— Я видела Нарциссу и Люциуса, — говорит Пиона куда-то в вверх, то ли потолку, то ли плоской старенькой люстре.

Она лежит на кровати, раскинув в стороны руки, занимает почти все пространство, и только кончики пальцев ее болтаются в воздухе.

— Оу? — голос Сириуса звучит вопросительно, но больше он ничего не спрашивает.

Сириус собирается на работу, а у Пионы выходной, и она позволяет себе валяться, переводя взгляд от потолка на чернявую макушку, то и дело мелькающую в поле зрения. Утреннее солнце светит в окно, приятно греет правую ногу, и Пиона немного меняет позу, подставляя ему еще и кусочек ладони.

— Они приходили в аптеку, когда меня не было, — поясняет Пиона, выплескивая собственное желание высказаться во что бы то ни стало, — хотят оформить постоянную поставку некоторых моих зелий в поместье.

Ответа не следует, Сириус шуршит мантией и приглаживает волосы пальцами. Пиона скашивает глаза на его отражение в зеркале и фыркает, потому что оттуда Сириус смотрит ей прямо в лицо.

— Судя по набору, Нарцисса тоже беременна, — продолжает говорить Пиона, и голос ее совсем ни капельки не дрожит, — как думаешь, мне поздравить ее при следующей встрече?

К шорохам прибавляется сопение, скрип половицы возле кровати режет по ушам, и Пиона невольно вздрагивает. Солнце падает на люстру, и ее пыльный плоский плафон наполняется слабым розовым светом, будто искорка мерцает внутри. Пиона двигается снова, потому что тепло постепенно уходит, вытягивает ногу в проход и почти касается пяткой стены.

— Общаться с ними может быть опасно, — Сириус не отговаривает ее, просто как бы между прочим констатирует факт, — мы никогда особо не ладили, но я рад, что Нарцисса в порядке.

— С кем из своей семьи ты вообще ладил? — Пиона прыскает и смеется, толкает Сириуса вытянутой ногой. — И вообще, не собираюсь я с ними общаться, это просто работа.

Пиона не добавляет, что все равно уже согласилась и даже отправила первую партию, так что отступать кажется слишком поздно. Она жмурится, когда Сириус хватает ее за щиколотку и плюхается рядом, щипает его за рукав и смеется от подлой щекотки.

Солнце совсем уходит, и оттого зябкие мурашки бегут по разогретой коже, поднимаются вверх и путаются в волосах.

— Мы сошлись на хорошей цене, — рассказывать, что сразу же согласилась, кажется несколько стыдно, и Пиона лукаво жмурится и отводит глаза, — я хочу купить зачарованную теплицу, чтобы повсюду таскать свои цветочки.

Сириус фыркает и хохочет, и Пиона тоже смеется. Тело его горячее, от рук по коже расползается жар, и Пиона даже не спрашивает, не опоздает ли он на работу. Пиона не спрашивает ничего, довольно жмурится от ласковых прикосновений и прикрывает глаза.

Сириус ведет ладонями по ее икрам и бедрам, бурчит что-то под нос, но Пиона совсем не слушает его слов. Перед глазами у нее стоит образ Нарциссы, закутанной в мантию по самую шею, с убранными наверх волосами и в плотных перчатках, и бывшая подруга кажется фарфоровой куклой, спрятанной под стекло. О Люциусе Пиона вовсе не думает, он теряется где-то на границе сознания, и только трость его с массивным серебряным набалдашником кажется ей забавным аксессуаром.

— Эй-эй, леди Эванс, — Сириус вдруг дергает ее на себя, так что попа Пионы оказывается точно у него на коленях, — не витай в облаках, когда я пытаюсь вывести тебя на чистую воду.

— На чистую воду? — глупо переспрашивает Пиона, и Сириус склоняется над ней и играет бровями.

Старая плоская люстра зависает над его головой пустым куполом, а потом вдруг скрывается за растрепанной шевелюрой. Сириус склоняется над Пионой так низко, что бьется лбом о ее лоб, и широкая улыбка его расчерчивает лицо, заставляя Пиону смеяться. Отвлекающий маневр прекрасно работает, и горячие ладони забираются Пионе под майку, мнут бока и тянутся выше, останавливаясь в районе груди.

Настенные часы с кукушкой отмеряют время так же упорно, как всходит по утрам солнце, начинают петь в самый заветный момент, и оба они вздрагивают и замирают, вслушиваясь в звуки раннего утра. Волосы Сириуса касаются щек Пионы, пальцы мягко оглаживают ребра, и она сама тянется вверх, касается губ своими губами и обвивает шею руками. Сердце ее оглушительно колотится в горле, губы сами собой растягиваются в широкой улыбке, так что, едва разорвав поцелуй, Пиона прижимается ими к щеке, осторожно касается уха и прикусывает мочку, ощущая жаркое дыхание у себя на ключице.

На мгновение они замирают, прижавшись друг к другу, но в конце концов Сириус все-таки отстраняется, быстро чмокает ее в щеку и застывает в дверях. Оба они, кажется, жаждут сказать что-то еще, но продолжают молчать, пока неумолимое время не разделяет их, как отделяет солнце землю от звезд.

Еще какое-то время Пиона смотрит на потолок, разглядывает старую круглую люстру и поднимается, раскладывает маленький котелок и вынимает из сумки ингредиенты. Теплица определенно нужна ей, чтобы таскать цветочки с собой и раскладывать лабораторию где только захочется, и Пиона намеревается купить ее, сколько бы усилий для этого ни потребовалось.