Тяжело вздохнув, Вэнь Чуньлэй закрыл за собой двери в выделенные ему покои. Этот день подошёл к концу… Факт того, что завтра в несусветную рань его ждал разговор с Ланями, совершенно не вдохновлял продолжать свое существование. Жохань, сам того не желая, подложил ему свинью. «Визит по поводу обмена опытом — это слишком мелко, диди.» — сидя на своем троне в зале советов, произнес тогда он, скучающе подперев подбородок кулаком. — «Тем более это бы означало признание в том, что заклинательская школа Цишаня в чем-то уступает школе Гусу, хотя это совсем не так. Смысл учиться у того, кому хорошо бы поучиться у тебя? Они должны стелиться перед твоими ногами уже просто потому, что ты Вэнь, не говоря о том, что ты будешь представлять волю Верховного Заклинателя. Не позволяй к себе иного отношения, брат. Ты заслужил подобное.»

      Легко сказать… Привыкший не иметь ничего своего и быть простым винтиком в огромной социально-государственной машине, от которого было легко избавиться при малейших признаках недовольства, Вэнь Чуньлэй не мог полностью принять подобное мировоззрение, но ощущал приятное тепло заботы. Жоханю власть приносила удовольствие и то, что он вдоволь одаривал ею младшего брата, многое значило, хоть для Чуньлэя она скорее являлась бременем. Он не чувствовал себя тем, кто имеет право буквально лезть в чужой монастырь со своим уставом, но то, что у него есть такая возможность дарило, затаившееся в глубинах сознания, чувство уверенности.

— Маленький паршивец… — тихо проворчал лекарь, сгибая и разгибая пальцы на правой руке и морщась от боли. Сухожилия как и нервы были целы. Он не совсем поехал с катушек, чтобы наносить себе увечье тяжелее поверхностного пореза. Во-первых ему ещё нужна была его рука, во-вторых превращаться в демона посреди зала с детьми и заклинателями тоже дело неблагодарное. На белой ткани темнели маленькие коричневые пятна запëкшейся крови. А Вэнь Нин неплохо наложил повязку… У парня есть потенциал.

      Присев на край жесткой кровати, Вэнь Чуньлэй прислушался. Ощущение будто он не один не давало ему расслабиться. Бесшумно положив левую руку на кинжал в ножнах, он осмотрел комнату. Ковры, чайный столик, подушки, ширма, сундук для вещей, вазочка с прахом. Резко обернулся и предсказуемо увидел за собой лишь стену. Лечится ему уже надо, везде взгляды мерещатся… Вздохнув, лекарь всё же решил выпить настойки валерианы, в надежде на спокойный сон. Тяжела жизнь без современных анксиолитиков. Совсем нервы растрепали…

      Не успел он и двух шагов сделать, как из-за ширмы медленно вышел юноша в одеждах Гусу Лань. Налобная повязка с облаками говорила о том, что он входил в клан. Руки он держал на виду, показывая свои мирные намерения.

— Какого гуя вы здесь забыли? — нервно сжав рукоять кинжала, поинтересовался младший брат Бессмертного Владыки. Неужто, ему уже любезно решили показать, где раки зимуют?

— Господин Вэнь, простите за вторжение, но пожалуйста, мне просто необходимо знать… — молодой человек был очень встревожен. В его глазах яркими бликами плескалась надежда от чего лекарю даже стало неловко. — Откуда вы знаете про сигареты?

      Вопрос поставил Чуньлэя в тупик. Он было подумал, что отчаявшийся юноша нуждался в его медицинских познаниях, и никак не ожидал подобного. Стоп.

— А, откуда вы знаете про сигареты? — вопросил в ответ Вэнь Чуньлэй.

      Губы молодого человека неуверенно расползлись в улыбке. Они сейчас думают об одном и тоже?.. Неизвестный господин Лань мелко закивал. Казалось, он сейчас расплачется.

— Я… должен был умереть девять лет назад на охоте на гулей. — осторожно произнес молодой человек, выжидающе глядя на лекаря.

      Ситуация выходила щекотливая и кажется его ночной гость это прекрасно осознавал. В подобных вопросах нужно соблюдать предельную осторожность. Недоразумение из-за недопонимания друг друга могло дорого обойтись.

— И тогда у вас открылись воспоминания о прошлой жизни в мире, где стеклянные башни скребут небо, а люди передвигаются на самоходных колесницах? — с долей иронии вопросил он, в надежде перевести все в глупую шутку, на случай ошибки. Он сумасшедший, в конце-концов, с него взятки гладки.

— Да! — радостно выкрикнул господин Лань, сразу же стушевавшись. — То есть, почти, я сама целиком из того мира. Там нет заклинателей, демонов и духов, а этот мир мне знаком по одной дораме. Вы… вы же тоже оттуда?

— Да, я тоже… — всё же подтвердил Вэнь Чуньлэй, жадно рассматривая товарища по несчастью. Видно было, что он был крайне взволнован их встречей — дыхание сбилось, а забранные в заколку смоляные волосы растрепались. Плавные черты лица, мозолистые ладони с длинными узловатыми пальцами и статная фигура радовали глаз, но кожа отдавала нездоровой бледностью, от чего синяки под глазами выглядели особенно темными. И перед ним совершенно точно стаял юноша — мужской тип скелета врать не мог. — Сама.?

— Меня зовут Евгения, Женя. — с придыханием произнес господин Лань. — А это тело Лань Чэньчжун.

— Ольга, Вэнь Чуньлэй. — в последний момент передумав протягивать искалеченную руку для рукопожатия, лекарь решил обойтись приветственным поклоном. — Крайне приятно познакомиться.

      Переполненная эмоциями, Евгения закрыла лицо руками, неверующе качая головой. Она смотрела на Ольгу со смесью радости, надежды и отчаяния.

— Оля, Оленька… — шептала пораженно она. — Хей, дет-тка, ты случайно не шланг? Тогда почему я такая мокрая? — сбивчиво спросил господин Лань, краснея. Почему-то сейчас эти слова пробуждали в нем стыд и произносить подобное так легко и задорно, как многие годы назад, не получалось.

— Твоя мама случайно не духовка? Тогда почему ты такая горячая? — заторможено ответила Ольга, по новому посмотрев на молодого человека. — Женя? Это… Это ты?

— Да! — от избытка чувств голос Евгении стал выше на несколько тонов. Из последних сил сдерживаемые слезы хлынули из глаз и господин Лань бросился с крепкими объятьями на Вэнь Чуньлэя.

— Женя… — с теплом проговорила Ольга, обняв подругу в ответ после небольшого замешательства. Поглаживая её по спине, она медленно отступила к кровати, понимая что это надолго. Они присели, Лань Чэньчжун пристроился рядом, не отрывая голову от угловатого плеча. — Женечка, Женя…

      Вина перед Минчжу за то, что не навестила, не успела помочь, годы лишений, одиночества и непонимания в одно мгновение навалились на неё и Евгения разрыдалась, отпуская тревоги и волнения, висевшие над ней тяжким грузом, ведь теперь их можно было разделить с подругой и от этого становилось легче. Она чувствовала прохладу заботливых рук и бесконечное принятие её такой, какая она есть. Она не одна. По-настоящему, не одна.

— Кто обидел тебя? Кто расстроил? — убаюкивающе вопрошал господин Вэнь, чувствуя, как его рукав на плече намокает от слез.

— Все… — выдавил из себя Лань Чэньчжун.

— Хочешь я их всех покараю? В лавовых озерах утоплю, хочешь? Хочешь Лань Цижэню его козью бородку выщипаю? Он наверняка тебя достал. — продолжил ласково спрашивать брат Бессмертного Владыки. Глупые вопросы и пустые обещания легко вылетали из его рта, преследуя невинную цель — успокоить и проявить сочувствие. Вэнь Чуньлэй не очень умел это делать, но Чэньчжун чувствовал, что единственное, что он хотел этим выразить было: я на твоей стороне, я рядом. — Хочешь я увезу тебя далеко-далеко отсюда и мы будем вместе странствовать по миру? Бард и лекарь — лучше компании не найти, а? Хочешь Гусу сожгу?

— Хочу… — устало подтвердил юноша, пряча лицо на груди лекаря. — Видеть его не могу…

— Ты ж мое солнце… — потеряно выдохнула Ольга, помрачнев. — Что с тобой случилось?..

      Женя действительно была для Ольги самым настоящим солнцем. Никогда не унывающая, открытая и согревающая всех своей широкой улыбкой, чтобы не случилось. Несмотря на эмоциональность, казалось, что все подлые удары судьбы были ей по плечу. Словно птица-феникс она ослепительно сгорала в жарком пламени и возрождалась из пепла вновь и вновь. После изматывающего дня, видя её горящие жизнью глаза Ольга чувствовала, что силы улыбнуться в ответ появлялись сами собой. Ей сложно было представить ситуацию, в которой Женя желала бы кому-нибудь зла.

      Их знакомство началось с тупых подкатов на вечеринке в честь первокурсников медицинского университета. Они обе чувствовали себя не в своей тарелке: Евгения, потому что поступила только из-за того, что так желала её мать, Ольга, потому что не видела смысла посещать массовые скопления танцующих людей в помещении с оглушительной музыкой и ослепляющими прожекторами и лазерами. Женя обладала особой чуйкой и умела располагать к себе людей, так что у Оли шансов остаться в стороне было мало.

      А потом при заселении в общежитие, они решили заселиться в одну комнату. Всё хоть немного знакомые лица. Учёба Евгении давалась со скрипом. У неё не было особого интереса к тайнам человеческого тела, а анатомические натуральные препараты и различные болезни вызывали своим видом отвращение и жалость к больным. Но с упорством достойным лучшего применения, она продолжала постигать медицину. Собственная гордость и страх расстроить мать не позволяли ей отступить, но обучение нелюбимому делу и отсутствие цели медленно стачивали её уверенность в своем решении. И в себе самой. Видя успехи одногруппников, она всё больше приходила к мыслям о том, что она слишком глупа и ничтожна.

      Оля помогала ей, как могла. До ночи объясняла непонятные темы, подсказывала на занятиях. Женя не раз признавала, что она скучает по студенческой жизни, но учеба выжимала из неё все соки. Ей нравилось проводить с Олей время. Они вместе ходили за продуктами, под дождем отправлялись за самой вкусной шаурмой в городе, ухаживали друг за другом при болезни, гуляли по набережной и скверам, катались на аттракционах, обнимаясь и визжа от избытка чувств. В выходные Евгения брала в руки гитару репетировать или просто попеть для души. Иногда Ольга тихо и невпопад подпевала ей, в основном наслаждаясь её голосом. Казалось, что все песни обретали новое чарующее и особенно искренне звучание, после чего слышать их в оригинале было некомфортно.

      Старания не приносящие результатов, конфликты с преподавателями и вечный недосып выматывали Женю. Дома же её ждали одни скандалы. Мать была недовольна её низкой успеваемостью, не желая ничего слышать про то, что Евгения не хотела учиться на врача. Ольга, несмотря на то, что сама считала, что для обучения чему-либо не нужно было призвание или страсть к определённому делу, а в медицине, как и в остальных профессиях, видела обычное ремесло, долю старания и опыт, поддерживала подругу. Той надоело биться головой в кирпичную стену. Бросив все, Женя поступила в консерваторию. Через несколько месяцев встретив её, Оля не могла нарадоваться. Евгения расцвела: без следа пропали синяки под глазами и замученный вид, появились смелый макияж и невероятно стильные наряды. Желание жить горело в ней ослепительным пламенем.

      Гладя Чэньчжуна по вздрагивающей спине, Вэнь Чуньлэй погрузился в свои мрачные мысли. Он был рад встретить старую подругу, но её присутствие усложняло все в десятки раз. Евгения никогда никому не желала зла. Ольга первый раз сожалела о том, что её глупое обещание исполнится.

       Всхлипы становились всё реже. Тишину покоев нарушали лишь спокойное дыхание и шум ветра на улице. Пригревшись на груди друга и разомлев от незатейливой ласки, господин Лань замер в его объятьях.

— Оля… — сипло и настороженно позвал он, не шевелясь.

— Что? — вынырнув из своих мыслей, откликнулся Вэнь Чуньлэй.

— Почему у тебя не бьется сердце?

      Ольга не смогла подавить тяжелый вздох. Она не знала, как сказать подруге о своей неживой природе и новых гастрономических предпочтениях, не напугав её. Но Женя поняла всё по своему.

— Что Вэнь Жохань сделал с тобой? — встревоженно вопросила она, будто бы очнувшись ото сна. Евгения обняла ладонями лицо подруги, заполошно всматриваясь в, вызывающие отторжение с непривычки, рубиновые глаза. Дыхание её сорвалось от волнения. — Я слышала… Слышала, что он из зависти приказал сжечь твое золотое ядро. Он что-то ещё сделал? Он держит тебя в заложниках? Моргни, если «да»!

— Женя, солнце мое, успокойся… — кто же знал, что молчание сделает ситуацию ещё хуже.

      Красные от слез глаза Чэньчжуна загорелись идеей. Голос стал увереннее и оптимистичнее. Ему не терпелось спасти Олю от злобных Вэней.

— Можешь остаться здесь, в Гусу, я уговорю Цзэу-цзюня и… мы вместе что-нибудь обязательно придумаем. Он не даст тебя в обиду!

— Тебя, что Лань Чжань покусал? «Остаться в Гусу!» — фыркнул Вэнь Чуньлэй, закатив глаза и успокаивающе положив руки на острые плечи Ланя. — Всё совсем не так, как ты думаешь…

— Хорошо, тогда как? — серьезным тоном спросила Евгения, исподлобья смотря на подругу.

— Я попала в тело Вэнь Чуньлэя, когда он был уже… давно мертв. — осторожно начала рассказывать Ольга, внимательно следя за её реакцией. — Со слов Жоханя, его брат был психически болен, часто подвержен делириям* и рано умер, на фоне чего переродился демоном.

— То есть ты…

— Да, я демон.

      Близкий телесный контакт из непринужденного стал напряженно неловким. Тем не менее Лань Чэньчжун не стал его разрывать. Чтобы не сковывать его, Вэнь Чуньлэй прилежно сложил руки домиком на коленях.

— Мы с ним долго думали, что я за неведомая зверушка и сошлись на том, что больше всего подходит хуапигуй*.

— Хуапигуй? — на лице Лань Чэньчжуна отобразилась напряженная умственная деятельность. Лекции Лань Цижэня вспоминались с трудом. — Это те, которые ночью жрут людей, сдирают с них кожу и днем носят её как костюм, заманивая новых жертв?

      Неловкость физических соприкосновений достигла своего пика. Евгения всё-таки убрала руки от лица Вэнь Чуньлэя, неуютно сложив их на груди. Вновь встретившись взглядами, они одновременно потупили их в пол.

— Да. — подтвердил он. — Мне, чтобы принять чужой облик не нужно сдирать с кого-то кожу. Как выяснилось, достаточно поглотить ДНК-материал другого человека. Короче говоря, если мы с тобой пососемся в десны, то ты сможешь познать все прелести твинцеста*.

— Нет, спасибо, обойдусь. — нервно посмеялся Лань Чэньчжун, тревожно почесав затылок.

      Незатейливая шутка разрядила обстановку. Дышать стало легче. Вэнь Чуньлэй выдохнул, всё так же продолжая смотреть в никуда. Ему удалось соскользнуть с темы каннибализма. На самом деле, то что он жрал людей знало не так уж много народу. Знал Вэнь Жохань, что собственно и кормил его, часто составляя компанию, знали несколько его доверенных людей, что спалили контору с вырезкой, из которых Вэнь Чуньлэй знал только Вэнь Чжулю и Вэнь Сюя, а остальной клан… Старшее поколение догадывалось, что он не человек и что его особое расположение не за простое «спасибо», но они больше склонялись к тому, что он добрый дух-хранитель, нежели к тому, что Жохань проводит какие-либо темные ритуалы по его удержанию. Для средних и младших он был дядюшкой, что в своих таинственных странствиях потерял золотое ядро, чуть-чуть тронулся умом и рассказывал самые интересные истории на семейных застольях. Он не считал нужным сообщать кому-то эту информацию, в конце концов так всем было спокойней. Так для всех было лучше. Он не представлял, как бы сообщил этот прелестный факт той же Вэнь Цин, не говоря уже о… Евгении.

— Как твои дела? — на пробу спрашивает Лань Чэньчжун, скосив на него взгляд. С надеждой на возвращение прежних времён, с надеждой повернуть время вспять.

      За окнами брезжил рассвет. Вскоре должен был зазвенеть колокол, оповещая о начале нового дня, а они продолжали говорить и говорить. Как раньше.