Баки никогда особо не интересовался искусством. Ему казались красивыми некоторые картины или статуи, но в музеи он ходил не так часто. А в этот раз Бекка затащила его в галерею на выставку какого-то художника, постепенно набирающего популярность, чтобы быть одной из первых, кто возьмёт у него интервью.
— Мне нужна моральная поддержка, Баки, — просила она. И Баки, тяжело вздохнув, достал из шкафа костюм.
Как только они оказались в галерее, Бекка куда-то упорхнула, а Баки, взяв со столика бокал с шампанским, решил узнать, что же это за художник такой. Но современное искусство ему не особо нравилось, поэтому он не питал больших надежд по поводу этой выставки.
На первой картине был изображён Бруклинский мост. И было в нём что-то такое, что зацепило Баки. Каким-то образом художнику удалось передать не только сам мост, но и атмосферу, царившую на нём. И это впечатляло.
Но следующая картина выбила из него дух. На ней было изображено бушующее море, освещённое тёплыми лучами моря. Баки почувствовал ужас, тисками сжавший сердце, ощутил запах соли, фантомную боль в лопатках. Дышать стало труднее, и он сделал глоток шампанского, чтобы успокоиться. Он не мог понять, в чём было дело.
Третья картина показывала заснеженное ущелье. И снова Баки почувствовал мороз, царапающий щёки, практически увидел ладонь, тянущуюся к нему. Он ахнул, из ослабших пальцев выпал бокал.
Он вспомнил.
***
Первым чувством, которое вызвал у Баки Стив, было восхищение. Как удивлён и поражён он был Стивом, когда впервые увидел его: золотые волосы и глаза чище ясного неба. Он помнил, что чувствовал себя особенным всякий раз, когда Стив обращал на него внимание, когда спускался с небес ради него одного.
Они лежали в траве под звёздным небом, разговаривая ночи напролёт. Иногда Стив приносил сочные фрукты, и они с упоением целовались, слизывая сладкий сок с губ и касаясь друг друга липкими пальцами.
Днём Баки лежал, закрыв глаза, позволяя тёплым лучам ласкать тело. А затем долго рассматривал руки и плечи, изучая появившиеся веснушки. Поцелуи солнца.
Баки помнит и настоящие поцелуи Стива. Обжигающие, но всегда нежные, всегда осторожные, как будто он боялся, что может сломить его, хрупкого и уязвимого человека.
— Стив, я не стеклянный, — смеялся Баки, но Стив продолжал относиться к нему с тем же трепетом. И от этой нежности внутри что-то сладко сжималось и яростно щетинилось одновременно.
И Баки хотелось доказать, что он тоже чего-то стоит, что они могут быть равны. И он решил смастерить себе крылья.
— Не надо, Бак, пожалуйста, — просил его Стив по ночам, когда в небе царила Артемида и он мог спуститься на землю. Он брал лицо Баки в ладони, целовал лоб и щёки. Даже в темноте цветы тянулись к Стиву, задевая Баки и щекоча кожу мягкими лепестками. Но Баки упрямо качал головой.
— Мне нужно сделать это, Стив. Для себя.
И тогда Стив смотрел на него с такой болью в глазах, что Баки, не в силах это вытерпеть, жмурился и наклонялся вперёд, ловя губы Стива, делая так, чтобы они оба забылись. И Стив позволял ему, хоть поцелуи и отдавали привкусом соли.
Ты не сможешь это сделать.
Оно того не стоит.
Он тебя погубит.
Но Баки всё равно упорно склеивал перья воском, чувствуя на себе осуждающие лучи солнца, слыша перешептывания людей за спиной.
Я знаю, что тебе это не нравится, Стив, но я смогу. Вот увидишь.
Когда всё оказалось готово, Баки забрался на самую высокую скалу, которую нашёл. Тело бурлило адреналином, энергией и надеждой. Баки взглянул в небо, щурясь, ища глазами Стива, и ему казалось, что ветер, трепещущий волосы, шептал «Не надо». Но Баки не слушал. Он разбежался, оттолкнулся от земли и полетел.
Восторг наполнил его до краёв, и Баки заливисто смеялся, поднимаясь всё выше и выше. Он уже чувствовал привычное тепло, исходящее от Стива, практически видел его улыбку. Пока в какой-то момент тепла не начало становиться слишком много. Оно обжигало, но не так нежно, как поцелуи Стива, а яростно и зло. Нужно немного потерпеть, думал Баки, я почти сделал это.
Воск опалял кожу, перья летели вокруг, подхватываемые ветром, а Баки всё пытался подняться выше, добраться до Стива, который протягивал ему золотую ладонь. Их пальцы почти соприкоснулись, но затем Баки начал падать.
Ветер яростно хлестал по лицу, сердце билось о грудную клетку, а Баки не видел ничего, кроме лица Стива, не слышал ничего, кроме собственного крика ужаса. А затем его поглотило море.
***
Когда Баки впервые увидел его, ему показалось, что Стив был похож на ангела, спустившегося с небес на грешную землю. Этой светлой коже, этой тёплой улыбке было не место здесь, на войне, среди мужчин, покрытых грязью и кровью. Его костюм цвета американского флага вызывал лишь насмешку и желание поставить на то, как долго он тут протянет. И ещё это дурацкое прозвище — Капитан Америка.
Но Стив оказался умным и бесстрашным. Он не отсиживался в сухой палатке, а вёл солдат за собой, не боясь ранений и смерти. Он сидел с ними у костра, слушая рассказы Мориты и уча французский с Дерниром. Иногда Стив надолго пересекался взглядом с Баки, и тогда у того внутри всё переворачивалось и сердце подлетало куда-то к глотке.
На войне не было места любви.
Но ещё там не было места долгим ожиданиям, потому что каждый день мог стать последним.
Баки удивляло, как Стив может так крепко сжимать оружие, так яростно сражаться с врагами и так нежно обнимать его, так сладко целовать. Они засыпали в обнимку, и каждый вечер Баки благодарил богов, в которых не верил, за то, что Стив был здесь, с ним, что они пережили очередной день. И просил приглядеть за Стивом следующим днём.
Он и сам постоянно присматривал за ним, с замирающим от ужаса сердцем снимал одного стрелка за другим, когда Стив лез в самое пекло. А когда он просил Стива быть аккуратнее, тот только упрямо качал головой.
— Я был создан для войны, Баки. Это единственное, на что я годен.
И Баки казалось, что он недостоин Стива. В нём не было этой жажды справедливости, этого отчаянного желания защитить свою родину и свою страну, даже если ради этого ему придётся умереть. Он был жалок, ему позорно хотелось, чтобы они со Стивом оказались в Бруклине, в тепле, вдали от этой ужасной войны. А пока единственным убежищем, в котором он чувствовал себя в безопасности, были объятия Стива.
Ребята пытались предупредить его.
Он не такой как мы, Бак, он практически не устаёт, его раны заживают быстрее. Не пытайся угнаться за ним. Он может погубить тебя.
От этих слов по телу бежали мурашки, внутри ворочался дикий, будто бы давно забытый страх, но Баки только отмахивался от них. Кто будет прикрывать Стива, если не он?
И когда Стива отправили на особо опасную миссию, конечно, Баки последовал за ним.
— Это необязательно, Бак, я справлюсь один.
Но Баки только хмуро взглянул на него и крепче сжал винтовку. Ветер трепал волосы, снег больно бил в лицо, пока они бежали по скользкой крыше поезда. Они снова сражались, и адреналин зашкаливал, потому что каждая пуля могла стать последней. И когда Стив упал, Баки поднял его щит, думая только об одном: ему нужно было защитить Стива.
А затем его выбросило из вагона, и он каким-то чудом смог зацепиться за перекладину. Мороз обжигал лицо, руки горели, а Стив тянул к нему ладонь. Их пальцы почти соприкоснулись, но затем Баки начал падать.
Ветер яростно хлестал по лицу, сердце билось о грудную клетку, а Баки не видел ничего, кроме лица Стива, не слышал ничего, кроме собственного крика ужаса. А затем его поглотил снег.
***
— Баки?
Баки резко развернулся, услышав знакомый голос. На него смотрел Стив с его золотыми волосами и светло-голубыми глазами. На нём тоже был смокинг, и Баки казалось, в нём он Стива ещё не видел.
— Ты помнишь меня? — спросил Баки, подойдя ближе.
Стив кивнул. Он осторожно поднял ладонь, давая Баки время отстраниться, и медленно положил её ему на щёку.
— Ты снился мне, — признался Стив. — Я видел, как ты клеил крылья, как ты сидел у костра, как ты улыбался мне. Я думал, я схожу с ума.
Стив неловко засмеялся.
— А мне снилось, как я падаю, — прошептал Баки. Он вспомнил, как просыпался посреди ночи с гулко бьющимся сердцем и трясущимися руками, всё ещё чувствуя, как ветер бьёт его по щекам.
В глазах Стива было написано столько горечи, что Баки стало больно.
— Это всё из-за меня, — так же тихо ответил Стив. — Каждый чёртов раз ты умирал из-за меня.
Баки покачал головой, кладя ладонь на руку Стива и легонько сжимая её.
— Оно того стоило. Ты того стоил, — мягко улыбнулся Баки. — Но теперь нам ведь не угрожает опасность? Мы можем попробовать ещё раз?
Стив кивнул, осторожно поглаживая щёку Баки большим пальцем.
— Можем.
Стив опустил ладонь и взял Баки за руку. На этот раз Баки крепко сжал его ладонь.