Идеальная жертва.
Её всегда трудно найти: один слишком прямолинеен, второй недостаточно красив, у третьего грязно-томатного цвета кровь под слишком толстой кожей — типичный рабочий класс, пусть и славится он званием начальника отдела. Идеальная жертва должна быть идеальна во всём, начиная карминового цвета кровью и заканчивая прыгающим в хрусталике игривым огнём.
И этот огонёк, безусловно, есть у многих. Люди горят желанием стать лучше, изменить мир и просто получить удовольствие. Она заглядывает в глаза парню за стойкой клуба, видит в них удивление и восхищение жизнью (а, может, и ею самой) и отворачивается. Слишком скучно. Слишком по-крестьянски.
Идеальная жертва не попадается уже лет сорок — кровь челяди и аристократов смешивалась, разбавляя несочетаемое. Аристократы — учёные, деятели искусства — были рождены из крови потусторонних, и были рождены для того, чтобы изучать этот мир и нести просветление. Крестьяне, вылепленные из глины, были задуманы рабочей силой для тех, кто работает только мозгами. Но, как вышло, из грязи в князи подняться они захотели. Не могли. Поэтому стали тянуть аристократию к себе в болота, навозные кучи и песчаное месиво, делая вид, что, вообще-то, могут не только руки марать.
Она пристально смотрит на радужку пьяной девушки, танцующей рядом, от которой веет приятным теплом — глаза совсем-совсем блеклые, затравленные собственной неуверенностью, скованностью и надеждой, что алкоголь добавит во взгляд искру. Алкоголь только выжигает миловидную застенчивость.
Идеальная жертва учится на ту профессию, где требуется сидеть днями в кресле и болтать, думать, сочинять, изучать.
Преподаватель рассказывает что-то об учебном заведении, факультете и о том, как важно иметь хорошие отношения с одногруппниками. Говорит, что это — лучшие годы их жизни. Она не верит, потому что слишком часто слышала подобные речи в пошлом, но чует полукровок и думает, как бы с ними сойтись.
Первая находится сама — почти что коллега, только питается не кровью, а энергией и радостью других. Она громко причитает, как всё плохо, но только жрёт, слизывает, высасывает всю энергию, которую окружающие вкладывают, пытаясь успокоить.
Вторая радостно бросается на людей с объятиями, отравляя их кожу особенным ядом тропических лягушек. Те, естественно, не знают о такой особенности этой экстравертной особы, сваливая всё на неправильное питание и грязь метро.
Третий и Четвёртая идут в паре и тащатся за любительницей обниматься. Третий — потомок полтергейстов. Из тех людей, что появляется незаметно, как и незаметно отсутствует, когда перечисляют прогульщиков. Четвёртая хочет, чтобы тот обратил на неё внимание, и от отчаяния воет ночами на луну и грызёт клыками вены на запястьях, пытаясь убедиться в своём существовании.
Никто из них не знает о своём происхождении (кроме, быть может, Четвёртой) и пытается спрятать его, как проказу, поэтому она гордо зовёт себя Истинной, не утруждается запоминать имена полукровок и продолжает звать их по порядку появления в своём окружении. Такой компашкой они проводят первый месяц, а потом Вторая начинает играть в сваху и пророчит какому-то там парню море свиданий со старостой, наедине признаваясь, что, возможно, хотела бы быть на её месте. Истинная ищет этого парня глазами и натыкается на непроницаемые линзы напускной радости.
Так появляется Пятый.
В его сознании, правда, сама Истинная появляется только спустя полгода, когда Пятый в один прекрасный день обнаруживает, что кого-то рядом не хватает. Обычно его окружал шлейф сладковатого аромата, редко, но верно подброшенные ускользающие слова, странные прозвища в цифрах и понимание того, о чём он рассказывает. Ну, в плане, никто больше в этот день понять не может, кто такие Акали, Кай’Са и Эвелинн, почему две из них обязаны закончить свой путь друг у друга в постели или у алтаря, а третья сдохнуть на американской горке.
Одна (какое там имя?) с поддельной грустью сообщает, что Истинная (откуда только эти прозвища?), видите ли, приболела, поэтому его партнёром по проекту должен быть кто-то другой (Вторая, вроде бы. Липнет, как банный лист, а сама радуется её отсутствию. Слишком заметно). Интересно, будет ли она такой радостной с разбитым сердцем. Точно стоит проверить, а то смотрит влюблёнными глазками и норовит лишний раз обнять, благо Пятый успевает от неё ускользнуть, как только речь об этом заходит.
Слова четвёрки бессмысленно летят мимо, обрывками сообщая о переживаниях по поводу зачёта, нежелании идти на пару по физре и очередном нытье… Первой? Он рассматривает светловолосую и очень бледную девушку с глазами на мокром месте, на которой как на доске висит кофта с ироничной надписью: «оптимизм — моё кредо». Да, вроде бы Первая. Она похожа на единицу.
Истинная отсутствует два дня, шатаясь по клубам в поисках пищи. Одна полукровка с оранжевой кровью, прекрасно зная о своём родстве с жар-птицей, сверкает стразами костюма и гневом глаз весь вечер, пытаясь сжечь ненавистных ей мужчин, которые только и знают, что разбрасываться деньгами и пускать слюни на молодых девушек, пока некогда любимые жёны ждут дома с ужином. Именно эта пташка стонет, цепляясь за Истинную, когда та трахает её пальцами и скучающе смотрит, как вся неукротимость в глазах сменяется покорностью. Истинная наклоняется вперёд и целует пташку в губы, подбородок, спускается к шее и пока что игриво кусает, большим пальцем поглаживая клитор танцовщицы. Та запрокидывает голову назад и в экстазе не замечает, как Истинная одним движением перегрызает сонную артерию и начинает пить.
Пташка, опустошённая и холодная, утопает в подушках и одеялах дивана своей гримёрки, пока Истинная, вопреки людским суевериям, смотрится в зеркало, поправляет причёску и видит в собственных глазах недовольство. Кровь пташки стынет, растворяясь в холодной субстанции, что течёт по сосудам Истинной.
Пятый пролистывает в новостной ленте запись об убийстве с «доказательством, что вампиры существуют», сосредоточившись на анонсе очередного переснятого Стыда. Хоть бы что новое сняли, но нет, можно же для каждой страны слепить свой ремейк с подходящими актёрами, раз уж сериал такой популярный. Пятый морщится от очередной рецензии на не так давно вышедший мульт и листает дальше, к дате выхода альбома любимой группы. Слегка улыбается, понимая, что это скоро, и отвлекается на чьи-то шаги в коридоре.
— О, привет, — Истинная приветливо машет рукой и садится на другой конец лавочки. Пятый хочет спросить, почему она села так далеко, но вместо этого отвечает:
— Привет.
Полгода они общаются, но вот её внешность — довольно заурядную, к слову, — он замечает будто впервые. Тёмно-коричневые, собранные в косу, волосы, футболка с рукавом по локоть, чёрные джинсы и кеды. Неудивительно, что за эти полгода он не обратил на неё и капли внимания — староста-то со своим пристрастием к облегающей спортивную фигуру одежде цепляет взгляд каждый день. Истинная же (серьёзно, кто так себя зовёт?) может ступить в толпу в метро и тут же раствориться.
— Всё нормально? — слышится голос.
— А? — Пятый отвлекается от мыслей и созерцания стены за спиной девушки. — Да, просто не выспался.
Он снова утыкается в телефон.
Вторая весь обеденный перерыв разглагольствует на тему какой-то игры, втягивая в обсуждение Третьего и Четвёртую. Что-то об улучшении базы, получении ресурсов и затягивании в неё остальных неиграющих. Вторая наклоняется непозволительно близко к Пятому, словно бы сообщая, что она не даст другим девчонкам на него позариться. Истинная наблюдает, как парень с мимолётным недовольством придвигается ближе и как бы по-дружески приобнимает полу-лягушку, а та не светится от счастья только потому, что в кафе и так много ламп. На глазах снова непроницаемые линзы, когда он усмехается какой-то шутке и даёт хлипкую надежду Второй на роман. Хитрый засранец.
В следующие десять минут он радостно (хотя и не скажешь наверняка) принимает приветственный поцелуй в щёку от пришедшей одногруппницы и будто забывает о существовании Второй, попросив записать заказ присоединившейся к ним на свой счёт.
На паре… Вернее, пока все сидят на паре, а Истинная и полу-лягушка отлучаются по делам интимным (потому что по одной в туалет девочки не ходят), Вторая всё-таки делится своими чувствами к Пятому.
— Я тебя умоляю, — посмеиваясь, отвечает Истинная. — В нашей компашке только этот балбес этого не замечает.
Полу-лягушка ещё раза три уточняет, действительно ли это так видно.
— Да, — с полной уверенностью заявляет собеседница. — Может, вам свиданку устроить? Четвёртая согласится.
Полу-лягушка радостно прыгает и бросается на шею, ни на секунду не задумавшись о том, как это провернут.
Так и знал.
Спустя полчаса прогулки по парку уши начинают вянуть от постоянного сотрясания воздуха словами. Это начиналось как обычные планы. «Эй, мб погуляем?» в чате пятничным вечером дало толчок к тому, чтобы оторвать задницу от дивана и пойти в парк со всеми в субботу. Только вот в субботу у всех, кроме Второй, появились неотложные планы, поэтому пришлось идти вдвоём. «Это не свидание», — игриво сказала в начале девушка, но после ещё часа обмена интересами, историями из жизни и нескольких селфи на фоне старинных зданий так не казалось. Он надеялся, что после стандартных «у-тебя-волосы-взлохматились-давай-поправлю», «у-тебя-руки-холодные-дай-погрею» и взглядов аля «какая-же-ты-классная» с его стороны девушка хоть немного да привяжется сильнее.
Будь он вампиром, разоблачение которых было в среду, то точно не стал бы пить кровь. Он бы таким дурочкам запускал когти в сердце сначала в переносном, потом в прямом смысле и ощущал бы, как оно бьётся ещё несколько секунд. Наблюдал бы, как они напуганы. С хирургической аккуратностью доставал бы сердце из-под грудины и хранил бы его в баночке.
Пятый ужасается собственной мысли и тому, что блаженно улыбается ей. Вторая, очевидно, принимает это на свой счёт, потому что глаз от неё он в этот момент не отводит. Ну давай, выкручивайся.
Он аккуратно берёт её за подбородок и наклоняется ниже, к губам, после короткого поцелуя выказывая типичную застенчивость и «боже-я-не-знаю-что-на-меня-нашло» с очередной улыбкой. Вторая висит на его руке, счастливая донельзя, и прижимается щекой к плечу.
Как сильно бьётся её сердце теперь?
Вторая визжит от счастья в девчачьем чате всё воскресенье, описывая прекрасное свидание и дальнейшие недели, в которые планирует косвенно показать всем подруженциям Пятого, что он занят, и пусть они даже не пытаются его охмурить.
Первая говорит о том, что один поцелуй ничего не значит, и выводит опять на одинокую и несчастную себя, на которую ни один парень в жизни не посмотрит.
Четвёртая искренне восторгается удачей Второй, надеясь, что, значит, и у неё с Третьим всё может выйти. А потом успокаивает Первую этими же надеждами и разговорами о том, что, вообще-то, за ней ухлёстывают минимум двое.
— Я говорила, что сработает! — радуется Истинная. Она хотела, чтобы эти двое были вместе, но скребущее, бурлящее ощущение в солнечном сплетении неожиданно давит на совесть. Будто бы её радость ненастоящая.
После сотни сообщений об этом событии настроение затягивает облаками, вызывая зуд в области груди. Истинная любуется вылезшими когтями и проводит одним по столу цвета слоновьей кости, представляя, что это кожа. Вспарываемая и начинающая сочиться кровью кожа. Зуд в области груди усиливается, и Истинная продолжает царапать стол, уже не обращая внимания на уведомления мессенджера.
Взгляд. Какой был у него взгляд? Радостный? Удивлённый? Влюблённый?
Истинная давит на дерево сильнее. Он мог выбросить линзы вчера, и увидеть это выпало Второй, чёрт побери, увидеть его мысли, его намерения, его настоящие эмоции, его без маски. Но Вторая их даже не заметила. Она не замечает его без линз, выстраивая идеальный образ и подгоняя любой намёк под него, она хочет его в свою копилочку бойфрендов, она наслаждалась целыми двумя часами его времени вчера и теперь обращает внимание только на свои подтвердившиеся «догадки». Истинная сжимает зубы. Она должна быть за них счастлива. Она же хорошая подруга.
А он должен сбросить линзы при ней. Он должен смотреть ей в глаза и плавить эти чёртовы линзы, заставив застывшее сердце ударить хотя бы два раза при виде такого жеста.
Но Вторая долго хотела быть с ним, и хорошая подруга просто должна радоваться и засунуть в жопу свои эмоции по поводу парня. Вампирша рычит.
Взгляд, мать твою, какой у него был взгляд?
— Ты чего в юбке? — спрашивает Пятый тот вопрос, за который обычно хочется дать подзатыльник, потому что:
во-первых, какое ему дело?
во-вторых, вдруг это вызовет неловкость?
в-третьих, на паре нужно слушать преподавателя, а не смотреть на опоздавших.
— Джинсы в стирке, — невинно и очень честно отвечает Истинная, садясь рядом. — А где Вторая? Я думала, она с тобой сидеть будет.
— Не знаю, я думал, ты в курсе.
— Надо будет спросить, если не появится.
Пятый искренне не хочет, чтобы Вторая появилась. Он ещё не отделался от противного липкого ощущения на губах и левой руке, на которой висела девушка в субботу, так что при очередном её прикосновении вряд ли сможет сдержать отвращение. Истинная косится в сторону его тетради, записывая тему. От неё веет привычным сладковатым запахом, по какой-то причине успокаивая. Когда девушка выпрямляется, отстраняясь, Пятый хочет схватить её и вместе со стулом (который, блять, снова кажется слишком далёким) придвинуть ближе, продолжив вдыхать аромат.
Но это слишком грубый жест. Она не поймёт.
Истинная машинально поправляет малиновую, в тон полоскам вдоль бёдер, кофту, сосредоточенно слушая преподавателя. Очень скучного преподавателя. Точно не будет скучно, если…
Пятый хочет удариться головой об парту, заглушая невовремя (и точно от скуки) нахлынувшее настроение. Что-то внутри просыпается, шепча о том, что мысль нужно закончить. Пятый невольно прислушивается.
— Если хочешь спать, то поспи, — серьёзно говорит Истинная, когда друг кладёт голову на стол. Как ещё расценить этот жест с утра пораньше, когда преподаватель по истории литературы заунывно рассказывает про золотой век?
Пятый что-то говорит про четыре часа сна, но потом, спустя секунд двадцать молчания, поднимает голову и опускает уже ей на плечо. Истинная замирает, мышцы начинают превращаться в сталь.
— Не против? — спрашивает он, почувствовав, и поднимает на неё щенячьи глазки с повседневной непроницаемой занавеской на зрачках.
— Нет, — отвечает девушка. И добавляет: — просто неожиданно.
В глубине сердца зарождается приятное чувство, что Вторая не видела его настоящего, и тот поцелуй и правда ничего не значил. Истинная искренне надеется, что полу-лягушка сегодня не придёт, и борется с желанием погладить светлые волосы на макушке парня.
История литературы и Пушкин внезапно кажутся не такими уж скучными. Вошедшая в аудиторию Вторая недовольно суживает глаза и проскальзывает за парту сзади. Но ничего, они просто друзья. Сами говорили так весь год, да и Истинная не похожа не человека, интересующегося такими парнями. Её типажом скорее будет утончённый, спокойный сигма, чем такой вот весёлый, переменчивый оболдуй.
— Всё плечо отдавил, вставай давай, — шипит спустя несколько десятков минут Истинная, ткнув прикорнувшего друга в бок. Тот поднимается, скривившись и охнув по поводу неразгибающейся спины, и тыкает в ответ, так и не достигнув, к радости Истинной, её талии. Кофта, цепляясь швами за грудь и бёдра, создаёт иллюзию, будто талии нет. Вот Пятый и попался. Только по глазам не скажешь, что он по этому поводу думает. Когти начинают прорастать, отзываясь на желание хозяйки забраться парню под кожу.
Вторая ожидаемо строит глазки весь день и явно ждёт приглашения куда-то, Пятый изо всех сил делает вид, что ему приятно и влюблённо-неловко быть сегодня в универе. Удачно. Она верит. Все верят. Подруги и одноклассницы удивлённо смотрят на них, пытаясь понять, что происходит. Истинная и Третий уже составляют шуточную свадьбу, выбирая дресс-код.
— Рыжий с золотым, — предлагает Третий.
— Как их волосы прям, — комментирует Истинная.
— Или голубой с белым.
— Что за матросский стиль?
— Ты так обычно ходишь.
— Не на свадьбу же! Может… Зелёный и…
— К зелёному какой угодно цвет, — внезапно говорит Четвёртая. — В природе с зелёным любой цвет смотрится, — поясняет.
— И чисто посмотрите на них, — смеётся Первая. — Коварно думают, небось, что сочетанием будет сиреневый с чёрным.
Пятый поддерживает общее веселье, задерживаясь взглядом на глазах Истинной. В серо-зелёной радужке закрался карий пигмент, напоминая задачи по генетике десятого класса. Подруга играет с ним в гляделки, сам парень переводит внимание с глаза с карим вкраплением на второй, просто серо-зелёный, и очень не хочет отводить взгляд. Истинная делает это сама. Пятый хочет играть в гляделки дальше.
Вся неделя проходит в неприятной близости со Второй, настолько неприятной, что следующую неделю он её динамит, сближаясь со старостой. Либо весна начинает ударять в голову, либо хитрый взгляд старосты всё же делает своё дело — Вторая видит их целующимися на лестнице перед парой и думает, какая же эта фитоняшка сука, раз увела её парня и чуть не лезет ему в штаны в общественном месте. На следующих же выходных Пятый звонит Второй, слёзно просит прощения, сваливает всё на неприлично короткие шорты старосты и клятвенно обещает, что ему нужна только Вторая. Та пропускает мимо ушей предостережение Четвёртой насчёт таких поступков и идёт ему навстречу.
Пятый просыпается раньше запланированного и идёт заваривать себе кофе, предварительно натянув трусы. Вторая, еле прикрытая одеялом, мирно спит с расслабленным лицом, кажущимся некрасивым со смазанным макияжем. Фигура тоже неожиданно (потому что в темноте вечером не разглядишь) нескладная, квадратная и костлявая. Пятый недовольно морщится в кружку, смахивает сообщение от отца с просьбой не говорить нынешней жене об очередной любовнице и думает о том, как теперь ему быть. Думает о том, что вчера ночью был слишком пьян, мог написать кому-то что-то не то и…
«Сделаю вид, что не видела», — прилетает от Истинной. Пятый с ужасом открывает чат и выдыхает, понимая, что просто проспойлерил концовку фильма невнятным голосовым. Насколько же со Второй было ужасно, что он смог вспомнить это?
— Они переспали, — говорит Первой Истинная, когда парочка приходит на пару и садится на первый ряд. Первая соглашается и взглядом указывает на заметившую это же старосту. Говорит про ревность, подорванный авторитет и нехватку секса, пока в солнечном сплетении Истинной ползает клубок змей.
Он же с ней играется. И она больше к нему не полезет. Но почему снова она получает шанс увидеть сброшенную маску, и снова сто процентов не обращает на это ни малейшего внимания, радуясь, что распласталась цыплёнком табака на кровати и получила… сколько в книге упоминалось? Одиннадцать минут? Да, одиннадцать минут удовольствия. Истинная думает, что заигралась в хорошую девочку, живущую самой обычной студенческой жизнью.
А вот Пятый, как обычно, делает застенчивый вид и совершенно не соответствует отрешённому взгляду.
Истинная приходит с распущенными волосами, удивляя даже Четвёртую, спокойно реагирующую на любые изменения внешности. Просто потому что теперь тёмно-коричневые волосы льются шоколадом по плечам, придавая обыденной футболке и джинсам больший шарм.
— Мне понравилось с распущенными, — делится в конце дня Истинная. — Это удобно.
— И красиво, — добавляет Пятый. А как бы они смотрелись, распластавшиеся на подушке, пока… Пятый сверлит взглядом Истинную, не понимая, откуда такие фантазии и почему их не хочется убирать далеко.
В разгар весны Истинная приходит с распущенными волосами и юбке, раскрасневшаяся после бега, и Пятый чуть ли не воет, пытаясь не представлять, как легко он может притянуть её, снова сидящую раздражающе далеко; с какой лёгкостью он может запустить руку ей за пояс юбки, заставить наклониться вперёд и отвесить звучный шлепок, чтобы она прикусила губу и прогнулась ещё сильнее; как просто он может оставить на шее засос, стоит только наклониться чуть ближе; как удобно будет притвориться, что уронил карандаш, и нагло раздвинуть её бёдра, провести по внутренней стороне языком, наблюдая, как она краснеет.
Когда она случайно ставит ладонь ему на колено и тут же убирает, извиняясь и переставляя на сидушку рядом, он борется с желанием схватить её за руку, нарушить обожаемое ею личное пространство и покусать. Он же хороший друг. А хорошие друзья не делают такие вещи с подругами.
Когда Истинная приглашает его домой, он знает, что не выдержит. Пятый вжимает её в стену сразу, как закрывается за ними дверь. А потом внезапно слабеет и падает, натыкаясь на красную радужку в глазах подруги и её хищную улыбку.
Приходит в себя Пятый на стуле, спинкой опирающемся на стол сзади. Истинная держит руки на ручках этого же офисного стула, её ночнушка скользит водопадом по телу, рисуя незаметные ранее линии. Её фигура идеальна. Её зубы и глаза кричат о том, что вампиры есть, и что им оказался не смазливый парень с шикарной мускулатурой, а Истинная, подруга, которую, казалось, Пятый хорошо знает. Он растягивает губы в ухмылке и смеётся.
Истинная всматривается в его глаза и видит, как наконец-то лёд в этих глазах тает, открывая его настоящего — лживого, злобного и жестокого. Истинная вытаскивает всю его тьму наружу, навстречу своей, и улыбается. Он подаётся вперёд, будто хочет увидеть ещё.
— Добро пожаловать, — говорит Истинная, выпуская клыки.
Пятый становится Идеальной жертвой.
Идеальная жертва — Истинным.