— Собирай свои вещи и проваливай из моей квартиры, Ярослав. —

Руслану было больно. Очень больно. Он впервые так сильно полюбил и сейчас очень больно было осознавать, что любимый человек предал и не посчитал правильным сказать, что полюбил другого. Хотелось напиться, но завтрашний показ «Последнего испытания» не давал такой возможности. Слёзы он уже выплакал, пока ехал домой. Руслан надеялся, что это всё злая шутка, что это всё злой рок судьбы.

Руслан вспомнил, как Смолин показал ему эту трансляцию предложения в антракте: « — Рус, — взволнованный Серёжа протянул Руслану телефон, — Ярик сделал предложение… Какой-то Ане Гром… Это кто? Вы расстались? Почему я не знал? Ты вообще в курсе этого?

— Серёж, я… Ты… Это шутка? — Герасименко взглянул на экран телефона и убедился, что Смолин не шутит. Ярик сделал предложение какой-то девушке.

Осталось отыграть второй акт. Руслан усмехнулся, — Я сейчас настоящий Властелин ничего.»

— Руслан, прошу… Умоляю тебя, выслушай меня… Тут, всё по другому… Руслан, умоляю…

— Что я должен услышать, Ярослав? Что ты полюбил Аню? Что ты меня больше не любишь? Что я должен услышать? — Руслану было больно. Казалось, что вырвали сердце и душу, пред этим натыкав туда сотни тысяч игл. Больно.

— Руслан, умоляю… Дай мне сказать тебе… А потом делай, что угодно. Хоть убей, только выслушай, умоляю тебя, Руслан… Прошу… — на глазах наворачивались слёзы, которые Ярик всячески пытался спрятать. Он боялся заглянуть в глаза к Руслану. Боялся, что увидит в них то, чего боялся больше всего на свете — презрение и ненависть. Ярик не хотел видеть боль любимого человека, но сам, своими руками причинил её. Он видел, что глаза Руслана были красными от слёз и боялся, что этим действием он разрушил ту хрупкую грань доверия и любви, которая была между ними. Хотя почему боялся? Он уже эту грань разрушил.

— У тебя есть пять минут. — Руслан развернулся к окну и обнял себя за плечи.

Ярик вспомнил, что он так делал когда ему было больно, только… Раньше он обнимал Ярика, а сейчас… Он понял, что сам сломал Руслана.

— Мне пришлось так сделать, чтобы обезопасить нас же самих. Да, шипперы были бы просто в восторге узнай, что мы пара, но для многих я остаюсь только в паре с Казьминым. А тебя бы просто не поняли, ведь ты для многих семьянин, который любит своих детей и жену… Да, друзьям и коллегам плевать на это, но, к сожалению, наш мир устроен так, что для многих людей имеет огромное значение какой ориентации их любимый певец или актёр. Мы от этого, к сожалению, никуда не денемся… Прости, Руслан, умоляю, прости… Я не хотел причинять тебе боли…

— Почему сразу ничего не сказал? — Желчь сочилась из голоса Руслана. Ему просто было больно до одури, — Ты думал, что я бы не понял ничего скажи ты мне всё сразу?! Я, может, и старше тебя, но при этом разум ещё не утратил, Ярик! Не мог мне ничего сказать сразу?! Ты ведь знаешь, что я бы понял всё, но нет! Ты ведь такой весь взрослый и самостоятельный, решил всё сделать сам! Но ты ведь не один, ведь мы вместе, Ярик, я ведь тоже мог бы придумать что-нибудь! Ты ведь знаешь всё это прекрасно, но при этом ты забыл про меня,

Ярик! — Руслан затравлено смотрел на Ярослава.

Руслан вышел на балкон, чтобы не наговорить лишнего Ярику. Возможно, мысленно он и понимал, что Баярунас не хотел этого, но страх взял верх. Руслан впервые боялся потерять человека и быть брошенным. Он впервые боялся остаться без любимого человека рядом, ведь этот маленький и хрупкий человек дарил и питал любовью. Пальцы сами тянулись к сигарете. Одна за одной. Хотя в голове всплывал Ярик, прижимающийся к нему со спины и осторожно убирающий из рта сигарету. В груди что-то болезненно сжалось. Руслан, может, и понимал, что нужно поговорить с Яриком ещё раз, но сейчас сил не было вообще ни на что, только слёзы беззвучно текли по щекам.

***

— Ясь, — когда Ярик зашёл в кухню Руслан протянул ему чашку с чаем, — давай поговорим. Объясни мне теперь всё нормально.

— Мне написал Казьмин, что мы с тобой стали слишком заметными. Конечно, первое время это списывали на нашу тактильность, но позже все поняли, что между нами есть что-то большее, чем дружба, но проблема заключается в том, что это начали замечать и фанаты. Руслан, ты ведь тоже понимаешь, что не все готовы к принятию ЛГБТ+? Да, конечно, у нас лучшая фан-база, которая нормально относится к ЛГБТ+, но так же есть огромное количество людей, которым принципиально, чтобы их любимый актёр, певец, танцор и кто там ещё, был гетеросексуален, понимаешь? — Ярик нервно отпил чай из чашки и посмотрел Руслану в глаза, как раньше.

— Но почему ты мне сразу не сказал? Ты посчитал, что я могу не так что-то понять? — Руслан говорил спокойно, но голос его дрожал.

— Я хотел решить всё сам, поскольку на тебя и так столько навалилось… А потом я познакомился с Аней. — Руслан напрягся, когда услышал её имя, — Нет, мы не пара, мы просто друзья, клянусь тебе. Между нами ничего нет и быть не могло. Я тебе никогда не изменял и не буду этого делать, Руслан…

— Но ведь мы вместе, Яська… Вместе, помнишь? — Герасименко протянул Ярику руку, за которую последний взялся, осторожно переплетая их пальцы. — Я… Я должен извиниться, что тогда кричал на тебя, понимаю, что это оправдать нельзя, но… Я испугался, Ясь… Я боюсь, что ты меня бросишь больше, чем потерять Стремянку… — на глазах у Ярика от этих слов вновь наворачивались слёзы. Он причинил такую боль самому близкому человеку.

— Ты… Стой… Ты боишься, что я… Что мы расстанемся?

— Конечно, Ярик! Что, блядь, за вопросы? Ты мне дорог и очень важен, понимаешь? Ярик, я люблю тебя… Да, мне было больно, когда Серёжа мне показал видео, где ты сделал предложение Ане на сцене. Я подумал, что ты решил так перечеркнуть всё, что было между нами прямо на сцене. При всех. Мне было обидно, что ты не сказал мне сразу о том, что между нами всё кончено. И тогда эмоции взяли верх и я не смог себя контролировать, прости меня, Яська… — Руслан поцеловал руки Ярика и оставил их прижатыми к своим губам.

— Руслан, я… Ты не должен извиняться передо мной за то, что я сделал… Прости, пожалуйста, Руслан, прости… Я понимаю, как будут звучать сказанные мной слова сейчас, но… То, что я тогда говорил Ане, я говорил не ей, а тебе. Ты спас меня когда-то от самой большой ошибки в моей жизни, помнишь? — Руслан зажмурил глаза и кивнул. — Я должен был сказать это тебе лично, а не через сцену, прости, умоляю…

— Ты такой идиот, Ярик… — Герасименко подвинулся к Ярику ближе и потрепал его по голове, — Давай просто забудем это, как страшный сон и… Пообещай мне, что впредь ты будешь мне говорить что-то подобное или то, что тебя тревожит, хорошо? — Баярунас кивнул и шумно выдохнул. — У нас всё будет хорошо, помнишь? Ты мне сам это говорил. Я верю тебе, а ты верь мне.