Лесной страж довольно потянулся: никакой важной работы нет, помощники заняты своим делом, Коллеи корпит над новым заданием, а очаги загрязнения были вновь очищены. И даже никакая очередная мать не бежит показывать ему свое больное дитë. Тишь да гладь. Тигнари довольно растянулся в траве, греясь последними лучами закатного солнца. Но стоило ему на минуту расслабиться, как появились первые холодные порывы и вскоре полил тяжелый дождь.
Открыть глаза, он должен срочно открыть глаза. Дождь залил его полностью, одежда неприятно прилипла к телу, а хвост начал впитывать всю лесную грязь в себя. Открыть глаза и встать.
Открыть глаза и встать.
Открыть глаза и встать.
Вокруг темно и все потому, что он не может открыть глаза и встать. Неприятный трепет эхом разносится в груди, чего-то ожидая.
Нельзя ждать, нужно открыть глаза и встать. Он с трудом смог разлепить глаз; можно было радоваться маленькой победе, если бы не яркая вспышка, решившая озарить небо и между делом ослепить Тигнари. Глаза лучше держать закрытыми, но поздно — яркая вспышка уже въелась ему в веко и расползлась по всему глазу, принося боль.
Хорошо, тогда просто встать и бежать, он сможет дойти обратно и так, не разлепляя глаз.
Встать и бежать.
Встать, архонт его раздери, и бежать.
Страшно — он теперь и не слышит, вода залилась в уши и давила на барабанные перепонки, принося ужасные ощущения давления внутри. Дождь тяжелый и холодный. После такого придется горестно ходить и молить, чтоб его не настигла никакая болячка. Уши лечить больно. От этих мыслей в груди вновь разлилось эхо. Не к добру.
Тигнари настигло новое ощущение: чьи-то холодные пальцы коснулись его лица и медленно потянулись вниз, к подбородку, всё внутри затрепетало от неприятных ощущений. Нет-нет-нет. Нельзя. Нужно это все прекратить. Эхо отдает в сердце, терпеть больше нельзя, нужно уходить. Он чувствует, как к кончикам пальцев вновь приходит ощущение, это несомненно радует его, значит, он сможет встать. Над небом вновь разразилась молния и гром, а вместе с ним и холодный голос:
— Бессмысленные потуги.— Тигнари чувствовал потустороннее существо, но никак не слышал его, потому что эта сущность могла говорить с ним в голове.
Слушаться нельзя, если бы он был послушным, он бы всю жизнь корячился в академии слушая гнусные речи мудрецов. Поэтому он из последних сил переворачивается, окончательно пачкая всю одежду и срывается в бег.
— Тебе не сбежать.
Ботинки с трудом отлеплялись от грязи, замедляя беглеца, но он не сдавался, продолжая изо всех сил бежать. Но это не понравилось таинственному голосу и, кажется, он разбушевался, через закрытые глаза Тигнари видел, как часто молнии метались в разные стороны, иногда в смертельно близком расстоянии от него самого.
— Твой приговор уже вынесен, — грохотал вместе с молниями голос. В груди вновь отвратительно заскрипело, и Тигнари не знает точно почему, возможно, оттого что голос кажется до боли знакомым или же внутренне ему стало понятно: от судьбы действительно не уйдешь.
Остановившись, страж смог открыть глаза и взглянуть на затянутое тучами небо, где то тут, то там разливались вспышки, а за ними спешил гром. Ощущение звука вернулось к нему полностью, но почему-то грохот уже не пугал его.
— Приговор будет приведен в исполнение! — яростный голос позади торжествовал над ним. Тигнари понял, что это последнее его мгновение и, желая увидеть своего палача, он обернулся. Ужас сковал его окончательно: красные глаза, что раньше смотрели на него с нежностью, теперь выражали лишь желание его скорейшей смерти.
Так оно и произошло.
Палач поднял свое копье в небо, и по приказу бога на него обрушилась молния. Эхо в груди все время его предупреждало, но Тигнари понял слишком поздно. Мучительная боль сковала его, разряд прошел через него полностью, уродуя его до неузнаваемости. Хотя это не точно. Да и какая разница, он все равно мертв.
***
— Нужно поесть. Я не говорю все и сразу, но чуть-чуть нужно, — доносился до боли знакомый Тигнари голос. Слышно было плохо, сквозь неприятные помехи, но все равно внутри все сжалось. Все тело раскалывалось от боли, от ушей до кончиков пальцев. Раз болит, то, значит, жив. Если это второй шанс, то Тигнари не упустит его. — Ты при мне еще ни разу в себя не пришел. Все волнуются. Тигнари?
Распахнув глаза перед ним вновь оказался силуэт его палача, но на это раз он не собирается ожидать своей участи и, кое-как сгруппировав себя, он кидается на врага.
— С ума сошел? У тебя строгий постельный… — красноглазый демон хочет начать свою сладкую речь, но руки Тигнари вцепились в смуглую шею, не давая ни дышать, ни тем более говорить. Сердце трясется в страхе, разнося резкую боль по всей груди стража, но он не может ослабить хватку. Один раз он уже проиграл, второй раз не собирается. Демон начинает извиваться, пытаясь выбраться из-под него.
За дверью раздался шорох.
— Генерал Махаматра? — стоило девочке зайти в комнату, как тут же взвизгнула от ужаса. Крик резанул его и так больные уши. — Хватит! Прекратите!
Хватка ослабла, и он вновь потерпел поражение, позволив себе отвлечься, он дал палачу шанс вырубить себя.
***
Пробуждение вновь было отвратительным, но тихим. Он в своем лесном домике, вокруг никого, хотелось бы радоваться, но в горле настоящая пустыня, что даже язык прилипал к нёбу. И ему связали руки, какая прелесть, проще откинуться в своей постели, чем кого-то позвать, про высвободиться самому речи не шло, плечо болело ужасно.
К счастью, его вскоре проведали:
— Наставник, вы пришли в себя? Обещаете не бросаться на меня? — робко спрашивала Коллеи встав у порога домика. — Вы меня понимаете? — Тигнари слабо кивнул: понимать он понимал, но слышал с неприятным шуршанием. Они же ему туда не напихали тампонов? — Точно не станете буянить? — глупый вопрос, но ему опять пришлось кивнуть. Девочка спокойно развязала ему руки и уложила их на одеяло, после подсунула ему еще подушек под спину, чтоб усадить его. И давно это у нее силы появились поднять его? Как давно он спит? Коллеи зря времени не теряла: уже приготовила чайную ложку, зачерпнув ею приготовленную заранее воду в чашке и протянула к его рту. — Пожалуйста, выпейте это, тут просто вода. — Настроение Тигнари заметно после поднялось. — Это так забавно, да, наставник? Я помню, как вы также поили меня из ложки горьким сиропом, когда я заболела. Я тогда вас еще совсем не знала и не уважала, но вы все равно со мной сидели, как время находилось. Теперь и я вот тут сижу, как видите, — ее голос постепенно затухал, радоваться было и правда нечему. — Может, скажете, что болит? К нам тут пришли лекари из Амурты, генерал Махаматра их пригласил.
Гром и молния. Красные глаза. Исполнение приговора. Пронзающая все тело боль. Точно.
— Он убьет меня? — прошептал Тигнари почти одними губами.
— К-кто? Что с вами такое? Как только все узнали, что в вас попала молния, генерал Махаматра сделал все для вас, чтоб вы быстрее поправились. И сюда привез тоже сам, — девочка была в замешательстве от заявлений и принялась защищать генерала.
— Коллеи, ты ничего не знаешь, Сайно пытался убить меня. Он наслал на меня молнию. — На последних словах он ощутил пульсирующую боль в плече. Хоть там и было все бинтах он понимал, что там увидит за ними — ожог. Коллеи убрала ложку с чашкой на стол и молча направилась к выходу. Это не понравилось Тигнари: — Ты куда? Ты же не собираешься звать его сюда? Коллеи? — Перед уходом она что-то ответила, но услышать что конкретно не получилось, а сама уже ускакала. Все же Коллеи очень бодро двигается, учитывая ее недавнее осложнение элеазара.
К его счастью, Сайно она не позвала, а лишь лекарей из Амурты. Итоги не такие уж плачевные: строгий постельный режим, полный покой, а там как будет. Слышал он плохо, что неудивительно — перфорация одной барабанной перепонки вам не шутки. Легко отделался, считай: теперь терпеть противные капли для ушей и надеяться, что она сможет зарасти.
За эти несколько часов поев, умывшись и приняв лекарства, он снова оказался укутан дремой, которую прервала открывающаяся дверь. Шерсть встала дыбом при виде фигуры Махаматры. Зайдя внутрь, Сайно демонстративно оставил копьё у входа, а следом на пол пошли головной убор, электро глаз Бога и прочие артефакты. Освободившись от всех нош, Сайно медленно присел рядом с больным.
Будничном голосом он произнёс:
— Тебе рассказывали последние новости? — Тигнари не ответил; с ним сегодня, кроме как о его лечении, ни о чем другом не говорили.
— Я узнаю от других, а ты выметайся. — Находиться рядом с ним не было никакого желания. Но Сайно не двинулся.
— Дэндро Архонта, благодаря путешественнице, освободили, а несостоявшегося бога поместили храм Сурастаны для лечения. Или то, что от него осталось, я не следил. Путешественница рассказала, что в тебя попала молния, и я, как освободился, пришёл в Парадис Дхяй.
— Ты можешь на секунду прекратить так нагло врать? Ты всем успел наплести этот бред? — Сайно молча подошёл к его кровати и протянул кисть ко лбу, Тигнари попытался вжать голову в подушку, даже выгнулся в пояснице в попытке избежать прикосновения, но рука всё равно достигла лица.
— Температуры нет, но ты всё ещё бредишь, — он убрал руку, не желая приносить ещё больше боли и дискомфорта Тигнари.
— Заткнись.
Сайно тяжело вздохнул и, забирая свои вещи, наконец вышел.
Тигнари обрёл спокойствие и смог спокойно уснуть. И это только первый день его пробуждения, что его ждало дальше, Тигнари не знал.
***
— Наставник, просыпайтесь, нужно принять лекарства, — сквозь дрëму услышал он юный голосок. — И капли нужно закапать.
На этот раз ему было чуть лучше: боль в теле и ушах все еще беспокоила его, но пелена в голове постепенно начала рассеиваться. Может, не настолько уж он и долго проваляется в кровати, как ему пророчили мудрецы.
— Не нужно, капли я закапаю сам, — отрезал Тигнари, на что у Коллеи округлились глаза. Это ее расстроило, но она попыталась скрыть это. И протянула тарелку с завтраком, вложив ложку в здоровую руку.
Правое плечо все еще сковывало его движение. Он все еще не видел, как выглядит ожог под бинтами, но сегодня на перевязке сможет оценить состояние. А пока он принялся есть левой. Удивительно, как сейчас он не в состоянии поесть больной рукой, но совсем недавно набросился на чертового генерала.
Погрузившись в свои размышления, Тигнари не заметил, как к нему вплотную подошла Коллеи, быстрым движением оттянула ухо назад и влила шприцем лекарство. Мерзость, он почувствовал, как жидкость стекает ему внутрь, принося еще больше дискомфорта.
— Коллеи, больше так не делай, я в состоянии сам прокапать свое ухо, — обижено просипел он.
— А я не могу после взять ответственность, если вы не будете выполнять назначение. Мне будет легче сделать все самой, — недовольно сообщила Коллеи. Ее обижало, что когда ей выпала возможность беспрепятственно прикасаться к длинным ушам наставника, то в этот же момент он попытался отобрать у нее этот шанс.
— Ты считаешь, что я в том состоянии, чтобы не выполнять лечение? Это совсем не в моем духе.
— Ну, еще неделю назад я бы не поверила, что вы наброситесь на генерала Махаматру. Вы были так близки, а сегодня он спрашивал, будете ли вы в настроении поговорить.
— Хватит, я не желаю больше слушать, у меня болят уши, — залпом выпив таблетки и отодвинув тарелки, Тигнари демонстративно закутался в одеяло и отвернулся к стене.
— Может, тогда вы послушаете, что произошло в Сумеру? — От этих слов ушко заинтересованно дернулось, что вызвало у Коллеи мелкий смешок. — Путешественница смогла вызволить Дэндро Архонта.
— Это я уже слышал.
— Э-э-э, точнее там была не только путешественница: с ней были секретарь академии, наемница, наш генерал Махаматра и Нилу из театра Зубаир. — Тигнари подспустил одеяло, слушая последние новости: — После Дэндро Архонт и путешественница смогли избавиться от искусственного архонта и позже отключили Акашу.
— Что? — удивленно спросил он, повернувшись обратно к ней. — Но ты все еще носишь терминал.
— Просто... привычка? Думаю, что пора снять, но раз за разом чешется взять обратно. Но он не работает. О! Совсем забыла, вам уже снились сны? — взгляд ее на этих словах заискрился. — В первую же ночь мне снился Город Свободы! Я совсем позабыла эти чувства, как хорошо, что нам вновь снятся сны.
Что ж, это удивило его не меньше переворота академии. Этот было странно, всю жизнь он знал это правило как закон: «сумерцам сны не снятся». Да, в детстве его посещали сны, но он всегда знал, что это будет не вечно, как выпадающие молочные зубы — он вырастет и больше не будет снов. И теперь они вернутся вновь? Это действительно странно.
Тигнари пришел к выводу, что все-таки проспал он очень много. Коллеи просидела с ним еще, рассказывая последние вести, и чуть позже удалилась, сославшись на работу.
Несколько дней прошли в томительном ожидании чего-то: перевязки, обеда, лекарств, Коллеи. Он пролежал в постели ещё пару дней и, не выдержав, вылез на улицу. Тигнари и правда не мог больше лежать и совсем ничего не делать, но стоило ему только вытащить свой нос на улицу, не успев даже шага сделать за пределы, как его тут же перехватили подчиненные. Торговаться пришлось долго, и у него получилось выбить себе полчаса на солнце. Даже стульчик ему вытащили, чтоб он посидел на крыльце. Но вскоре от лучей ни осталось и следа: солнце медленно садилось, воздух стал наполняться прохладой, и его погнали вновь внутрь. Пришлось коротать остаток вечера ужином, приёмом лекарств и чтением отчетов. Плавно он перешёл в постель, где он, засыпая, надеялся, что завтра его выпустят на нормальную прогулку.
Но накатывающийся сон как рукой сняло, когда за окном послышался шорох, а дверь попытались открыть. За дверью сразу же показалась белая шевелюра, которой просто заглянуть было недостаточно, и Сайно вошел внутрь.
Не успев возмутиться наглости ночного гостя, Тигнари вмиг услышал оправдания:
— Я уезжаю, не мог уйти не попрощавшись, — глухо ответил Сайно на незаданный вопрос. — Я не знаю, как сильно тебя ударила молния Сказителя, что ты бредишь и боишься меня. Ещё совсем недавно ты мне советовал отдохнуть и перестать отталкивать людей; сейчас мне печально наблюдать, как ты считаешь, что я способен причинить вред, — как бы Тиганри ни относился к генералу, мимо него не прошло чужое состояние. Сайно, хоть и был сейчас удивительно разговорчив, излучал скорбь и тоску.
— Ты опять за свое, я своими глазами видел. — Остатки сна окончательно покинули его и постепенно переходили в раздражение. Он приподнялся с кровати, придерживая себя здоровой рукой.
— Хватит, ты ничего не мог видеть, Дэхья мне говорила, что молния поразила всех Фатуи, но случайно задела и тебя. Ты не мог никого видеть, ты потерял сознание, контузия, что угодно, приснился сон. — Сайно обещал, что будет контролировать себя, но с каждым словом он приближался к Тигнари, нависая над ним, пока между их лбами не осталось крошечное расстояние. — Но я никогда не причинял тебе вред. — На задворках сознания промелькнула мысль, что все это было правдой. Сердце вновь начинает мелко колоть, он и правда где-то запутался?
Сайно, увидев, как уши Тигнари вновь прижались к голове, не выдержал и прошелся по короткой шерстке здорового уха пальцами.
— Эй, х-хватит! — возмущения фенека лишь подстрекали Сайно сделать еще одну глупость. Он потянул ухо к своим губам, нежно касаясь самого кончика. Снизу сразу послышалась недовольный вздох. — Не понимаю, у кого из нас сейчас разорвана барабанная перепонка: у тебя или у меня?
От красных глаз не ускользнуло, как здоровая рука Тигнари прижалась к груди, прямо к сердцу.
— Болит? Сильно?
— Не сильно, все нормально. — Ему всего лишь нужно немного расслабиться, Тигнари чуть удобнее устроился в кровати, ложась. Благо Сайно снизил свой напор, садясь на стул около рабочего стола. — Я запутался. Не понимаю, я помню время, проведенное вместе, мутно, но мне было хорошо. Однако я не могу отпустить… то, что произошло. — Тигнари вновь хотел сказать о нападении на него, но интуиция подсказывала, что такие формулировки стоит приберечь. — Я же был контужен? Но не настолько сильно, чтоб быть до сих пор не в себе.
— Коллеи думает, что тебе приснился сон.
— Издеваешься?
— Нет, я с ней согласен, — Сайно полностью облокотился на спинку стула, запрокидывая голову. — Мне вчера снился первый сон. Я смутно помню, но там точно была Коллеи с большими ушами
— Как у валука шуна?
— Нет, как у тебя.
— Я сделаю вид, что удивился.
— Раз мне снилось такое, почему ты отрицаешь вероятность того, что ты поверил кошмару?
— Если бы я отрицал, стал бы тут спокойно лежать? Мне еще раз напасть на тебя?
— Ты и правда идешь на поправку, — устало хмыкнул Сайно, подняв голову. — Без конца ёрничаешь.
У Тигнари не нашлось ответа, поэтому они погрузились в неловкое молчание. Ему вновь захотелось ощутить взгляд алых глаз на себе, но как нарочно ночной гость повернулся, уставившись в окно. Его распирало от недопонимания, прежние воспоминания постепенно возвращались, неприятно смешиваясь с остатками ядерного желтого страха. Сайно, играющий с ним в карты, рассказывающий ему анекдоты и целующий в губы — настоящий Сайно в его воспоминаниях. Тень, что пыталась его убить, — плод его больных кошмаров. Кажется, он и правда так глупо был обманут самим собой.
Сайно плавно встал со стула и, нарушив тишину, оповестил:
— Я возвращаюсь в город. Не знаю, когда вернусь, если ты... — Сайно невольно поджал губы, опуская фразу. А под конец и вовсе скупо бросил: — Неважно. Выздоравливай.
Слова неопрятно ужалили его. Тигнари ощущает, что обиженный генерал может вообще сюда не вернуться и это его расстраивает. Да что же такое, ему плохо, когда он рядом, и когда он отдаляется, то тоже неприятно.
— Сайно, подожди, — голос остановил мужчину у самой двери. — Я правда еще не до конца понимаю, что происходит. Мне нужно время. Я имею в виду для восстановления.
Обычный человек на месте Тигнари бы не смог разглядеть, какое лицо сейчас у Сайно, но он видит искренне удивление на лице генерала. Все неприятные морщинки тут же разгладились, а лицо просияло. Не выдержав наплыва эмоций, Сайно мигом подошел к Тигнари и оставил неприятно мокрый поцелуй на щеке.
— Фу! Я же сказал! Сайно! — Но ответом стали на этот раз уже ловкие пальцы, повернувшие его голову, и быстрый поцелуй в другую щеку.
— Я буду писать, хорошо?
— Еще одна такая выходка, и я не стану тебе отвечать! — И назло ему, мужчина обхватил его голову, крепко держа, и нежно коснулся лба губами. Сайно практически не дышал, закрепляя у себя в памяти данный момент. — Только пустынники умеют так гадко целоваться, — но Тигнари осекся, замечая затуманивающий взгляд. — О нет, не нужно устраивать сейчас мастер-класс.
— Хорошо, — он усмехнулся. — Я хотел пошутить.
— Это тоже не надо. Все-все.
— Хорошо. Оставлю ее до лучших времен. — Руки Сайно мягко огладили голову Тигнари в последний раз. — Напиши мне обязательно, как станет лучше.
Конечно, попробуй напиши ему. Загрызет его тут же.