмо отозвался тот.
— У нас у всех есть свои скелеты в шкафах, — Артур пожал плечами. — Я уверен, что не изменил бы к тебе отношения, узнай о тебе всё.
Мерлин нервно фыркнул.
— Что? — возмутился Артур. — Я сказал что-то смешное?
— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Просто ты даже представить себе не можешь, какие у меня большие и страшные скелеты.
— Но рано или поздно ты же расскажешь мне о них? Верно? Ты же мне доверяешь? — спросил Артур, понимая, что их разговор сейчас совсем не похож на разговор принца и слуги. Скорее, на разговор двух друзей.
— Может быть, — туманно ответил Мерлин и вдруг положил руку на его предплечье под одеялом.
— Значит, пока я недостаточно хорош для тебя? — Артур отшутился и сделал вид, что не заметил его жеста.
Тем временем Мерлин скользнул ладонью по наручам вниз, стянул с руки кожаную перчатку и мягко накрыл его кисть своей. Кожа к коже. Разве друзья делают так?
Сердце Артура забилось чаще, и он выругался про себя. Не хватало ещё, чтобы случилось что-то постыдное, о чём потом они дружно бы договорились не вспоминать, но каждый раз вспоминали бы при встрече. Мерлин, будто услышав его мысли, переплёл их пальцы, заставляя отпустить край одеяла.
— Мерлин, мы сейчас опять замёрзнем, — предупредил Артур, чувствуя, как волнение усиливается, и не спроста.
— Не замёрзнем, — уверенно заявил Мерлин и сделал то, чего Артур совсем не ожидал: теснее вжался ему в пах и плавно крутанул бёдрами.
— Ты мог бы не ёрзать? — с еле слышимой хрипотцой в голосе попросил он, отчаянно надеясь, что Мерлин просто пытается устроиться удобнее и сейчас замрёт. Если самообладание покинет Артура сейчас и если Мерлин всё поймёт — а он точно поймёт, — то ни о какой дружбе, а тем более доверии между ними не будет с речи идти.
— Тут земля очень твёрдая, — с невозмутимым видом отозвался Мерлин и вновь толкнулся назад. — Мне прямо в поясницу что-то упирается.
Артур с самого первого дня их знакомства считал Мерлина придурковатым, но никак не глупым. Когда обычный деревенский мальчишка так умело манипулировал или говорил какую-то мудрую мысль, будто прожил на земле не восемнадцать лет, а в несколько раз больше, Артуру казалось, что он совсем его не знает.
— Что ты творишь, Мерлин? — пробормотал он. — Тебе не кажется, что нам стоит лечь спать?
Мерлин промолчал. Он ослабил завязки на наручах, пробрался большим пальцем под рукав стёганки и совсем не по-дружески начал ласкать его запястье, поглаживая тонкую кожу подушечками пальцев и изредка царапая короткими ногтями.
— Ме-е-ерлин, — протянул Артур угрожающе. — Тебе следует остановиться.
— Ты же не хочешь, чтобы я останавливался, — нашёптывал ему тот в основание шеи, пока неторопливо двигал бёдрами, ощущая, как естество Артура стремительно напрягалось. — Я знаю, что ты не из тех, кто будет терпеть, если тебе что-то не нравится. Если бы ты не хотел, то просто оттолкнул бы меня. Но ты не отталкиваешь.
— Мерлин, ты пьян. Я не хочу, чтобы утром ты пожалел о том, что хочешь сделать, — взмолился Артур.
— Если я скажу, что давно думал о чём-то подобном, ты, наконец, помолчишь? — он лизнул шею кончиком языка и толкнулся назад резче, сильнее.
Артур замычал сквозь сжатые зубы, борясь с самим собой, однако остановить Мерлина больше не пытался. Он мог бы сколько угодно врать другим людям, что у него есть дама сердца, личность которой он держит в тайне, однако скрывать правду от самого себя получалось из рук вон плохо. Мерлин нравился ему уже очень давно. Более того, Артур был уверен, что, не раздумывая, отдал бы свою жизнь за него, если бы потребовалось. Но признавать то, что какой-то слуга стал для него настолько значим, не позволяла гордость, взращённая отцом. Не подобало наследному принцу привязываться к тем, кто чистит доспехи и приносит обед! Тем более не подобало обжиматься с ними в лесу!
Оттого, что Артур в данный момент делал прямо противоположное, внутренний протест только усиливался. И если бы не настойчивость Мерлина, усталость после долгой дороги и отчаянное желание хоть раз в жизни пойти против воли отца, сделав то, что по-настоящему хочется, он, наверняка, бы свёл всё в шутку и ушёл спать к дереву по другую сторону костра.
Несмотря на сумбурность мыслей, тело стремительно наполнялось тяжестью, а все ощущения концентрировались в паху. Мыслить трезво становилось трудно, хотя Артур вообще не притрагивался к вину. Мерлин опёрся руками на его бёдра и потянулся носом к гладко выбритой щеке, обжигая кожу горячим дыханием. Затем он прикрыл глаза и плотно вжался поясницей между его раздвинутых ног. Артур застонал сквозь сжатые челюсти, цепляясь пальцами за его худые бока и двигаясь навстречу. Он потирался о Мерлина развратно, тягуче, наслаждаясь моментом близости, но возбуждение было настолько сильным, что надолго выдержки попросту не хватило. Стремясь скорее достичь разрядки, Артур сорвался, задвигался лихорадочно и часто задышал. С виска скатилась капля пота, и Мерлин ловко поймал её языком, оставив на щеке влажный след. От этого незамысловато действия внутренности Артура будто обожгло огнём, и он зарычал, ощущая, как в штанах становится мокро. Теперь при свете дня на ткани наверняка будет заметно белёсое пятно. Чёрт.
Чувствуя, как всё тело Артура непроизвольно подрагивает, а пальцы с силой, до синяков, впиваются в рёбра, Мерлин охнул и успокаивающе погладил его бёдра с внутренней стороны. В ответ на ласку Артур уткнулся лицом в чёрные вихры, вдыхая запах Мерлина.
— Вот теперь можно ложиться спать, — вполголоса проговорил Мерлин и попытался отодвинуться, однако Артур резво его остановил, перехватив поперёк груди.
— Подожди. А как же ты? — спросил он, оттягивая в сторону шейный платок и щекотно касаясь губами кожи.
Мерлин вздрогнул, чувствуя, как по спине побежали мурашки.
— А что «я»? — он непонимающе повторил его вопрос.
Артур замялся.
— Ну-у-у… — он принялся старательно подбирать слова, потому что никогда и никому раньше не предлагал ничего подобного, — ты разве не хочешь… Ну, тоже?
— Ты не должен заботиться о моём удовольствии, — со всей серьёзностью, на которую только был способен, сказал Мерлин.
— Но это неправильно. Ты тоже имеешь право на… — Артур влажно поцеловал его в выступающий позвонок, — это.
Мерлин рвано вздохнул и непроизвольно прикрыл глаза. Крепкая хватка Артура немного ослабла, и он, сняв оставшуюся перчатку, забрался рукой Мерлину под тунику, оглаживая поджавшийся живот, а губами плотно прижался к шее, втягивая в рот кожу и прикусывая её зубами.
— А ты даже в таких вопросах настолько справедлив и благороден? — Мерлин нервно усмехнулся и вновь попробовал отстраниться. — Я слуга. А ты принц. Ты не должен думать о моём удовольствии. Я не достоин, чтобы сам принц…
Артур выпустил изо рта тонкую кожу, на которой теперь красовалась алая отметка принадлежности, и оскорблённо проговорил:
— Насколько же ты плохого мнения обо мне, Мерлин.
Он засунул вторую руку ему под одежду и скользнул горячей ладонью по груди. Мерлин зажмурился и тихо хныкнул, когда Артур задел мозолистыми пальцами напряжённый сосок.
— Давай, Мерлин, я хочу, чтобы тебе было хорошо, — последовал поцелуй в основание челюсти. — Ты мой слуга, а я твой господин. Я должен заботиться о своём подчинённом, — рука опустилась к завязкам штанов Мерлина, и пальцы начали бороться с узелком. — Я хочу, чтобы мой подчинённый доверился мне.
— Я не хочу быть твоей игрушкой, — возмутился Мерлин, однако в противовес словам откинулся на Артура, как на спинку удобного кресла.
— Я никогда бы не позволил себе играть с тобой, — голос Артура был твёрдым и уверенным. — Доверься мне.
Мерлин немного подумал, медленно кивнул и до хруста выгнулся в пояснице под ласкающими руками, позволяя себя трогать, гладить, целовать. Артур смотрел на него и чувствовал, как переполняется восхищением, граничащим с обожанием. Он не хотел больше думать о правильности того, что происходило, о том, что будет на утро, когда Мерлин протрезвеет, и что они решат делать дальше: оставят всё так, как было до сегодняшней ночи, или всё-таки рискнут продолжить вместе шагать в запретную неизвестность?
Мерлин завёл руку за голову и зарылся пальцами в мягкие волосы Артура, пока тот тщетно пытался справиться с противными завязками. Не удержавшись от тихого смешка, Мерлин сверкнул золотом глаз, смотря на тёмное, беззвёздное небо, и магия незаметно помогла развязать сильно затянутый узел. К счастью, Артур не заметил вмешательства колдовства и сразу же облегчённо вздохнул, когда рука свободно нырнула в штаны, накрывая твёрдый член. Мерлин всхлипнул, прикусив губу. Его бёдра инстинктивно дёрнулись вверх, и Артур тотчас переплёлся с ним ногами, прижимая к земле и не позволяя ему лишний раз двинуться.
В следующее мгновение грубые пальцы сомкнулись на члене и двинулись вниз, обнажив головку. Мерлин сдавленно взвыл, прокусывая губу до крови. Он старался вести себя как можно тише, не желая привлекать внимания непрошеных гостей, хотя благодаря костру любой бы и так обнаружил их без особого труда. Но по-настоящему его пугало совсем не это. Мерлин лучше бы провалился прямо сейчас под землю, чем признался самому себе, что смущён реакцией собственного тела — такого до неприличия податливого и невозможно чувствительного.
— Я хочу слышать тебя, — вдруг попросил Артур и быстро-быстро задвигал рукой, заставляя задыхаться от переизбытка ощущений. — Ну же, Мерлин. Не сдерживайся.
И по лесу разнёсся протяжный стон. Он эхом отразился от деревьев и растаял где-то в вышине. Артур довольно улыбнулся. Мерлин по-змеиному извивался в его хватке, теряя самого себя от удовольствия. Он то прислонялся к нему всей спиной, то настолько сильно выгибался дугой, что упирался лишь затылком в плечо, да прижимался ягодицами к паху, мокрому от семени.
Артур ни разу не сбавил темп, наслаждаясь тем, как Мерлин отдаётся без остатка, заполошно дышит и выстанывает его имя без титулов и званий. Простое и человечное, оно легко соскальзывало с губ и звучало слишком интимно. Или, возможно, всё дело было в том, кто именно его произносил?
Когда Мерлин почувствовал, что больше не сможет выдержать, он с криком излился на руку Артура и упал на него, тяжело и хрипло дыша.
— Спасибо, — еле слышно поблагодарил он и извернулся, чтобы потянуться к его губам, но вдруг замер.
Артур вздёрнул бровь, не понимая, почему тот остановился, и сам наклонился вперёд, поцеловав ласково и неторопливо. Мерлин удивлённо выпучил глаза и от шока даже забыл, что на поцелуй не мешало бы ответить. Ненароком Артур погладил скользкую головку опадающего члена, чем заставил Мерлина вздрогнуть всем телом и приоткрыть рот. Воспользовавшись этим, Артур попробовал углубить поцелуй и скользнул языком внутрь. Но как бы он ни старался, как бы умело ни ласкал его десна и нёбо, добиться взаимности так и не удалось. Мерлин будто бы окаменел. Это очень настораживало и вселяло неприятную, мерзкую тревогу. Потому, прервавшись, Артур спросил:
— Тебе не понравилось? Ты в порядке?
— Ты п-поцеловал меня, — взволнованно залепетал Мерлин, касаясь своих губ кончиками пальцев.
— И?.. — подтолкнул Артур, неприкрыто наслаждаясь его реакцией.
— Я знал, что рыцари могут ублажать друг друга, но разве им положено целоваться после? Я не понимаю, правда…
Артур несколько секунд не сводил с него напряжённого взгляда, а потом прыснул со смеху.
— Какой же ты идиот, Мерлин, — беззлобно заключил он. — Ты же не рыцарь. Ты мой слуга.
— То есть, вы любого слугу будете целовать, ваше высочество? — закономерно спросил Мерлин и облизнулся.
Артур, как заворожённый, уставился на кончик языка, мелькнувший между губ и оставивший после себя блестящую влагу, и слишком громко сглотнул. Мерлин проследил за его взглядом, чувствуя, как волнение скручивает живот.
— Я не целую всех подряд, — начал Артур и, вытащив руку из-под туники, положил её на впалую щёку. — Я целую только тех, — он огладил скулу большим пальцем, — кто мне очень дорог и кого я бы хотел видеть рядом с собой в будущем.
Мерлин поражённо вздохнул и, когда до него дошёл смысл сказанного, стремительно приник к губам Артура. Тот улыбнулся в поцелуй и подумал, что за сегодня у него получилось вытащить из загадочного мерлиновского шкафа, как минимум, один скелет. А с остальными… с остальными он разберётся как-нибудь потом.
18.09.21 — 19.09.21