Тяжёлый выдох вырвался у Цзинь Цзысюаня. Взгляд в небеса. За что ему такое наказание? Хотя, если задуматься…

Снова тяжёлый вдох, невозмутимое лицо матушки и радостное выражение лица его возможной невесты, но уже хорошего друга и союзника.

— Господин Цзинь, Мадам Цзинь, я рада вас видеть на сегодняшнем ужине. И как удачно сложилось, именно сегодня мои братья готовят. — яркая улыбка, незамутненное счастье у прекрасной девы Цзян. Однако чувство надвигающейся катастрофы не покидало снова прибывших гостей.

— А-Юй упоминала о подобных традиция в Юньмене, но не уточняла детали. А-Ли, поделишься? — воспоминания о светлых моментах с почившим лучшем другом оставляет нежную улыбку У госпожи Цзинь.

— В Юньмене это действительно принимают за традицию. Каждую середину месяца мы меняемся обязанностями между собой, это дает шанс узнать что-то новое и учит ценить чужой труд. Так, по секрету вам скажу, именно мы открыли в себе иные таланты: А-Чен очень неплохой кузнец и танцор, а у А-Сяня очень хорошо получается шить одежду и удается игра на духовых инструментах. Матушка нашла свое утешение в выращивание растений, например так она вывела новый сорт хищных пионов, а Отец в приручении экзотичных животных, — тут Цзян Янли улыбнулась особенно лукаво, — случилось как-то, что занесло одного торговца диковинами в наши края, после которого посещения Пристань обзавелась семейством морских пауков.Их приручение и дальнейшее ассимилирование в наших условиях привело к интересным последствиям. Например: наблюдение за их жизнью было очень частым общим занятием. Особенно такое наблюдение проводилось для новичком перед учением искусства медитаций. Впрочем, мы немного отвлеклись.А также это было хорошего практикой для тренировки страха. А в Ланлинь Цзинь есть подобные традиции?

 — К сожалению, но у нас таковых нет, — Госпожа Цзинь удрученно вздохнула. — Однако А-Сюань недавно увлекся выращиванием лотосов!

 — Неужели? — в глазах девушки заплясали смешинки.

 — Это правда, — с готовностью ответил Наследник ордена Цзинь. — Несмотря на наши столкновения, дева Цзян… — , щеки говорившего окрасились в алый цвет, — Я действительно очень хочу наладить с вами отношения и не стремится к возвращению напряженности между нами… И, — он вдохнул поглубже. Давай, соберись тряпка, это твой шанс для официального приглашения. — Вы о-очень мне нравитесь и я х-хотел с-спросить о том, не будите ли вы против моих ухаживаний!

Неестественное для наследника заикание, покрасневшее лицо и высокий тон при признании. Цзинь Цзысюань никогда не чувствовал себя так неловко и страшно перед оглашением приговора. Просто… Одно дело, когда ты недолюбливаешь незнакомую тебе девушку, с которой помолвку тебе навязали ещё до твоего рождения, и самоуверенность в том, что она тебя недостойна так и прет, но другое дело, когда сам осознаешь, что она та самая. Девушка с несгибаемой волей. Девушка, которая покорила своей добротой, честностью, желанием защищать и вообще… интересный и очень эрудированный друг и союзник. С ней он может… Она самая-самая, а он «глупец, который недостоин их сестры». Он согласен с утверждением ее братьев, хотя никогда не признает вслух. (Ха, наивный)

— Господин Цзинь, вы… — лукавая улыбка засияла на губах девы Цзян, — очень милы мне и моему сердцу, — румянец нежно расцвёл у девушки, — Я буду счастлива принять ваши ухаживания.

— П-правда? — неверие звучит в его голосе. Ответом служит тихий, подобно звону колокольчиков, смех.

— Раз такие замечательные новости! — идиллию прервал звонкий голос Вэй Усяня

— Наконец этот недостойный разул глаза и понял величие А-Цзе, — комментарий Цзян Ченя, который нарочно был озвучен громким шепотом, чтобы услышали все.

— Ну, Чен-Чен! Не стоит быть таким категоричным. Павлин хотя бы осознал этот факт самостоятельно.Своими павл—аккуратный тычок в ребра — мозгами! Плюс ко всему. Главное — счастье шицзе, — под конец тон Вэй Ина приобрел более спокойные нотки, хотя в глазах прыгали смешинки. — А сейчас время обедать, ученики уже приступили, а наш стол готов к трапезе. Мадам Цзинь, Цзинь Цзысюань, шицзе, пройдёмте к столу.

Мадам Цзинь смотрела на чересчур пышущих эмоциями братьев: угрюмый Цзян Чен распространял ауру траура и несчастья, в то время как Вэй Ин был поразительно-подозрительно счастлив. Хотя она помнит, кто был участником драки из-за которой ранняя помолвка была расторгнута, и Чжансунь* все еще помнит слова А-Юй о своих детей.

 — Маленькие детишки, которые не могут полностью раскрыть глаза! А этот Вэй Усянь! Копия своих родителей!

— Да? Я думала, что он копия Санжень, — любопытный взгляд, — да и слухи…

— Ты не видела просто Фенмяня и Чанцзэ, — странное выражение лица, — просто представь, вот смотрю на них… И вспоминаю, когда во время посещений тогда еще моего жениха юный наследник Цзян и его верный товарищ Вэй вытворяли такое. Причем, когда ловили обоих, устраивали представление на подобие того, что творят эти сорванцы, — в голосе звучит отчаянная любовь матери. Глаза собеседницы блеснули неожиданной догадкой.

— А-Юа, ты действительно… 

Пелена воспоминаний о былых светлых временах спала вместе с приближением к веранде.

Небольшого размера плавучий дом с красивым оформлением. Он не выглядит вычурным с помпезными декорациями, а в большей степени очень непривычно…

Мадам снова окинула взглядом постройку.

Непривычно просто…и практично-знакомо. Этот стиль стройки, построенный на вбитых по много раз сваях, изящная резьба дерева… Привыкшая за столько лет к вычурности клана Цзинь, она в какой-то мере и отвыкла от иного стиля. Причем такого не кричаще богатого.

За столь долгое время военных действий и напряженных отношений между орденами, она и позабыла о том, что теми, чья инфраструктура понесла наибольшие потери, является орден Лань и Цзян. И как бы жестоко не прозвучало, но Ланям очень повезло, что им преподнесли только «урок», когда как Цзяней «наказали». И наказание последних обернулось большой потерей для культурного наследия и для функционирования промышленности. Что выгодно в очередно раз ставит не тронутые дали Ордена Цзинь. На момент ей самой стало противно от своих мыслей. А-Юань была бы неприятно удивлена как ее подруга «Отцзинилась». Хотя она бы поняла.

Однако, смотря на постоянные работы людей вокруг, на веселый смех рабочих, на новые дома, ее дорогая подруга была бы горда, наблюдая за тем, как эти дети справляются с напастью, которая настигла орден.

Цзян Ванинь стал отличным лидером. Во время активных военных действий Цзян Чен в кратчайшие сроки созвал всех учеников, которые были отлучены от ордена на длительные миссии.Было учреждено временное собрание «старейшин», и среди старшего поколения ходили шутки и насмешки, что самому «Старейшине Цзян» нет и сорока.Хотя по общему правилу старейшинам в основном переходят век как минимум.

 Впоследствии освобождения главного дома и основные территории от оккупации клана Вэнь, начались восстановительные работы ордена. Первостепенно вновь были построены лазареты и кузницы. Дома были самодельные и увы не для долгого жилья. В завершённой стадии и воссоединение остальных членов в экстренный момент толкало на постройку иных конструкций. Реконструкция библиотек и храмов. Повсеместно созывали многих на многочасовые переписывания того, что осталось если не в записях, то в памяти. Восстановление жилых домов для новых жителей, и постройки портов для возобновления торговых путей, внутреннего рынок начал свое движение. Торговля ордена начала возобновляться.

Был использован практически весь внутренний бюджет из тайных запасов; новые ученики, отстраненные от участия в антивэньской компании по состоянию здоровья или в связи с другими причинами отправлялись на выполнение заданий, под видом вольных наемников. И все под жесткой рукой нового главы, который пересекал всякое двоемыслие и вмешивание кого-то со стороны. Жесткая рука и восстановление старых нитей знакомой паутины связей молодым главой дало хорошее объявление всем, что Цзян не пал.

 Восстановление экономических союзов и отношений между орденами. Возвращение былой репутации. Орден Цзян поднимался с колен. Лотосы оправились от повреждения и дали достойный урожай. Голод обошел Пристань лотоса в новом году.

И его брат и сестра заняли достойные места рядом с ним.

Вей Усянь сконцентрировался на внутренней стороне. Взял на себя осуществление идей брата и главы. Налаживает вопрос, связанный с потерей покровительства над территориями, исконно принадлежавшие клану Цзян, и населением, проживающим на этих землях. Возобновление постов и патрулей для поддержания безопасности.

Для этих же патрулей собирал беспризорников и в экстренном порядке проводил обучение. Таким образом также возобновил вербовку новых одаренных учеников из разных сословий. Осуществляя планы по воссозданию всесословных образовательных домов, которые были изюминкой много лет назад, когда социальное неравенство не было таким острым.

Вплотную занялся об образовательной системе локальных территориях и возможности учреждения «Благих домов» для беспризорников и сирот. Этот проект пока был тайной, но активно развивался под молчаливым покровительством брата и сестры.

И, что удивило, но молодой харизматичный Вэй Усянь нашел признание своих усилий среди… Интеллигенции не совершенствующих. Среди смертных и ученых благословленного двора … Императора. И письмо со соответствующей печатью было тому подтверждением. Включение Усяня в круг близких ученых Сына Неба.

Многие реформаторские программы, направленные на повышение уровня жизни мирного населения получили финансовую поддержку со стороны аристократии. И более того, эта поддержка была направлена и к самому ордену Цзян. Таким образом реформы, проводимые на территории ордена Цзян, стали проектом для будущих полномасштабных реформ на территории всей поднебесной в глазах Императора и его семьи.

 — Может ли случиться так, что именно Вэй Усянь, из всех людей, станет последователем Божества Мудрости Ли Вэнь. Станет наравне с ней, как Ученый бог?

— Честно… Все может быть. Но благосклонность не только Императора, но и его уважаемого дядюшки он заслужил.

Услышавшая разговор Ло Цин, с каким-то отчаянием, впилась пальцами в сумку и ускорила свой шаг.

И цветок Янли. Девочка, которая взбудоражила общество старых павлинов. Цзян Янли, Мусин** Цзян вступила на политическое поле как официальный представитель своего брата с достоинством, неуловимо напоминающей ее дорогих родителей, с ласковой улыбкой и хваткой лютого мертвеца отстаивала интересы ордена. И всегда оставалась искренней. В ней не было черты высокомерия, которая со временем появлялась у каждого, кто вступает на политическую арену. И более того, она заставила пожалеть каждого, кто осмеливался недооценивать ее. Хотя и иногда…ей это играло на руку. И подобное отношение позволило разглядеть неожиданных союзников, что скрываются за шелками веера.

Последние из правящей семьи Цзян. Наследники, которые отстояли свой дом.

И в данный момент эти уже недети, шутливо переругиваясь, расставляют яства на стол. Знакомый запах специй и слюна уже наполнила рот. Как-никогда хотелось сбросить все приличия и послать этикет к ублюдкам-вэнь и с наслаждением похрустеть соломкой лотоса со столь знакомым соусом. Забавно всосать в себя последнюю лапшинку, а потом и выпить хорошего, утащенного тайно от родителей, вина.

 Призраки прошлого снова схватили в свои тиски Госпожу Цзинь, и вот она уже снова девочка, которая не ставит ни во что мужчин, и надеется, что сможет сломить вековые правила и быть вместе с ее очаровательной милой подругой. И они смогут в будущем свободно вот так трапезничать и играть с веерами.

Цзысюань, который не понятно каким образом, но тоже присоединился к распределении еды, на мгновение поймал взгляд матери и… вдруг понял, по улыбке матери, которую он видит так редко, по взгляду из которого исчезла столь застарелая напряженность, что никогда прежде не видел свою любимую матушку, такой… Свободной? Счастливой? Спокойной?

Его сердце охватила тоска, но прикосновение к руке заставило его вернуться в реальность. Взгляд серых, необычно для него мягких глаз, достаточно мягкая улыбка на устах главы ордена и теплые поглаживание по спине тонкой девичьей руки поразило его.

«Кажется, — возникла невеселая, наполненная светлой тоской, мысль, — я теперь могу тебя понять еще больше матушка.»

***

Морской бриз то нарастал в своей силе, то снова утихал, причаленные рядом лодки неравномерным стуком разрушали приятную тишину. За обеденным столом разносились разговоры о том, что было, как изменилось со временем у каждого, что в ордене. Цзян Чен и,"называй меня тетушкой», Чжансунь делились впечатлениями о том, как сильно изменилась Пристань за долгие годы, Янли и Цзысюань говорили между собой казалось бы обо всем. Неожиданное порою заикание наследника Цзинь и румянец на щечках девы Цзян.

«А павлин не так уж и плох» — выносит окончательный приговор Магистр, попивая чай и одновременно с этим укачивая на своих коленях своего сына, приведенного к отцу после занятий.

«Наша семья растет»-теплая улыбка и алые искорки. В водной глади на миг мелькнули две пары глаз.

*Имя Мадам Цзинь (в новелле до сих не произносили имя столь роковой женщины, поэтому я решила взять имя из китайской истории.)