Сильнее, чем простое патрулирование, Аки ненавидел только патрулирование зимой в период рождественских праздников. В это время даже все уважающие себя демоны словно впадали в спячку, а в мир лез разнообразный сброд, дуреющий от внезапно обретённой силы. В бюро их звали сезонниками – всех этих демонов Санты во всех ипостасях, его верных эльфов и злейших врагов, демонов переохлаждения, похмелья, неловких тостов и неудачных подарков.
И всех их нужно было отлавливать. Вытаскивать за шкирки, хвосты, лапы и прочие выступающие части тела из торговых центров, с ярмарок, катков и из парков. Патрулировать приходилось чаще и дольше. Аки понимал и принимал эту необходимость, но всё равно ворчал больше обычного.
Ангел был с Аки солидарен во мнении, что патрулирование, тем более зимой, придумал никто иной как лично дьявол, чтобы насолить своим врагам из бюро. С наступлением холодов вытаскивать Ангела на повседневную работу стало труднее, чем раньше, но Аки нашёл решение этой проблемы – теперь маршруты их патрулирования пролегали от кофейни к кофейне. Согретый тёплыми сладкими напитками Ангел становился гораздо сговорчивее и соглашался немного пройтись. Прямиком до следующей кофейни. К счастью, с приходом холодов они повылезали везде, как грибы после дождя.
Вот и сейчас...
– Кофе почти закончился, – скучающим тоном протянул Ангел, взбалтывая остатки напитка в картонном стаканчике. Жалобный плеск на самом дне подтвердил его слова. Аки огляделся, прикидывая, где они могли бы достать новую порцию, но увиденное ему не понравилось. Выходило, им нужно было свернуть и пройти мимо детской площадки, оживлённой как никогда в выходной день.
Инструкции четвёртого отряда требовали избегать мест скопления людей, в частности, детей. Правило было добавлено после того, как чей-то ребёнок попытался взять у Бима автограф, приняв его за героя комиксов, а молодая мать бросилась отбивать своё чадо от кровожадно напавшего монстра и устроила переполох, вызвав охотников на демонов, полицию и – зачем-то – пожарных. Последних Бим радостно попросил облить его из их "крутого большого шланга", после чего руководство запретило ему выныривать в городе.
Для остальных запрет был мягче, но правила оставались правилами.
"Дело не только в них, верно?" – подал голос безымянный демон, живший в голове Аки. Он был похож на червяка, без разрешения и контракта поселившегося в черепушке Хаякавы, грыз его изнутри, перемалывал мысли, извращая и искажая их, а временами наглел достаточно для того, чтобы подать голос.
А самым мерзким в нём было то, что ни один охотник на демонов не мог избавить Аки от этой напасти. Сам голос порой издевательски советовал Аки разбить голову об стену.
– Ты что, спишь? – голос Ангела вывел Аки из ступора. – Возьмём кофе и тебе. Тебе ведь ещё работать и работать.
Лениво взмахнув крылом, Ангел подтолкнул Аки в спину, не вынимая рук из карманов строгого форменного пальто.
– Предполагается, что мы оба должны работать, – хмыкнул Аки, шагая вперёд с чувством, что он ступает в огонь. Холодный, ледяной огонь, который бушевал вокруг яростно и неудержимо, бросился на охотников, жадно затянул их в пожар. Ангел не чувствовал, как занимаются его крылья и одежда, зато Аки ощущал всё за них двоих.
Дети кричали теперь совсем рядом – восторженно в азарте игры или отчаянно в предсмертной агонии? Аки не знал, Аки не хотел знать, Аки не мог поднять взгляд и посмотреть на них, потому что знал – у каждого из них будет лицо его брата.
– Что они делают? – не замечая изменившегося настроения сгорающего заживо и замерзающего насмерть напарника, спросил Ангел. Скуки в его голосе было столько же, сколько интереса.
– Бесоёбят. Детям можно, – бросил Аки, ускоряя шаг.
– Им весело, кажется, – недоумённо заметил Ангел, которому пришлось перейти почти на бег, чтобы не отстать. Аки слышал, как он хватал ртом воздух.
– Это дети, – повторил Аки. – Они с куском грязи играть будут счастливыми.
Он почти почувствовал недовольство Ангела, между лопатками противно зачесалось там, куда наверняка был направлен прожигающий негодующий взгляд. Ангел любил задавать вопросы. Что бы он ни говорил, но люди были интересны ему. Обычно Аки объяснял то, что вызывало у него вопросы, но сегодня было не то время, не то место и не та тема.
Может быть, он объяснится и извинится, но это будет когда-нибудь потом, в следующей жизни, когда мерзкий внутренний демон не будет разжигать в его сердце пожар, подкидывая в пламя болезненно взрывающиеся в огне воспоминания.
К счастью, пытка не длилась долго. Когда детская площадка осталась позади, Аки замедлил шаг и позволил себе немного расслабиться. Остановился, привычно нашарил в кармане пачку сигарет, наощупь достал одну, зажал в зубах, закурил. Простая последовательность действий, выполняя которую Аки чувствовал себя заржавевшим механизмом без чувств и мыслей, нелепым роботом, придуманным для утилизации сигарет после того, как человечество решило отказаться от курения.
Аки успел сделать затяжку или две, когда вдруг мимо его уха пролетел, разваливаясь в воздухе, комок снега. Уже оборачиваясь – рефлексы охотника сработали быстрее осознания – Аки почувствовал недоумение. Оно лишь усилилось, стоило ему увидеть напарника, который с сосредоточенным лицом заканчивал лепить второй снежок. Неуклюже замахнувшись, Ангел бросил его, и Аки невольно отметил, что эта попытка вышла удачнее предыдущей – не отклонись он в сторону, уже стряхивал бы снег с лица.
– Это нечестно, – недовольно насупился Ангел. – Ты подсмотрел.
То, с каким серьёзным видом он произнёс это дурацкое обвинение, неожиданно развеселило Аки. Беззвучно смеясь, он развёл руками в стороны, а потом демонстративно прикрыл правый глаз ладонью. Для чистоты эксперимента.
Ангел улыбнулся с преждевременным торжеством во взгляде. Аки…
Знал эту улыбку.
Знал эти озорные искорки во взгляде.
Знал это выражение лица.
На мгновение Аки показалось, что он смотрел на брата, увлечённо подготавливающего очередной снежок. Ему хотелось, чтобы видение исчезло – и задержалось ещё хотя бы на мгновение дольше. Чтобы он сам мог немного дольше побыть беззаботным легкомысленным мальчишкой, каким был до того, как Тайо бросил тот злополучный снежок.
От которого чертовски замёрзли руки.
От которого чертовски замёрзнут руки.
Но вновь охотничьи рефлексы сработали быстрее, чем Аки понял, что сделал – пригнувшись, чтобы не получить снежком в глаз, он безвозвратно разрушил наваждение. Жестокое осознание реальности просыпалось комочками снега за шиворот. Аки передёрнуло от холода и боли – глухой, давно забытой, выползшей из пещеры в глубине души.
Тихо выругавшись, Аки стряхнул с сигареты пепел и торопливо затянулся. Ему снова хотелось лишь побыстрее убраться подальше от этого места, где прошлое расставило ему коварную ловушку.
– Видишь, – хрипло обратился он к Ангелу, пряча горечь за усмешкой. – Совершенно дурацкая игра. Ничего весёлого.
Аки ожидал увидеть на лице Ангела выражение скучающего разочарования, которое появлялось, когда демону не под силу оказывалось понять очередную "человеческую заморочку" вроде матчей по бейсболу, бритья ног или мороженого с васаби. Но, удивительно, – лучше бы он с таким упорством пытался понять, зачем нужно убираться в доме – Ангел по-прежнему выглядел воодушевлённым.
– Использовать десять минут.
Аки вынужден был признать – Ангел смог его удивить. Использованного времени оказалось достаточно, чтобы на снегу материализовалась странная конструкция из яркого пластика – нечто среднее между миниатюрной древней пушкой, аппаратом для подачи теннисных мячей и пылесосом. Трубчатый шланг с чавкающим причмокиванием уткнулся в сугроб, всасывая в себя снег, после чего из дула, направленного прямиком на Аки, вылетел аккуратный ровный снежок. Аки почувствовал толчок, с которым снаряд разбился о его плечо.
– Раз так, – Аки хмыкнул, убирая ладонь от лица и отстёгивая ножны с катаной. – Я тоже не буду сдерживаться.
Аппарат выплюнул ещё один снежок, но на этот раз Аки был готов. Защитившись катаной от одного, он пригнулся, пропуская над собой ещё один снежок. В горле забулькало что-то, похожее на…
Смех?
У Аки не было времени подумать об этом. Не было времени подумать ни о чём, он только метался по снегу, уворачиваясь от новых и новых снежков. Отбивал их катаной, представляя себя на мгновение заправским бейсболистом, откровенно выпендривался, позволяя снежкам пролетать совсем близко, едва не касаясь разгорячённого лица. Внутри бурлило, искрилось, пузырилось ощущение светлой беззаботной лёгкости, простого, незамысловатого…
Счастья?
Аки засмеялся, свободной рукой загребая снег. Настало время для контратаки.
Первый снежок щелбаном прилетел Ангелу в лоб. Следующий – ударил в грудь дружеским, но крепким толчком. Ангел пошатнулся и, запнувшись о ножки своего снегометательного аппарата, повалился спиной в порядком разворошённый сугроб.
Отряхивая о брюки немеющую от холода ладонь, Аки шагнул к поверженному Ангелу. Облачка белого пара вырывались из его рта в такт беззвучному смеху. В перьях запутались блестящие снежинки.
"Когда он встанет, получится настоящий снежный ангел", – пронеслась в голове Аки глупая ни к чему не относящаяся мысль.
– Кажется, я понял, – выдохнул Ангел. – Спасибо.
Он сел. Посмотрел на свои раскрасневшиеся, дрожащие от холода ладони.
– Только руки замёрзли. Точно нужен кофе, – Ангел поднялся, стряхнул, как получилось, снег. Он шагнул, и холод, пронзительный, могильный, смертоносный холод выбил воздух из лёгких Аки.
Потому что буквально ещё один шаг…
Ещё один миг…
Может быть, было уже слишком поздно, и…
Что-то неизбежно плохое должно было случиться, если бы Аки отпустил Ангела на эти жалкие пятьдесят метров до ларька с кофе.
На него упал бы метеорит. Земля бы разверзлась под ним до самого ада. Рухнули бы небеса, бог которых устал наблюдать за демоническим святотатством.
Неважно.
Аки схватил Ангела за рукав, удерживая на месте.
– Что? Тебе тоже взять? – недовольно спросил он, но Аки не мог ответить, забыв, как говорить. Прошлое и настоящее перемешалось в нём и взорвалось, размазало Аки по таймлайну его жизни, а он теперь отчаянно пытался собрать себя и…
Как вообще мог он объяснить это Ангелу?
Его руки замёрзли. Он согреет. Согреет их сам, лишь бы не пришлось отпускать от себя. Только не в этом странном состоянии, когда время змеёй закольцевалось и укусило себя за хвост, грозя повторить всё.
Обхватив тонкие запястья Ангела, Аки поднёс его ладони к своему лицу.
– Сдурел?! – Ангел испуганно попытался отстраниться. – А если ты…
Он замолчал, поймав пустой, отсутствующий взгляд Аки.
– …прикоснёшься.
Дыхание вырвалось облачком плотного пара, касаясь озябших пальцев едва ощутимым теплом. Аки выдохнул снова, изо всех сил пытаясь согреть чужие замёрзшие руки.
Ничего не понимая, Ангел, ошеломлённый хрупкой колкостью момента, накрыл их обоих крыльями, пряча от мира и от посторонних глаз. Аки был безмолвно ему благодарен.
– Прости. Я не знал, – отрывисто произнёс Ангел. Он по-прежнему ничего не знал, но чувствовал, что задел что-то, что не стоило трогать.
Но Аки понял вдруг, что не чувствовал ничего, за что стоило бы просить прощения. А следом за этим пришло осознание, что…
– Было весело. Но в следующий раз надень перчатки.