Здравствуйте, призраки завтра
Осталось собраться
И взяться за новый язык
Эти темные воды, эти томные виды
Из тишины раз-клик, два-клик
Эдуард Кедров
ЭТО ЧЕ ТАКОЕ БЛЯ,,,
Локи Одинцов
Я ДУМАЛ У МЕНЯ ГЛЮКАНЫ
Ладно, ладно
Давай рассуждать логически
Это не может быть фонарь. Наши окна выходят на гаражи.
Эдуард Кедров
чел это было подозритильно похоже на вспышку от камеры
но это не возможно
Это происходило не в первый раз. До этого и Эдик, и Локи тоже видели непонятные вспышки из окна, ни на что непохожие. В интернете не было подходящей информации, и всё это действительно смахивало на галлюцинации, поэтому оба и молчали. А потом как-то раз зашёл про это разговор, и оказалось, что если друзья сошли с ума, то на пару. Но ровно до этого вечера эти вспышки мелькали с периодичностью в несколько минут всего по нескольку раз, но вот сегодня случилось что-то новенькое, это новенькое было более похоже на ад эпилептика, чем то, что было раньше, и точно также быстро прекратилось, как и началось. Поэтому теперь Эдик решил убедиться в реальности происходящего с ещё одним человеком.
Эдуард Кедров
ты видел это?!
Ян Чернов
Что?
Эдуард Кедров
вспышки непонятныи
буквально минуту назад
Ян Чернов
Так с фонарём, наверное, просто неполадки?
Эдуард Кедров
у меня окна выходят на сторону гаражей и там нет освящения
Ян Чернов
В таком случае, понятия не имею, что это могло быть. У меня окна выходят во двор.
Молния?
Эдуард Кедров
Врядли…
Эдик отложил телефон и зарылся руками в волосы с тяжёлым вздохом. Этот день принёс слишком много всего нового и странного, Эдик не привык к такому. Общение с Яном казалось таким странным, неправильным. Натянутым, что ли. Эдик хотел бы надеяться, что это совсем не так. В конце концов, ему уже стоит лечь спать. Типа, утро вечера мудрей, или как там, он не знает. Не помнит.
*
Петя вышел с химии за полчаса до официального завершения экзамена. Ещё с утра его жутко колотило, на самом экзамене стало только хуже, он достаточно долго не мог сосредоточиться на заданиях и половину черновика просто изрисовал, потом резко запаниковал, что все его семь ручек кончатся, если он продолжит так делать, и наконец-то попытался взять себя в руки. Возможно, ему стоило сдавать ту же физику, она, вроде, давалась ему куда легче, чем химия с биологией, да и в своих знаниях профильной математики Петя был чуть более уверен, но его непреодолимое желание помогать людям всё-таки взяло над ним верх. Боже, помогать ведь и другими способами можно. Почему он раньше не думал про это?
Ну и вот, на ватных ногах и с дрожащими руками Петя вышел из аудитории, едва ли не забыв паспорт. На выходе из здания едва ли не началась истерика. Процентов на семьдесят он был абсолютно уверен во всех заданиях, но как только он сдал работу и исправить что-то было уже невозможно — до него дошло. Абсолютно случайно, непонятно чем думая, он в коэффициент написал 4 вместо 5. Видимо, плакал его хороший балл. Сколько же ещё таких ошибок у него может оказаться?!
В это время его телефон разрывался от сообщений Маринки. Она сегодня сдавала литературу, и случайно перепутала ямб с хореем, и у неё теперь была точно такая же истерика. Петя шёл к дому в своей парадной белой рубашке и с таким же белым лицом, игнорируя всё вокруг и даже чуть не перейдя дорогу на красный свет. Пешая прогулка чуть освежила мозги, тем более что день был прохладным. Просто прийти и упасть на кровать, и ещё, желательно, так и умереть. Сил не было. Совсем скоро будут русский и математика, а биология ещё только через две недели, и Петя уверен, что эти две недели будут самыми нервными в его жизни.
День был странным. Экзамен сильно вымотал его, голова была полностью пуста. На скамейке у подъезда вполне себе мирно сидели и беседовали Саша и Лёша, не ругаясь, удивительно. В любой другой момент Петя действительно удивился бы, но сейчас лишь смерил парней равнодушным взглядом и скомкано поздоровался. Тёти дома не было, и поэтому Петров облегченно выдохнул, не желая ни с кем говорить, и упал на кровать, в первые же минуты засыпая, несмотря на тревожные мысли.
Локи же с Эдиком в данный момент сидели в любимой шаурмичной, уплетая каждый свою любимую шаверму — Локи, чтобы мяса побольше было, а Эдику, чтобы сырная. Они строили самые настоящие конспирологические теории по поводу вспышек и казались сами себе такими умными со стороны. Версии как появлялись, так и отпадали одна за другой. В конце концов, никто из них двоих так и не смог придумать какое-то разумное объяснение этому странному феномену, всё сводилось к странным сверхъестественным версиям, но они уже были готовы во что угодно поверить.
Через какое-то время они вышли, раздумывали над тем, чтобы посидеть где-нибудь в падике, либо же просто присесть на какой-нибудь лавочке в аллее. Но случилось абсолютно страшное, пока они стояли в каком-то дворе. Эдик тогда точно понял — мир тесен, всё вокруг просто нереальное маленькое, везде одни и те же люди. Видимо, завидев их, к ним стремительно шагал Ян, такой красивый, словно рыцарь из типичной сказки, со спортивной сумкой на плече.
— Привет. — Поздоровался он, глядя исключительно на Эдика. Локи брезгливо поморщился, смотря на такую картину, будучи уверенным, что сейчас у друга из глаз сердечки повалят, а из ушей пар. Фу.
— Привет. — Пробубнил Кедров, на Одинцова тем временем никто не обращал внимания.
— Можно тебя на минутку?
Эдик, конечно же, быстро и много закивал. Локи закатил глаза и, махнув рукой, скрылся за серой панелькой. На него всё ещё никто не смотрел.
— Когда ты вчера ночью написал мне, всё же стало интересно, что это было за явление. — Начал Чернов, Эдик честно попытался начать вслушиваться в речь парня. — Но ты зря волновался. Это всё же гроза. Ночью как раз в той части города шёл дождь. Ну, я так думаю, это самое логичное - вспышка до нас дошла, но без грома.
— А-а-а… — Протянул Эдик. Его это уже и не волновало, пока они с Яном смотрят друг другу в глаза. — Ну, ладно. Чёто странно как-то, что так далеко.
— Да, я разобрался сегодня в этом, ничего необычного. — Чернов отвёл взгляд, поправил сумку на плече. — Вы с другом домой собирались?
— Типа того. — Какая разница, что это вовсе не так? Что они собирались и дальше страдать бездельем с Локи?
— Тогда давай вместе прогуляемся, я как раз тоже домой с тренировки.
— Да, хорошо.
Эдик сразу же заробел, лицо покрылось красными пятнами смущения. Эх, жаль, что у Яна девушка есть, а так можно было бы по всем канонам поцелуй перед расставанием. Но Кедров всё же не разлучник, приличный человек, однако. А Ян так и вообще гетеро. Они шагали молча, но это не казалось проблемой сейчас, наоборот достаточно комфортно.
— И всё же, ты зря на себя наговариваешь. Мне с тобой комфортно.
Что он говорит вообще такое? С каких пор мысли научился читать-то? И вообще почему говорит такие вещи так спокойно? Кедров готов провалиться как позорник последний под землю. От этих слов хотелось залезть на стену как минимум.
— Я вообще очень мало с кем общаюсь, потому что большинство людей смущают меня своим поведением. Ты весёлый и разговорчивый, но совершенно другой.
Эдик морально умер в очередной раз.
— Ты мне льстишь. — Он заправляет противную, слишком сильно отросшую прядь за ухо, и сцепляет руки в замок за спиной.
— Вовсе нет. Кстати, прости, что вот так ради глупости оторвал тебя от прогулки с другом.
Боже, ну он же действительно идеал Эдика. Неудивительно, что у такого замечательного и прекрасного парня уже кто-то есть, эх. Напоминание об этом в очередной раз расстроило Кедрова.
— Не стоит извиняться, всё хорошо. Он не против, а я тем более.
Вау, а с каких пор его речь настолько сильно изменилась? Где этот излюбленный стиль гопника районного? Он не может взять себя в руки, боже. Несправедливо. Ян слишком хорош.
Так и дошли до подъезда, пока Эдик пытался разобраться в своих чувствах — умирает он, или же наоборот, расцветает?
*
Петя проснулся около полуночи. Наконец-то он почувствовал себя чуть более восстановившим силы, более живым и способным хоть что-то делать, а не выглядеть как мёртвый овощ. Он тихо прокрался на кухню мимо комнаты тёти — она уже спала давно, а значит расспросы подождут до утра. На кухне он налил себе молоко, достал печенье, чтобы хоть как-то сдобрить желудок, в котором по ощущениям поселилась стая китов, всё же, получается, со вчерашнего вечера не ел, ведь утром перед экзаменом он даже не прикоснулся ни к крошке, уж слишком сильно волновался. Конечно, он бы сейчас полноценно хотел бы поесть, да и слабость во всём организме ему вовсе не нравилась, но если он тут начнет хозяйствовать, то тёть Маша точно проснётся, а этого не хочется. Пускай лучше отдыхает, а Петров до утра переживёт.
Он залез на свой любимый подоконник, не включая свет, и просто принялся смотреть во двор. Он бы хотел сейчас быть как дети, которые бегают с утра до вечера на улице, играя во всё подряд, да даже как-то влиться в атмосферу жильцов было бы уже не плохо, но ведь Петя вовсе не такой, его совсем не так воспитывали. Дядя всегда старался сделать его образованным и умным человеком, брезгливо относясь ко всем остальным людям, поэтому и на улице Петя почти никогда не появлялся. Он никого ни в чём не винит, просто…это грустно. Может быть, если бы он мог исправиться, то ему было бы полегче.
— Эй, Петя! — послышался негромкий голос сквозь приоткрытую форточку, и Петя едва ли не свалился с подоконника на пол, перепугавшись. Но за окном вновь стоял Локи.
Петров распахнул окно — всё равно сейчас теплее, блин, чем было днём, — и всем своим видом постарался изобразить недовольство. Выглядело довольно наигранно, в принципе таким оно и было в последнее время.
— Что тебе надо так поздно?
— Пойдём гулять?
На этот раз лицо Пети действительно вытянулось от удивления.
— Совсем придурок? Ночь на дворе!
— И что?
Хороший, на самом деле, вопрос. А действительно, что? Ну, может быть, если тётя проснётся раньше, чем Петя вернётся, то она будет волноваться. Но больше аргументов против Петя найти не может, поэтому как-то неожиданно для Локи соглашается, говорит, что сейчас выйдет.
Быстро он идёт в свою комнату, натягивает тёплую толстовку — вау, не рубашку, — и прихватив с собой деньги, чтобы, может быть, всё же перекусить нормально, и связку ключей аккуратно вышел, со старанием закрыв входную дверь как можно бесшумней.
— Ого, ты выглядишь мило. — Одинцов пялится как идиот. Господи, вот до чего Петя довёл людей своими рубашками?! Обычная толстовка, даже без рисунка. — Тебе идёт такой оттенок розового.
Петя смущенно бубнит, что у него ещё и рубашка такая есть, одна из любимых, а Локи опять широко-широко ему улыбается, и сам Петя отчего-то тоже чуть повеселел. Он впервые вышел вот нелегально гулять ночью. Да и легально ночью он тоже никогда не выходил, поэтому сейчас внутри словно поселился какой-то азарт. Дядь Боря сказал бы, что на него нападут алкаши и гопники, и будь он жив, то наверняка в край бы разочаровался в своём племяннике, зная, что с этими самыми маргинальными личностями он и корешится.
— Пойдём что-нибудь поесть купим? — Неловко теребит кудри Петя. — Я голодный как собака.
— Конечно. — всё ещё с нежностью улыбается Локи. — Я знаю, где здесь есть круглосуточный магазин.
Одинцов спрашивает о том, как прошёл экзамен, и Петя почему-то не боится ему рассказать, психует в открытую, пинает какую-то банку на дороге, и даже вместе с Локи смеётся. Так становится намного легче, словно бы Локи помог выпустить всё это напряжение, словно бы вот ему это нужно было рассказать, что и сделал Петя. Тёть Маше наоборот ведь говорить не хотелось, так странно.
В магазин по ощущениям они совсем быстро приходят за разговорами, и Локи самозабвенно плывет к стойке с чипсами, даже спрашивает, какой вкус выбрать. Определённо, нормальная еда ему сегодня и не светит.
— Не знаю. — Ведёт плечом в сторону Петров. — Обычно не ем такое.
Одинцов так и замирает на месте с открытым ртом, глядя шокировано-возмущенно.
— Как это так? Чипсы с паприкой или с сыром — лучшее изобретение человечества, Петь!
Петя вяло отмахивается, но Локи всё равно хватает сразу обе, видимо решая добить пустой желудок несчастного парня гастритом, несётся к напиткам, где моментально, не слушая все недовольства Пети, берёт свою любимую ванильную колу (хотел сначала было пиво, а потом подумалось как-то, что Петя хоть и совершеннолетний, но технически всё ещё школьник, поэтому надо воздержаться. Да и сам Петров наверняка даже и не притронулся бы), после шоколад, сырки, и с довольным лицом тащит всё это на кассу к бедной сонной женщине, что медленно-медленно пробивает покупки. Петя даже не возмущается, что всё оплачивает Одинцов, удивительно, как меняются люди.
— Когда я школьником был, вот из этого состоял мой обычный обед. — Хохочет Локи уже на улице, а Петя кривится.
— Дрянь.
— Не сказал бы, сейчас ты почувствуешь всё великолепие и проникнешься ночной эстетикой прогулок.
— Вау, как заговорил-то.
Одинцов улыбается лишь на это, открывает чипсы, протягивает газировку, и Петя недоверчиво всё пробует.
— Действительно, не так уж и плохо. — Недовольно признаёт поражение, а после улыбается, из-за чего Локи улыбается в ответ, глядя в карие глаза. Черт, мило.
— Я так рад, что увидел тебя на подоконнике. — Выдыхает он. — Хотел Эдика позвать, а он опять с этим болтает по этим всяким мессенджерам, мы его потеряли походу.
— С кем «с этим»? — Удивляется Петя. Какие-то резкие перемены, что успело произойти-то уже?
— Ну, так с Яном.
Петя давится колой, так что та почти идёт через нос.
— Пожалуйста, не спрашивай. — Тяжело вздыхает Локи. — Я сам в ахуе был. Но теперь Эдика не отцепить от него до конца веков.
Петя понимает, что он слишком много всего пропустил за всё время. Даже обидно как-то, что он настолько не посвящён, но обидно не на Локи или кого-то ещё, а на себя самого, что вот он такой нелюдимый, постоянно сбегающий ото всех, когда его вполне готовы принять.
Вскоре они приземляются на какую-то лавочку, а Петя совсем не понимает, где они находятся, поэтому остаётся полностью полагаться на Одинцова. Локи громко и жизнерадостно пересказывает всё произошедшее за последние несколько дней, я на паре мгновений Петя даже смеётся, слушая про «дурацкого Яна и глупого, поддавшегося на искушение Эдика», очередные бессмысленные ссоры Саши и Лёши, словно бы они никогда не успокоятся, про брата и сестру Локи, что временами хотят его убить, про то, как он радуется, что скоро на каникулах приедут друзья и станет намного веселее, особенно вечерами, во дворе. Петя, может быть, немного не о том думает, когда у него все остальные экзамены и поступление на носу, но он бы хотел оказаться вместе со всеми. Глупая, идиотская мечта, что ещё сказать.
Пока Локи продолжает рассказывать — тянет аккуратно руку к лежащей на скамье ладони Пети, совсем невесомо кладёт сверху, ласково поглаживает, сильно боясь реакции Петрова, но тот будто замирает и даже боится пошевелиться. Петя не против, наверное, нет… Просто страшно, наверное, очень сильно. И ощущение неправильности всего происходящего не покидает ни на секунду, Петя уже представляет реакцию тёти, боится, что сказал бы дядя, будь он жив, но ему ведь так хочется. Нечестно, как же раздражают эти внутренние перегородки, стены настоящие. Слёзы словно вот-вот готовы брызнуть из глаз. И вообще, почему люди вот такие? Почему он должен бояться чей-то реакции и осуждения, только потому что это не девушка? Нечестно-нечестно-нечестно!
Петя с осторожностью оглядывается по сторонам и переплетает пальцы, опуская взгляд вниз, найдя что-то интересное в узоре потресканного тротуара. Петю почти трясёт от водопада эмоций, в особенности страха осуждения. Внутренние стены с грохотом рушатся прямо на глазах, но какая-то их часть всё равно неподвижно остаётся внутри. Петя почти гордится собой.