Иккинг до сих пор отказывался поверить в произошедшее, казалось что это был просто плохой сон, и сейчас он проснется, и всё снова будет как прежде. Но реальность обрушивалась потоком ледяной воды оседая где-то глубоко внутри, где потом тихо плескалась, озаряя всё тело своим холодом. Они никогда не были друзьями, но возможно, пройдя их встреча в иных обстоятельствах... Нет, одергивает себя Хэддок. Пора вернуться к реальности. Что было, то было, и ничего уже не вернёшь, время назад не отмотаешь. Они с самого начала были по разные стороны баррикад, и оставались там почти до самого конца. Это стало для Иккинга полной неожиданностью, когда Вигго, словно забыв всё что было в прошлом, вдруг предложил свою помощь всадникам и встал на их сторону. Он не мог не согласиться, не тогда.
Последние секунды на базе охотников навсегда въелись в память, оставляя там уродливый отпечаток и оседая белым пеплом на дне сознания. До сих пор перед глазами Иккинг мог видеть эту картину: Вигго, настроенный решительно, с торчащими из спины стрелами и багряной кровью, бледный, крепко и уверенно сжимающий его руку. Темные своды пещеры, освещаемые лишь блеклым светом факелов. Драконий рев, и взрыв когда они с Беззубиком вылетели из пещеры, и... всё. Своды рухнули, похоронив под собой Вигго. Вигго, который под конец своей жизни понял что драконы — не просто чудовиша. Вигго, чей след навсегда был выжжен в его душе. Бешеная волна на секунду прокатилась по всему внутри, и когда Хэддок пришел в себя, то всё что он чувствовал было холодом. Холодом и пустотой, сжигающим его изнутри и сдавливающим горло. Иккинг не делился этим ни с кем из всадников, не зная как те могут отнестись к этой новости. А может быть и потому, что сам пока не мог принять всё что навалилось.
Беззубик, казалось, чувствовал это, оказывая негласную поддержку, и Хэддок был ему безмерно благодарен. Несмотря на то, что Беззубик был драконом, фурия была самым чутким существом которое Иккинг когда-либо видел. Впрочем, этим качеством отличались многие драконы, и не только его братец. Хэддок до сих пор помнил то разочарование, ужас и шок, когда понял что его солумейтом была не Астрид, о чем он мечтал когда-то давно(хотя и знал что это было невозможно), а глава драконьих охотников, против которых они так долго вели борьбу. Осознание этого никак не хотело укладываться у него в голове, и мучало его бессонными ночами, вместе с попытками придумать как бы обхитрить Вигго. Он был словно проклят богами, в чем не раз убеждался, и это делало каждую последующую стычку с охотниками невыносимой. Гримборн довольно быстро вплел это в какую-то свою игру, которую вёл всё это время, и Иккингу ничего не оставалось, кроме как принять её странные условия.
Казалось, что они действительно играли во что-то, или были героями какой-то на редкость странной истории. Иногда их встречи оканчивались вдумчивыми беседами, или игрой в Булавы и Когти, иногда всё проходило как обычно, словно и не было тех встреч, снова становясь соперниками. Как бы то ни было, Иккингу нравились эти моменты перемирия. И тем больнее было осознавать, что их никогда больше не наступит. Что Иккинг вообще больше никогда не встретиться с главой охотников, даже на поле боя, хоть где-то. Проклятая связь сделала своё дело. Но у него ещё были воспоминания, единственное что оставалось, и Хэддоку было тяжело признать самому себе, как он будет по нему скучать, и как бережно хранить всё что осталось.
Больше никогда не встретятся снова...