[11 minutes — YUNGBLUD. Halsey]
Если человек умер, его нельзя перестать любить, чёрт возьми. Особенно если он был лучше всех живых, понимаешь?
«Над пропастью во ржи»
Хочет замёрзнуть насмерть. Навсегда. Дрожит то ли от того, что стоит на балконе босиком в одних трусах, выкуривая сигарету за сигаретой, то ли от того, что сил уже просто нет. Нет ничего. Никого, кто завёл бы его обратно в квартиру, а затем нашел бы тёплые носки и попытался согреть ноги, окоченевшие от свежевыпавшего снега. Слегка колючего. Немного жгучего. Никто не даст ему подзатыльник за целую пачку сигарет. Никто больше не беспокоится о его лёгких. Нахуя они теперь ему. Не спросит, ел ли он что на завтрак. Послал ли сегодня начальника. Никто не принесет таблетку, когда он болен. Не поцелует в лоб, восседая на коленях. Не уберет пряди уже выцвевших розовых волос. Тайлер больше не улыбнётся и не скажет, насколько он любит Джоша.
Травит себя. Угнетает. Изгрызает. Убивает.
Джошуа Дан — убийца своих лёгких, жизни, Тайлера Джозефа. Метафорически, конечно. Ему не нужен был пистолет для этого. Не нужна огромная доза травки. Не задушил. Не толкнул из окна.
Ему просто потребовалось опоздать на одиннадцать минут. Две единицы, которые сложились в простую комбинацию, меняющую жизнь Джоша.
Его глаза покрыты корочкой боли, потому что ему страшно моргать, представляя Тайлера с размазанными по асфальту мозгами. Он чувствует, как его кровь навеки въелась под кожу. Поцелуи всё ещё ощущаются орхидеями на губах.
Джош опаздывает на одиннадцать минут, и Тайлер Джозеф решает поймать такси, так и не дождавшись его.
Джош умер тогда вместе с ним. Он продолжал бороться, пока сердце Тайлера билось. Его не прогоняет охранник, когда он раз в неделю приходит к крыльцу больницы. Сидит на ступенях. Курит.
Плачет и вспоминает.
Или наоборот?
Квартира пуста не только потому, что его сестра Эшли забрала оттуда все колюще-режущие предметы. Забрала всё, что напоминало бы о Тайлере.
Каждая секунда нашей жизни может стать решающей. Вспомнить хотя бы случаи, как люди выживали благодаря машине, которая не завелась утром, а они не поехали на работу*. Наша жизнь измеряется не годами, а количеством вдохов и выдохов.
Никто не знает, когда будет последний. Невозможно предугадать, даже будь ты великим магом.
Я бы поспорил, если бы Джоша назвали нежильцом, или, не знаю, умершим человеком, продолжающим проживать предназначенное время.
Он не относится к этим понятиям. Он словно инвалид. Он тяжело болен. Ему приходится жить. Он вынужден это делать, хотя знает, что впереди нет ничего. Пустота. Его будущее испарилось вместе с обивкой гроба.
Гранатовый сок заменяет ему алкоголь: иначе бы спился. Положительно влияет на аппетит, рекомендован при заболеваниях лёгких, а самое главное — очищает организм.
А что кто ему ещё сейчас нужноен?
Почему Тайлер такой невнимательный, когда переходит дорогу? Кто, блять, мешает ему смотреть налево и направо? Кто торопит его? Почему. Он. Не. Подождёт.
Почему Джош выскочит из-за поворота в тот момент, когда Тайлер уже секунд десять лежит на асфальте? Почему не посадили эту собаку, которая сбила его?
Почему Джош всё ещё жив?
Он и сам прекрасно понимает, что сейчас так называемая стадия депрессии. Он прошел все круги ада, и по идее, скоро он должен принять горе и смириться с ним.
Ссскккооорррооо — весьма растяжимое понятие.
Депрессия сходна с погружением в темную вязкую жидкость, словно бензин.
Она обволакивает всего тебя, а затем ты задыхаешься, потому что позволил просочиться во внутрь. Она хуже сигарет.
Джош может выкурить две пачки в день. Ему будет даже лучше, если он умрет раньше.
Он может только курить и валяться на кровати. А ещё думать, и думать, и думать о Тайлере.
О его пробитой голове, о сирене скорой помощи, о любви, которая окутывала их.
Его Тайлер. Блять, смерть слишком рано забрала его. За что ему всё это? Почему наша жизнь не может быть похожа на игру в Диснейленде в окружении принцесс (только одной вообще-то).
Джош иногда отходит на шаг назад и снова возвращается на стадию под названием «торги».
Торги с Богом, то ли чтобы он вернул Тайлера назад, то ли чтобы поскорее забрал Джоша ко второй половинке.
Джош даже меньше чем половина. Погибла не только составляющая часть Тайлера, он продолжает убивать и себя.
Джош не мог поверить, что это случилось. Он сломал нос врачу, хотя, казалось, был обессилен.
«Извините, мистер Дан, я должен сообщить вам прискорбную новость…», — Джош готов отрезать свои уши, лишь бы заткнуть ими доктора.
А потом стоял крик.
Вам
знакомо
это слово?
Джошуа Дан начал задыхаться, и ему потребовалась помощь.
Все тарелки летели то в пол, то в стены. Джош хотел вылететь в окно.
Он запивает успокоительные гранатовым соком, когда вспоминает, насколько прикосновения Тайлера нежны, а кожа бела.
Помнит каждую веснушку, каждую родинку на его теле. До сих пор сможет нарисовать с закрытыми глазами тонкие линии татуировок, будь он рядом.
Триста девяносто восемь дней. Больше, чем год, но меньше, чем был знаком с ним.
Джош ненавидит себя больше, когда понимает, что последняя стадия подходит к концу. Он постепенно возвращается к обычной жизни. Просто без Тайлера.
Без животной любви, кофе по утрам, мягких объятий, семейных ужинов и планов на будущее.
Джош иногда накуривается до усрачки, потому что так легче представлять, что он обнимает его.
На самом ли деле, самое страшное в потере — это понять, что должен жить дальше, бороться, счастливо строить свою жизнь. Похоже ли это на измену? Будто ты забыл человека.
Так ли это страшно?
Знаете, я мог бы написать «да».
А мог бы стереть и написать три другие буквы.
Всё равно найдется тот, кто будет со мной не согласен.
Тут нет однозначного ответа.
Каждый решает сам.