Я села на деревянную лавочку беседки и облегчённо вздохнула, прикрыв глаза. В саду было тепло и спокойно.
Над крышей шелестела цветущая яблоня, а в руках – желтоватый лист акварельной бумаги. Я впервые за этот месяц вырвалась на пленэр.
«Ну почему капитан такой холодный? Неужели у нас не может быть так же хорошо, как здесь?» – кисточка звонко стукнулась о стеклянный стакан, по воде расплылась жёлтая краска.
На территории первого отряда всегда было тепло. Жар Рюджин Джаки прогревал воздух и землю по-европейски красивых садов, заботливо высаженных лейтенантом Сасакибе. Здесь пахло пихтами, плющами и розами, было тихо и безлюдно. По мощёным камнем дорожкам гуляли, вероятно, только сам лейтенант и я.
«Может, мне перевестись?»– цвета акварели смешивались на бумаге, образуя собой деревья, растения, пруд.
В моём же отряде всегда было холодно. Зимой улочки засыпало снегом, летом растения погибали от нехватки тепла.
Я тоже чувствовала себя замёрзшим цветком.
Выходя на улицу, надевала свитера под косоде; в казармах пряталась за шарфом от гуляющего по коридорам сквозняка; очень сильно боялась превратиться в ледышку.
Подул лёгкий ветерок, откидывая мои волосы на спину и унося за собой тоскливые мысли.
Я опустила глаза, глядя на рисунок. Прямо посередине листа расплылась синяя клякса.
«Цветом шарфа капитана...» – я вновь погружалась в мысли, а руки будто сами собой вырисовывали знакомый образ.
«Почему он постоянно носит шарф? Неужто ему тоже холодно? А может, он просто подражает капитану Кучики? Да, Кучики, точно. Капитан хорошо к нему относится».
Белой акварелью другие цвета не перекрыть, я потянулась к сумке за гуашью.
Аккуратными мазками на бумагу ложилась краска, где-то вдалеке были слышны шаги шинигами.
Я добавила последние штрихи в рисунок и промыла кисть от гуаши. Результат мне понравился.
Кусты за поворотом дорожки зашелестели, будто их что-то задело, и уже через секунду я услышала голос:
– Вот ты где! – ко мне быстро приближался Хитсугая.
– Капитан!? – я дёрнулась, пытаясь прикрыть рисунок, и рукой сбила стакан. Вода растеклась по всему столу. – Чёрт... – Я подскочила с лавочки, боясь быть облитой тоже.
– Давай, помогу, – капитан, тем временем, уже подошёл к беседке.
– Да чем вы можете помочь? – я собрала со стола кисти, опустевший стакан и закинула это всё в сумку.
Хитсугая устало вздохнул и начал разматывать шарф. Он бросил ткань на стол, та сразу же впитала в себя часть воды.
Я вздрогнула и на секунду застыла в изумлении: капитан вытирал стол своим шарфом.
«Нет, Кучики бы точно не позволил себе так обращаться с "Вуалью серебристой вьюги"».
Хитсугая собрал воду с рисунка и поднял листок бумаги.
И тут меня настигло осознание: я же нарисовала...
– Вау, это действительно похоже на меня, – он поднёс бумагу ближе к лицу, внимательно разглядывая, – рисунок немного подтёк от воды, но, я думаю, это можно исправить, – он протянул листок мне.
Я почувствовала, как мои щёки начали полыхать от жара.
Капитан подобрал свой шарф, я взяла у него рисунок, и мы в молчании направились в сторону десятого отряда.
До конца рабочего дня оставалось ещё два часа, но до кабинета я так и не добралась, свернув по пути домой. Мне предстояло многое обдумать и исправить рисунок.
Да, его определённо можно было исправить.
***
Я сидела на скамейке под деревом рядом с тренировочным полигоном, на моих коленях лежал скетчбук. Передо мной капитан тренировал новобранцев, а я наблюдала за ними, черкая маленькие зарисовки.
Карандаш мягко скользил по бумаге, точно передавая уже давно знакомые черты.
К концу мая весна пришла и в наш отряд: сначала на деревьях появились почки, а затем и первые зелёные листья. Но я точно знала, дело совсем не во времени года.
Подул тёплый ветерок, принося ароматы молодых цветов. Я улыбнулась и прикрыла глаза.
С тех пор, как капитан увидел мой рисунок, прошло около недели. Около недели назад отступили холода. Я смогла наслаждаться теплом и уютом, не покидая территорию отряда.
Я открыла глаза и поймала взгляд капитана. Он мягко улыбнулся.
«Может ведь, когда захочет, быть тёплым».