Апрель-май. Второй год от начала манги. Ханаби 13 лет.

Старик Нанао был весьма расстроен. Помощниками его не баловали. Ханаби вообще была первая его служанка. Раньше он боялся, что родственники со временем перестанут носить ему в дом еду и обрекут на смерть от голода и беспомощности.

- Какую служанку испортил! - Посетовал Нанао, когда узнал, что случилось на "тренировке": теперь у этой Ханы замотана левая рука, она скулит и часто вполголоса жалуется на боль в "несуществующем" пальце. Да и ловкости увечье ей не прибавило. Ханаби даже рассказывать ничего не пришлось: живых-то ее хозяин насквозь "видит" благодаря своей сенсорике: уходила здоровая, а вернулась далеко не сразу и очень больной. Свои способности Нанао объяснял так: "Я узнаю, если ты возьмешь в руки книгу и примешься читать, а вот то, что ты читаешь, сказать не смогу." Ханаби привыкла к тому, что работает у такого необычного сенсора, и то, что Нанао не до конца потерял связь с миром, даже помогало ей. Только вот попытки обмануть старика были тщетными. Он редко расспрашивал "служанку Хану" о ее "семье", которая по рассказам девочки продала ее Учихам за долги и которым одна однажды "все выплатит", а просто спросил однажды: "А ты Хиашина дочка старшая или младшенькая?" У клана Хьюга были особенности чакры, отличавшие их от других шиноби. И он как сенсор это знал, просто с первого дня позволял Ханаби врать. У девочки в этот момент выпала тарелка из рук и со звоном разбилась. А сама она задрожала от страха. Ханаби решила сделать вид, что не расслышала, пошла за веником собирать осколки: Нанао-сама слепой и если наступит - поранится.

- Я не глухой! - Проворчал старик. - Тебя хозяин спросил, а ты молчишь да посуду господскую бьешь! И дрожишь, будто за тобой гонится кто. А еще сердце у тебя в груди колотится, как бешенное.

- Замерзла, господин. - Ответила Ханаби. - Это с холоду.

Девочка знала, что это нелепая отмазка: была ранняя весна.

- Так иди, растопи камин получше. - Ханаби выполнила поручение. - Если б я хотел убить последнюю Хьюгу, я б давно тебя грохнул. Только очень уж мне нужна служанка. - Рассказывал Нанао. - Меня, знаешь ли, уходом не баловали. А на старости лет... выдали рабыню царских кровей. Вот задушу тебя ночью, а пришлют ли они мне новую служанку взамен дохлой? - Ханаби заинтересованно посмотрела в сторону господина, но промолчала. - А как бы не так! Потешатся над стариком-патриотом да скажут: "Сиди себе, идиот, дальше в своем дерьме.

Только вот у Ханаби сочувствия к истории Нанао не было: какая ей разница, как будет жить этот человек, когда ее убьет?!

- А мне нужна служанка! Из бесклановых, из Хьюг, из Учих... мне похуй на то, откуда родом рабыня, которая будет мне пищу варить, одевать и обстирывать. Мне нужно просто чтоб была! И хотел бы я, убил бы тебя в первые полчаса, маленькая Хьюга! - Говорил старик все более грозно.

Ханаби хотела было перевести разговор хоть на что-то, хоть на разбитую посуду, которой надо было купить замену. Но тут Нанао повторил вопрос: "А теперь мне любопытно узнать... Кроме дочерей Хиаши ведь от Хьюг и не осталось никого: так старшая ты или младшая?"

Ханаби опять замолчала и только после еще одного окрика, боясь разгневать Учиху, который вроде не хочет ее убивать, выдавила из себя почти шепотом:

- Младшая...

- Вот и славно. - Произнес Учиха. - Такой простой вопрос, а, кажется, еще немного и пришлось бы пытать... Нехорошо не отвечать хозяину! Но мне на самом деле похрен, что там между кланами произошло. Оттого, что у моей семьи стало больше земли, мои глаза не прозреют.

- А что с вами случилось? - Ляпнула Ханаби, забыв, что она не должна задавать вопросы. Ей просто хотелось перевести разговор в другое русло. Все-таки она не железная.

- У меня вырвали глаза. - Ханаби повезло, и Нанао был из тех несчастных, которые любят рассказывать о своих бедах чужим людям. А, может, о его несчастье и так все знали, а тут появился первый человек, который не был ему родственником, и об этом спросил. Выяснилось, что в молодости он был искатель силы. Хьюга вспомнила себя год назад. Оказывается, что Учихи добывают силу каким-то ужасным способом. Ну, то, что они - выродки, она и не сомневалась. Оказывается, чтобы раскрыть свой потенциал, Учихе надо было убить лучшего друга. По телу Ханаби пробежала дрожь.

Она спросила: "И вы это сделали?" - В ее голове мелькнула мысль, что лучше она навсегда останется слабой, чем навредит Сакуре или Конохомару, потому что у нее больше никого нет, а Итачи, как не ищи силу, сильнее. Хотя сейчас она начинала догадываться, почему Итачи такой прекрасный шиноби. Нанао тем временем продолжал свой рассказ.

- Только вот беда, глаза быстро слепнут от такой силищи, не выдерживают. - Сказал он. - По нашим поверьям надо убить еще и родственника. Тогда сила перейдет к тебе, и ты прозреешь. Только остается еще кое-что сделать...

В сердце Ханаби клокотал гнев. Ей даже показалась прельстительной мысль найти здесь веревку, накинуть этому искателю силы на шею ночью, прикончить его, а затем удавиться самой. Она нашла, наконец, здесь мерзавца, которого ей ни капли не жалко и с которым она справится. А заодно и Итачи узнает, что ошибся в своей игрушке.

Сенсор что-то почувствовал.

- О чем это ты задумалась? - Спросил он.

- Сироте про такое слушать тяжело. Мучительно. - Сказала она.

- Так нехрен спрашивать тогда! - Воскликнул Нанао. - Я убил родственника младше себя и слабее, вырвал его глаза и запечатал их в свиток. Только нужно было найти того, кто бы пересадил мне их. А в клане никто этого делать не станет. У того парня были друзья, близкая родня. Они могли бы решить отомстить, и я так и сам с жизнью мог бы проститься. Да и мало ли таких же ушлых, как я? Заберут мою... прелесть... В больницу с такой просьбой тоже нельзя : спросят, где взял? Вот я нашел одну такую тварь в белом халате, скажем так, неофициально... - Тут у Ханаби против воли губы расплылись в улыбке. - Она знала, чем заканчивается такое "неофициально". У Якуши была на этот счет пара любопытных историй, а у Хьюги были особенные глаза, поэтому, с токи зрения Кабуто, ей надо было обязательно знать, чем такие приключения заканчиваются.

- Что лыбишься, сука? - Надтреснутым голосом спросил старик.

- У меня такое бывает. - Сказала Ханаби. - Год уже. Бывает, что слезы приходят так, что остановить нельзя, бывает, что улыбаюсь глупо и не к месту. Это все после того случая. После резни. Врачи говорят, что я стала дурочка немного.

Нанао, кажется, поверил.

- Хлебало все равно завали! - Бросил он. - Нашел я одну гниду с дипломом, больших денег ему дал. Хирург городской. Он все понял, оценил, согласился. Только взял он тот свиток, чтоб ему подавиться, да еще под наркозом мне... глаза удалил. И смотался. А я остался. И приняли меня только в клане, но теперь им-то я был бесполезен. Вот и издеваются надо мною сколько лет. - Он сперва помолчал и почему-то добавил. - А тебя мне отдали, потому что ты еще хуже меня, настолько, что тебя по частям резать станут. Об этом Ханаби и сама знала.

***

На другой день она все-таки нашла Саске: бьякуган в поисках оказался незаменим. И получила от него прочакренную бумагу и кисточку для рисования.

- Посмотри, что твой брат со мною сделал. - Сказала она и высунула руку. Саске разглядел забинтованную культю, на которой теперь не хватало мизинца. А на виселицах у вас врагов клана вешают часто? Да? - Спросила она. Девочке и самой не хотелось оказаться на эшафоте.

Саске теперь показался юной куноичи другим. Как-то внезапно ушла вся его насмешливость, которая была в нем еще несколько дней назад у продуктовой лавки, а уж тем более, - уверенность в непогрешимости брата, которая была в школе, когда он видел в Итачи опору семьи после внезапной смерти отца. Ничего из этого не осталось настолько, что Ханаби, посмотрев на него, подумала, что про виселицы говорить было лишнее. Да и Саске сам о них знает.

- Рука... это Итачи сделал? - Спросил он.

- А кто же еще?! - Ответила девочка вопросом на вопрос. - Просто рубанул мне его в наказание за то, что я на тренировке ему проиграла.

Саске кивнул и буркнул:

- Бывает. - Видно, Ханаби была не первая, кого великий педагог Итачи в свое личное время так тренировал. Щедрой души человек. - А гендзюцу не испытывал? Ну, знаешь, тебя не мутило там? Сознание не теряла? И галлюцинации, мучительные такие, которым, кажется, ни конца ни края не будет. С тобой не случалось? - Объяснял Саске, и в его голосе слышалась тревога. Ханаби покачала головой. - Ты осторожнее, - сказал он. - Брат все может.

Тут до Ханаби дошло, что делал Итачи такое со своей родней и что он будет это делать с ней.

- Он меня на куски резать будет... постепенно так. - Призналась она Саске в своей догадке.

- Хорошо бы тебя забрали отсюда, понимаешь? - Сказал ее собеседник.

А Ханаби подумала, что у нее девять пальцев на руках, а есть еще уши, нос, глаза, руки, ноги, и по такому счету через месяц останется от нее только обрубок-"самовар". Она принялась писать письма. Нужно было написать три письма: одно - Макото Синкаю с просьбой о помощи, другое - Конохомару, ему нужно было рассказать, что случилось, и попросить приглядеть за Хинатой, если та еще жива. Ханаби знала, что Сакура далеко и никак ей помочь не сможет и не успеет, но решила написать и ей, чтобы попрощаться.