Исповедь, молебен, жертвоприношение – не важно, какое сейчас происходит в храме действо. Не важно, сколько вокруг людей.
Неро смотрит на Кирие, почти не отрывая глаз.
Кирие – невинный ангел, как твой херувим, упавший с небес прямо в руки скверному народу. Кирие – совершенство, целомудрие и святость, нечто прекрасное, что попало в этот мир по ошибке. От Кирие пахнет лилиями — ведь она так любит гулять в монастырском саду в самые тёплые дни, — такими же нежными, как сама девушка.
Ева по преданиям тоже любила лилии. Выращивала их бережно в саду великого поместья. Ведьмой кличут Еву в сказаниях, да только не может Орден присвоить такой позорный статус женщине, в которой Спарда нашёл утешение.
Но, несмотря на все, для Неро богиней остаётся только одна: девушка с чистой улыбкой и невинными глазами, которая смотрит так, что хочется от смущения под пол провалиться. Сквозь стеклянный потолок церкви на её каштановые волосы падают лучи солнца, и Неро не может оторвать взгляда от того, как прекрасны её локоны, ниспадающие на плечи. Старшая сестра все так же очаровательная в своей простоте, а румянец смущения на щеках так и манит, пока она поёт. Как в первый раз, она всегда пугается, переживает, но в итоге вызывает только восхищение. Где-то там, в рядах, её поддержит как минимум один человек, и Неро очень хочется верить, что такую стеснительную Кирие это хоть немного успокоит.
На её восемнадцатилетие Неро преподносит ранним утром букет белых лилий, а она так смеётся, так поглядывает на него, что паренёк мигом заливается краской. Кажется ему, что все это глупо: глупый выбор, глупое выражение лица у него, глупая поза, а сам он – круглый дурак, безнадежный глупец, раз хочет завоевать сердце этого только-только распустившегося цветочка. Но Кирие только улыбается лучезарно и обнимает.
Он желает ей всего самого лучшего перед выступлением; она кивает и спешит на обозрение публики. Кирие все любят, все уважают, и все после утреннего молебна спешат поздравить её. Кто-то поздравляет и Неро с совершеннолетием его прекрасной сестры. Кто-то делает это сразу, кто-то позже, и, приглядываясь к людям, Неро замечает, что большинство говорит одно и тоже, говорит не искренне совсем, а будто из чувства долга. Последняя пара – рыцарь и скрипачка – оказываются на их глазах. Скрипачка та в самом конце вежливой речи роняет: "Будьте счастливы", смотрит тепло и с любовью, словно она уже знает, что никакие они не брат с сестрой, словно уже знает о тех коротких поцелуях и неловких объятиях.
Расслабленно вздыхают они только вечером, когда Неро уже свободен от дел молодого рыцаря, а Кирие пожелала доброй ночи каждому в местном детском доме. Она пытается собрать волосы, но как-то не очень хорошо получается, и тогда она просит Неро. Тот – не впервые приходится – делает небольшой пучок из косы, а в самый центр влетает одну из лилий, что были в букете. Она вновь улыбается ему, и усталый бутон открывается, вновь цветет как самое прекрасное соцветие Фортуны.
И Неро, хоть и с выжигающим любые мысли восхищением, все же принимает столь неловкую для скромного подростка мысль: ради этой улыбки он готов положить небеса к её ногам.
Даже если ей будет достаточно одной лилии в хрустальной вазе.