В хижину за кольцом по настоянию безжалостного Салазара Жасмин просто послала двух домовиков. Принесли кольцо и выжили сами. Это было немного удивительно — потому что, ну, неужели гениальный, пусть и безумный Волдеморт даже не подумал о том, что за его крестражем могут послать домовиков, и не сделал ловушек против них, не сделал защиту от их особой магии? Неужели маги, живущие с домовиками бок о бок, настолько их недооценивают?

Крестраж, как и предыдущие, принесли в жертву.

Дальше было сложнее. Да, они знали, где искать, собственно, им и искать-то ничего не надо было — ритуал, который Жасмин провела на третьем курсе, ясно показал в образах и здания, и комнаты в них, и конкретные места в комнатах, где находились крестражи. Но вот как пробраться в банковский сейф? Или в лондонский дом Блэков, который непонятно, где находится? Ритуал показал образ дома, но где этот дом?...

Ради этого Жасмин даже наладила контакт с Сириусом Блэком. Она переносилась к нему по ночам и говорила с ним. По большей части — о школе, но как бы между делом выспрашивала всё о нём самом, о его жизни, о его семье, о его доме. И он, наконец, сказал ей, где дом.

Что ж, этого ей было достаточно.

Домовик перенёс её на площадь Гриммо, и вполне заметная дверь послушно открылась под её рукой. Она вошла. Было темно и пыльно. И очень тихо… впрочем, недолго. Тишину быстро прорезал визгливый вопль.

— Кто посмел?! Кто посмел?! Ты, мерзкий предатель крови, наплевавший на древнейший и благороднейший дом Блэков?!

Жасмин, сначала оглушённая и отшатнувшаяся от звука, прошла к визжавшему и изрыгавшему проклятия портрету.

— Здравствуйте, — поздоровалась она, даже не пытаясь найти в воплях паузу. — Если вы о Сириусе, то его здесь нет. Он в Мунго, в палате для душевнобольных.

— А ты кто такая? — сварливо спросила оказавшаяся на портрете похожая на Сириуса старуха. Наверное, это была его мама. Или тётя. Мама же, наверное, не стала бы так проклинать родного сына. Хоть Сириус и говорил, что поссорился со всей своей семьёй… А, точно, он же говорил про «портрет мамаши». Значит, мама. Видеть её большую любовь к сыну было как-то… очень грустно.

— Меня зовут Жасмин Слизерин, — твёрдо сказала девочка, приподнимая рукав, чтобы был виден брачный браслет. — Мне нужна в этом доме только лишь одна вещь, принадлежавшая ранее моему супругу. — Да, Слизерин опознал по описанию свой медальон. Удивился тогда, опознав. Но если крестражами были диадема Ровены и чаша Хельги, то удивляться, наверное, не следовало. — Я заберу её и больше не буду тревожить ваш покой, леди.

Старуха — леди Блэк — опешила.

— Жасмин Слизерин? — ошарашенно спросила она. — Наследница Слизерина?

Жасмин поняла, что её не увидели, и подняла руку с брачным браслетом повыше.

— Супруга, — коротко сказала она.

Старуха немного помолчала, переваривая информацию.

— Но Салазар Слизерин… Впрочем, — вдруг вспомнила она, — была же легенда, что он жив, но проклят…

— Это так.

Леди Блэк задумчиво пожевала губами.

— Но жениться он смог.

— Смог.

Жасмин всем видом пыталась показать, что ей не хочется развивать эту тему. Но старухе на её старания было плевать.

— Легенда гласит, что он снимет проклятие, когда умрёт девушка, которую он искренне полюбит.

— Это правда.

— Значит ли это, что скоро он снимет проклятие?

Жасмин вздохнула.

— Он меня не любит. — Она покачала головой. — Он меня спас. И женился на мне, чтобы меня спасти. И… полагаю, чтобы быть не одному — я знаю змеиный язык, а он сейчас может говорить только на нём.

— Значит ли это, что он превращён в змею и не может расколдоваться?

— Да.

— Интересная ситуация, — сухо сказала старуха после недолгого молчания.

Что на это отвечать, Жасмин не знала. Поэтому она напомнила:

— Мне в этом доме нужна одна вещь.

— Ну так возьмите, мне не жалко, — сварливо и недовольно сказала леди Блэк. — Кричер!

Появился старый-престарый домовой эльф.

— Чего желает хозяйка? — проскрипел он, не обращая внимания на гостью.

— Это, — старуха не слишком вежливо указала ему на Жасмин, — леди Слизерин. — Эльф немедленно повернулся к девочке и уставился на неё полным благоговейного обожания взглядом. Жасмин даже стало немного страшно от его чувств. — И она чего-то от нас хочет. Сейчас она тебе скажет, что, и ты ей принесёшь.

— Кричер слушает, благороднейшая леди.

Жасмин описала медальон.

И Кричер… зарыдал.

— Кричер, ты чего? — удивилась Жасмин.

— Плохая вещь… плохая вещь… — рыдал он. — Из-за плохой вещи погиб бедный хозяин Регулус…

— Кричер? — шокированно прервала его леди Блэк. — Ты знаешь, как погиб Регулус?

— Бедный хозяин Регулус запретил рассказывать…

Регулус — это был брат Сириуса. Сириус упоминал о нём лишь мельком, но Жасмин запомнила.

— Регулус погиб, — мягко сказала она. — А леди Блэк, хоть и тоже умерла, здесь и сейчас велит тебе рассказать, как он погиб.

И Кричер, рыдая, поведал историю, от которой в конце чуть не плакала сама Жасмин. Леди Блэк же, не сдерживаясь, рыдала на портрете.

— Значит, Регулус понял, что это крестраж, — вслух задумалась Жасмин.

— Крестраж?! — казалось, леди Блэк сейчас выпадет из рамы.

— Крестраж Волдеморта, — пояснила Жасмин. — Я их ищу. Мне ритуал их показал, и я теперь хожу и их… собираю, если можно так выразиться. Три уже уничтожила… — Она вздохнула и потёрла шрам на лбу, скрытый от леди Блэк прядью волос.

— Три?! — ещё больше удивилась-ужаснулась леди Блэк. — То есть, четыре?!

— Семь, — коротко поправила Жасмин.

Леди на портрете была в таком шоке, что аж замолчала. Кричер рыдал.

— Кричер, принеси мне крестраж, пожалуйста, — мягко попросила Жасмин. — Ты никак не мог его уничтожить, и в этом нет твоей вины. Я же уничтожу. Вернее, принесу в жертву. И воля твоего хозяина Регулуса будет исполнена.

— Да, Кричер, принеси, — слабым голосом сказала леди Блэк. — Крестражи… семь крестражей… О Боже, до чего он дошёл… Теперь я понимаю, что мы шли не за тем человеком…

Кричер исчез и вернулся с медальоном. Жасмин осторожно взяла его и положила себе в сумку.

— Да, — сказала она. — Вы шли не за тем человеком.

— Он называл себя наследником Слизерина. А сам Слизерин…

— Называет его недостойным бастардом.

— Вот мы и поплатились, легковерные…

Леди неожиданно тонко всхлипнула.

— Спасибо за помощь, — вежливо сказала Жасмин. — Пожалуй, мне пора.

Она оставила старуху на портрете и её домовика наедине с их горем и вернулась в Хогвартс. Ей было их очень жаль, но что она могла сделать? Только принести в жертву крестраж.

Остались чаша, змея и сама Жасмин.

Салазар долго ругался, но всё же позволил ей идти без него. Ну ещё бы ему не позволить — огромный василиск мог, конечно, разрушить и Азкабан, и банк одним только хвостом, но он был слишком заметен. Это был неоправданный риск.

Домовик перенёс Жасмин в лодку, которая доставляла в Азкабан припасы. Она была в мантии-невидимке, и в ней же всё время пути и сидела, придерживая полы от порывов ледяного ветра.

Потом так же за охранниками вошла в тюрьму. Самостоятельно прошла на нижние уровни, где не было ни одного охранника, только дементоры. Это очень помогло — дементоры прекрасно чуяли её даже под мантией, но некому было заметить её огромного патронуса-василиска.

Как будто в её жизни были счастливые воспоминания, не связанные с Салазаром.

Нашла камеру Беллатрисы Лестрейндж.

Алохоморой дверь, конечно же, не открывалась, но решётка прекрасно поддалась нескольким точечным экспульсо.

— Что происходит? — визгливо спросила из камеры Беллатриса Лестрейндж.

— Твой побег, — сухо отозвалась Жасмин.

Женщина сумасшедше расхохоталась.

— Слышали? — обратилась она к людям в соседних камерах. — Побег!

Жасмин опасалась, что сейчас поднимется шум, и остальные заключённые тоже начнут требовать помощи, но ничего не началось. Все остальные лежали кучами тряпок на полу своих камер, и было даже не очень понятно, живы ли они. И на Беллатрису никто внимания не обратил. Если и были живы, то, наверное, решили, что она окончательно сошла с ума.

— Только твой, — уточнила девочка.

— Почему? — поскучнела Лестрейндж.

— Потому что только у тебя в банковском сейфе хранится важная вещь тёмного лорда.

— То есть, милорду нужна эта чаша, но не нужна я? Такого не может быть!

— А кто сказал, что она нужна твоему милорду? — ухмыльнулась Жасмин, но Беллатриса, конечно, не видела её ухмылки. — Империо.

Где-то минуту она рассматривала замершую с бессмысленным взглядом женщину. Потом сообразила, что так она её не выведет. Трансфигурировала в нож и спрятала в карман.

На выходе с нижних уровней развеяла патронуса и выбежала из тюрьмы. Дождалась обратной лодки. На половине пути снова исчезла, перенесённая домовиком.

Побег из самой охраняемой в Британии тюрьмы прошёл как-то… даже буднично, что ли?

Хорошо иметь мантию-невидимку. И домовиков тоже хорошо иметь.

Дальше следовала вторая фаза их плана.

Минни перенесла Жасмин под мантией и Беллатрису под империусом ко входу в банк. Быстро, пока их никто не заметил, они прошли внутрь. Беллатриса прошла проверку, и они спустились к сейфу. Гоблинский водопад на мантию-невидимку не повлиял совершенно никак.

Приехали. Беллатриса забрала чашу. Послушно передала её Жасмин, и та спрятала её в сумку. Вернулись обратно. От входа в банк Минни перенесла их обратно в замок Слизерин.

Теперь было самое сложное. По скромному мнению Жасмин.

— Авада Кедавра!

Ничего не произошло.

— Не думаю, что ты сможешь так просто, — сказал наблюдавший за этим Салазар. — Ты не умеешь хотеть убивать. Отрежь ей голову режущим, домовики потом приберутся.

Руки дрожали, но Жасмин это сделала.

Минни убрала тело и кровь с пола.

— Поздравляю с первым убийством, — слегка насмешливо сказал Салазар.

Жасмин немного мутило.

— Не уверенна, что с этим надо поздравлять.

— Ничего, привыкнешь.

Возражать было бессмысленно.

Оставалось где-то в лесах отыскать змею Волдеморта.