Лия устала быть идеальной. Она всегда должна была держаться, как стойкий солдатик. Думать о каждом своём слове, блестяще крутиться на светских мероприятиях. Она в край устала нести на своих плечах весь этот груз напускной утончённости и недосягаемости. Ей хотелось просто быть счастливой. Лия хотела просто прийти домой и знать, что её любят, что за неё глотку перегрызут любому, что важна она, а не положение рядом с ней. Лия хотела быть важно и нужной кому-то из-за того, что она просто существует.
Они с Икаром были блестящей парой. Гений и первая красавица Полиса. СМИ только и говори, что о их помолвке, а Лия и не знала зачем согласилась. Все завидовали, думали, что у них всё идеально. Ведь для Лии был придуман идеальный мир. Конечно, они мастерски скрывали, что даром не нужны друг другу. Влюблённость угасла так же быстро, как тухнет задутая свеча. Не было ни пепла, ни тепла. Остался только дым. И этот дым едко прожигал грудь, что хотелось кричать до хрипоты.
Конечно, рядом был Брут. Лия знала, что он влюблён в неё. Брут клялся, что весь мир упадёт к её ногам, что она будет тем самым брильянтом, что будет сиять в её короне, но… Лие не нужен был брильянт, ей не нужна была слава или признание. Она хотела быть собой. Надеть ту, самую странную пижаму и ходить в ней по улице, а не оглядываться, надеясь, что никто не заметил её неровного тона лица. Весь её мир обрушился и пеплом летел по ветру. Ей нужна была свобода. Она хотела снять чёртов браслет и, бросив всё, уйти к изгоям. Лия заставила Брута снять с неё этот контролирующий датчик и ушла к свободе.
Икар водил Лию к изгоям. Казалось, что она должна была возненавидеть тех, кто разрушил её жизнь, но нет… Она полюбила это место и этих людей. Они приняли её так радушно, будто она их сестра. Лия часто сбегала из Полиса за купол, чтобы ещё, хоть раз, почувствовать себя живой, чтобы почувствовать себя человеком. Что бы Бродяга научил готовить. Грозный Бродя стоял за столом и учил готовить печенье, мягко за руки держа. Вот тут для Лии и было личное счастье.
Там, у изгоев, была свобода, там дышалось легче. Там звёзды были близко-близко. Вот, руку протяни и коснись самой яркой! Там был Бард, который расскажет историю или споёт песню на гитаре. Изгои даже позволяли Лие спеть какие-то песни. Была Муза, которая учила понимать созвездия и учила по ним гадать. Был Бродяга, который вечерами у костра прижимал к себе и целовал в макушку. Лия даже понять не успела, как между двумя врагами зародилась эта искра нежности и любви.
Лия и подумать не могла, что Бродяга мог оказаться таким безнадёжным романтиком. Он ночами водил Лию на свидания, танцевал с ней у костра под песни Барда. Встречал с ней рассветы и закаты, всегда обнимал и крепко-крепко к себе прижимал. По голове иногда трепал и целовал нежно. Бард смеялся, что Лия слишком сильно изменила Бродягу, а она всё смеялась с этого.
Муза через несколько месяцев сбежала с Икаром в неизвестном направлении. Внезапно. Никого не предупредив. Даже не попрощавшись. Ох, как Бродяга и Бард убивались по ней. Муза была для Бродяги самым близким человеком. Он за неё был готов убить любого, кто заставит проронить хотя бы одну её слезинку. Лия каждый вечер лезла на крыши домов и ждала, что вот-вот Муза окажется рядом, что она будет рассказывать о звёздах и Бродяге, но этого не происходило. Лия стояла одна и верила, что Муза скоро придёт, но скоро — это вечность. Сзади её обнимал Бродяга и Лия поняла, что готова провести всю эту вечность ожидания только с ним.
«— Я люблю тебя, Лия. Ты моё вечное лето. »