Утро у них наступило в десять часов, когда Мидори продрала глаза и поняла, что больше сегодня не уснёт. Девушка хмыкнула себе под нос, мол, какая подстава, у меня только выдался шанс хорошенько поспать, а у меня, как назло, не получается.

Васаби села на кровати, широко зевнула и потянулась всем телом, слыша хруст суставов и чувствуя себя на удивление хорошо. Рядом послышалось копошение, и девушка испуганно посмотрела вниз, но это был всего лишь Цугивара, который ночью приставил свою кровать к кровати Мидори, образуя одно большое лежбище для них обоих.

Девушка нежно улыбнулась и кончиками пальцев дотронулась до руки юноши, ощущая тепло где-то в сердце, которое, в свою очередь, застучало чуточку быстрее.

Сон Ясухиро был безмятежен. Он сладко спал, прикрыв рот, и ни о чём не думал. Васаби рвано вздохнула. Цугивара, безусловно, был просто прекрасен: у него были ровные черты лица, высокий лоб, прямой нос, высокие скулы, красивый подбородок. А если приблизиться совсем-совсем близко к нему, что можно разглядеть каждую ресничку…

Мидори резко подалась назад, понимая, что за время любования парнем наклонилась к нему настолько близко, что могла чувствовать его горячее дыхание на своём лице.

Щёки девушки залились румянцем, а сама она поспешила спрыгнуть с постели, впопыхах обуть сапоги и буквально вылететь из комнаты, чтобы умыться под холодной водой.

Когда дверь за девушкой закрылась, Ясухиро, грустно вздохнув, распахнул глаза. Он пообещал себе, что однажды всё же поцелует её. А после вновь прикрыл глаза, представляя этот момент в воображении. День для юноши стал капельку радостнее.

Тем временем Мидори, хорошенько умывшись ледяной водой из колодца и тем самым чуть ли не отморозив себе пальцы, поспешила обратно в комнату. Все лишние мысли вылетели из головы. Единственное, о чём она мечтала — это как можно скорее согреть руки и покушать.

С собой они взяли еды на пять дней. Затем, следуя плану Васаби, они должны будут прибыть в первое убежище, где смогут передохнуть и пополнить запасы еды.

Девушка распахнула дверь, немного неловко переминаясь с ноги на ногу. Она ожидала чего угодно, но только не того, что Ясухиро до сих пор спит. Сведя брови к переносице, Мидори, хитро улыбнувшись, на цыпочках подошла к юноше, а после коснулась своими ледяными пальцами тёплой кожи за шиворотом. Цугивара закричал и дёрнулся, уходя от неприятных ощущений, и Васаби громко засмеялась.

Но в следующий момент её заливистый смех был прерван наигранно-злым парнем, который, разомнув пальцы, резко накинулся на девушку, щекоча её.

Мидори стала чуть ли не задыхаться от смеха, прося прощения Ясухиро и давая клятвы, что больше никогда в жизни ни за что с ним так ужасно не поступит. Но её слова для юноши были словно пустой звук: он знал, что Васаби его обманывает, а потому принялся ещё хлеще щекотать извивающееся тело.

Мидори же, поняв, что никто её жалеть не собирается, собрала остатки духа, вытянула вверх руки и принялась щекотать парня в ответ. От неожиданности Цугивара потерял точку опоры и завалился на бок, начиная хихикать.

Так они бесились ещё какое-то время, пока, наконец, Васаби не произнесла тонким голоском, что это ничья.

— Будешь знать, как своими ледяными культяпками меня трогать, — отдышавшись, сказал Ясухиро.

— Это меня не остановит, — пообещала ему Мидори.

А затем они принялись за дело.

Пока юноша ходил умываться, девушка достала из рюкзака еду и принялась её распаковывать. Это были бутерброды с онигири, а на запивку был холодный чай. Микроволновки у них не было, что крайне расстраивало Мидори: этим прохладным утром хотелось бы чего-нибудь горячего, а не едва тёплого.

Завтрак не занял много времени. Они по-быстрому перекусили, в один голос похвалив повара UA, который и сварганил такие вкусные бутерброды, а после принялись за дело.

Согласно догадкам Мидори, осколок должен находиться у статуи Авалокитешвары в форме шара. Так что единственное, что оставалось подросткам — это обойти абсолютно все постройки на этой горе, которые имели к храму хоть какое-нибудь отношение, в поисках статуи. Работу в первую очередь усложняло то, что зданий храму принадлежало приличное количество, а значит, и оббежать им придётся кучу мест.

— Именно поэтому я на храм Эйхэйдзи выделила несколько дней, — важным тоном пояснила Мидори. Ясухиро не стал с ней спорить, понимая, что девушка была чертовски права: они прольют тут кровь, пот и слёзы, прежде чем смогут найти хоть что-нибудь.

— Будет… Сложновато, — задумчиво произнёс парень, почесав подбородок.

— Ой, да ладно тебе! Не ной, из нас двоих ныть должна я, — повела плечом Мидори.

— Да-да, я аж воспылал, — весьма печальным тоном отмахнулся от неё Ясухиро.

Они решили идти в две противоположные стороны, чтобы как можно скорее осмотреть здания. Мидори пошла к тем постройкам, которые располагались за женским крылом. Цугивара — за теми, что были за мужским.

Это было и вправду скучно: они ходили из здания в здание, рылись в вещах, поднимались и спускались по лестницам и даже поклонялись Будде, но ничего, похожего на Авалокитешвару к концу первого дня так и не нашли.

— Я, конечно, догадывалась, что будет какая-нибудь такая подстава, но не думала, что всё будет настолько плохо, — хмыкнула Мидори за их своеобразным ужином. — Мы обошли все здания, потратили на это целый день, но ничего не нашли.

— А ты уверена, что осколок точно здесь?

— Уверена. На карте зажёгся именно этот храм.

Часам к одиннадцати вечера они пошли спать, вновь вместе, но только в этот раз Мидори без какого-либо страха прижималась к Ясухиро, благословляя его объятия и мечтая засыпать так каждый день.

Второй день начался практически так же, как и первый, но без щекотки: смущённая Мидори пошла умыться, затем растолкала Цугивару, после они поели и, наконец, отправились на обыск по новой: Васаби не покидало чувство, что они что-то упустили.

К концу второго дня они вновь сидели на крыльце перед входом в храм и пережёвывали листки нори, которые периодически прилипали к зубам.

— У этого храма есть дофига зданий, — и это была правда: в этом храмовом комплексе было практически всё: отдельная кладовка с необходимыми для молитв вещей, отдельная кладовка под всякую утварь, спальни для послушников и послушниц с канализацией, кухня и прочее. Там даже была игровая! Правда, не для азартных игр, а со всякими настольными по типу монополии.

— Мы проверили каждое.

— Но что-то упустили. Но вот что? Не понимаю… Это просто ужасно.

— И не говори. Что-то мы упустили, но вот что именно?

— Не знаю. Надо подумать.

Мидори поставила локти на колени и положила подбородок на скрещенные руки. Она внимательно осматривала местность вокруг, поджав губы.

Высокая трава красиво сочеталась с древним храмом, рождая какую-то идиллию. Одного взгляда на окружающий мир хватало, чтобы успокоиться, привести мысли в порядок и начать думать, анализировать.

Этот храм насчитывал свыше десятка помещений, каждое из которых они осмотрели по два раза. Значит, статуя Авалокитешвары находится где-то вне здания. Возможно, в лесу. Но зачем ставить статую в лесу? Это не синтоистский бог или дух. Тогда какая для этого выгода? Непонятно.

Если отбросить вариант с лесом, то где ещё может находиться эта статуя?

Мидори крепко зажмурилась и представила себе планировку храма. Первый этаж, второй этаж, веранда и… чердак с подвалом.

Васаби подскочила на ноги, оглушенная своей идеей. Ну конечно! Статуи Авалокитешвары могли перепрятать из-за элементарной боязни того, что монстры смогут навредить ей. Вряд ли столь ценное достояние храма поместили на чердак, который легко может разрушить тот же монстр S-класса, но вот…

— Что-то случилось, Васаби-чан? — удивился столь резкому порыву Ясухиро.

— Я знаю, где находится статуя! Пошли! — И она радостно вспорхнула по ступенькам.

Ключи они ещё прошлым утром забрали из кабинета главного настоятеля храма. Также там они обнаружили печати, защищающие от монстров. Их наличие означало, что-либо Кайоши-сан не один умел их делать, либо он их разослал, когда начался апокалипсис.

Мидори смело шагала вперёд. Она зашла в основной зал храма, после чего прошла в тот, где могли находиться только служители. Ясухиро, до которого дошёл смысл действий девушки, семенил за ней, а когда они оказались внутри здания, то принялся взглядом искать что-нибудь, что походило бы на дверь или люк в подвал.

Такой, к счастью, они нашли быстро. То был деревянный тяжеленный люк, скрытый сантиметровым слоем пыли. С обратной же стороны, той, что служила потолком в подвале, висела грязная паутина, а кое-где пробегали мелкие пауки.

Мидори скривилась. Она надеялась, что её приход сюда будет напоминать сцену из «Атаки титанов», когда Эрен и ко вошли в подвал, а не отвратительный момент из какого-нибудь второсортного ужастика.

К слову, об ужастиках. В подвале было темно, хоть глаз выколи. Электричество совершенно не работало, поэтому друзьям пришлось включить фонарики на телефоне. Не то, чтобы они сильно помогали, скорее, лишь наводили страху.

— Я видела фильм ужасов, который начинался так же, — доверительно сообщила Мидори.

— А я думал, что порно, — прыснул Ясухиро, вспомнивший старый-добрый мем.

Васаби же, едва заметно улыбнувшись, лишь отвесила другу лёгкий подзатыльник. И полезла вниз, морщась и кривясь всякий раз, как чувствовала или видела паутину, коей было очень много.

В подвале было прохладно, но не настолько холодно, как в храме последние две ночи. Само помещение совершенно отличалось от того, что показывали в американских ужастиках: не было никаких полок с банками на них, не было кучи сваленных вещей, и свет не моргал (хотя бы потому, что его не было).

На полу было расстелено несколько красивейших индийских ковров, утварь для молитв стояла на столе у стены, в серванте находилась различная посуда, несколько сложенных стульев прислонялись к стене. Тут было много небольших фигурок Будды.

Мидори повернулась ко всему этому великолепию спиной и застыла на месте, наводя фонарик на статую Авалокитешвары. Несмотря на слой пыли, из-за которой не было видно блеска позолоченной фигуры, статуя была прекрасна.

Ясухиро подошёл к ней поближе и начал светить фонариком у подножия, ища сферу. Наконец, он довольно резко опустился на колени, вытянул руку и достал шар, передавая его Васаби. Девушка тут же протёрла реликвию от слоя пыли. Только она закончила это делать, как шар засветился мягким светом и уже привычно раскололся на шесть кусочков. Мидори уже знала, что пять из них исчезнут, и в её рюкзаке останется один-единственный, тот самый.

— Как думаешь, какую ступень символизирует эта спица? — спросил Цугивара.

— Честно, не знаю. Может, мудрость? А то у меня ещё нет спицы мудрости. А то было бы здорово. Представляешь: по спице на каждую ступень.

Юноша в ответ лишь пожал плечами и пробормотал что-то типа «было бы круто», но ничего дельного не ответил. Пусть он и понимал принцип работы всего этого механизма, но его, как и Васаби, напрягал тот факт, что спиц было восемь, тем временем как Шар Срединного пути состоял всего из шести.