Брут очень долго хранил в себе любовь к Лии. Он боялся, что провалится с самого начала, но Лия всячески старалась делать вид, что ничего не замечает, что не замечает его влюблённых глаз о которых самые желтушные газетёнки Полиса слагали легенды. Он должен был контролировать себя, каждый свой шаг, каждый вдох и взгляд. Не задерживать руки на талии Лии дольше положенного, не обнимать и не прижимать ближе положенного, ведь для неё это могло грозить всем. Любимая Лия всегда позволяла всё, но за закрытыми дверями и опущенными жалюзи на окнах. Она позволяла себя обнимать и прижимать к себе, пока они смотрят очередной дурацкий фильм по ТВ. Лия позволяла себе быть настоящей, только такой её видел Брут и никто более. Даже перед Икаром е приходилось натягивать ненужную маску.
Лия была своеобразной принцессой. Но она не была той принцессой, как в старых детских сказках, которая ждала принца в прекрасном замке. Она была стойкой, она не боялась пойти против системы, но при этом боролась за свою репутацию. Она любила надевать пышные платья, идя наперекор всем стандартам Полиса. Не зря она была провозглашена первой красавицей Полиса. От кавалеров и поклонников у неё отбоя не было. Лия вечерами приглашала Брута к себе домой, пока Икар был где-то за куполом. Брут утаскивал Лию танцевать, утыкаясь носом ей в волосы и вдыхая их запах. Ему казалось, что прекраснее, чем запах Лии во всём мире не найти. Прекраснее девушки, чем Лия не найти. Она его идеал, который научил его смеяться и быть настоящим
Он помнил, как впервые увидел её в приюте, как она обворожительно улыбалась ему уча танцевать какой-то медленный танец, название которого до сих пор никик не запомнится. Он запомнил каждое её слово, как на прощание и в знак благодарности поцеловал её руку. Брут впервые ощутил такое сильное желание оберегать человека. Ему было смешно это признавать, но он влюбился в Лию с самого первого взгляда, хотя сам когда-то зарекался никогда не любить. Он даже звал Лию гулять по ночному Полису. Они забрались на крышу какого-то здания и встречали там рассвет. Он был алым, как языки пламени. И Бруту казалось, что счастливее него в мире нет никого.
Икар признался в чувствах раньше, чем это сделал Брут и Лия ответила ему взаимностью. Брут тогда впервые позволил себе снять браслет и кричал в пустой квартире, изрезал руки в кашу и сбил костяшки в кровь. Он не знал, что может быть настолько больно. Конечно, он был счастлив, что любимый человек будет счастлив, но слёзы каждый раз становилось сдерживать всё сложнее. Он молча ненавидел своего друга, хоть и старался это скрыть, ведь это его проблемы, верно? Икар с таким одухотворением говорил о Лии, что становилось дурно. Хотелось закричать: «Лия, посмотри! Вот я! Я люблю тебя!» — но ничего не получалось прокричать. Получалось только в ответ улыбаться и переводить тему.
А потом Икар стал пропадать за куполом. Лия не находила себе от этого места. Она переживала за Икара, хоть и чувства между ними угасли быстро, как потухала свеча. А Лия не свеча, она не тухла. Она солнце, которое выходит после дождей, которое обогревает всё вокруг своими лучами. Брут в этот момент смог стать для Лии тем миром, который она так долго искала, в котором можно раствориться. И она сняла с пальца обручальное кольцо, оставила его на столике и покинула дом Икара. Она ушла в новую жизнь, где рядом был любимый Брут.
Она была любима и наконец-то будет счастлива. И они будут встречать алые рассветы, которые когда-то их сблизили. И таких рассветов будет море.