Кто поделится секретом
Как мне пережить весну?
Локи истинный гопник. У него брат гопник, сестра гопник, отец был гопником, а ещё дед и бабушка. Мать гопником не была, но вышла замуж за отца, а это уже о чем-то да говорит. Судьба Локи была подготовлена заранее и полностью его устраивала. Он зависал либо около падика, либо в падике (зависело от погоды) с пацанами, лузгал семечки и пил дешёвое пиво. Ему было девятнадцать и все было впереди. У него был черный адидасовский костюм и чёрная бескозырка к нему, и Локи был счастлив, окончив школу. Годик-другой он хотел отдохнуть, а потом, может быть, как-нибудь подтянуться, заново сдать ЕГЭ, чтобы получше, и уже учиться где-нибудь. Нет, он точно не был глупым, даже если таковым себя и считал. Про таких учеников учителя обычно говорят "способный, но ленивый", а сам этот ученик тратит больше ресурсов на какие-нибудь интересные и весёлые вещи, на которые хватает фантазии, но точно уж не на учёбу.
Ну, всё же действительно впереди.
В крови Локи, по рассказам матери, должны быть смешаны польские, казахские корни и ещё какие-то, он не шарит. В общем, по своему скромному мнению он был идеален и красив.
А случилось всё в марте.
Локи и его братва жили в длиннющей девятиэтажке, в типичном спальном районе. Их дом кишел всякими интересными личностями. Вот, например, на пятом этаже жил спортсмен, который бегал вечером и утром в любую погоду и довольно часто висел на турниках; братва никогда до него не доёбывалась, потому что все боялись получить пиздюлей. На два этажа выше квартирой Локи жил Эдик, один из его компании, лучший друг. А вот на втором ещё был дядя Лёня. Дядей он, правда, не был — ему меньше тридцати, но как-то вот такое прозвище появилось. Он постоянно орал, когда братва случайно (!) мяла высаженные им на клумбе цветы и когда пацаны все собирались в падике, когда зимой взрывали петарды… В общем, сейчас не про жителей.
Локи жил на первом этаже, а в квартире напротив никто не жил уже давно — хозяин ее сдавал. И вот, в марте на объявление этой развалины кто-то все-таки купился, и какая-то даже на первый взгляд властная женщина командовала грузчиками, чтобы они, мол, аккуратнее коробку несли, там фарфор. Локи увидел это одним из первых, и сразу понял, что обзавёлся новыми соседями. Они с пацанами тогда пили пиво в падике и сразу же кинулись это обсуждать. Тогда и появился он. Вообще на вид таинственный «он» выглядел (да и оказался таким же) типичным ботаном. В очках такой весь, рубашечке, щупленький и с кучей сумок, видимо, с личными вещами. Даже на первый взгляд скучный чувак. Он робко посмотрел на пацанов, словно боясь, что его уже сейчас изобьют, но кидаться никто не собирался, и он побыстрее прошёл мимо. Братва вслед ему ржать начала, Санек даже присвистнул что-то про «фраерка», а вот Локи почему-то не смеялся. Перед ним стоял этот образ — кудрявые русые волосы, глаза, наверное, карие. Может быть, веснушки. Вообще-то в полумраке подъезда не особо можно что-то разглядеть. Но дело было в другом - сердце у Локи Одинцова сразу же дрогнуло пару раз и забилось чаще.
Нет, он не педик там какой-то. Но с кем не бывает?
После Локи узнал, что паренька зовут Петя, ну и завернулось все как-то, завертелось. Эдик угорал с того, что Одинцов старался выглядеть получше (а вдруг встретятся!), и называл его педиком, но все знали, что Эдик уже несколько лет как запал на того самого спортсмена с пятого этажа и угорали уже над ним.
Как вы уже догадались, они были какими-то неправильными гопниками, но такими себя не считали. Может быть, своеобразные слегка, интересные и благородные. Для них быть гопарем обозначало спокойную и умеренную жизнь на кортонах, с бутылкой жигуля в одной руке и пачкой семечек в другой. Темы про ориентацию их двор отчего-то обходил стороной, своих никто и никогда не трогал - только молодые, неопытные гопники - а вот залётных можно.
А Петя с глупейшей фамилией Петров их боялся, хотя стал уже спокойнее их обходить. А Локи думал, но придумать ничего не мог. И правильно, он ведь не гей какой-то, думалось ему сначала.
Петя Петров был человеком приличнейшим, отличником и знал наперёд химию с биологией и физикой. В общем, он был умным. Закончив одиннадцатый класс он собирался стать врачом, потому что всегда хотел помогать людям.
Так случилось, что в конце марта ему и тёте Маше пришлось снимать более дешевую квартиру из-за смерти дяди. Да, деньги у них были — тёть Маша работала, да и у них так было много всяких других выплат… В общем, думается, что не много, но на жизнь хватает.
Район, в который пришлось переезжать, Пете сразу не понравился. Дома обшарпанные, везде алкаши и гопари. Даже вон, в подъезде, когда он только вошёл, сидела целая куча. Гопари внимательно разглядывали Петю. Петя внимательно разглядывал гопарей. Уже думалось, что сейчас накинутся, но оказалось, что они ещё не такие агрессивные и, может быть, даже не чувствуют страх (или это про собак? а разница-то?). Пришлось идти. И молиться. Завтра в школу, а прийти в синяках не хочется совершенно.
В конце концов, гопарей он различать научился по лицам. Он знал тех, кто просиживает время в его подъезде, и они стали ему уже как родные, потому что всегда, каждый раз, там было сборище. Без них никуда. Были и другие гопники. Вот они были агрессивные, но, что очень интересно, были ещё и какой-то новый для него вид - подкупные. Петя тогда возле другого дома проходил, а там стояли… Ну они на него и начали рыпаться, и Петя с участью своей уже успел смириться, прикинуть как расстроятся его друзья Никитос и Маринка, как не будет ходить в школу (а ведь ему лишь пара месяцев осталась!), как будет выглядеть его скромная могилка, но вдруг пришло спасение в виде его, падиковских гопников. Один из них, может быть, предводитель, с отросшими чёрными патлами, стоял впереди всех.
— Что-то ты совсем не по-пацански делаешь, уже ведь обсуждали твоё рыпанье на наших людей.— Произнёс патлатый, и чужие гопники кинули ещё пару фраз, но вскоре отстали.
Они действительно просто говорили, хотя постоянно и порывались кинуться вперёд. Если честно, Петя ни слова из разговора не понял и только потом, через несколько минут, когда патлатый подошёл к своим и скромно стоящему в сторонке Петрову, которому надо было свалить сразу же, но почему-то этого он не сделал, произнёс:
— Не волнуйся, тебя они не тронут. — Пете сразу же стало интересно, а вот эти защитники родины тронут когда-нибудь все-таки? Или действительно тут какой-то закон, правило что ли, про что патлатый в начале сказал. — Меня есчё Локи зовут.
Видимо, по нужному сценарию Пете нужно было пустить слезу и кинуться в объятия спасителю, но он ограничился скомканным «спасибо» и побрел домой. Уже отойдя на достаточное расстояние, чтобы тупицы посчитали, что вокруг люди глухие, он услышал громкий разговор и фыркнул.
— Ну и? Нах этот спектакль нужно было разыгрывать.
— Да бля, я не так что-то сделал, не приглянулся, видимо. Нужно ещё что-нибудь придумать. Может, с дядей Толей что-нибудь сообразить? Он за пару сотен на всё готов.
А как это понимать-то вообще? Абсолютно странный диалог. Зачем этот самый Локи всю эту псевдо-постановку устроил? Или Петя неправильно что-то понял?
Ну и конечно давайте продолжим тем, что Эдик не был педиком. Наверное. Он не уверен, но он всё ещё оставался чётким пацаном, да и остальные в компании своих не избивали. Под «свои» они подразумевали свой двор и всяких живущих там, какими бы они не казались неправильными. Из своей компании конечно же не трогали тоже. Стычки случались порой с пацанами из соседних дворов или просто прогуливающихся ребят (а хули они суются вообще сюда?), или кто-то мог отпиздить проходящего мимо незнакомого эмо, потому что ну а хули он разукрашенный как чуть ли не двадцать лет назад ходит. Своих не трогать — вот такое правило. И Эдику просто сказочно везло, потому что спортсмен с пятого этажа был невъебически хорош. Проблемой было то, что сам Эдик подойти ссыковал, а он явно их компанию презирал.
В компании Эдик был клоуном и вообще человеком веселым, разбавляющим унылые серые будни, как он считал. Ну ещё он был мечтателем. И гиперактивным. В общем, типичный образ, но главное, что его терпели.
***
Эх, и травка зеленеет, и солнышко блестит… Прекрасная пора, особенно, когда снег уже совсем растаял, а деревья вовсю зеленеют, на улице какой-то невероятный запах, присущий только этому времени года, и потихонечку гопники выползают из подъезда в свою типичную среду обитания. Прямо птицы перелетные, ей-Богу.
Так уж вышло, что у Пети весна любимое время года, но видимо в этот раз что-то пошло не так.
Петя учился в одиннадцатом классе самой обычной общеобразовательной школы, ему было восемнадцать лет и единственное, чего он хотел, это успешно сдать экзамены и стать, скорее всего, хирургом, да и в химии-биологии он отлично разбирался, что способствовало его выбору. И он точно не хотел, чтобы в него кто-то влюблялся. Нет, это, конечно же, было в планах, вот только на далёкое будущее, что сейчас казалось недостижимым. Скорее всего, после окончания университета и успешного нахождения работы, он завёл бы семью и был бы прекрасным отцом, если бы не одно гигантское «но» и не одни сплошные «бы». Петя так и не понял, чем он местному патлатому гопнику из квартиры напротив помешал, но Локи прицепился как банный лист к заднице. Петя на месте завис, когда увидел это дерьмо.
Одинцов стоял, оперевшись о стенку, с блаженным выражением лица и букетом из ромашек, которые вот недавно расцвели на клумбе соседнего дома, а также нескольких жёлтых одуванчиков. Не сочетается абсолютно, но Петрова это и не волновало особо. Действительно, ему то что? Не его букет — не его проблема!
Оказалось, есть один нюанс.
— Бомжур, мистер. — Во весь рот улыбнулся Локи, когда Петя подошёл к подъезду, и, боже, протянул это безобразие ему. Петя вымер на месте и смог только шокированным шёпотом спросить одно простое «что?».
— Да чё ж тут непонятного. — Присвистнул Локи, букет оторопевшему Пете все-таки всучив в руки. — На свиданку я тебя зову! Типа шава, пиво и любовь, всё такое.
Петя был приличным молодым человеком. Но в той ситуации в его голове крутилась одна лишь нецензурная лексика, а озвучивать он её пока что не торопился. Так и стоял, не зная, как бы отмазаться от гопаря, да так, чтобы его потом не избили за углом.
Вообще-то тёть Маша уже успела познакомиться с семьёй этого… парня. Ещё точнее сказать будет, что с родителями, потому что все цветы жизни на тот момент оказались вне стенах дома. Маша вообще была таким человеком, который бежит сразу же знакомиться с соседями, в руках удерживая просто колоссальных размеров домашний пирог.
Одинабек и Фарида Одинцовы оказались людьми приятными, но тёть Маша украдкой шепнула на ухо Пете, что несмотря на приятность они были какими-то фанатиками, если вообще не сектантами — книги везде про мифологию (не русскую, не православную!), статуэтки странные, да и детей своих назвали в честь каких-то божков. Странно конечно, но не смертельно. Куда ужаснее был факт, что все дети в итоге стали каким-то маргиналами, но про это тёть Маша почему-то ничего не сказала, а Петя сам узнал.
Впрочем, сейчас не про это, вернёмся к зарождению чего-то великого.
— Я не знаю тебя совсем. — Наконец-то нашёл в себе силы пробубнить хоть что-то Петров.
Но Локи это за аргумент не посчитал, да и не сказать, что его это хоть капельку волновало. Всё в этом мире можно порешать…решить, в общем.
— Ну дык и узнаем друг друга получше! — Одинцов попытался обворожительно улыбнуться. Получилось не очень, а Пете всё казалось, что глаз вот-вот дёргаться начнёт. Возможно, в ближайшем будущем это действительно произойдёт из-за глупых попыток Одинцова, но остановимся пока что на самом начале.
— Да не пойду я с тобой никуда! С каких пор вообще?!
Петя слегка взорвался, может быть, зря. Он влетел в подъезд, а после в квартиру, уже не видя на лице Одинцова-младшего расцветающую идиотскую улыбку. Цветы Петя так и не выкинул, а наоборот, сам не зная почему, поставил их в вазу. Боже, ну какие свидания, серьёзно! Единственное, о чем он сейчас может думать, это приближающиеся с каждым днем экзамены. Да и тем более с парнем-гопником? Петя на кого похож по вашему?
Вообще удивительно, что какое-то быдло вот так уверенно в себе, что готово подойти само к парню (!) и на свидания звать. Нет-нет-нет. Петя Петров человек занятой. Ему это не надо.
Локи Одинцов был очаровательно влюблен, в первый раз в своей жизни. Нет, его совершенно не волновал пол того, в кого он влюбился, хотя по началу ему это и казалось ужасной проблемой, он спустя какое-то время он смог что-то там внутри себя сказать и болт положить. Петя был умен и красив, а у Локи с первого взгляда сердце стрела купидона пронзила, а глаза тоже приняли глупую анимацию сердечек из старых мультиков.
Сначала Локи подумывал, что это всё ненадолго, так, на недельку. Но непонятное чувство не проходило, кроме того, ещё и разрасталось с новой силой каждый раз, когда он видел Петю. А тому и всё равно было. В итоге Одинцов решил, что не дело это, и действовать нужно. Он составлял план, и начало оккупирования непреступной крепости было поставлено на конец апреля — начало мая. Тор на слова брата о том, что тот, кажется, влюбился, порадовался, задумался и сказал, что верным шагом будет подарить цветы. Вряд ли Тор догадывался, кто был пассией младшего из Одинцовых, но это было неважно. Таким образом, Локи решил, что лучше всего для начала — обычные полевые цветы. Да, ладно, не полевые, а с клумбы (но всё честно, не с их клумбы, потому что сердце разрывается от представления, как будет рвать и метать дядь Лёня). Локи обожал ромашки, которые к тому времени уже красиво расцвели, но решил добавить частичку своей оригинальности, и к букету присоединились одуванчики. Вышло симпатично.
Для первой попытки Одинцов и такой реакции не ожидал — думал, пошлют его далеко и надолго, но Петя очаровательно смутился, и букет всё-таки забрал. Да, немного вспылил, но это ведь такие мелочи. Локи видел только прекрасное, только то, что действительно было.
Тем же вечером Локи пересказал всё Эдику. Они были лучшими братанами с пятнадцати лет, когда Эдик только переехал в этот дом и впервые вышел во двор в спортивках. У Локи точь-в-точь такой же чёрный костюм с двумя полосками был, было о чем поговорить. Таким было начало великой дружбы. Одинцов знал, что особо его никто не будет осуждать — все давно знают, что с самого своего переезда Эдик втюрился в спортсмена с пятого этажа, который к тому же и в его параллели в итоге учился. Эдик любил шутить всякие дурацкие шутки и почему-то когда он и к Локи пристал с его влюблённостью в ботана, Одинцов не чувствовал раздражения или ещё чего-то. Он бы и сам шутил над собой, но этому ещё предстоит научиться.
Итак, Локи поведал свою историю Эдику. Конечно, он спросил совета у брата, но ничем не хуже было бы поинтересоваться и у лучшего друга. Впрочем, как понял Локи, это того не стоило. Эдик же сам боялся хоть как-то поговорить с тем спортсменом. Тренера не играют.
Эд сказал, что Петю нужно хоть в люди вытащить, а то он только на учёбу и обратно, не гуляет и ничё. Ладно, пару раз к нему приходили пацан с девчонкой, но это не в счёт, поэтому Петя либо был зажатым социофобом, либо просто скучным. Одинцову в принципе было всё равно, кто он и как он. Ведь это Петя, так он и сказал. Эдик с жалобным лицом еле устоял, чтобы не врезать, и со вздохом только достал семечки из кармана. На этом разговор был закончен, но Локи примерно понял идею. Петя постоянно дома сидит, а это не дело, если Одинцов с ним шуры-муры крутить собрался. Да, не по-пацански. Похуй. Через несколько минут к замолчавшим парням присоединился Саня. Ходили слухи, что он всегда приходит туда, где семечки и у него встроенный локатор на них. Саня был странной личностью. Взрослый, по крайней мере взрослее основного их состава, и ярко-рыжий, но отчего-то без веснушек.
Неизвестно где и на каком этаже живёт, только понятно, что в их доме, их подъезде. Никто никогда не видел, в какую квартиру он заходит и на какой этаж поднимается, и Саня сам не говорил про это, как бы пацаны не пытались выяснить.
— Чё сидите такие грустные? — Саня плюхнулся на скамейку. На нем была новая, едва ли не скрипящая, кожанка, так, что даже Локи непроизвольно начал завидовать (у него большая часть одежды досталась от старшего брата и висела мешком из-за их разного телосложения). Выглядела кожанка скорее по-панковски, но никто против не был.
— Ничё, — вяло махнул рукой Эдик, — вопросики любовные решаем.
Саня понимающе кивнул. Он вышел с бутылкой пива и сейчас попивал ее, поглядывая на небо. Солнце медленно уходило, и от непрогретой земли несло холодом. Уже всем безумно хотелось лета.
Никто не знал, одинок ли Саня или кто-то у него есть — на пальце красовалось кольцо, но из жительниц дома никто не походил на предполагаемую жену гопаря. Локи думал, что, возможно, там скрывается какая-то жутко грустная история и хотел узнать о скрытной жизни Сани ещё побольше.
В прочем, дни вот так и текли. Локи уже начал не только мысленно, но и впервые открыв «заметки» на телефоне, составлять следующий этап плана по завоеванию невинного сердца. Нужно было что-то аккуратное, что не спугнет, потому что начало казаться, что с букетом он поторопился. С Петей сначала нужно непринуждённо начать беседу, при том обязательно с какой-нибудь лёгкой темы. С «какая хорошая сегодня погода!» начинать абсурд полный. Поспрашивать о том, как Пете живётся здесь? Как вариант, но стоит ещё пару версий придумать, чтобы наверняка.
Пацаны стали собираться всё чаще и чаще, а это означало, что началась пора шашлыков, пива на капоте какой-нибудь развалюхи и музыки на весь двор. Ну, конечно же, это ещё и начало дачной поры и вскапывания грядок — о приближение этого каждый год свидетельствовал дядя Лёня, возящийся на своей излюбленной клумбе и огрызающийся на шутки Сани, сидящего на лавочке рядом. Это всегда означает, что ещё какие-то жалкие пара недель, и родители начнут уезжать на выходные, по возможности прихватив с собой чадо, чтобы помогало, ибо нечего дурью маяться.
Локи раньше постоянно ездил и очень любил съедать всю клубнику, а ещё лучше молоком залить и сахаром посыпать, вау прям. Но он все-таки вырос, и интересы начали меняться, конечно же, желания ехать на дачу не было, и Одинцов вздыхал обречённо и отпрашивался, ну или пытался. Иногда получалось, а иногда нет, всё зависело от настроения, обстановки вокруг, дуновения ветра и силы, с которой бабочка взмахивала крылом. С каждым годом свободы становилось чуточку больше, а этим летом и оставшейся частью весны Локи планировал посвятить себя покорению вершин.
А Петя тоже с появлением тепла начал чуть больше времени проводить на улице, ну или высовываться в окно. Локи только любоваться оставалось, как тот, сидя на подоконнике закрывал глаза в своих этих наушниках и ничего вокруг не замечал. Интересно, а у Пети есть дача? Не то, чтобы Локи это действительно сильно волновало, но не хотелось не видеться по нескольку дней.
И Одинцову абсолютно всё равно, хочет ли Петров его видеть. И что он думает о Локи — тоже всё равно.