Открывая дверь ключом Минхека, Чангюн забегает в квартиру Хенвона и спешит скинуть с себя насквозь промокшую верхнюю одежду, оставаясь лишь в белой футболке и джинсах. Он прямо сейчас разберется в том, что происходит и расставит все точки над «и». Ему хочется на законных основаниях возвращаться сюда, а не воровато забегать, надеясь на то, что его выслушают. Брюнет видит свет, включенный в спальне и направляется туда, толком не зная, что после этого делать. Он будет действовать по ситуации, а если что применит силу, хотя не хотелось бы до этого доходить. Открывая дверь, Чангюн проходит и встает напротив кровати, примечая с замиранием сердца, как сильно напрягается Че, поняв, что сейчас будет происходить. Впрочем, так и не дав брюнету заговорить, тот молча встает с кровати, распахивает настежь дверь и ждет.

— Хенвон, выслушай меня.

— У меня дежавю или этот разговор уже состоялся пару часов назад?

— Дай мне всего лишь пять минут, я знаю, что ты сильно устал и занят, но ведь не прошу многого. Пожалуйста.

— Твои пять минут пошли.

Хенвон понимает, что в этот самый момент Минхек снова бы назвал его сучкой и посмотрел с укором, но ничего поделать не может. Он рассержен и сбит с толку, а грусть и обида колют его острой иголкой прямо в сердце. Хотя Че все-таки выслушает его, но в большей степени лишь потому, что доверяет Ли, и, если он уж пустил Чангюна сюда и сам не вернулся, возможно есть некоторые важные вещи, которые необходимо узнать тет-а-тет. Сердце стучит так громко, что Че скрещивает руки на груди, тем самым пытаясь заглушить его и успокоить, а на лицо натягивает недовольную гримасу.

— Я хочу объяснить, что значат мои слова. Хочу, чтобы ты раз и навсегда понял мой ответ. Все правильно понял. Я скуп на разнообразные эпитеты и не знаю, как описать мои эмоции верно, но неужели ты и вправду не догадался, как много значишь для меня? Я очень беспокоюсь за тебя, переживаю за наши отношения и не понимаю, как все удержать. Могу ли я считать то, что было между нами отношениями или же это слишком громко будет сказано? Когда я говорю о скуке или интересе — это совсем не то, что ты думаешь. Это гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Эти слова для меня настолько объемлемы и многозначны, что я и подумать не мог, что для кого-то это будет не так. Я многое осознал, после нашего разговора, понял почему мои прошлые отношения быстро себя изживали — это все из-за того, что мое мировоззрение сильно отличается от обычного, а я в свою очередь никогда не стремился что-либо разжевывать и пояснять, потому что мне было совершенно все равно на очередную ссору или разрыв. Но не в этот раз. Да, я никогда не думал о другой стороне, не хотел подстраиваться, считал такое поведение проявлением слабости. Думал, что так я никогда не найду своих людей, тех, которые бы меня поняли без слов. Это глупо, очень глупо. Я признаю. В моей голове очень много мыслей и чувств, но мне непривычно их выражать словами, поэтому, когда я начинаю говорить, у меня выходит все как-то неловко и странно, хотя сейчас я очень стараюсь рассказать тебе обо всем правильным образом. Ты прости, если что-то снова покажется непонятным. Я стараюсь. Правда. Мне очень важно сказать еще одну вещь: я не бросал тебя в тот день. Ты, конечно, не знаешь об этом, но я тайно проводил тебя до дома. Как я мог бросить тебя одного в таком состоянии? Ты же как красная тряпка для быка. И дело не в моей ревности или, как ты выразился в желании быть хозяином, а в банальной заботе и в стремлении оградить от всяких бед. Если я берусь за такого рода вещи, то хочу быть уверенным, что все пройдет идеально, да, я не хотел, чтобы кто-то еще помимо меня увидел тебя таким, но только потому что дико боялся, что не смогу как подобает обеспечить защиту, стоит чему-то пойти не так. Я слишком растерялся от твоего внезапного признания, я очень хотел ответить тем же, но дома, наедине, а ты и слушать меня не стал. Хотя, я все-таки не до конца честен с тобой, даже сейчас, — Чангюн мнется, закусывает губу и смотрит в пол, — прости за ложь, даже зная, что этот разговор может стать последним, я все равно продолжаю делать это. Ты прав во всем, я обманщик. Я приревновал. Испугался до дрожи, что стоит увидеть тебя такого кому-нибудь еще, как тебя непременно уведут, а ты и думать не станешь, бросишь меня. Навсегда попрощаешься и растворишься в темноте, уходя под ручку со своим идеальным типажом: раскованным, смелым и властным мужчиной. А я не смогу ничего предпринять, чтобы удержать тебя рядом со мной. Вот, что я чувствовал.

— Ты так и не сказал, что для тебя значат те слова, — Че все также стоит в дверях.

— Мне сложно это озвучить, пойми. Я никогда так много не говорил о своих чувствах, это так странно и смущает. Я надеялся, что ты сможешь уловить суть.

— Можешь уйти, если это тебе кажется более простым. Дверь открыта.

— Хенвон, моя скука вечно была со мной, что бы я не делал, куда бы не пошел. Это не просто чувство, которое можно развеять, посмотрев интересный сериал или поговорив с занимательным человеком. Это нечто совершенно другое и оно пропитало мое я насквозь. Мало кто понимает это, но мне сложно быть чем-то увлеченным, я делаю все на автомате, не получая никакого отклика или хоть капли удовольствия, и так всю мою долбанную жизнь. Для многих я идеальный человек, но я бы отдал все, за то, чтобы мои глаза загорелись интересом и внутри появилось бы необъятное счастье. Я познал это чувство только с тобой и даже толком не понял, как это началось. Те сообщения на твоем телефоне пробудили во мне что-то дикое и необузданное, я не имею ввиду желание шантажировать тебя или заставлять делать развратные вещи против воли, в моей груди так сильно забилось сердце, будто бы в то мгновение все ожило и по щелчку пальцев стало иначе. Ты вошел в аудиторию, ища мобильный телефон, а я смотрел в твою сторону словно бы впервые и не мог понять, почему не разглядел тебя раньше. Я захотел стать для тебя незаменимым человеком, тем, кого ты никогда не сможешь бросить или забыть, а позже это желание не только не исчезло, оно выросло до невероятных размеров. Именно поэтому я читал так много те занудные форумы, учился и старался воплотить в жизнь любую твою, даже самую маленькую, прихоть. Я стал другим, хотя раньше никогда не отходил от своих принципов ни на шаг, но посмотри на меня сейчас? Что ты видишь? Какой человек стоит перед тобой? Неужели ты не веришь мне, я впервые насколько открываюсь другому человеку, впервые так сильно хочу быть правильно понятым. Я не хотел потерять тебя и вел себя нагло лишь потому, что подражал людям, которые тебе нравятся, я старался соответствовать твоим стандартам. Но в эту минуту ты видишь настоящего меня, и я надеюсь, что такой я не вызываю в тебе отвращения или презрения. Ты мне очень нужен, Хенвон, пожалуйста, посмотри на меня и скажи, что я тоже тебе нужен. С тобой мой мир переворачивается с ног на голову, я прошу, не гони меня. И, если ты все еще не понял, то всем этим нескладным монологом я отчаянно пытаюсь донести до тебя только одну истину: на моем языке и в моем мире «мне интересно с тобой» или «не скучно» означают только одно — мою искреннюю симпатию и привязанность. Можешь считать это синонимом слова любовь для меня.

Хенвон несколько секунд смотрит на парня, стоящего в паре метров от него, а после решительно направляется в его сторону. Он не привык к таким милым и трепетным откровениям, все его бывшие были редкостными мудаками и Че всегда отбивался от их глупых шуток и оскорблений, бросая колкие фразы в ответ и особо не думая о том, что чувствует другая сторона. Но с Чангюном больше не хочется так поступать, к нему хочется подойти и крепко обнять, что он, собственно, и делает в следующую секунду. От вида студента ему совершенно не по себе, тот промерз до костей, измучен и заплакан, а с одежды до сих пор ручейками стекает вода. Хенвон утыкается носом в его макушку и забирается руками под футболку, пытаясь подарить хоть немного тепла.

— Обними меня в ответ, неужели ты так и будешь просто стоять?

— Можно?

— Нужно.

Чангюн робко протягивает руки и кладет их на талию Че, после чего проводит ими вверх и останавливается на уровне лопаток, прижимает того к себе и счастливо улыбается. Потому что теперь ему это можно.

— Ты не давал прикасаться к себе, только потому, что не понимал моих чувств?

— Когда это я не давал себя трогать? Ты, мягко говоря, должен был прекрасно осознавать, что при большом желании мог бы меня всего облапать вдоль и поперек, особенно учитывая тот момент, что я почти всегда был не в состоянии как-то тебе помешать. Разве нет? То, что ты на поводу у каких-либо своих эмоций сделал такой вывод, совершенно не значит, что так оно и есть. Да, я не просил тебя ласкать мое тело или целовать, но откуда взялся знак равенства между не просил и запрещал? Это лишь твои выдумки, а не мои реальные запреты.

Хенвон снимает с него футболку, отшвыривая ее в сторону, легким движением руки подцепляет пуговицу джинсов и расстегивает молнию на них. Приспускает штаны, толкая брюнета на кровать, заставляя сесть, и улыбается, так счастливо и нежно, что цветы в сердце Чангюна не то, что заполняют все его существо, они вырываются наружу. Конечно, это незаметно для Хенвона, но вот сам студент их отчетливо видит, они растут прямо из его грудной клетки и тянутся своими стеблями выше и выше. Яркие бутоны распускаются и пахнут невообразимо приторно, а Чангюн успокаивается и нежится, потому что такие фантазии ему нравятся гораздо больше кровавых монстров. Потому что это не ранит его, а наоборот лечит и дает смысл жизни. Хенвон тот, кого он сильно любит и ни в коем случае не хочет потерять. Им помогает снять с себя штаны, те отправляются куда-то в угол к футболке, ему совершенно не до этого, когда над ним нависает Че и валит его на мягкую кровать, облизывая пухлые губы.

— Ты меня любишь, я понял это. А сейчас мы разберемся с моими чувствами, я подробно объясню тебе все, что ты хотел узнать, но боялся спросить. И, надеюсь, после этого ты раз и навсегда уяснишь какой типаж я люблю на самом деле, а также чем отличается отдушина от того, чем мы будем заниматься прямо сейчас. Только учти, тебе придется принять все то, что переполняет меня до краев, то, до чего ты меня довел. Я не отпущу тебя.

От подобных откровений студента накрывает словно лавиной, ему кажется, что мир вокруг погрузился в абсолютную тишину, которую изредка прерывают слишком громкий стук его сердца. Он смотрит на руки, расставленные с двух сторон от себя, и все еще не может поверить, что лежит на кровати Хенвона, а тот нависает над ним с определенным желанием, которое четко отображается в его глазах. Такие как Че притягивают словно магнит, он изящен, невероятно красив, а эта невозможная родинка на нижней губе сводит с ума. Чангюн тихо скулит, потому что слишком сильно хочет коснуться ее губами и неловко ерзает по постели, но загоняя свои страхи в дальний угол, несмело сокращает расстояние и дарит невесомый поцелуй. После чего замирает и растерянно смотрит тому в глаза, чтобы увидеть реакцию на свою выходку, ему все еще не по себе, кажется, в следующую секунду его вновь прогонят на диван, где он будет сидеть с каменным стояком и глотать слюни, пытаясь сдержаться, но Че с огромным удовольствием послушно открывает рот, наслаждаясь долгожданной близостью. Хенвону невероятно льстит, что студент настолько запал на него, в ответ он обязательно станет чуточку проще себя вести и пойдет на компромиссы, чтобы сберечь их трогательные отношения. Чангюн не может оторваться от учителя, касается руками всюду, жадно исследует губами каждый миллиметр желанного тела и требует большего. Хочет увидеть, как любимый парень дрожит в его руках от удовольствия, намеревается овладеть им, а также приглушить слишком сильные стоны жаркими поцелуями. Им торопливо стягивает с Че майку, еле справляясь с волнением, охватившим его, и швыряет ее в сторону лампы, чем приглушает небольшой источник света, погружая спальню почти в абсолютную темноту. В полумраке чувства еще больше обостряются, Чангюн льнет всем телом к Хенвону, а тот лишь довольно хмыкает и играется: ласкает тело, притягивает к себе для поцелуев, а потом резко седлает его бедра.

— Мне нравятся твои темные, бездонные глаза, возможно кому-то другому твой взгляд покажется равнодушным, но ведь на самом деле это совсем не так. Я же прав? Я видел, что при взгляде на меня, без конца издающего пошлые стоны, в них плескался океан самых разнообразных эмоций, которые ты еле сдерживал. В те моменты твоя радужка и вовсе становилась черной, взгляд застилал туман, а губы трогала ухмылка. Ты так хотел меня, но сдерживался, сжимал кулаки до белых костяшек и закусывал губы — это безумно возбуждало. Я и не думал, что отношусь к тем людям, которым нравится подобное. Мне не подойдет каждый, ты и сам должен прекрасно это понимать. Мне нужен именно ты. Твои прекрасные глаза и черные, словно сама ночь, ресницы.

Хенвон наклоняется и целует брюнета в уголок глаза, тот смешно жмурится и отмахивается, но Че не собирается останавливаться, все также продолжает заваливать Чангюна комплиментами и нежно прикасаться губами.

— Мне нравится твоя острая линия подбородка и губы, каждый раз мне так хотелось, чтобы ты забыл обо всем, и властно, с напором, поцеловал меня. Я буквально каждую нашу встречу мечтал о том, чтобы ты отдался моменту, грубо схватил меня за волосы на затылке и притянул к себе, нарушив границы личного пространства. Мне не хотелось нежного, сладкого поцелуя, а именно безудержного, такого, чтобы забыть обо всем, подчиниться и бесконечно целовать в ответ такие желаемые, невероятно недостижимые раннее губы.

Че видит, как Чангюн заводится от его откровений, ерзает под ним и смотрит словно зверь в засаде, вот-вот готовящийся напасть и убить жертву — это заводит. Все инстинкты кричат о том, что пора заканчивать так легко разбрасываться словами, но он ждет, все также с удовольствием дразнит и следит за реакцией. Ему нравится этот парень, цепляет его странная покорность и огонь в глазах, шатен снова нагибается к нему, очерчивает влажным языком линию подбородка, а после впивается в губы. Хенвону слишком интересно наблюдать за ним в такие моменты, ведь его ресницы подрагивают самым наимилейшим образом от каждого движения. Че почти теряет самообладание, несильно прикусывает его губу, а после отстраняется. Нарочито медленно облизывается и опускает руки на неровно вздымающуюся грудь студента.

 — Мне нравятся твои широкие плечи и накаченная грудь, у тебя прекрасное тело, никогда не понимал, зачем ты прячешь его за мешковатой одеждой и безразмерными пиджаками? Тебе нужно гордиться такими данными, пусть их видят все, а не только я. Хотя, мне грех жаловаться, я сразу же заметил, что, приходя сюда, ты одевался совсем иначе, даже сейчас. Ты же надел облегающую футболку и кофту сверху, которая лишь еще больше подчеркнула твои роскошные формы. Хотел покрасоваться передо мной, да? Ты ведь дразнил меня этим? Плохой мальчик, нельзя так со старшими, особенно с теми, от кого не знаешь, что ожидать. Вдруг все повернется неожиданным образом, а ты не сможешь двигаться и противостоять?

— Ты специально распаляешь меня? — Чангюн обвивает тонкую талию Че руками.

— Я предсказываю события, совсем как один мой хороший знакомый.

— Что ты имеешь ввиду?

— Это, — Хенвон, будто фокусник, достает из-за спины наручники с черным мехом, — не это ли тебе дал Минхек? А?

— Когда ты успел их стащить? Они же были в джинсах.

— А ты побольше отвлекайся, да и тебя ловко обвели вокруг пальца, — Хенвон щелкает того по носу, — они с самого начала предназначались для тебя, а не меня. Мой лучший друг знает меня слишком хорошо и, конечно же, будет именно на моей стороне, глупенький.

Шатен ловко застегивает их на запястьях Чангюна, а после слишком довольный собой и развитием событий, тянется к тумбочке за лубрикантом и презервативом. Он по-хозяйски распоряжается телом брюнета, и лишь иногда хищно на него поглядывает, но тот не сопротивляется, лежит совершенно беззащитный, часто моргая черными пушистыми ресницами, невинно, даже несколько по-детски смотря в его сторону, и ждет, когда Хенвон сам расправится с подготовкой. Он закусывает губу, воображая, как тот пошло и раскованно будет вставлять в себя пальцы, один за одним, и в голос, совершенно не стесняясь, стонать и звать его по имени. От красочного представления будущего секса брюнет готов кончить в сию минуту, но держится, потому что Хенвон доверился ему и в этот раз он ни за что его не подведет, покажет все, на что способен. Каждый, с кем он спал, был очарован им и становился одержимым минутами близости, эти люди постоянно, один за одним, тащили его в укромные места и с вожделением насаживались на член, выполняли сами всю работу, а после лезли с влажными поцелуями. Чангюну это не то, чтобы нравилось — это было простой физиологической необходимостью, но с Хенвоном все иначе. Он млеет, ему хочется прикасаться к этому худощавому телу, обводить кончиками пальцев очертания проглядывающих ребер и целоваться. Хочется забрать шатена себе и купать его в нежности и ласке, а после, сменять ее страстью и животной похотью, хочется превосходить все его, даже самые смелые мечты и фантазии, удовлетворять любые капризы. Чангюну неимоверно сильно хочется быть для него тем самым. Единственным.

— Ты не против, если я сам все сделаю? Можно закину твои ручки наверх и закреплю их там? Ммм?

— Хорошо, — Чангюн не видит никаких причин для отказа в такой маленькой просьбе.

Хенвон слезает с бедер брюнета и тянется за подушкой в изголовье, активно взбивает ее и после подкладывает в районе поясницы студента. Он легким движением разводит ноги Чангюна в стороны и улыбается ему, так солнечно и нежно, что даже в глазах появляются звездочки, и, чуть наклонившись вперед, целует. У Има от соприкосновений тел темнеет в глазах, он хочет большего, но лишь податливо подставляется под ласки. Прикосновения Хенвона такие умопомрачительные, что он не может сдержаться: как только длинные изящные пальцы отрываются от его кожи, он выгибается, следуя за ними, стремясь заполучить еще одно мгновение, в котором его касаются так нежно-нежно, что можно сойти с ума.

— Можно? — Че дарит брюнету невесомый поцелуй.

— Все, что угодно.

— Ты правда не против? Ты же понимаешь, о чем я? — Хенвон хоть и горит желанием, но не будет делать ничего без разрешения, тем более не собирается пользоваться своим положением.

— О чем?

— Я актив, Чангюн. Меня нисколько не смущают маленькие вибраторы во мне — это приятно и возбуждающе, но член — дело совсем другое. Ты разрешишь мне быть сверху? Что ты думаешь по этому поводу? Я не собираюсь тебя неволить и не буду заставлять ни в коем случае. Я чувствую ответственность за тебя, если ты не согласен, мы можем удовлетворить свои потребности несколько иначе, а дальше разберемся, что с этим делать.

Че ведет пальцем по его паховой области, спускаясь вниз, к бедрам, далее замирает и смотрит тому прямо в глаза, ждет ответа и молчит. Не то, чтобы их отношения могут развиваться дальше, если они оба упрутся лбами и начнут доказывать, кто из них должен быть активом, а кто пассивом. Хенвону совершенно не хочется терять такого парня, как Чангюн, поэтому он идет на небольшую хитрость: ложится на него сверху и улыбается, обнимает его и трется бедрами, пробуждая желание. Заставлять он Има не собирается, но вот дразнить и подталкивать будет с большим удовольствием. Тот неимоверно милый, наверное, он считает себя крутым или же дерзким, но это совершенно не так. Все в нем так притягательно: его жесты, осторожные касания, робкие заглядывания в глаза и преисполненные нежностью и любовью поцелуи. Тот словно впервые влюбился и открывается кому-то, в глазах Хенвона загораются яркие огоньки при взгляде на такое чудо перед ним и он, не в силах устоять, игриво чмокает его в нос. Ему нравится. Очень нравится этот парень. Нравится этот момент и ощущения. Кажется, впервые за очень долгое время он может сконцентрироваться на происходящем в сию минуту, а также ощущает себя чертовски расслабленным и неприлично счастливым, отчего сворачивается чуть ли не клубочком подле брюнета, утыкаясь носом ему куда-то в область ребер. Че уверен, что ему разрешат все, что бы он не захотел, но подгонять не собирается, просто будет нежиться рядом и иногда заискивающе смотреть в глаза. Чангюн его мальчик и он в нем не сомневается. Хенвон по-хозяйски закидывает руку ему на талию и укрывает их теплым одеялом сверху, потому что его студент все еще чертовски ледяной.

— Ты же не заснешь? — подает голос Им.

— С тобой так уютно и хорошо, я пригрелся.

— Эй, — голос Чангюна звучит жалобно, — эй.

— Ммм?

— Я хочу тебя.

— И я тебя хочу, что будем делать? Может поспим, как говорят, утро вечера мудренее, — коварно ухмыляется Че.

— Я разрешаю. Я все тебе разрешаю, только не останавливайся. Я хочу этого. Сделай хоть что-нибудь с моим горящим от желания телом. Хенвон, пожалуйста. Я больше не могу ждать.

Че загорается словно лампочка, Чангюн же жмурится и отворачивается. Во-первых, потому что ему неловко, а во-вторых, потому что хочет его слишком сильно и плевать ему на какие-то роли. Это все неважно, когда он с тем самым человеком, единственным, которому открылся и позволил разглядеть потаенные уголки своего тела и души. Хенвон никогда не причинит ему боли, он уверен, поэтому выдыхает и ждет.

— Не бойся, я все сделаю так, чтобы мы вдвоем получили удовольствие.

Че поглаживает большими пальцами рук алеющие щеки Чангюна и вовлекает его в очередной поцелуй, на который ему отвечают с большой охотой. Хенвон захватывает губы студента с силой и понемногу, словно играясь, отпускает их на мгновение, чтобы после повторить все с самого начала. Брюнету в голову бьет от такого, он сжимает руки до хруста и жадно впивается в алые губы в ответ. Его полностью захватывает блаженство, перемешанное с капелькой боли, и он совершенно растворяется в ощущениях, упуская момент, когда в него проникает палец, обильно смазанный чем-то тягучим. Им замирает и мычит ему что-то в рот, но Че не отпускает его, наоборот, ластится ближе и плотнее прижимается губами, он поглаживает лицо и успокаивает, позволяя ему привыкнуть к новым, и пока еще таким странным для него ощущениям. Студент всем телом напрягается, вертится, пытаясь скрыться, он мелко дрожит, а с губ все также продолжают срываться звуки, больше похожие на мольбу, нежели протест.

Чангюн, прикрывая глаза, старается концентрироваться на жарких поцелуях, иногда он отрывается от сладких губ, подставляя шею под ласки, и обмирает от невероятных эмоций, что дарит ему Хенвон. Он расслабляется под напором приятных ощущений, снова раскрываясь в полной мере. Им в жизни не мог предположить, что захочет кому-то отдаться. Именно захочет, его ни капельки не заставили, он сам сделал этот выбор. Его охватило жгучее желание вручить свое тело и душу во власть человека, находящемуся рядом с ним, захотелось быть покорным и внимать каждому его слову. В его голове зародился порыв делать все, чтобы угодить Че и своим потаенным желаниям, которые никогда не выходили наружу. Когда в его тело проникают сразу два пальца, а после и три, брюнет разрывает поцелуй и отстраняется, утыкается лицом в подушку и дышит через рот, ему сложно контролировать себя и эти ощущения. Он думал, что будет совсем иначе — больно и неприятно, но не никак не ожидал такого. Чангюн буквально плавится от ощущений тонких пальцев внутри, а в те моменты, когда Че немного сгибает фаланги, упираясь прямо в простату, будто разрядом тока пронизывает все тело: хочется выгибаться, стонать и впиваться ногтями в белоснежную кожу. Он не может поверить в происходящее с ним, смущается и прерывисто дышит, глядя затуманенным взглядом в черные глаза напротив. Щеки Чангюна стремительно краснеют, он больше не закрывает рот, и его слюни стекают прямиком на подушку, Хенвон, смотря, как того ведет, разворачивает его лицом к себе и легонько целует, бережно вытирая щеку.

— Дыши глубже, мой мальчик, дыши.

— Хенвон, — Чангюн говорит с большими придыханиями, — мне не нравятся наручники, сними их, руки затекли.

Шатен быстро расправляется с пушистыми оковами и швыряет те в сторону, а затем с упоением отмечает, что руки брюнета на его груди смотрятся великолепно. Тот не дотягивается, чтобы положить руку полностью, лишь кончиками пальцев касается сосков и еще больше от этого возбуждается. Хенвон, замечая, что брюнет привык к происходящему, начинает интенсивнее двигать пальцами внутри, и, чтобы убрать болезненные ощущения, которые могут возникнуть, касается свободной рукой возбужденного члена студента, он сначала пальчиком игриво проводит снизу-вверх до самой головки, а после принимается слегка надрачивать. Чангюн, если и ощущал до этого набор самых непонятных и разнообразных чувств, казалось бы, по своей природе и вовсе не совместимых, то теперь все иначе: он совершенно прелестнейшим образом выгибается и доверительно открывается, широко раздвинув ноги. На что Че сразу же понимает, что терпеть подобные выпады он долго не сможет, его выдержка далека от совершенства, а лежащий под ним парень невероятен. Чангюн скорее всего ни капельки не отдает себе отчета в своих действиях, а Хенвона от этого ведет хлеще, чем от высокоградусных напитков, сразу ударяет в голову и лишает мыслей, бьет по телу и заставляет думать лишь об одном — животном сексе. Однако, так нельзя поступить с его прелестным мальчиком, Че воет куда вглубь себя и запрокидывает голову назад, пытаясь хоть немного сбить с себя это наваждение. Но стоит лишь ему вернуться назад, к своему Чангюну, как он видит, что тот в нетерпении сжимает простынь одной рукой, а вторую подносит ко рту, прикусывая пальцы, тем самым заглушая стоны, которые неимоверно его смущают. Он толкается навстречу и сжимается, а после, прикрывает глаза и шепчет жаркое: «я хочу большего».

Хенвон улыбается своему маленькому мучителю, утыкаясь носом в его грудь, он слишком счастлив в этот самый момент. В эту минуту на улице царит ужасный ураган, а они вдвоем тут, в тепле и уюте, сплетаются влажными от пота телами и занимаются любовью, от такого противопоставления он еще больше начинает ценить каждую секунду, проведенную с Чангюном. Его грудь переполняет щемящее чувство нежности, и он чуть дрожащими от возбуждения руками, надевает презерватив, обильно смазывая тот лубрикантом и осторожно толкается внутрь. Его обжигает будто огнем, Че широко распахивает глаза и рвано дышит, лишь через несколько мгновений вспоминая о том, что нужно приласкать и успокоить брюнета. Он с невероятной нежностью и заботой гладит его по лицу, проводит кончиками пальцев по линии живота, а чуть позже, с упоением размазывает смазку по сочащемуся соками члену. Хенвон не двигается в нем, позволяя привыкнуть к ощущениям, лишь зацеловывает, пока брюнет издает еле слышные звуки. Он с упоением и любовью оставляет невесомые поцелуи на каждом сантиметре его тела, до которого может дотянуться, но не прекращает ласкать возбужденный орган своего парня.

— Тшшш, — шепчет Хенвон еле слышно, поглаживая того, — все хорошо.

— Обними меня, хочу, чтобы ты прижал меня к себе. Я хочу почувствовать, как ты цепляешься за мое присутствие рядом с тобой. Хочу знать, что я незаменим для тебя.

— Потерпи еще совсем немного, хорошо?

Шатен с невероятной аккуратностью подкладывает руку под талию Чангюна и тянет того на себя, помогая принять ему сидячую позу, а через пару секунд с трепетом прижимает такое горячее и вожделенное тело к себе. Трется носом о его острые ключицы, неустанно гладит его широкую спину, шепчет о своих чувствах и целует в шею. Им слишком тяжело дышит и какое-то время даже не смотрит в лицо своему парню, ему неловко. Впервые ему настолько не по себе от всего: от чувств, что разрывают его на части, от тягучего возбуждающего полумрака, а главное, от человека, который проявляет искреннюю любовь. Он навсегда запомнит какова она вкус: немного горчит на языке и совсем капельку щиплет, но имеет невероятно изящный и великолепный вкус, каждую его клеточку пропитывает волшебным ощущением свободы и раскованности, наполняет до самых краев и перемешивается с его собственными безумными ароматами и чувствами. Брюнет отчаянно борется со своим сумасшедшим смущением, но безбожно проигрывает ему, когда встречается с серьезным взглядом черных глаз напротив, в нем сейчас играет нечто такое безумное, как у школьника, хочется резво скакать, выгибаться и стонать, но он лишь смотрит, будто загипнотизированный, и молчит, даже когда его прижимают и смазано целуют в щеку, не знает, что сказать и как действовать. Потому что поражен. Сражен наповал. Ему совершенно не больно, скорее приятно, ему нравится то, что ощущает, но его состояние граничит на опасном балансе, кажется еще чуть-чуть и Хенвон растворится в воздухе и не будет больше этих бесконечных поцелуев-касаний-проникновений — не будет ничего. Он, повинуясь этому внезапному порыву, жмется к нему сильнее, доверчиво льнет всем телом и обвивает шею руками, дарит поцелуи его макушке и жадно вбирает в себя аромат, исходящий от его волос. Чангюн сжимается, на что сразу же слышит тихие просьбы успокоиться, а после чувствует руку, вновь опускающуюся на член и умело надрачивающую его. Брюнет давно потерялся в дебрях своих фантазий, он видит яркие розы в волосах у Хенвона, касается их кончиками своих пальцев, улыбаясь им, после чего начинает осторожно двигаться, чем приводит Че в изумление. Чувства разливаются по венам, пропитывая все естество насквозь, брюнет больше не сдерживает их, наклоняется к уху шатена и стонет в него, не на всю квартиру, а так, чтобы слышал только он, чтобы понимал, что все лишь для него одного. Все что угодно, абсолютно все на свете. Его тело, душа и сердце принадлежат только ему. От хриплого, низкого голоса Има за секунды нарастает невероятное возбуждение, оно не просто прибавляется и немного становится больше — оно уничтожает все на своем пути. Тембр голоса брюнета всегда был особенным: приятным, обволакивающим, таким, что хотелось слушать его целую вечность, а сейчас, когда он на грани бреда, шепчет ему несвязные слова, мажет влажными губами по мочке уха и плавно двигает своими бедрами в такт, хочется сойти с ума. И он сходит. Задирает свою голову вверх, тем самым отстраняя Чангюна, хватает его за подбородок и смотрит в глаза, в уголках которых скопились слезы, собирает их губами, а после легонько целует его припухшие губы. Отстраняется и снова целует. Он, не разрывая зрительного контакта, бережно кладет его на подушки и распахивает объятия, но не прекращает смотреть. Знает, что Чангюн сходит с ума от чувств, заполнивших его, боится, стесняется и поэтому так отчаянно жмется, но Че не может больше ждать. Хенвон вкладывает свои руки в ладошки брюнета и, переплетаясь пальцами, пробует двигаться более напористо, он тщательно следит за каждой эмоцией на лице своего мальчика и лишь убедившись, что тот получает такое же удовольствие, как и он сам, продолжает ускорять темп.

— Мне нравится твой голос, нравится твое смущение, нравится, как ты смотришь на меня, нравится твое тело и жесты. Ты мне весь безумно нравишься. Я, кажется, люблю тебя.

Чангюн всхлипывает и влажно целует руку Че, лежащую около его лица, так он показывает свою другую сторону, в этот маленький и простой жест он на самом деле вкладывает всего себя, не пошлого и страстного, а дарящего теплоту в ответ. Хенвон видит, как подрагивает член Има, хочет распутать пальцы, чтобы помочь ему разрядиться, но тот лишь крепче сжимает их и просит не делать этого. Его все больше, чем устраивает. Сейчас для него не важны ответные ласки его тела или жадные поцелуи, он как ребенок жаждет взгляда, который бы не смели от него отвести и рук, которые бы крепко сжимали его ладони в ответ. Пусть это покажется Че каким-то странным и не таким, но такой он есть: своеобразный, несуразный и одинокий при всей своей популярности. Слишком открытый сейчас.

— Скажи это еще раз, — парень будто бы не просит, а умоляет, — повтори эти слова снова.

— Я люблю тебя, Чангюн. Люблю.

Нахлынувшие на него чувства наслаждения были настолько неистовыми, что он, задыхаясь, открывая рот и жадно глотая воздух, стал будто бы одним целым с этой непроглядной темнотой, безумной нежностью и Хенвоном. Их темп становится намного интенсивнее, и он рвано стонет, когда понимает, что больше не способен сдерживаться, его тело изгибается, а ладони разжимаются, Чангюн смотрит на Хенвона, краем глаза отмечая подобное состояние и у него, а после падает без сил на мягкий матрац и подушки. Тяжело дышит и притягивает к себе Че. Жмется к нему, тыкается носом в ключицы, ему не хочется больше ничего, ведь теплые руки обвивают его тело, обожаемые губы дарят поцелуи, а слова любви с них срываются раз за разом. Ему невероятно сильно хочется плакать, потому что он наконец обрел нечто стоящее, ощутил, что значит быть любимым и нашел свое место. Прямо тут, в этой маленькой квартирке, на этой кровати, со скомканными простынями и разбросанным подушками, именно здесь, в объятиях Хенвона. Его место тут. В его руках.

— Я тоже очень сильно люблю тебя.

— Знаю, — Че дарит ему, кажется, сотый поцелуй за этот вечер, — эй, почему твой голос так дрожит?

Брюнет лишь сильнее прижимается к любимому парню, не давая рассмотреть своего раскрасневшегося лица, на что Хенвон ворчит и приподнимает того за подбородок. Видеть своего возлюбленного таким беззащитным и плачущим невероятно трудно, его сердце делает опасный кульбит и разбивается. Потому что он больше не может терпеть, потому что весь Чангюн просто катастрофично идеальный сборник его фетишей и желаний. Че искренне не понимает, как в этом парне уживаются столько личностей, но желает поподробнее изучить каждую из них и подружиться как можно ближе. То он дерзкий хулиган, то зубрила, то душа компании, то первоклассный любовник, но несомненно больше всего ему нравится то, что Чангюн до одури милый. И с этого момента Хенвон никому его не отдаст, никогда не отпустит и не собирается делиться. Он смотрит на того с огромной нежностью, плескающейся в глазах, а после, уже по привычке, целует в уголки глаз, на что получает вялые попытки отстраниться.

— Не отпущу тебя. Теперь ты только мой мальчик. Никогда не отпущу.

— Твои слова делают меня счастливым, — смущенно говорит брюнет, — я бы и сам никогда не ушел от тебя. Ни в этой жизни, ни в следующей.

— Ты такой милый, — измученно стонет Хенвон.

— А ты невероятно красивый, — Чангюн легонько чмокает его в подбородок, затем снова утыкается в ключицы.

Шатен смотрит на красные уши своего парня и молится всем богам, чтобы его член снова не встал, потому что для первого раза им вполне достаточно и этого. А Чангюн видимо этого совсем не понимает или слишком хорошо отыгрывает свою невинность, потому что еще чуть-чуть и Че отбросит свою нежность и аккуратность к чертям, набросившись на того совсем по-другому. Так, чтобы он понял, как опасно играть с ним в такие игры. Вероятно, его немая просьба все-таки достигла чьих-то ушей, потому что он замечает, как пригревшись и поджав колени, Чангюн засыпает в такой странной позе, что в принципе неудивительно для того, кто испытал насколько сильные эмоциональные горки за один единственный день. Хенвон не думает уходить или пытаться вытирать с них следы спермы или еще чего, презерватив он уже выкинул в помойку, а будить ради остального настолько уставшего парня не видит смысла, просто укрывает того одеялом, ласково прижимает к себе и тоже проваливается в сон.

***

— Куда мы так рано сорвались? — Чангюн сонно трет глаза, когда они выходят из автобуса на окраине города, — у тебя тут какие-то дела?

— Хочу тебя как следует кое с кем познакомить, а на это уйдет огромное количество времени.

— С кем? — Им настойчиво дергает Че за рукав плаща, — и зачем ты одел меня подобным образом, сам же говорил, что моим телом нужно гордиться, а теперь что? Почему запихнул меня в водолазку и толстовку сверху?

— Скоро сам все поймешь, а после не забудь меня поблагодарить от всей души, так, как я люблю, — подмигивает ему Че и ступает вперед, — не отставай, а лучше возьми меня за руку.

— А если нас увидят? У тебя же будут большие проблемы из-за наших отношений, — Им оглядывается по сторонам.

— Не волнуйся, вокруг нас ни души, сам посмотри. Ну же, я жду. Или ты не хочешь? Неужели не хочешь? — дразнится шатен и игриво улыбается.

Хенвон уже некоторое время держит руку протянутой, и пристально следит за своим милым мальчиком, внутри него все сжимается от нежности, и он еле удерживается, чтобы не подойти к нему близко-близко и не сжать в сильных объятиях. Очень хочется зарыться носом в его макушку, вдыхая аромат цитрусового шампуня, и простоять так целую вечность, абсолютно не двигаясь и не тревожась ни о чем — лишь наслаждаясь моментом. Спустя множество дней Че наконец-таки понял на что следует обращать больше внимания и как понимать Чангюна без словесных тирад. Его действия, жесты и поступки несут в себе всю информацию, которую необходимо знать. Шатену всегда мало ласковых слов и комплиментов, мало всего, но забота со стороны Чангюна невероятно успокаивает его и открывает новые грани любви. Даже в этой ситуации Им в первую очередь думает не о себе или о том, что хочет получить, а о осторожности. Чертовски мило. Ему нравится. Сильно нравится быть с ним, встречаться, принимать его любовь и дарить свою в ответ. Они сошлись при довольно странных обстоятельствах, но все-таки до сих пор вместе, а это что-то, да значит. Может они и правда были созданы друг для друга. Кто знает.

Когда Чангюн осторожно прикасается к длинным пальцам Че, тот, ни капли не смущаясь, сразу же переплетает их, и затягивает его в полумрак переулка. Брюнет все никак не может убрать глупую улыбку с лица и надеется, что Хенвон в этот момент не обернется, потому что не хочет так просто попадаться. Не собирается ему открывать, по крайней мере сейчас, тот факт, что простое прикосновение рука к руке делают его до одури счастливым, через это касание он впитывает в себя все чувства, которые бурлят в Че, и самое главное — понимает, что его любят. Действительно любят.

Чангюн подмечает, что Хенвону намного проще говорить о том, что его беспокоит, чем действовать, доказывая что-то, но иногда он становится через чур задумчивым на большой промежуток времени, долго ходит кругами и витает где-то в облаках. Студент волновался, видя такое поведение, но с течением времени стал понимать, что это зависит от чего-то другого, а не от него самого. Да и в последние дни Хенвон все чаще и чаще одергивает себя, кидает озорной взгляд в сторону Има и ныряет в теплые объятия, шепчет всякие непристойности на ухо и ждет реакции. Концентрируется на нем и том, что происходит здесь и сейчас. Помимо этого, в их жизни изменилось еще кое-что: отношение к прикосновениям. Че не просто быстро схватил его ладошку, а осторожно дотронулся кончиками пальцев, провел ими до запястья, заглянул в глаза и, улыбнувшись, сжал его теплую руку в своей. Им же глядя на то, как старается перемениться Че, также не отстает, он учится правильно говорить о своих чувствах, интимно шептать комплименты, а также болтать о всяких странных мелочах. Брюнет не жалеет усилий, чтобы каждое утро начинать с признаний в любви, но не просто говоря ему знакомые три слова, а выражая свои чувства иначе: рассказывая, насколько у того пушистые и длинные реснички, какой красивый профиль и потрясающие ноги. Любовь состоит из мелочей — так утверждал какой-то психолог из популярной книги, прочитанной им для большего прояснения ситуации о гармоничных взаимоотношениях. И он оказался прав на все сто процентов, казалось бы, это всего лишь несколько букв, но действуют они фантастически, не говоря уже о том, что почти каждое утро у них теперь проходит далеко неспокойно. Очень страстно и активно. Чангюну хочется показать Че как он растет и меняется ради него, ему чрезвычайно важно быть достойной кандидатурой, и он прикладывает все силы чтобы не разочаровать своего парня.

Они уже достаточно долго петляют по запутанным улицам и постоянно сворачивают то направо, то налево, а мозг брюнета уже после третьего поворота отказался запоминать весь путь, вместо этого лишь подкинув идею о том, что следует сжимать теплую ладошку, ведущего его человека, как можно сильнее. Хенвон поднял его с постели в семь часов утра, не покормил и даже чай выпить не дал, запихнул вещи в руки и приказал одеваться в темпе, потому что они уже опаздывают на свой автобус. Это немного странно, но за несколько месяцев отношений Чангюн уже привык к такому раскладу. Иногда Че взбредает в голову очередная блестящая идея, то встретить рассвет на крыше заброшенного здания, то купить бутылку вина, сделать сэндвичей и отправиться налегке в поход, а теперь вот это. Чангюн всегда удивляется, выслушивая предложения, внезапно озарившие его голову, но никогда всерьез не сопротивляется, кроме тех моментов, когда намеренно дразнит того. Потому что тогда, в награду за то, что все состоится, он получает потрясающий секс или в крайнем случае сладкие поцелуи, переполненные нежностью. Ему чертовски подходит такое. День за днем у шатена в глазах все ярче загораются миллионы ярких звездочек, а его действия становятся все более непредсказуемыми, и это нравится Чангюну особенно сильно. Ему также по душе то, что их маленькие отдушины они все-таки решили оставить, хотя Хенвон перестал в них остро нуждаться. Только они переросли в нечто иное, трансформировались, перейдя на совершенно новый уровень. Единственное, что не изменилось — это то, что Че все также невообразимо искусно сводит его с ума пошлыми стонами, к которым теперь добавились грязные фразочки. Вздохнуть свежий воздух полной грудью им теперь помогают и обычные на первый взгляд вещи, но все меняется оттого что они делают это вдвоем. Абсолютно все. Брюнет с нежностью смотрит на Че и мысленно благодарит, наверное, уже в тысячный раз — его прекратили преследовать больные фантазии, он не думает о скуке или вредных привычках. С ним Им дышит полной грудью и действительно наслаждается каждым днем, да и видеть то, как вместо замученного и уставшего человека раскрывается настоящий Че — бесценно. Он безумно интересный как личность: понимающий, пленительный, остроумный и находчивый, одним словом, великолепный. Брюнет особо ценит, что все его идеи Хенвон встречает с восторгом и искренним интересом, он кивает головой и частенько предлагает, как можно что-либо улучшить, а после, как истинный преподаватель, хвалит за успехи и проявленный энтузиазм. Чангюн и мечтать о таком не мог, раньше ведь никому и дела не было до его мыслей, а теперь они не просто нашли своего слушателя, сейчас все непременно воплощается в жизнь. Это чертовски важно. А еще очень трогательно.

— Скоро придем?

— Уже пришли, — Че, кивком указывает на подозрительный подвал с железной дверью, — постучись, нас ждут.

— Почему я? — брюнет с опаской косится в сторону подвала.

— Просто сделай это. Не бойся, я же с тобой.

Чангюн смиряет шатена достаточно настороженным взглядом и громко стучится, он не знает, чего ожидать и тем более не понимает почему его парень ведет себя так странно: тот даже не спустился до сих пор вниз, лишь стоит и усмехается. Через мгновение дверь распахивается и его, еще не успевшего понять в чем собственно дело и куда он попал, затаскивают за грудки вглубь помещения и роняют в кресло. Обстановка, мягко говоря, вокруг слишком странная, будто бы он попал в спальню Хаула из ходячего замка, повсюду амулеты, какие-то магические штуки и хрустальные шары. И, как вишенка на торте, все это мракобесие дополняет человек в черной мантии, активно вдавливающий его в кресло. Подозрительно знакомый человек.

— Привет, малыш. Скучал? — улыбается ему парень, — помнишь меня?

— Я помню, что ты назвал меня тупым, Минхек, — чуть погодя отвечает брюнет, — здравствуй.

— А ты злопамятный, однако, ничего, мы это исправим, — Ли склоняется над ним, пристально разглядывая лицо и цокая языком, — обидно, что ты выглядишь миленьким только тогда, когда плачешь.

— Что? — Им старается извернуться, чтобы найти Хенвона, но тщетно, его быстро возвращают в нужную позицию и зажимают лицо рукой, крепко сжимая щеки.

— Сегодня мы с тобой наиграемся вдоволь, и никто тебя не спасет, — как-то совсем не добро смеется парень с повязкой на голове.

Пока Чангюн пытается смириться с новой реальностью, Хенвон серой тенью проникает на кухню и встречает там Кихена. Тот сразу же жмет ему руку и ухмыляется.

— Тебе его совсем не жалко? Ты так хладнокровно оставил своего парня на растерзание Минхеку. Знаешь сколько он дней мечтал с ним поиграться? Даже мне было жутко от огонька в его глазах, может все-таки спасем его, ведь с тобой так долго еще никто не задерживался. Вдруг для него это будет слишком и он сбежит, сверкая пятками.

— Он у меня не любит скучать, так что все в порядке, — саркастично подмечает Че, — да и я пообещал дать Минхеку ровно десять минут наедине, а вот ты-то что такой спокойный? Даже ревновать не будешь? Ты их видел?

— Наши отношения строятся на доверии, — блондин выглядывает в зал и сразу же сводит брови к переносице, — но явно не в этом случае.

Че, абсолютно довольный своей провокацией, смеется, наблюдая как возмущенный Кихен оттаскивает Ли от Чангюна. Так все получилось по-честному: он обещал не вмешиваться в то, что будет происходить и не нарушил слово, идиллию разрушил Кихен. Хитрый план был претворен в жизнь, да и ведь с Ли по-другому просто нельзя, он же кидается с головой в омут и не слушает никого. Никого, кроме Ю. Тот научился его контролировать и теперь активно этим умением пользуется. Хенвон иногда выпрашивает у блондина помощи в воздействии и лукаво ухмыляется, только жаль, что Кихен далеко не всегда с удовольствием готов помочь, ведь в основном он на стороне своего ненаглядного.

— Какого черта? — озадаченно выдает Чангюн, пытаясь осознать произошедшее.

— Это то, ради чего мы так долго ехали сюда, — смеется Че и ерошит волосы брюнета, все еще выглядевшего крайне растерянным, — это мои лучшие друзья. Твоего мучителя зовут Ли Минхек, впрочем, вы уже познакомились и виделись раньше, а рядом со мной супермодель и звезда по имени Ю Кихен. Они немного странные, но ты привыкнешь, а еще они слишком озабоченные.

— Ты кого странным назвал, дурень, — Минхек пинает друга под зад ногой и прячется за блондином.

— Тебя в первую очередь, — Че с угрозой идет на Ли, — ты слишком откровенно лапал моего мальчика.

— Пойдем, — Кихен отходит от кричащей друг на друга парочки и подзывает к себе брюнета, — посидим на кухне и попьем чай, а эти двое, понимаешь, они слишком соскучились. Давно не виделись и все в этом духе.

Кихен рассматривает парня Че и про себя отмечает, что тот очень привлекателен, неудивительно, что именно такой молодой человек смог, наконец-то, остепенить их общего друга. На самом деле Ю очень рад, что теперь сможет с кем-то спокойно поговорить, пока те двое не утолят свою жажду в криках ни о чем.

— Ты привыкнешь, — доверительно сообщает Кихен, — к концу дня уже вольешься, вот увидишь.

— Я не уверен.

— Ты очень интересуешь Минхека и тебе стоит опасаться его маленьких проделок. Просто имей ввиду. И еще одно, ни я, ни Хенвон тебе помогать не будем, ты должен сам приструнить его, если не сумеешь, так и останешься малышом до конца своих дней. Кстати, как тебя зовут? Че видимо не счел нужным представлять свою драгоценную пассию.

— Им Чангюн, я учусь в университете, где преподает Хенвон.

— О, как в порнушке.

— Я кажется начинаю понимать, почему вы двое вместе, — обреченно вздыхает брюнет, — а что в той комнате происходит, почему там так много предметов, нагоняющих мистический антураж? И связаны ли с этим платки, повсюду развешанные здесь? И почему они все одинаковые?

— Со временем ты все узнаешь, и про платки тоже, — как-то странно улыбается ему блондин, — нам не куда спешить.

От разговора их отвлекает громкая музыка, резко прерывающая ругань в магической комнате, Минхек включил какую-то шаманскую мелодию и уже во всю отдается ей и дергает Хенвона. Тот упорно сопротивляется, но ровно до тех пор, пока ему на спину не запрыгивает Ли и тогда они переходят в какой-то совершенно новый вид ожесточенной дружеской борьбы. На удивление к ним быстро присоединяется Кихен, который показался Иму самым адекватным и сдержанным. Видимо только показался. Тот ведет себя непринужденно, совершенно не беспокоясь о том, что могут о нем подумать, хватает Минхека поперек талии и тянет на себя. Брюнет активно барахтается, а затем заливисто смеется, когда ему удается пнуть ногой озверевшего Че. Шатен снова хочет напасть, но внезапно останавливается на полпути, разворачивается и бежит в сторону кухни. Хватает Чангюна и тащит ко всем, к веселью и чудной музыке, которая странным образом раскрепощает, заставляя расслабиться. Им наблюдает как довольно-таки хрупкий по виду Ю подхватывает Минхека, кружит его, а после с грохотом кидает на кресло и жадно целует, на что получает выкрики Че о том, что это вечеринка в честь их знакомства и нужно сказать разврату громкое нет. Они смеются и выпивают, а после Кихен приносит камеру полароид и собирает разношерстную компанию для общего фото. Минхек слишком громко и счастливо верещит, получая фотографию и словно ребенок радуется ей, убегая в сторону кухни.

— Ребят, ребят, посмотрите!

Чангюн последним заходит в помещение и видит, как трое человек стоят, склонившись над холодильником и рассматривают фото, прикрепленные туда. Перед ним висят пять снимков: на троих присутствует лишь один улыбающийся Кихен, на четвертом Минхек вместе с Ю позируют на фоне какого-то лесного озера, а последняя фотография, их общая, теперь гордо висит в центре, на самом видном месте.

Хенвон счастливо улыбается, и пока те двое слишком увлечены рассматриванием важных для них фотографий, он переплетается с Чангюном пальцами, притягивая того к себе. Прижимается к нему и звонко чмокает в щеку, за что получает оглушительные крики от Минхека, оскорбленного такой несправедливостью. Брюнет думает, что сейчас они снова начнут ругаться и драться, но, к его удивлению, все происходит иначе. Кихен ставит на плиту чайник и достает торт из холодильника, Ли бегает и убирает платки с кухни, зачем-то скидывая их в корзину для грязного белья, а Че достает тарелки и маленькие ложки. Смотря на то, как они вместе работают, Чангюн очень четко улавливает сильную связь между всеми тремя и даже немного завидует, но, когда его с озорной улыбкой Минхек подпихивает к столу и пододвигает стул, понимает еще одну вещь — теперь это и его компания. Не только Хенвона. Эти люди уже приняли его и им неважно то, что в нем может быть не так, он им интересен не потому что красив или популярен, совсем по другой причине. Они такие шумные, веселые и крикливые, а еще почему-то уже такие родные, странно как быстро он адаптировался к ним. За этими мыслями Чангюн даже не замечает, как Че садится на соседний стул и кладет голову на его надплечье, о чем-то негромко шепча.

— Что? — переспрашивает брюнет.

— Люблю тебя, — тихонько смеется Хенвон, чмокая того в шею.

Чангюн смущается, хотя, после нескольких секунд раздумий впивается в манящие губы поцелуем, сопровождающимся недовольными криками. Им твердо решает игнорировать претензии со стороны новых друзей, а позже, он совсем как школьник, будет неловко хихикать и переплетаться пальцами с Хенвоном. Потому что именно так он выражает свой искренний интерес.