Стив — самый невезучий человек на свете.
А ведь всё начиналось так хорошо. Стив проснулся и почувствовал себя выспавшимся, отправился на утреннюю пробежку, принял душ, вкусно позавтракал, купил любимый кофе и даже не опоздал в художественную академию. Тогда-то ему и нужно было подумать, что всё не может быть настолько хорошо. Но нет, он только радостно поздоровался с Сэмом и Нат и, попивая божественный кофе, принялся расспрашивать их о том, как они провели выходные. Всё стало хуже немного позже, когда их преподаватель объявил о начале занятия.
— Сегодня вы будете рисовать обнажённую натуру, — сообщает профессор Эрскин, один из любимых преподавателей Стива. — Мы посвятим этой теме два занятия: сегодня мы будем рисовать мужчину, в следующий раз — женщину. От вас не требуется детальная картина, достаточно простого наброска. Сегодняшняя модель немного задерживается…
На этих словах дверь резко распахивается, и в кабинет влетает… Нет, этого не может быть… Стив чувствует, как внутри всё холодеет.
— А вот и он, — улыбается профессор Эрскин. — Джеймс Барнс согласился поприсутствовать в качестве модели сегодня.
Стив сглатывает, потому что в горле внезапно пересыхает.
— Лучше просто Баки. И извините за опоздание, — очаровательно улыбается Баки, и на его щеках появляются ямочки.
Я ненавижу свою жизнь, думает Стив.
Дело в том, что Баки — сосед Стива, в которого он умудрился влюбиться в тот самый день, когда переехал в новую квартиру. Они встретились, когда Стив перетаскивал вещи, и Баки вызвался помочь. Стив мог бы справиться и без него, но Баки настаивал, да и лишняя пара рук никогда не мешала. После этого Стив был просто обязан пригласить Баки на чай, потому что Сара Роджерс вырастила воспитанного и вежливого мальчика. Они побеседовали, и Стив был поражён саркастичным юмором Баки, его потрясающими глазами и яркой улыбкой. А теперь ему придётся рисовать Баки обнажённым, и это по меньшей мере неловко.
А ещё немного возбуждающе, но Стив заталкивает эти мысли поглубже. Это неприемлемо. Он художник, практически профессионал, и он сможет отрешиться и вести себя подобающе.
Профессор Эрскин ведёт Баки к столу, залитому лучами солнца, и обсуждает с ним, как ему лучше встать, пока студенты подготавливаются к работе. И только Стив не может отвести от него взгляд. Баки внимательно слушает профессора, кивает и иногда что-то негромко уточняет. Наконец Эрскин возвращается к своему столу, а Баки начинает раздеваться. Он так спокоен, словно не обнажается сейчас перед десятком студентов. Стив даже немного завидует его уверенности в себе и собственном теле. Сам Стив понимает, что теперь он выглядит хорошо и привлекательно, но какие-то комплексы, появившиеся в детстве, всё ещё дают о себе знать.
Внезапно Баки ловит его взгляд и широко улыбается; Стив чувствует, как слабеют колени от этой улыбки и краснеют щёки от того, что Баки заметил его. А тот не отводит взгляд, расстёгивая пуговицы рубашки, и Стив не может не проследить за тонкими пальцами и полоской бронзовой кожи, которая обнажается всё больше и больше. Баки стягивает рубашку и бросает её на стол, и Стив пробегается глазами по кубикам пресса, мышцам груди, бицепсам и плечам, пока наконец не встречается взглядом с Баки. Тот ухмыляется, глядя на него, и Стив отводит взгляд в сторону. Лицо пылает.
Баки красив, с этим не поспорить, и Стив может оценить это не только как влюблённый парень, но и как художник. Ему не терпится перенести на бумагу очаровательные ямочки, плавные линии мускул и резкую линию челюсти, постараться передать мягкость губ и колючую щетину. Стив уверен, что ещё никогда в жизни не рисовал ничего настолько прекрасного.
— Можете приступать, — говорит профессор Эрскин, и Стив снова поднимает взгляд на Баки.
У него перехватывает дыхание. Лучи солнца мягко окутывают Баки, из-за чего его кожа приобретает золотистый оттенок, взлохмаченные волосы, кудрями спадающие на лоб, блестят, а глаза становятся потрясающе чистыми и яркими. Он стоит перед столом, опираясь на него руками, вытянув длинные ноги перед собой и откинув голову немного назад, демонстрируя длинную шею; губы растянуты в лёгкой улыбке.
Стив слишком долго просто смотрит, скользит глазами по чертам лица и линиям тела, а затем наконец приступает к работе. Он хочет добиться совершенства, хочет, чтобы люди, которые увидели этот рисунок, смогли взглянуть на Баки глазами Стива, увидеть то, что видит он. Стив наносит быстрые штрихи карандашом, стирает неудавшиеся линии и пробует снова. В какой-то момент Баки прикрывает глаза — длинные ресницы отбрасывают тени на щёки — и становится похож на ленивого, разморённого солнцем кота. Стив улыбается из-за возникшей ассоциации.
Он теряет счёт времени и едва замечает, когда профессор Эрскин говорит, что пора завершать работу. Стив наносит последние штрихи и откидывается на спинку стула, позволяя себе потратить несколько мгновений на то, чтобы насладиться видом Баки. Затем студенты начинают собираться, нарушая тишину, а Баки поднимается со своего места. Момент упущен. Стиву даже становится немного грустно.
Он собирает вещи, когда к нему кто-то подходит. Стив поднимает голову и видит Баки, застёгивающего рубашку.
— Я не знал, что ты занимаешься рисованием, — сообщает Баки.
— А я не знал, что ты ходишь позировать, — пожимает плечами Стив, застёгивая рюкзак.
— Покажешь, что получилось? — спрашивает Баки, и на его губах снова играет эта улыбка, из-за которой сердце Стива пропускает удар.
Он облизывает пересохшие губы и собирает всю свою смелость в кулак. Давай, Роджерс.
— Конечно. Может быть завтра за чашкой кофе? — предлагает Стив, стараясь звучать небрежно.
Баки улыбается ещё шире, хотя Стив не думал, что это возможно.
— Зачем ждать до завтра? — подмигивает он.
Стив улыбается в ответ.
— Это свидание.
Возможно, Стив всё-таки не самый невезучий человек на свете.