Осень медленно, но верно подкрадывалась в восстанавливающую былое величие страну. Все вокруг постепенно скрывалось в серых коварных туманах, изредка пробиваясь всполохами яркой осенней листвы. Местное светило больше не успевало прогреть землю и воздух, все чаще прячась за тяжелыми тучами. Холодный ветер уныло завывал под окнами, гоняя по опустевшим улочкам опавшую листву. Накрапывал дождь, готовый в любой момент перерасти в настоящий ливень.

Король Риптонии с тоской вглядывался в горизонт сквозь резные окна дворца и думал о чем-то своем. Шесть министров, что собрались на очередном запланированном собрании, давно заприметили меланхоличное состояние их монарха и заметили, как он задумчиво и периодично потирает колено, будто пытаясь стереть ноющие от перемены погоды былые боевые раны, оставленные жестоким противником как напоминание о всех ужасах через которые пришлось пройти, чтобы вот так мирно и спокойно сидеть в теплом и надежном дворце в окружении верных союзников.

Однако никто из шестерых не знал, как следует подойти и спросить причину такого уныния, прекрасно зная, что у короля много душевных ран и постоянных тревог, которыми он старался не делиться и тщательно скрывать от своих подчиненных. Но и молчать им было нельзя, король им необходим. Важные дела предстояло решить в течении осени: убедиться что все запасы собраны и их хватит до весны, завершить множество проектов по обеспечению обогрева и водоснабжения городов, подписать и оформить горы документов, провести несколько народных собраний, а без основного мозгового генератора и голоса разума в коей роли выступал их монарх, министрам было не обойтись. К тому же, счастливый король — счастливое королевство.

Собрание застряло на середине. Взгляд зеленых глаз короля будто бы выискивал что-то в туманном горизонте, маскируя глубокую тоску вселенской скукой, что иногда накатывала на всех членов совета Риптонии. Переданные бумаги так и остались без внимания, оказавшись в хватке тонких наманикюренных пальцев, которые бездумно мяли чистые поля, специально сделанные по шире чтобы можно было без проблем вносить пометки и комментарии кои так же отсутствовали. Перо сегодня ни разу не было поднято.

— Ваше Величество? — уже в который раз пытаясь привлечь внимание отвлекшегося правителя, настойчиво продолжал звать Живель — министр западной провинции.

Он спокойно и монотонно повторял эти два слова на протяжении десяти минут и, не выдержав такого длительного игнорирования, медленно подошел к монарху. Остальные собравшиеся в зале настороженно переглядывались, безмолвно согласовав неограниченный по времени перерыв, постепенно убирая или откладывая в сторону бумаги и пишущие принадлежности. Медленно, чтобы не напугать своего короля, Живель опустил четырехпалую лапу на тонкое запястье дабы разжать хватку пальцев на бумагах и позвал вновь. Менее официально.

— Рипто?

Король встрепенулся и наконец оторвал взгляд от окна, переводя его на стоявшего рядом мужчину. Он быстро проморгался, будто бы отгоняя от себя дрему и прочистив горло, и спросил:

— Да? Простите, я задумался. Что я пропустил?

— Судя по всему ничего важного, раз это не требует твоего внимания, так что мы решили пока что прерваться, — отозвался Дзибидайя (министр Северной области) вместо стоящего рядом с правителем Живеля, насмешливо поглядывая на осоловелого Рипто из-под широких бровей и многозначительно похлопывая себя по животу. — Не знаю как кто, а я от всех этих разговоров проголодался.

— Ты всегда голоден, — ответил тому хор голосов, но что он рассмеялся.

— И все же, я собираюсь чем-нибудь разживиться в ближайшем трактире. Есть пожелания? — здоровяк Дзибидайя в первую очередь смотрел на Рипто, прекрасно зная его злостную привычку, по мнению Дзиби, питаться как птичка, а не как могучий динозавр.

Волшебник слегка растерянно моргнул, все еще привыкая к резкой смене обстановки и ситуации в целом, однако после секундной заминки, уверенно отозвался:

— Если мне не изменяет память на меню «Тощего кота», то там есть бутыль «Туманного пройдохи».

— У вас губа не дура на вкусовые изыски, ваше величе, — отвесил шутовской поклон здоровяк, неловко чиркнув когтями по мраморному полу не рассчитав размах. — Но я вас услышал, закуски на мой выбор значит. Остальным как обычно?

Присутствующие в зале министры вразнобой утвердительно откликнулись на вопрос, после чего Дзибидайя скрылся в дверях. Оставшиеся разбрелись по замку, оставив двоих членов совета в зале. Живель, до сих пор стоявший возле кресла короля, вновь подал голос как только другие исчезли за дверьми.

— Ты не заболел? — не скрывая беспокойства, спросил птерок. — Ты который день не собран и витаешь в облаках. Что-то стряслось? Или ты предчувствуешь какую-то опасность, о которой нам нужно знать?

— Что? — удивленно протянул Рипто. — Нет! Звезды, нет! Все отлично! — волшебник категорично замахал руками. — Ничего такого о чем бы стоило беспокоиться.

— Тогда что с тобой?

Рипток устало прикрыл лицо руками, сдавленно простонав в них.

— Я сам бы хотел знать. Просто… — он отнял ладони от лица, уложив их на стол. Какая-то болезненная неуверенность сквозила в чертах его лица, а в глазах вновь застыла щемящая душу тоска. — Просто не люблю осень. Вечно холодно, мокро и тоскливо. Осень заставляет меня погружаться в «летаргию собственных воспоминаний». Из-за погоды я все чаще вспоминаю о матери, как мы проводили с ней тихие осенние вечера вместе. Я скучаю по ней. Звезды, — Рипто устало выдохнул это слово, будто бы небесные светила могли услышать его отчаянный зов. — Кто бы знал как я по ней скучаю… И такие осенние дни: туманные и прохладные, напоминают мне о ней.

Ладони лежащие на столе, сжались в кулаки. Голова понуро опустилась в попытке спрятать глаза от внимательного взгляда серебряных глаз старшего птерока. Весь Рипто будто бы пытался сжаться и стать еще меньше чем он был.

— А еще я вспоминаю войну, — голос Рипто был безэмоциональным и пустым. — Она ведь началась осенью.

— Она закончилась, мой король, — мягко произнес Живель. — Вы ее закончили. Мы закончили. И чтобы вы не думали, кровь погибших не только на ваших руках. Мы все в этой крови, вы никогда не одиноки в этой войне. Мы здесь и будем здесь пока нужны вам и королевству.

Рипто не однозначно хмыкнул, криво ухмыльнувшись на слова Живеля.

— Ты знаешь, — тихо начал колдун, мгновение спустя. — Я постепенно забываю, как выглядела моя мать, как звучал ее голос и как пахла ее одежда или она сама. Ее истории, ее песни и тепло ее объятий — все исчезает из моей памяти, будто осенний промозглый ветер выдувает остатки воспоминаний. Единственное, что я наверное не смогу забыть, то как она умирала в мучениях от болезни, а я ничего не мог сделать. И от этого до сих пор больно, потому что она заслужила большего, чем забвение.

— Это естественно забывать, — успокаивающе произнес Живель, заботливо проводя большими ладонями по плечам сгорбившегося риптонца в успокаивающей манере. — Рано или поздно это происходит со всеми. К тому же, у тебя сейчас настолько насыщенная жизнь, что я поражаюсь как ты все запоминаешь. Столько знаний, столько мыслей. И столько забот.

— Но это так… неправильно по отношению к ней, — старательно подбирая слова, чтобы высказать свою мысль произнес Рипто. — У меня чувство, что я предаю ее. Гадко.

Живель ласково улыбнулся, мысленно поражаясь насколько еще юн их король по сравнению с ним и насколько чувствительная у него душа, не огрубевшая до конца за столько лет презрения, гнева и борьбы.

— Но ты же помнишь ее любовь к тебе? — волшебник удивленно взглянул на птерока и кивнул. — Я думаю это самое главное. Она явно любила тебя и всегда желала только добра. Веришь ли ты в это или нет, но она живет в тебе. Глубоко в тебе отпечаталась вся та любовь, забота и знания, что она в тебя вложила. Поверь мне, старику, если приглядеться это очень заметно и, судя по тому что я вижу, она бы не обрадовалась твоим мыслям.

— Уверен, она бы сказала, что я накручиваю. Опять, — насмешливо отозвался Рипто. — Я помню как она часто говорила мне, что думать слишком усердно над чем-то простым и понятным иногда бывает вредно. Нужно принять это.

— Золотые слова мудрой женщины, — видя, что душевное состояние монарха уверенно возвращается в нормальное русло, Живель убрал руки, которые заботливо и успокаивающе лежали на плечах риптонца. На это действие, Рипто благодарно кивнул. — К тому же, несмотря на ускользающие воспоминания, у тебя есть мы и два здоровяка, которые в тебе души не чают. Неужели с нами нельзя прожить новые, более лучшие моменты, которые не скоро удастся забыть? Которые позволят двигаться дальше?

Ответить на этот вопрос колдун не успел, в зал вернулись остальные министры во главе с Дзибидайей, совместно водрузив на стол кучу подносов с разными вкусностями, чтобы всем вместе отобедать и наконец завершить работу, которую они откладывали так долго. Вернувшийся на свое место Живель, лишь улыбнулся своему королю и приступил к мини-войне за провизию, в которую с головой окунулись другие члены совета, дружелюбно подшучивая и переругиваясь друг с другом.

И вот уплетая врученный ему от Дзиби огромный кусок вкусно пахнущего мясного пирога и запивая его «Туманным пройдохой», Рипто все же спокойно выдохнул, не полностью отпустив скопившийся груз эмоций, но заметно расслабившись, наблюдая за возней верных министров.

«К хорошему достаточно быстро можно привыкнуть…»