Тем временем после Нового Года Идате, Якумо и Ханаби ждала выволочка за то, что они сбежали с миссии от Ируки-сенсея, которая выпала как раз на восточный Новый Год. Хината в сопровождении еще нескольких генинов клана вернула Якумо, которая провела Новый Год в квартале Хьюга, на следующий день в родную семью. Хинате передали два мешочка с деньгами за труды, а вот Якумо готова была на месте провалиться и на родителей взглянуть не смела: еще бы, ведь она сама, без их позволения, на миссию ушла, потом ее подбили еще и от учителя сбежать, и целых две недели перед Новым Годом она была неизвестно где, потом вдобавок обнаружилась у Хьюг, которые ее и вернули. Потому, как только Хината ушла, и чакры ее более не ощущалось, то первым делом у Якумо забрали подаренных чакро-пауков, с которыми она вернулась и выбросили их вон. Этого уже хватило для истерики. Как Якумо этих пауков получила, узнать удалось не сразу, а только когда стресс немного спал. Вперемежку со всхлипами и упреками, что ее родители злые и бесчувственные, услышали они, что пауков ей дали в районе, где живут Хьюги, ребята из паучьего клана, которые там тоже часто гостят. И тут скандал принял новый оборот, потому что Якумо заверили, что в квартал нелюдей она больше в жизни не пойдет и пытались убедить ее, что Хьюги обманом заманили ее туда. Якумо тут же отправили к семейному врачу, который дал ей большую дозу успокоительных, а заодно выяснил о Хьюгах и шестируких нелюдях из клана Кумо еще больше. Оказывается, эти самые мерзавцы хотели навязать ей чакрозверей, пауков крупнее обычных, которых бдительные родители, к счастью, сразу же выкинули. Истерику Якумо он объяснял сменой обстановки, "тяжелейшей" жизнью в течение двух недель, когда она была не дома, скиталась по углам, но никак не реакцией родителей.

Девочка примерно понимала, что так оно и будет, и даже пошла не одна, а с этой Хинатой для храбрости. Только не помогла Хината, которая по дороге ее утешала и говорила, что вечно прятаться у них в квартале девочка не может.

Якумо провела несколько дней взаперти еще хуже, чем обычно, наказанная, а единственной радостью ее было то, что в память о новогоднем празднике у нее осталась подаренная книга, которую Якумо удалось спрятать в комнате среди многочисленных холстов и художественных работ. Поздним вечером она доставала книгу про шиноби, сражающихся с чудовищами, и при приглушенном свете читала ее, вспоминая о своей недолгой дружбе с другими ребятами. Но беда не приходит одна: с миссии вернулся и Ирука и рассказал семье Курама свою версию событий.

Выяснилось, что их дочь, подрядившись идти с ним на миссию, потом бросила задание и со всей группой сбежала от руководителя, да еще и навела на него гендзюцу, чтобы помочь бежать своим сообщникам: Идате, который был бывший вор, и Ханаби Хьюга , которая так и вовсе покушалась на убийство командира: напала исподтишка, выбила ему несколько тенкецу, обездвижила да еще и заминировала дверь в его комнате в таверне взрыв-печатями. В общем, изувечила. Курама пришлось послать Ируке столько денег, что хватило бы и на горстку бриллиантов. В конце концов, богатые подарки убедили Ируку, что "Якумо тоже жертва двух рецидивистов в его команде". Официальная версия теперь выглядела так, что это Идате вместе с Ханаби решили не исполнять свои обязательства и сбежать с задания. А чтобы Якумо не рассказала никому об их побеге, они похитили больную девочку, беспомощную калеку, и силой уволокли ее из таверны, где они остановились. Ни к какому гендзюцу по новой версии Якумо не была причастна, а художественные дзюцу большой мощности в рассказе Ируки теперь использовала Ханаби. Родителей Якумо такой рассказ устраивал, а вот то, как Якумо в беседах эту Хьюгу оправдывала, - совсем нет. Более того, в этой истории Якумо сама выглядела чуть ли не героем, потому что она и этот Идате раскрыли, что Ирука-сенсей интересовался бьякуганом, хотел разобрать Ханаби на части и продать на органы. В этот бред родители Якумо не поверили, а поверили учителю. Особенно, второй версии его рассказа. После долгих расспросов матери стало все ясно: это Ханаби подбила ее прекрасную доченьку сначала убежать из дома на миссию, хотя Якумо знает, что путешествия ей запрещены, затем напасть на Ируку, который ничего плохого не делал, а это все Хьюга манипулировала Якумо, убедив ее, что все они находятся в страшной опасности. А теперь у ее дочери, талантливой художницы, проблемы из-за этой Ханаби и несчастной, никому не нужной миссии. А у Якумо-чан карьера. И она как ее мать уже все распланировала. А тут вмешивается эта девчонка, и... не упечь ли эту Хьюгу далеко и надолго, раз она сама так удачно подставляется?

Ирука представил дело в таком виде, что Идате и Ханаби нужно было бы провести для перевоспитания года три в анбу, потому как нападение на учителя с помощью иллюзии - дело серьезное. А потому надо воспитывать девчонку, пока не поздно, где-нибудь в Корне. Ей дали выбор между тремя годами в корне анбу (Ханаби в этот момент поняла, что их она точно не переживет) и всего лишь месяцем исправительных работ в Городе Мертвых. И выбрала второе. Месяц казался смехотворным сроком по сравнению с тремя годами. В городе Мертвых жил ее одноклассник, Кимимару-кун, а раз живет он, значит, выживет и она. Ханаби, даже уезжая из дома, не слишком печалилась, когда ее и Идате отправили на работы. Поручила домашних чакро-пауков исполнительной сестре, да и отправилась.

Забирал ее очкастый парень, на вид абсолютный ботаник, или вроде того, только в доспехах Корня. Она показала ему бумагу о назначении ей исправительных работ, и на том их короткое знакомство закончилось. Рядом с очкариком уже шел Идате. Он был бледен, сильно нервничал, а Ханаби, активировав сенсорную технику, почувствовала, как заходится у него сердце. Очкарик приказал им следовать за ним.

- Девочке не следует использовать ниндзюцу без необходимости. - Произнес провожатый. - Ясно?

Ханаби оставалось только кивнуть. А сама ругала себя за легкомыслие: блин, он же тоже сенсор! Он догадался, что она изучала состояние Идате! А вот сам Идате, похоже, нет. От большой Конохи Город Мертвых располагался очень далеко. Ханаби думала, что он даже не на всех картках отмечен, но боялась спрашивать. Оказывается, анбушник забрал еще одного мальчишку, из другого класса. Ханаби его только иногда мельком видела. Блондин сдал седому очкарику целую кипу справок. Тот понимающе улыбнулся, приняв их. Улыбка не укрылась от Ханаби, а вот блондин похоже ее не заметил.

Они добрались до какого-то страшного, заброшенного полустанка, далеко от Конохи, и Ханаби подумалось, что это очень хорошо, что с ними анбу. Так они бы пропали. Было здесь жутко. Время шло.

- В Город Мертвых ходит один маршрут. Туда и обратно. Мы сейчас его ждем. - Объяснил анбу. Хьюге показалось, что блондин хотел что-то спросить, но, как и все, был напуган. Зато спросил Идате.

- А ехать сколько?

- Обычно часов пять. - Ответил анбу.

- Так долго? Я хочу побыстрее увидеть старика Оротимару! - Воскликнул Наруто.

- Я бы на твоем месте не спешил. - С иронией ответил провожатый.

Маршрутный трамвай, действительно, подъехал. Они зашли. Очкастый купил четыре билета. Пассажиров было не очень много, но без сопровождения не ехал никто. Это успокаивало Ханаби: значит, это не они - недоноски, которые не могут сами на трамвае поехать, а там так принято. Уезжать было страшновато. Ханаби попыталась представить среднюю скорость трамвая и помножить на пять часов. Расстояние выходило приличным.

- А как вас зовут. - Спросил Наруто.

- Якуши.

- А вы тоже джонин Корня? Настоящий? - Воскликнул Узумаки, и тот кивнул.

- Я здесь, чтобы вас довести. На случай, если что-то случится. - Ответил молодой парень.

- А что может случиться? - Вдруг дрогнувшим голосом спросил Идате.

- Не знаю... Например, заглохнет трамвай. - Якуши сказал об этом таким тоном, как будто говорил о чем-то незначительном. - Мне придется вас из леса выводить. Без меня заблудитесь и умрете.

На всех такое обещание произвело большое впечатление, хотя Идате, чтобы придать себе храбрости, пересказал провожатому то, как они в одиночку добирались до Конохи. Тот снисходительно улыбнулся. Ехать было долго, поэтому все перезнакомились. Наруто с упоением рассказывал, как он вместо школы достал направление в Город Мертвых, как он рад и сколько трудов и хлопот он положил на разрешение здесь работать. Ханаби почувствовала, как в Якуши зреет раздражение. А Узумаки все говорил, как убедил саннина стать его личным учителем. Хьюга решила, что не стоит здесь, при анбу, рассказывать малознакомому мальчишке про то, что быть саннином тяжко и почему стать ниндзя-отшельником хотят не все. С другой стороны, Узумаки успокаивал: если бы не его болтовня, они бы сидели в могильной тишине.

- А ты долго справки собирала? - Спросил он.

- У меня только это. - Ханаби отдала ему решение об исправительных работах. У Идате был такой же лист.

Наруто прочитал, а потом даже отсел подальше от ребят.

- Вон, что... ну, вы-то другое дело. А меня в ученики берут. - Похвастался он. Наруто немного позавидовал, что ребятам не надо никаких справок, хоть и не хотел бы поменяться с ними местами. Но зависть требовала выхода.

- К кому это вас "направляют"? Ну-ка посмотрим... - Идате молча передал направление. Узумаки посмотрел в бумагу и хохотнул. - Меня целый саннин будет учить, а у вас... Онага-сама. Кто это вообще... Наверняка какая-нибудь бесклановая с таким птичьим именем.

Тут Якуши отвесил ему подзатыльник.

- Еще хоть слово кто-нибудь из вас пизданет... Я через окошко вас выкину и потеряю. Скажу, что сбежали в лес. А искать вас там никто не станет. Своя жизнь дороже. - Предупредил анбу. Дети смолкли. Идате и до этого молчал, теперь и вовсе пошевелиться боялся. Так и молчали, напуганные своим провожатым.

Наруто понял, что с ним едут какие-то заключенные, пожизненные штрафники, а он - ученик, значит, они ему не ровня. Учились в плохом классе, нарушали порядок - и вот результат. Наруто и после поездки получил подтверждение своим словам. Якуши повел его с собой, говоря, что Наруто и саннин скоро встретятся, а заодно попросил, и как показалось Наруто, слишком дерзко для слуги, вести себя со стариком Оротимару почтительно. Идате и Ханаби достались другому человеку, и по нему без бьякугана нельзя было сказать, мужчина это или женщина. Человек был одет в странную форму, будто постоянно проводил время под водой. Ханаби показалось, что она похожа на водолазную форму. Человек сказал, что звать его Рей, и они пойдут с ней.

- А почему "ноль"? - Пискнула Ханаби.

- А ты слишком любопытная. - Резко ответила Рей. - Я - нулевой пациент. Вот и Рей.

- А я тоже болею. - Сказала Ханаби, но больше на эту тему Рей разговаривать не собиралась. Сказала только, что ей скучно на базе сидеть постоянно, вот и взяла на себя лёгонькую миссию: доставить очередных мерзавцев к Онага-сама.

Дальше шла система лифтов: когда они поднимались по ним вверх, становилось все холоднее. Теплой одежды ребята не взяли, а оказалось, что их начальница Онага-сама расположилась в укрепленном замке на холме. И довольно высоко, потому что без системы подъемников пришлось бы весь день заниматься альпинизмом.

- А как здесь было первым поселенцам? Ну, до подъемников? - Поинтересовалась Ханаби.

- Ты не хочешь этого знать. - Ответила Рей. - Да и зачем оно тебе? Вдохни полной грудью воздух, почувствуй, как это приятно... Знаешь, ты в таком месте, что эти моменты... ну, когда ты на воле, просто едешь по подъемнику, неважно вверх или вниз, надо ценить. - Ханаби попыталась радоваться и ценить. Получалось не очень. Когда позади были лифты, она наконец-то увидела небольшое поселение, и снова ее повели в неизвестный ей дом.

Онага-сама стояла в окружении нескольких телохранителей, взирала на детей недобро, отпустила Рей. Идате в полутьме дома разглядел только черную форму анбу, поблескивающую на свету.

"Так вот кем меня в детстве пугали", - подумала Ханаби, и ей на секундочку даже захотелось взять автограф у человека, которая была ее главным страхом в девять-десять лет. Но решила, что это неуместно. Да и Онага-сама была не в настроении.

- Где "третий"? - Спросила она грозно. - Где "третий", я говорю?

А Идате и Ханаби договаривались Якумо не выдавать. Нельзя ей ни на какие отработки.

- Я ж не дура. - Произнесла Онага. - Наказывают обычно либо одного, либо всю команду. А так, чтобы одного пощадили, а двоих ко мне отправили - редкость. Вы третьего грохнули по дороге что ли? А?

Онаге-саме передали, что в Город Мертвых прибывает пополнение: ребята, малолетние подонки, похитили другого ребенка-инвалида, силой таскали его по злачным местам, напали на учителя и изувечили его, сорвали задание, опозорив деревню, да еще и от недобитого учителя смотались. Если б не вернулись, считай нукенины, которых только Онага-сама перевоспитает. Ей намекнули, что раз они сильно наказаны, то и относиться к ним можно, как к мусору, делать, что угодно. Ведь известно, что тот, кто не выполняет заданий - мусор. А если она смилостивится и решит прокачать ребят, дав им великую силу, то начальство тоже не будет против такого акта милосердия.

- Она больная очень. Якумо-чан... - Ответила Ханаби. - И все из-за меня случилось. - Идате дернул ее за руку.

- "Она", значит, больная, а ты здоровая. И поэтому ты как самая здоровая вместо нее в лес Шимадзу должна на экспедиции ходить? - Спросила Онага, но Ханаби про этот лес ничего не знала, а потому молчала.

Идате "незаметно" для Онаги потянул Ханаби за рукав, а она "незаметно" кивнула.

- Да у тебя наколки. - Вдруг сменила тему женщина, взглянув на Хьюгу. - Так, девочка, ты пока вещички свои скидывай, а молодой человек сейчас за дверь выйдет и вместе с Рей-сан пойдет, чтоб ему от красоты девичьей не ослепнуть. Телохранители в это время притащили здоровый свиток. Здоровый и на взгляд Ханаби очень-очень дорогой. Таких в ее клане и не было. Если б не обстоятельства, она б не только с этим свитком в одной комнате не осталась, она б дышать на него бы боялась. Такой надорвешь - век не расплатишься. Это не чакросвитки, которые рисуют в мануфактуре Хьюг и которые используются как сумки для кунаев. Она и сама такой нарисует. Даже и без взрослых. Затем один из телохранителей призвал чакрозверя, что-то вроде водяной крысы, и только потом увели Идате, который и сам был рад уйти, этой призывной крысой до смерти напуганный. Он как-то нерешительно помахал Ханаби и скрылся за дверью.

Онага-сама подошла к столу, раскрыла коробку с лекарствами, налила стакан воды, опустила туда таблетку. Та противно зашипела. А Ханаби вспомнила, как Идате рассказывал, что его брат, Ибики, бил мальчика за "интерес к чакротаблеткам", потому что, если их пить, то сильно привыкнешь и потом без них уже не сможешь. А Идате, получив от брата за то, что "он этой гадостью увлекается", сам не знал, у кого спросить, что же это за чакротаблетки такие, за которые ему так досталось.

- У вас призыв - мышь? - Заинтересованно сказала Хьюга. Онага согласно кивнула.

- Здорово, у меня тоже есть "мышь". - Тут из-за пазухи Ханаби вылезла нелепая птичья голова и что-то прочирикала. Онага рассмеялась.

- Ну, и какая от него польза! Только беспокойство одно. - Сказала женщина. - Ты следи за своим призывом У меня призывные звери - хищники, и твои птицы-мыши выглядят для них, как десерт. Хьюга тут же отозвала призыв. Похоже, это была не шутка. - Ты сейчас мне расскажешь, как все было, а я подумаю, что с вами делать. Потом спрошу пацана. Надеюсь, понимаешь, что мне лучше не врать. - Сказала женщина.

Татуировки Онагу интересовали мало. Особенно на руках. Ну, есть у девочки призывы и не самые полезные. То, что эти призывы давали Б-ранг, для женщины было неважно. Скоро и ранг у юной девушки внезапно вырастет, и обучит ее Онага новым техникам, пока превращается новенькая в великую куноичи.

- Почему клан за тебя не вступился? Почему штраф не заплатил? - Спросила она.

- Штраф назначили большой слишком, и мне Глава Клана говорит, чтоб я сама за свои поступки отвечала. Я взрослая уже. А у нас за такие деньги, Онага-сама, целая деревня год жить сможет. - Объяснила Ханаби.

- И ты решила... - Продолжила за нее куноичи.

- И я решила, что я лучше здесь месяц поработаю, и все забудется. - Онага грязно выматерилась.

Женщина быстрым взглядом окинула девчонку еще раз, посмотрела на иероглиф "тори" на голых плечах.

- Любишь птичек? - С иронией спросила Онага. Хьюга закивала головой, а потом подозрительно взглянула на рассматривавшую ее капибару.

- А он не опасный? - Спросила Ханаби, уставившись на водяную крысу.

- Как может такой красавец быть опасным? А? Ты рассказывай, я пока думаю, разрешить тебе с ним поиграть или нет.

- Мне не очень хочется играть с незнакомыми призывами. Можно доиграться, и без кисти остаться. Они красивые... только кто знает, какой у них характер? - Спросила сама себя Хьюга.

- Откуда знаешь? - Спросила Онага. - Ну, что это не всегда безопасно...

- Я все-таки призыватель. - Женщина недоуменно посмотрела на Ханаби. В ее призывах не было ничего опасного. - А еще я была... скверной девчонкой. Мне объяснили, что не все призывы полезны. - Онага увидела, как девица нервно вздернула плечами. - И показали тоже.

- Вот как? - Анбу решила, что в Хьюга применяют слишком жесткие методы воспитания. Она вспомнила себя, и решила, что с детьми так нельзя. Сама Онага узнавала об особенностях призыва не вдруг, а постепенно. И то каннибалы-призывы были для нее в ее четырнадцать шоком.

- Вы о каннибалах-чайках слыхали? - Задала вопрос Хьюга.

Онага помотала головой и сделала вид, что нет. А затем дала знак рукой, чтоб девочка продолжала говорить, хотя она знала человека, который наверняка таких чаек видал.

- Меня однажды на казнь отвели. А кого казнят, не сказали. Со мной истерика тогда случилась. Это было года два назад. Я думала меня следующую этим чудовищам отдадут. Вы представляете... они гигантские, метра два ростом... чайки. Они человека надвое... - Голос ее задрожал, - разрывают и кусками заглатывают.

- За что тебя так? Что в клане творила? - Резко спросила женщина.

- Я обижала ребят, кто послабее. - Она поймала на себе вопросительный взгляд куноичи. - У них была мама, у меня - нет. Было завидно.

- За такое не угрожают казнями. - Ответила Онага.

- Я чуть не стащила лодку. До Чаячьего Острова вплавь надо добираться. Я думала заключить мощный призыв и сделать еще много глупостей... За них сейчас и повесить можно... - Продолжила Хьюга.

- Мощный призыв? Еще хочешь? Могу организовать. - Предложила она.

- Вовсе нет. Мне было двенадцать лет. Я была отчаянная. - Ханаби повесила голову. - Мне жаль очень, что так вышло.

Онага решила, что ничего девочке не жаль, но она научилась просчитывать реакцию людей и говорить заученные слова.

- Меня пожалели. Я благодарна. - Последняя фраза показалась Онаге тоже вымученной и искусственной. - Мне объяснили, что я так попаду в тюрьму. Вот и угодила: как тринадцать исполнилось, года не прожила, как на каторгу отправилась. - Ханаби всхлипнула. - Из-за ерунды.

Онага не верила. Какие исповеди выдавали шиноби, которые попадали к ней в когти, какие потрясающие истории рассказывали, хоть записывай! И все сплошь невиновные. Онага-сама слушала, не прерывала.

- Мне рассказали про Чаячий Остров потом... Мне объяснили, почему туда нельзя почти никому и почему там казнят. Там слишком много природной чакры. Если там остаться жить, белокровие можно заработать. И еще кучу всего. Нам он даже даром достался, когда мы здесь обосновались. Потому что жить там жутко. Туда только старики уходят или самоубийцы. А угодья рисовые выкупать пришлось, потому что они всем нужны. Мне сказали, что я там больше десяти лет не проживу. И мне расхотелось саннином быть. Природная чакра слишком страшная. - Рассказывала Хьюга.

- Раскаялась, значит? - Спросила Онага. Ханаби согласно мотнула головой.

- Я малая была, я чуть не умерла там. Я была слабой и думала, что чакро-чайки просто так поделятся своей силой. Они бы меня убили там! Точно говорю, убили... Не признали бы меня достойной их призывать. Вот я и не играю больше с чужими призывами. Даже с самыми симпатичными... - Объяснила Ханаби.

Спина Хьюги была чистой от татуировок, но на ней виднелись застарелые рубцы от розог. - Онага вспомнила пару чудных кланов, которые и на сердце печать ставят, несмотря на сумасшедшие риски. Увидев, что на груди печати нет, женщина почему-то с облегчением выдохнула. На груди тоже не было чакро-татуировок, но Онага не хотела сейчас встречаться взглядом с Ханаби. Если девочка будет стоять спиной к ней, то всем будет легче.

- Повернись лицом к двери и расслабься. - Сказала женщина. Легко сказать, "расслабься", когда ты стоишь в незнакомом месте, тебе холодно, а из одежды на тебе только таби на стопах и футано на бедрах. Ханаби поежилась. Она почувствовала, как холодная ладонь Онаги легла у нее меж лопаток.

- А что с этим Ирукой? - Женщина решила отвлечь новенькую разговорами.

- Он странный. И пытал меня странными вопросами. - Ответила Хьюга.

- Какими вопросами? - Поинтересовалась куноичи.

- Про мои глаза. - Ответила девочка и рассказала, как Ирука-сенсей допытывался, правда ли обладатель таких глаз всеми стихиями владеет? А затем басни пересказывал, которые охочие до сплетен люди про тенсейган придумывают: что он гравитацией управляет...

Онага рассмеялась.

Глаза Ханаби бирюзовые, яркие, по свойствам были неотличимы от обычного бьякугана, но вот в народе этим глазам придумали свое название "тенсейган", а заодно рассказывали про них кучу всяких небылиц про их особую чакру и про то, что они позволяют человеку без проблем войти в режим отшельника. Да и много всего придумывали люди про тенсейган, отказываясь признать, что это - всего лишь мутация бьякугана, которая оказалась на вид более приятна людям, чем слепые глаза бьякугана. Вот и наделяла их необразованная чернь небывалыми свойствами. Но суеверий о них ходила масса, и для немногих носителей таких глаз это становилось скорее проблемой.

Онага убрала руку с ее спины, а затем резко развернула девочку к себе лицом, так что у Ханаби даже немного закружилась голова.

- Действительно, красивые... глаза - Сказала женщина, пристально рассматривая Хьюгу. В сознании корневички промелькнула мысль, что девочка правильно сделала, что убежала.

- Вам-то смешно. - Немного по-детски надулась Ханаби. - А для Ируки-сенсея сила "тенсейгана" - правда. Он меня насчет гравитации и спрашивал. А потом говорит: хочу шаринган прикупить, только денег нет. Я страшно испугалась. Я подумала, что, если он не шутит, то у него есть выход на черный рынок, и он вырвет мне глаза, продаст меня на органы, и обменяет мои глаза на шаринган.

- Мозгов у Ируки-сана нет. На них ему надо деньги копить и на черном рынке покупать. А я думала вылечили его после того сотрясения. - Бросила Онага. - И за это ты его изувечила? - Спросила куноичи. - Дралась так, что все тенкецу выбила?

- Чего? - Изумилась Ханаби, услышав новые для нее сведения. Я его даже ни пальцем. Я жить хочу... - На выдохе сказала она.

- Жить, значит, хочешь... А что там было с печатями?

- Я на обычной бумаге рисовала... Это - подделки, чтобы попугать. У меня были только такие и еще бомбочки с перцесоляной смесью. Это я ставила растяжки. - Призналась Ханаби, а корневичка испытующе посмотрела в глаза девочки. - Можете меня обыскать. - Сказала Хьюга.

- А я и обыщу. - Заверила женщина.

- Нужно глаза быстро промыть, но у Ируки-самы стихия воды. Я не думаю, что он сильно пострадал, даже если попался. Это я виноватая: мы были одни. Далеко. Кроме него, взрослых никого. Страшно. Идате и Якумо-чан очень забеспокоились за меня. Мы все и сговорились бежать. - Рассказала о своей беде Ханаби.

"Девочка в тринадцать лет бьет тюнина до полусмерти и сбегает от него, а он потом приходит с миссии и катает на нее рапорт вместо того, чтобы отлупить эту соплю и восстановить свой авторитет? - Онага-сама, размышляя о том, что говорит ей новенькая, вспомнила пару случаев в Корне, когда ученики нападали на своих руководителей, вспомнила и то, с чем это было связано. - Даже если в доносе правда, и она напала на него, например, со спины, и, выбив тенкецу, "обезвредила" да еще и смогла удрать, то на самом деле такой рапорт говорит о ее боевом потенциале, который она сама скрывает, а рассказывает вместо этого, как трудилась в мануфактуре свитков-сумок. Да-а-а, тогда передо мной - любопытный случай".

- А гендзюцу тоже ты накладывала? - Спросила Онага.

- Я. - Ответила Хьюга.

- Ну, и расскажи мне тогда, какие символы нужно сначала нарисовать, чтобы твоя иллюзия сработала? - Ханаби ответа не знала. - Я же предупредила девочку, что мне врать нельзя! - Хьюга сжалась и зажмурилась, как от удара. - Это твоя Якумо сделала, третья, которой почему-то здесь нет, а? Или Идате-кун?

- Да Идате вообще ничего не делал! - Воскликнула Ханаби. - Он только кошелек свистнул. И то не украл, а взял наши командировочные, которые на нас выделили. Мы не воры, мы только наши деньги из общего кошелька взяли и на них вернулись. Правда! Но Ирука бы нам не отдал кошелек, поэтому Идате ... пришлось взять его. Но за что его здесь-то держать! Его отпустить надо!

- Разберемся. - Сказала Онага. - Значит, Якумо, которую здесь все выгораживают, навела на Ируку-сана гендзюцу, раз ты это не умеешь, а Идате только деньги унес. Она натворила дел, а ее здесь и нету. Мило.

- Я вовсе не это... - Начала было Ханаби.

- Девочка, я не дура... Мне достаточно того, что я слышала. - Онага снова нецензурно выругалась. А еще она поняла, почему Якумо нет в списке наказанных, а заодно и откуда у Митараши, подруги Ируки, появилось дорогое колье. Женщина дорисовала ситуацию: характеристика на эту Ханаби была премерзкая, а Идате вообще непонятно, как остался жив. Очевидно ей было и то, что Ханаби не сильно любили в клане, раз никто не заплатил за нее отступного.

Женщина позвала подручных, те явились, а затем подняли огромный свиток, все время лежавший на полу, и унесли куда-то. Зачем такую ценность таскать туда-сюда? Ханаби не понимала. Но стало спокойней. Вдруг она по своей неловкости его как-то повредила бы? Чем бы расплачивалась?

Дальше выяснилось, что с водяной крысой-капибарой ей тоже поиграть не дадут: взяла Онага-сама да и отозвала ее обратно. И вообще начала хлопотать: вылила стакан воды с растворенной таблеткой чакры в раковину, тщательно сполоснула его, принесла откуда-то, где хранилась амуниция, штаны и рубашку бледного болотного цвета. И приказала надеть.

- Ну, как подарки, нравятся? - Спросила она у девочки.

Ханаби из вежливости ответила: "Да". Ничего из этого бледно-кислотного ей не нравилось, хотя Хьюга оценила такт: футано и дзюбан Ханаби оставили свое, а не выдали казенное. Ханаби полностью оделась, только теперь не знала, как быть с тем, в чем приехала.

- В гражданской одежде ты долго не проходишь. Это слишком заметно. - Сказала Онага. А неопасных людей тут нет. Гражданских здесь живо "потеряют". Ты - сенсор, - сказала она. - А значит, со следящими техниками здесь завязывай. Народ здесь нервный. - Ханаби ответила наглым взглядом. - И смотреть так на людей бросай! - Онага-сама задумалась, а затем вспомнила. - Точно! - Она еще раз сходила за амуницией, и на этот раз принесла маску анбу в форме совиной морды и нацепила ее Хьюге на лицо. - Будешь теперь "Совушкой".

Через некоторое время Ханаби осталась одна, а Онага ушла спрашивать Идате, а затем они вышли вместе, и увидела Хьюга, что Морино в такой же форме и почти в такой же птичьей маске. Никаких страшных ритуалов, которыми ее пугали уже года три, никаких оков-татуировок на ногах. Оков этих она особенно боялась, только не признавалась Онаге-сама, потому что накалывать татуировку больно, да и ощущения от проникновения чакрокраски в ногу были не из приятных. Чужой чакры она боялась еще больше, чем боли: никто же не адаптировал ее под Хьюг. Девочка думала, что с ней и с Идате случится что-то такое, а ничего и не произошло. Их просто переодели, чтоб они не выделялись из толпы и не привлекали неадекватов.

- Ты - обычная беглянка, завалившая миссию, за что в большой Конохе генина можно считать мусором. Тебя наказали по всей строгости. Ясно? - Предупредила ее Онага.

Ханаби было ясно. И ты тоже. - Обратилась она к Идате.

- Предательница! - Воскликнул Идате. - Знать тебя не хочу, трусиха! - Видимо, корневичка, которая его допрашивала, рассказала, что о Якумо ей известно от Хьюги.

Онага-сама, не обращая внимание на гнев ребенка, рассказала всем, что одним здесь ходить опасно, поэтому они должны будут слушаться тех, кому она их поручит. Оказывается, что в лесу Шимадзу плотность чакры совсем другая, и там делать нечего, если не хочешь увидеть пятиметровых жуков-нарывников. Заблудиться там легко, а выбраться почти невозможно. А те, кто слишком долго по тем местам ходят, просто не понимают, как природная чакра действует на человека: здоровыми после таких походов точно никто не возвращается.

Затем Онага оглядела ребят и сказала им: "С Днем Рождения!"

- У меня вообще-то через месяц! - Ответила Ханаби и получила подзатыльник.