Не зная, что ещё сказать, Вэнь Чуньлэй начал тихо успокаивающе шипеть. Обычно, с другими людьми это работало. Слышно было, как Лань Чэньчжун, затаившийся после высказанных возмущений, сделал пару шагов к ним.

— Пойдемте в дом, выпьем чаю. — предлагает он. Голос его такой спокойный и нежный, что Вэнь Чуньлэй на мгновение задумывается о том, чтобы согласиться. Объятья Вэнь Нина уже не казались ему настолько нервирующими. Всхлипы раздавались все реже, дыхание стало не таким шумным и рваным. Лекарь легонько похлопал племянника по спине.

— Нет… Я всë-таки пройдусь. — спокойно произносит он, следя за реакцией Вэнь Нина. Тот не стал вновь сжимать его. Только потерянно потерся носом о его плечо.

— П-п-простите… — смущенно произносит он. Вэнь Чуньлэй видит, как стыдливо краснеют его уши. Наверное, парень не хотел бы, чтобы он видел его зареванное лицо. Какого-либо платка, как на зло, под рукой не было.

— Всё хорошо. Не извиняйся. — ободряюще говорит он, чувствуя, как устал говорить в принципе. Противно ныли щеки, язык был тяжел. — Иди в свои покои, отдохни, выспись.

Вэнь Нин мелко кивает. Вэнь Чуньлэй медленно разрывает объяться, не встречая сопротивления. Он уходит, не оборачиваясь и лишь краем глаза замечает, как низко Вэнь Нин держит голову, пряча лицо в волосах.

Сгущающиеся вечерние сумерки встречали его ласковой прохладой. Только после объятий Вэнь Нина Вэнь Чуньлэй понял, как остыло его тело. Снижение температуры — один из первых звоночков, говорящих о том, что ему не стоило затягивать с голодовкой. Вэнь Чуньлэй в свое время достаточно подробно, насколько позволяли его возможности в познании своего же собственно тела, изучил весь процесс и мог заключить, что его баловство с заклинательскими техниками принесло определенные плоды. У него появилось больше времени. Начало преображения отсрочилось по сравнению с периодом до того, как он научился зажигать пламя в собственных ладонях. Вэнь Жохань как-то предположил что, возможно, раз у Вэнь Чуньлэя получилось освоить этот навык, то вполне можно попробовать сформировать ядро по обычным заклинательским техникам только используя вместо светлой темную ци, и потом освоить инедию. Интересно, было то, что рассуждал он об этом только в изрядном подпитии, а на трезвую голову всегда неловко сводил разговор на нет. Библиотека Цишаня, бесспорно, была богата и обширна, но в некоторых темах в ней обнаруживались большие пробелы, в частности в теориях о темной ци и демонологии, появившиеся по вине предыдущего главы Вэнь. Из-за этого и потому, что дальше злосчастного огоня дело не пошло, Вэнь Чуньлэй, добившись относительной стабильности своего состояния, нашел себе много других более важных дел. Когда-нибудь он собирался продолжить занятия самосовершенствованием, но явно не раньше свадьбы Вэнь Чао и Цзян Яньли.

Ноги легко несли его по каменным мостикам и укрытым кронами деревьев тропинкам. Он бесцельно шел вперед, наслаждаясь приятной пустотой в собственном разуме. Природа радовала глаз, но мало что цепляло его взор. Благодаря Лань Чэньчжуну и собственным картам, Вэнь Чуньлэй знал основные маршруты ночных патрулей и без труда мог оставаться незамеченным. Всë-таки, территории резиденции ордена были обширны.

Он бездумно пришел в место, что в последнее время ему приглянулось. Отдаленный тихо журчащий из-под земли источник поблескивал в свете стареющей луны и образовывал несколько прудиков глубиной по щиколотку. От заманчивой мысли лечь в один из них прямо в одежде он смог воздержаться. Вода из них стекала по отвесной скале вниз, дополняя звонкое журчание низким шумом. Вэнь Чуньлэй уселся рядом, оперевшись спиной на камни. С обрыва открывался вид на уходящую в даль долину, укрытую зеленью. Как здорово, что у них с Женей были схожие представления о хороших местах…

Так или иначе, куда бы он не шëл, идеи об убийстве Вэй Усяня догоняли его. Отмахиваться и не думать об этом, было прямым путем к неврозу и путь этот был проторенной дорожкой. Ольга тяжело вздохнула и не смогла сдержать саркастичной ухмылки. Она как типичная злодейка думала, как сворачивает шею главного героя каждый раз, когда он проходил мимо. Но что поделаешь, если убийство главного героя — самый прямой и простой путь решения всех проблем будущего? До чего еë жизнь довела?.. Потерев глаза, Ольга распустила тугой пучок и помассировала голову, наслаждаясь ощущением освободившихся волос. Пара прядей упала ей на лицо. Густые, черные тяжелые локоны переходили в секущиеся концы. У нее не было желания ухаживать за ними больше необходимого. Закинув волосы за спину, она прислонилась затылком к холодному камню и прикрыла веки.

Каждый может убить человека?..

Так получилось, что в этом прекрасном мире она убила достаточное количество людей. Приходя в сознание посреди горы трупов не стоит себя обманывать тем, что это какое-то недоразумение. Застрявшее в зубах сырое мясо и металлический вкус крови на языке не появились из неоткуда. Она не контролировала себя, можно сказать, что это даже была не совсем она, но ответственность за содеянное лежит на ней. Может ли она, находясь в ясном уме, совершить убийство? Это должно быть также легко, как переломить мышиный хребет.

По-хорошему, стоило бы подстроить инсценировку исчезновения, чтобы все подумали, что Вэй Усянь сбежал из Облачных Глубин. Тайная техника разговора с мëртвыми клана Гусу Лань сильно осложняла совершение преступления, поэтому не стоило оставлять поводов что-либо спрашивать. Мальчик сбежал, решил пожить в лесу, случайно наелся ядовитых ягод и грибов, тело растаскали дикие звери, конец. Звучит глупо, но смерть сама по себе порой несказанно глупая штука.

Из всего многообразия причинения вреда ближнему, Ольга склонялась к классическому отравлению. Если бы Вэнь Чуньлэя спросили, зачем он взял в путешествие в другой орден флакон с грязным древесным спиртом, он бы не ответил. Зачем он взял ещё настойку из наперстянки тоже было вопросом. Вряд-ли у кого-то из достопочтенных заклинателей вскроются проблемы с сердцем, при которых поможет дигоксин, правда? У него просто имелось при себе два сильнодействующих вещества, исключительно для внутреннего спокойствия. И возможность при должном старании принять облик практически кого угодно, что исключало правильный ответ на вопрос: «Кто тебя убил?».

Дело осложнялось тем, что рядом с Вэй Усянем вечно кто-нибудь да был. Иногда этим кем-нибудь был Вэнь Нин… Если все пройдёт гладко, у парня будет ещё время завести новых друзей.

***

Вэнь Нин нервозно вытер лицо рукавами, пропахшими сладко-кислым вином. Не Хуайсан случайно разлил чарку, а он умудрился вляпаться. Взгляд зацепился за собственные руки — их мелко трясло.

— А-Нин? — с нежностью в голосе окликнул его Лань Чэньчжун. Он ласково положил руку ему на плечо. — Ты как?

— В-в-всë х-х… — пытался вымолвить он, но проклятая дикция окончательно покинула его с уходом эртанбофу. Он так жалок…

— Нет, не «всë хорошо». — уверенно перебивает его Лань Чэньчжун. Вэнь Нин не смотрит в его глаза, стыдливо отворачивает лицо. Вместо осуждения и отвращения, господин Лань источает безграничное понимание и принятие, и от этого Вэнь Нину становится ещё хуже.

Господин Лань отводит его в покои эртанбофу, под бесстрастный взгляд Вэнь Чжулю, что остается ожидать возвращения Вэнь Чуньлэя. Сжигающий Ядра всегда ложился спать последним.

В центральной комнате витал слабый запах едких трав, от которых пропадал и намек на сонливость. Зайдя внутрь, Вэнь Нин бегло оглядывается, раньше он разве что оставался стоять на пороге. Неаккуратно оставленные перчатки на одной из полок, несколько лежащих неровной стопкой книг, таинственная ваза, стол, заваленный бумагами, что был виден в приоткрытую дверь кабинета, добавляли ощущение обжитости холодной обстановке, свойственной клану Гусу Лань. Он ловит себя на желании прикоснуться к перчаткам, провести пальцами по корешкам книг, узнать их название, осмотреть шкатулку с изысканной резьбой — коснуться того, чего касались руки Вэнь Чуньлэя. От этой мысли его щеки начинают гореть пуще прежнего. Взгляд случайно падает на смятую кровать за приоткрытой ширмой и Вэнь Нин отчётливо чувствует, что задыхается. Господин Лань по-хозяйски усаживает его за стол, приносит теплый чайничек и молча разливает по чашкам чай, казалось, полностью не замечая его состояния. Вэнь Нин был до крайности смущен простым нахождением в покоях дяди без его ведома. Он не будет думать о бесстыдности Лань Чэньчжуна и характере его отношений с Вэнь Чуньлэем. Не будет.

— Ну, всë… Вдохни-выдохни. Попей чаю. — наставительно рекомендует господин Лань, всовывая чашку ему в руки.

Вэнь Нин принимает чашку и делает маленький глоток. Чашка в руках мелко дрожит вместе с пальцами. Он тщетно пытается не думать о случившемся хоть мгновение, но у него ничего не получается. Вдохи и выдохи выходят рваными как бы он не старался.

Господин Лань сидит напротив и лишь смотрит на него. Без осуждения, без ожидания. Только теплота и сочувствие пронизывали его взгляд. Вэнь Нину порой казалось, что он смотрит на него так, будто видит его насквозь, будто господин Лань действительно был невыразимо старше своего собственного тела. При этом, он оставался таким легким, беззаботным и понимающим, что рядом с ним Вэнь Нину становилось чуть менее тревожно. Он осторожно делает ещё один мелкий глоток.

— Не верю, что Лао Вэнь не разу не шутил при тебе про смерть. — по доброму усмехается Лань Чэньчжун.

— Шу-т-тил… — пересиливая непослушный язык, сообщает Вэнь Нин. — Но не про свою… Не от-т своих рук.

До поездки в Облачные Глубины он не так часто общался с эртанбофу. Вэнь Нин видел его увлеченным чем-то, пусть то были пугающие процессы умирания или всевозможные мифы и история ордена, уставшим, раздраженным, веселым и пьяным, но никогда настолько равнодушным к окружающему миру и к себе самому. Сестра, проводившая с ним гораздо больше времени, делилась с Вэнь Нином своими опасениями по поводу того, что эртанбофу может «уйти» также внезапно, как и пришёл, и сейчас он отчаянно ощутил то, что она имела ввиду не только уход в странствия. Вэнь Цин не придавала этим опасениям особого значения, тем не менее от мыслей о подобном Вэнь Нину становилось не по себе. Язвительные слова Вэнь Чао вместе с подслушанным в тот же вечер разговором эртанбофу и господина Ланя, и давнее, но так врезавшееся в память заявление о том, что некоторые люди могут пытаться заглушить душевную боль болью тела, закружились вихрем в его разуме, не давая успокоиться. Холод от объятия до сих пор призрачно ощущался Вэнь Нином. Вэнь Чуньлэй определенно не был живым, но Вэнь Нин не сомневался в том, что тот мог совершать невозможное и точно знал, как умереть будучи мертвым. Единственным, что отгоняло мрачные мысли, были такие же холодные дядины руки, которые тогда обнимали и гладили в ответ.

— Эх-эх… — громко по-стариковски охает господин Лань. Слышать подобное из уст молодого юноши было забавно, только Вэнь Нину сейчас было не до веселья. — Для Лэй-эра, сколько себя помню, единственной уважительной причиной не делать что-либо была смерть.

— Вы г-говорили тогда, говорили, что что-то грядет и эрт-т-танбофу беспокоиться об этом. Что это? — спрашивает Вэнь Нин, чуть ли не перебивая. Его волнение и множество неоформленных плохих предчувствий и догадок гудели в голове, заглушая слова господина Ланя. Даже смущение того, что он переспрашивает то, что подслушал зажглось в нем позже, чем слова вырвались из его рта.

Взгляд господина Ланя потемнел, пропали теплые морщинки в уголках глаз, лицо осунулось так, будто он готовился сообщить Вэнь Нину о неизлечимой болезни. Был ли он обычным человеком, что по непонятной причине сохранил память о прошлой жизни, или вся эта история была не так проста? Изящные длинные пальцы Лань Чэньчжуна, покрытые сетью мелких бледноватых шрамиков, были так же холодны, как руки эртанбофу.

— Я не могу. Прости.

— Этот может как-то п-помочь своему эртанбофу?

— Нет, не думаю.

Было видно насколько тяжело Лань Чэньчжуну давались эти слова.

— Я-я-я… пойду, н-найду его. — решительно сообщает Вэнь Нин ставя, чашку на стол и сжимая руки в кулаки.

— Ты при свете дня заблудился, что же будет ночью? — возражает господин Лань, обеспокоенно смотря на него. Его искреннее переживание пошатнуло уверенность Вэнь Нина.

— Я пост-тараюсь… найти его. — он тут же потупил взгляд.

— Постой… Переведи дух и допей чай. И лучше расскажи пока… — на мгновение Лань Чэньчжун задумался. — Расскажи о своей сестре.

— Сестре?.. — растерянно повторил Вэнь Нин. Неожиданная просьба выбила его из колеи.

— Да. — господин Лань активно закивал. — Лао Вэнь часто еë вспоминает. Он рассказал, что она чуть ли не сбежала из-под венца, чтобы присоединиться к экспедиции. Это смело.

Вэнь Нин кивнул, смущенно уткнувшись взглядом в стол.

— Я бы хотел быть т-таким же смелым и решительным как она. Таким же умным. Когда мне было восемь, маме пришлось уйти в м-медитацию больше чем на год из-за неудачного эк-ксперимента и сестра взяла всю заботу обо мне на себя. Отец тогда защищал границу и не мог вернуться.

Незаметно для него самого речь Вэнь Нина становилась плавнее и спокойней. Дыхание постепенно выравнивалось, а плечи расправились. Он начал перебирать в руках чашку, чувствуя на себе заинтересованный и терпеливый взгляд господина Ланя.

— Сестра заботилась обо мне всегда, но тогда особенно и следила за мамой, и училась. Иногда я играл вместе с Вэнь Чао в саду и тогда за нами присматривал танбофу. Он часто засыпал, хотя я не знаю, как. Мы тогда не догадывались вести себя тише. — губы Вэнь Нина посетила осторожная легкая улыбка.

— Танбофу?

— Бессмертный Владыка.

— А… — казалось, Лань Чэньчжун был обескуражен этим ответом, но быстро пришел в себя. — А что за эксперимент проводила твоя мать?

— Н-не знаю, но… сестра г-говорит, что п-после этого случая я стал з-за-заикаться. — Вэнь Нин смущенно пожал плечами.

— Угум… — выражая понимание, протягивает господин Лань и наливает себе ещё чаю.

Вэнь Нин нервно постучал пальцами по чашечке, тревожно смотря на своего собеседника. Лань Чэньчжуну удалось на немного отвлечь его, но он не мог так просто оставить мысли о дяде, который сейчас был совсем один.

— М-может вы знаете место, куда бы эрт-т-танбофу мог пойти? — аккуратно спрашивает Вэнь Нин, подняв взгляд на господина Ланя.

Тот испускает тяжелый вздох и медленно отпивает чай из чашки.

— Недавно я показал ему одно место, он сказал… — Вэнь Нину отчего-то не понравилась эта заминка. — сказал, что оно ему понравилось и он не прочь был провести там побольше времени. — Лань Чэньчжун ещё раз вздохнул. — Что, всë-таки пойдешь его искать?

Вэнь Нин мелко закивал.

— Он же тебе обещал, что придет.

— Этот оч-чень переживает.

Лань Чэньчжун встал из-за стола и поманил его за собой в рабочий кабинет эртанбофу. Вэнь Нин не успел оглядеться так как всë его внимание заняли бумаги, исписанные трудно разборчивым подчерком. Весь стол дяди, как оказалось, был завален кривоватыми картами всей территорий Облачных Глубин.

— Если, что… — Лань Чэньчжун пригрозил ему указательным пальцем, после чего показал в сторону карт. — Ты этого не видел, я этого тебе не показывал. Говорить об этом никому нельзя, понятно? — голос его был непривычно строг и серьезен.

Вэнь Нин потеряно кивнул. Неприятное предчувствие чего-то невыразимо плохого закралось ему под кожу, перебирая ледяными коготками. Нечто, что грядет, что тревожит эртанбофу, нечто неоформленное, но стылое и мрачное веяло от этих линий и рваных строк.

— Смотри, мы тут. — покопавшись в листах, Лань Чэньчжун указал на схематичное изображение дома с внутренним двором, стоящего чуть отдаленно от покоев для проживания приглашенных учеников. — Тебе… — он достал ещё один лист и соотнес его с первым. — Вот сюда. Иди по этой тропе, потому что остальные лучше просматриваются патрулями. Понятно?

Вэнь Нин ещё раз лишь кивнул, рассматривая карту. Он невесомо провел по бумаге пальцами, не столько стараясь запомнить путь, сколько прикоснуться к трудам Вэнь Чуньлэя, разобрать его мелкие пометки.

Лань Чэньчжун ободряюще хлопнул его по плечу. Вэнь Нин отпрянул как ото сна и тут же отдернул руку, другим взглядом посмотрев на карту.

— С очень большой вероятностью, Лао Вэнь наговорит много неприятных вещей, возможно даже тебе лично, но кто я такой, чтобы останавливать любящее сердце? — добрый смех в уголках глаз Лань Чэньчжуна снова засиял, хотя тон его был несколько обреченным. Тем не менее, это придало Вэнь Нину толику решительности.

***

Сквозь тонкие извитые ветви деревьев и листву жимолости, Вэнь Нин тусклый лунный свет. Пытаясь выровнять дыхание от бега, он замирает в тени, не выходя к уединенному обрыву в надежде, что шум маленького водопада, протекающего рядом, заглушит его шаги. Вэнь Чуньлэй сидел спиной к скале прямо на холодной земле и, положив руку на колено, уткнулся в неë лбом.

У Вэнь Нина закололо под ребрами при виде его таким разбитым, сломленным. О чем же был его разговор с Лань Чэньчжуном? Зачем дяде эти карты? Господин Лань конечно убеждал его, что эртанбофу не собирается совершать то, что сказал, и он сам пообещал ему, но…

«Иногда я переживаю о том, что Вэнь Чуньлэй исчезнет также как и появился, А-Нин. "

«Дай волю ему кто-то из других орденов проводить свои жуткие исследования, он бы легко смог уйти.»

«Все, кто тебя окружают, умрут, Вэнь Нин.»

Зажмурившись на мгновение, Вэнь Нин выходит из тени и подходит ближе к дяде.

— Что тебе нужно? — услышав его шаги, спрашивает Вэнь Чуньлэй. Он поднимает на него тяжелый темный взгляд. Вэнь Нин замирает, увидев красный отблеск в его глазах.

— Н-ничего. — тихо отвечает он, растеряв всю решимость. — Этот п-просто б-беспокоился о вас.

Нехорошее предчувствие свернулось тяжелым клубком внизу живота. Вэнь Нину стало кристально ясно, что он хочет только одного — убежать. Бежать со всех ног и не оглядываться. Вэнь Нин с трудом сглотнул вязкую слюну.

— Я же сказал, что ничего не буду с собой делать. Мне не нужен надсмотрщик.

Теперь Вэнь Нин слышит в его голосе сдерживаемое раздражение. Сдерживаемую злость.

— … Простите…

Проходит пара мгновений тишины и бездействия. Вэнь Нин как никогда не знает, куда себя деть, но упрямо стоит на месте. Эртанбофу не навредит ему. Он верит в это. Отчаянно верит.

— Ты… влюблен в меня? — тяжело вздохнув, решается уточнить Вэнь Чуньлэй.

— От-т-тку-да в-вы у-з-знали?

— Сложно не заметить, как ты на меня смотришь. — честно врет он. Вэнь Чуньлэй уже жалел, что завел разговор об этом.

Он встаёт, в два широких шага подходит к вконец потерявшемуся Вэнь Нину. Хватает его за подбородок, сталкивается с ним сухими губами. Механически целует, всовывает холодный язык в открывшейся от изумления рот, цепко держит челюсти, чтобы Вэнь Нин и не думал их сомкнуть.

Вэнь Нин чувствует отточенность этих движений и ничего более. Горький нестерпимый вкус пепла, холодный склизкий язык, что уверенно проникает в его рот, заполняет все его сознание. Одной рукой эртанбофу сильно сжимает щеки, второй — обнимает за поясницу, крепко прижимая к себе. Руки его ледяные и твердые, как камень. Он игнорирует все попытки вырваться и Вэнь Нин решает замереть, лишь неловко касаясь языком в ответ. Эртанбофу не заходит глубоко, его касания даже можно назвать нежными. Он легко проводит по внутреннему краю зубов, прикасается к верхнему небу от чего у Вэнь Нина внезапно подкашиваются колени. Вэнь Чуньлэй смыкает губы и мягко проводит кончиком языка по его нижней губе. Снова чуть углубляется. Вэнь Нин забывает обо всем, даже о том, что нужно дышать. Эртанбофу кусает его до крови. Больно, внезапно. Вэнь Нин вскрикивает. Вэнь Чуньлэй разрывает поцелуй и склоняется над его плечом.

— Ты доволен? — шепчет ему на ухо, касаясь сухими холодными губами.

— Неужели я так противен вам? — голос срывается, не слушается его. Вэнь Нин чувствует, как на глазах наворачиваются обжигающе горячие слезы.

— Ты возжелал хладный труп, Вэнь Нин. Я не способен любить. Ты получил, то что желал, чего же ты плачешь? — со злой иронией спрашивает Вэнь Чуньлэй. Вэнь Нин кожей ощущает его острый оскал.

— Мне н-ничего от вас не нужно, лишь позвольте л-любить вас и смотреть украд-дкой.

Воздуха не хватает, как бы часто Вэнь Нин не вдыхал. Вслипы нестерпимо больно сжимали горло. Голова кружится.

— Оставь меня.

Вэнь Чуньлэй холодно отстраняется, слизывая кровь с собственных губ. В лунном свете его лицо приобрело хищные черты и нездоровую бледность. Вэнь Нин тут же прикрывает ладонью рот, отшатываясь от него. Судорожно дышит, во все глаза следя за Вэнь Чуньлэем. Тот лишь сложил руки за спиной, смотря на него в ответ.

— Обратно сам дойдешь? — спрашивает эртанбофу, устало склонив голову на бок.

Вэнь Нин лишь мелко кивает. Он быстро уходит, стараясь не сводить взгляд с темной фигуры дяди.

***

— Ебись оно все в три прогиба… — выдыхает Вэнь Чуньлэй, когда его племянник скрывается из виду. Оставалось надеяться, что подобный незабываемый поцелуй отобьёт всякие подростковые влюблённости.

Усевшись у ручья, он умывается ледяной водой и привычно морщится от боли в культях. Если ему представится удачный момент, чтобы покончить с Вэй Усянем, то тогда он и подумает, воспользоваться им или нет. А пока он будет наслаждаться приятными вечерами, шумом горных рек и обществом дорогой подруги.

Бледная россыпь звёзд безмолвно сияла на темном небосводе. Засмотревшись на них, Вэнь Чуньлэй ловит себя на том, что трет культю безымянного пальца в привычке крутить то, что было утерянно слишком давно вместе с пальцем. Отчего-то горло сжимает спазмом, который он терпеливо пережидает и продолжает смотреть на звезды. Он обещал ей, что будет жить и ни о чем не жалеть.