Чёрный ястреб.
Она не понимает, почему тревожится. Она стоит у входа в кабину, готовая постучать. У неё нет причин для волнения. То, что она сказала Карту, было правдой, и он должен был это услышать. То, что они неделю не разговаривали, её не волнует. Ей всё равно.
Она сжимает руку над панелью в кулак.
Наконец её раздражают собственные колебания, и она бьёт по панели ладонью. Дверь открывается. Карт сначала не оборачивается.
Она делает шаг вперёд, и стук привлекает его внимание. Он смотрит через плечо, и их взгляды встречаются. Он вздыхает, приглаживает волосы. Часть их падает ему на лоб.
— Как дела? — спрашивает он. Он выглядит усталым. Он небрит.
Она скрещивает руки, прислоняется плечом к стене. Она боится слов, но ей нужно их сказать.
— Пора покинуть Манаан.
Карт встаёт со своего места с ровным выражением лица. Он встаёт перед ней — на достаточном расстоянии, чтобы выглядеть профессионально.
— Куда?
Она смотрит вниз, прикусив губу.
Она думает: Коррибан, просто скажи это.
Но название не слетает с её губ. Карт хмурится.
— Ты в порядке?
Нет. Она не в порядке. Но она кашляет. Пытается взять себя в руки.
— Коррибан, — наконец удаётся ей. — Нам нужно на Коррибан.
Его глаза карие и тёплые, они напряжённо изучают её лицо. Почему он беспокоится? Он не должен видеть то, что он ищет. Он проводит рукой по волосам.
— У тебя получилось.
Она напряжённо кивает.
— Спасибо.
Он широко раскрывает глаза.
— Ну, всегда пожалуйста. Наверное.
Она хочет уйти. Наверное, прежняя она так бы и сделала. Но… Она нажимает на переносицу.
— Карт…
— То, что я сказал тогда, — говорит он, и она затихает, — я был зол.
— Я знаю.
Он смотрит в сторону, не в силах встретить её взгляд.
— Я был несправедлив к тебе. Я знаю это.
— Не ожидала от тебя честности.
— Слушай, я пытаюсь извиниться.
— Чтобы дойти до этого, нужно время.
Он усмехается, но, когда он снова поворачивается к ней, на его лице лишь намёк на усмешку.
Она улыбается в ответ — маленькой, тонкой улыбкой. Она не уверенна, почему она это делает.
— Мне очень жаль, — серьёзно говорит он.
Она так и не может извиниться, поэтому просто кивает. Потом подходит к дисплею астронавигации.
— Сколько?
Он подходит к ней, смотрит на координаты.
— Плюс-минус две недели.
Это долго. Она не знает, легче ли ей от этого.
— Дай мне знать, когда закончишь предполётную проверку, — бормочет она, думая о своём.
— Не проблема. — Он хмурится. — С тобой всё будет в порядке?
Вопрос будто бы пронзает её молнией.
— Что?
— Ты выглядишь напряжённой. Нервной. — Он смотрит на неё ищуще. — Что там с тобой случилось?
Шёпот в голове. Тонкий, цепкий. Как паутина. Она вспоминает его, красный песок, липнущий к её коже. Запах смерти и тьма гробниц.
— Нет, — быстро отвечает она. — Ничего такого.
Похоже, он хочет её задержать, сказать что-то ещё, но не успевает.
Она делает два шага — и это происходит.
Кричащая боль вспыхивает у неё в голове, в ушах звенит, в глазах — белые вспышки. Раньше её пытали, но это совершенно не похоже. Это чистая агония, грубая, всепоглощающая, и она слышит крики, тысячи криков…
— Сола?
Колени подгибаются. Пальцы впиваются в голову.
Звук воды в ручье, запах высокой травы, солнечный свет. Невысокая девушка с тёмными волосами и глазами, она стоит под деревом, — затем всё меняется, девушка старше и в коричневых одеждах падавана, всё снова меняется, девушка носит маску…
…она слышит смех, детские голоса, голос их учителя, и…
…плачет!...
— Сола!
Её плечо врезается в стену, тело начинает падать.
Светящиеся огни хрусталя. Тонкие прожилки, как будто бы цветочных лепестков, обращены к солнцу.
Карт подхватывает её под голову — остальное ударяется об пол. Глаза закатываются, последний вздох прерывается.
Тысячи голосов затихают.
Тьма.
Дом.
***
Они побеждают.
Теперь она может спокойно признать это, теперь, когда Дксун и Ондерон — их. Она смотрит на дисплей, рассматривает огни перед собой. В отличие от других, она видит пути. Понимает, какие планеты нужно спасать, а какие — нет. Она — Сила, и она видит, как всё в галактике связано.
Все пути ведут к одной маленькой точке.
— Что это за планета? — спрашивает Митра, видя, что она не отрывает взгляда от светящейся, мерцающей орбиты.
— Малакор, — выдыхает она.
Всё может закончиться на Малакоре.
***
Что-то вонзается ей в ногу.
— Заставила нас поволноваться, — говорит Джоли откуда-то сверху. Она не знает, как она сюда попала.
Она приоткрывает один глаз. Второй. Она способна воспринимать только то, что перед ней.
— Что случилось? — Она хрипит.
— Удар, малыш, — бормочет Джоли, откладывая пустой дозатор стимулятора. — У тебя всё было хуже, что бы это ни было.
Она садится, осматривает медблок. В дверном проёме стоят Джухани и Бастила, осторожно смотрят на неё.
— Вы тоже это чувствовали? — предполагает она.
Джухани напряжённо кивает.
— Я чувствовала это раньше.
— Когда?
Её голос немного надламывается.
— Тарис.
Она прижимает ладонь ко лбу.
— Не просто планету, — шепчет Бастила.
Она поднимает глаза, встречается с ней взглядом. Она, не спрашивая, знает, что это за планета. В галактике есть только одна планета, которая могла так на неё повлиять.
— Как? — требовательно спрашивает она.
Бастила качает головой.
— Мы точно не знаем.
Она закрывает глаза. Мысленно она всё ещё чувствует запах травы, колышущейся под открытым небом.
***
В ту ночь они едва добираются до своей каюты. Её руки стягивают с него мантию — за воротник. Его руки начинают расстёгивать тяжёлый пояс, который она носит поверх мантии. Толстый металлический круг с эхом ударяется об пол.
Затем он снимает с неё маску.
— Ненавижу это, — бормочет он, касаясь губами её шеи, и роняет маску на пол.
— Я нет.
Верхняя мантия спадает. Его туника красноватая, она не помнит, чтобы он носил такой цвет раньше. Она ничего об этом не думает, потому что её одежда встречается с его одеждой на полу.
Он почти на фут выше неё, ему приходится наклоняться, чтобы поцеловать её. Его руки держат её лицо с двух сторон. Она касается земли только носками ботинок. Её пальцы стягивают с него штаны. Он опускает руки, берёт её за бёдра. У её туники большие вырезы по бокам.
Её поднимают — прежде, чем она это осознаёт. Инстинктивно она обхватывает его ногами — прижимает бёдра к его талии и скрещивает ноги у него на пояснице. Он стонет, зарывается рукой в её волосы, пока несёт её до кровати.
Он опускает, она ударяется спиной о матрац. Алек опускает руки по бокам от её головы, нависает над ней, прижимает горячие, неистовые губы к её челюсти, к шее, к плечу. В последнее время их секс приобрёл такую остроту — всё быстро, всё собственнически. Она не позволяет ему удерживать себя после того, как они заканчивают. Она знает, что это не их время. Всё это — не их время. Она чувствует, как оно ускользает — в каждый, каждый момент.
Он выдыхает ей на ухо её имя. Она закрывает глаза. Пытается выбросить из головы все дела.
Когда он начинает двигаться, она пытается закрепиться в настоящем. В нём, в себе, в том, что это их последняя ночь перед завтрашним днём.
Она не может.
Уже не в первый раз она ненавидит тот факт, что она больше, чем просто она сама.
***
Трое выживших с Дантуина сидят за столом в столовой. Уже поздно, но каким-то образом им всем удалось проснуться и оказаться здесь.
— Скорее всего, это Малак, — вслух говорит Бастила. — Он, наверное, узнал, что мы были на Дантуине, пытался остановить нашу миссию…
— Это не про миссию, — говорит она. Её руки дрожат, сжимая кружку перед ней.
Джухани смотрит на неё, наклонив голову.
— Ты что-то знаешь.
Она медленно переводит взгляд на Бастилу. Та выглядит обеспокоенной. Она делает глоток кафа.
— Он хотел заставить нас почувствовать боль, — говорит она, не отвечая прямо на невысказанный вопрос Джухани. — Сделать ошибку. — Она пьёт. — Он думал, это единственное, что может сработать.
— Это сработало, — бормочет Бастила.
Она мысленно соглашается.
— Трус, — рычит Джухани. Её гнев становится почти осязаем в Силе. Она встаёт, начинает ходить туда-сюда. — Мы летим на Дантуин! Ищем выживших!
— Это именно то, чего он от нас хочет, — удручённо возражает Бастила. — Мы должны продолжить выполнять миссию. Неважно, какой ценой. Если Звёздная Кузница попадёт не в те руки…
— В жопу вашу миссию, — выплёвывает Джухани. Она бьёт кулаком по столу и подрывается прочь, к себе в каюту.
— А ты? — нерешительно спрашивает Бастила. — Что, ты думаешь, нам стоит сделать?
Она думает об одном полдне давным-давно. Когда они сидели у ручья, и её штаны были закатаны до колен.
Она встречает взгляд Бастилы. На этот раз она с ней согласна.
— Мы продолжаем. Мы ничего не можем сделать для Дантуина.
— Я сообщу Карту.
Дверь перед Бастилой открывается. Она смотрит, как Миссия входит в столовую. Бастила смотрит на твилечку, потом на неё. Потом выходит.
— Привет, — осторожно говорит Миссия, садясь рядом с ней. — Большой Зе рассказал мне, что случилось. С тобой всё в порядке?
Она смотрит в глаза подростка. Хочет огрызнуться, но потом вспоминает, что Миссия потеряла и свою планету. Благодаря всё тому же человеку.
— Я знаю, мы там были недолго, — продолжает Миссия, удивительно наивная — как это часто бывает. — Но знаешь, это было хорошее место. Много деревьев. Совсем непохоже на Тарис.
Слов нет, но, когда Миссия улыбается и берёт её за руку, она позволяет ей это.
***
Через несколько часов она чувствует это — до того, как ей говорят.
— У нас проблемы, — говорит Карт, задыхаясь, врываясь в её каюту.
— Я знаю.
Она медленно переводит взгляд на иллюминатор, в котором появляется Левиафан.
— И снова здравствуй, — приветствует она темноту.
***
Для этой миссии она собирает небольшой военный совет. Она, Митра, Саул, Алек и горстка других её генералов стоят вокруг стола. Она наклоняется над ним, перемещает модели, представляющие эскадрильи флота. Одинаковые, будь то джедаи или республиканцы.
— Малакор — важная планета для мандалорцев, — объясняет она. — Никто, кроме них, не ступит ногой на эту планету. Мы выкурим их одновременно наземными и воздушными ударами, которые также должны отвлечь их.
— Отвлечь зачем? — рычит Саул, не сводя глаз с республиканских кораблей.
Она поворачивает голову, зная, что он не видит выражения её лица, но зачем-то хочет, чтобы она была им недовольна.
— За Мандалором.
За столом — тишина.
— И кто идёт за Мандалором, — спрашивает Алек без вопроса в голосе, смотря только на неё.
— Небольшая ударная группа.
— Возглавляемая?
— Мной.
— Вы главный стратег всей войны! — кричит Саул, бьёт рукой по столу. — Мы не можем позволить, чтобы вы стали какой-то мученицей.
— Я не планирую умирать.
— Тогда чтобы вы линчевали его, — поправляет он с усмешкой.
— Саул, вы либо слушаете, либо уходите.
Саул смотрит на неё, плотно сжав губы. Она кивает, продолжает.
— Потери будут велики, но так мы выиграем войну.
***
Позже — так поздно, что уже рано — она возвращается в комнату совещаний. Алек крепко спит там, где она его оставила. Она больше не может спать.
Она одновременно удивлена и нет, видя, что она не одна. У стола стоит Митра. Она бледна, губы плотно сжаты, она смотрит на сферу, изображающую Малакор.
— Митра, — мягко говорит она, зная, зачем она здесь. Что она хочет у неё спросить.
Она оборачивается на звук своего имени.
— Бао-Дур сказал тебе, над чем он работал, — предполагает она.
— Да. — Её пальцы скользят по краю стола. — Он так зол… Они забрали его планету, его семью.
— И они заберут больше. — Она подходит к Митре. Митра Сурик — единственный, кроме Алека, человек в галактике, на которого ей не наплевать. — Значит, всё готово?
Она кивает.
— Он говорит, что всё работает.
— Нам это нужно, — тихо говорит она.
— Я знаю. — Митра смотрит ей в глаза. Этим утром на ней нет маски. — Он не должен отдавать этот приказ. Он никогда не простит себе этого. Это его погубит.
Она сглатывает, понимая, о чём она спрашивает.
— Он не сможет, — обещает она. — Он просто техник.
На мгновение она замечает, как вздрагивает подбородок Митры. Война сделала из неё генерала, как она и обещала Алеку.
— Когда? — лишь спрашивает она глухо.
Она ей объясняет.
***
Левиафан.
Она просыпается от тихого жужжания. Она сразу же понимает, что они в камере, и резко раскрывает глаза.
— Ты в порядке? — откуда-то сбоку спрашивает Карт.
Она поворачивается и встаёт. Она в нижнем белье, он тоже. Нет даже обуви.
— В порядке, — говорит она. В горле сухо. Она думает, что, наверное, от транквилизатора.
— Они пока никого не прислали, — добавляет Бастила, сидя в позе медитации в центре камеры.
— Чего мы можем от них ожидать? — бормочет Карт.
— Пыток, — отвечает она, не давая сказать Бастиле. — Они захотят узнать о нашей миссии.
Карт смотрит ей в глаза.
— Не думаю.
Она качает головой.
— Саул здесь, — добавляет она, зная, что Карт ненавидит этого человека. Не хуже, чем она.
— Я знаю. И это кончится, как только я выйду из этой клетки.
— Не ставьте миссию под угрозу из-за мелкой мести! — шипит Бастила.
Карт смотрит на неё.
— Мне это нужно, — говорит он, почти умоляя.
Она думает о том, что бы сделала, будь она на его месте. Думает о хнычущем адмирале, который хотел только того, чтобы она оказалась на неправильном конце виброклинка.
— Если будет шанс — он твой.
Карт, кажется, вздыхает с облегчением.
— Спасибо.
Бастила открывает рот, чтобы возразить, но тут открывается дверь.
Она закрывает глаза, переводит дыхание. Она знает, что будет дальше. Знает, что он хочет сделать с ней теперь, когда она в его власти. Она вспоминает насмешки и взгляды, долгие, как будто он не знал, что ему делать с его ненавистью к ней. Она думает, что он может и убить её в этой камере, если захочет — и гнев наполняет её. От того, что она может принять свою смерть от ёбаного Саула Карата.
Но нет. Она этого не допустит. Она сильнее этого. Все в этой камере сильнее этого.
Она не может подавить свой гнев, и она знает: он резонирует вокруг неё, когда входит Саул Карат. На этот раз у неё нет маски, и ей не за чем прятаться. Он подходит и начинает что-то говорить Карту, но она не может сосредоточиться на их словах. Она ненавидит его. Она убила бы его прямо сейчас, если бы могла.
— Сола… — предостерегающе говорит Бастила, делая акцент на имени. И она понимает, что Бастила раскрыла свой секрет. Возможно, она знала с самого начала.
Она сжимает кулак рядом с ней.
Саул отворачивается от Карта.
— Лорд Малак, впрочем, куда больше интересуется твоими джедайскими товарищами.
— Ситхи будут уничтожены. Как и ты, если не свернёшь с этого пути, — говорит Бастила. Спокойнее, чем у неё когда-либо получалось.
Но она должна справиться. Должна сыграть свою роль. Она уверенна: если бы он знал, он бы сделал всё возможное, чтобы задушить её в этой клетке.
— Трудно противостоять тёмной стороне… по крайней мере, мне так сказали. — Он, наконец, опознаёт её, посылает ей медленный взгляд, от которого по коже сначала бегут мурашки, а потом зажигаются искры. — Интересно, а твоя спутница так же предана свету, как и ты?
— Ты зря тратишь время, — огрызается она.
Саул подходит к ней ближе. Если бы она не была в клетке, она могла бы уловить запах его дыхания.
— Ты дерзкая. Думаю, лорд Малак сочтёт забавной твою преданность джедаям.
Она не преданна. Но она — его враг. Если понадобится, она разнесёт этот корабль на части.
— Тёмный Лорд, вероятно, вознаградит меня, если я убью тебя раз и навсегда.
Мысленно она побуждает: сделай это. Попробуй меня убить.
— Но он может захотеть допросить тебя лично, учитывая проблемы, которые ты ему доставила… и историю между вами.
Она остро чувствует на себе взгляды Карта и Бастилы. Она делает глубокий вдох.
— О чём ты? — звучит натянуто даже для неё. Но Саул всегда был слеп по отношению к тому, что не соответствовало его взглядам.
И он очень хочет заставить её чувствовать себя глупо.
— Ты имеешь в виду… неужели это может быть правдой? Ты действительно не знаешь, что здесь происходит? Что ж, я не буду лишать Малака возможности сказать тебе это лично.
«И этому ты доверяешь?» — думает она с ненавистью к Малаку.
— Тёмный Лорд будет долго мучить тебя ради своего извращённого удовольствия…
— Будет, — говорит она, не успев подумать.
Саул молчит, и на мгновение ей кажется, что в его взгляде есть искра ума. Он смотрит на неё, и она смотрит в ответ. Холодно, яростно.
Он прочищает горло, и она знает: он в большем шоке, чем показывает.
— Лорд Малак в другом секторе, он прибудет через некоторое время. До тех пор мне нужно просто заменить его.
Впервые она позволяет себе подумать о Малаке. Не о том человеке из её воспоминаний, а о том, кто предал её. О том, кто собирается к ней сейчас. Ей интересно, что он будет делать, на что он способен. Кого бы он убил, кого бы от запытал, чтобы добраться до неё.
Она смотрит на Карта. Потом на Бастилу. Она думает про других: про Кандеруса, Джоли, Миссию, Заалбара, Джухани. Про дроидов, особенно НК.
Он прошёл бы через всех них, если бы это значило, что он убьёт её. Если он станет тем, кто покончит с их болезненными, нездоровыми отношениями раз и навсегда. Если он наконец освободится от неё — она знает, что сейчас это не так. Она знает, что это никогда не будет так, даже если она умрёт.
Саул смотрит на неё с мстительной ухмылкой на лице. И она клянётся, что, неважно, что сделает Малак, но она убьёт это человекообразное ведро с гизочьей ссаниной.
— Активировать пыточные поля, — удовлетворённо говорит он.
Всё тело скручивает, сотрясает. Она слышит крики и понимает, что это её крики. Карта. Бастилы. Только сейчас она понимает, что ей важно, выживут ли они или умрут — это такое тёмное понимание. Надменно вздёрнутый подбородок Бастилы. Усталое приветствие из пилотского кресла. Это то, что он может у неё забрать.
У неё никто ничего никогда не заберёт
Электрическая пульсация прекращается, и она падает на колено. Она слышит, что Саул и Бастила что-то обсуждают, но всё, что она может осознавать — это биение крови в ушах. Саул установил для неё интенсивность поля выше, чем для других.
— Сделай это ещё раз, — шипит она, стоя на коленях, но зная, что Саул услышит её. — Трус.
— Сола… — протестует Карт.
Саул расчётливо смотрит на неё своими бледными глазами. Тому, что он делает дальше, она удивлена — а это случается редко.
Он делает шаг назад.
— Твоя воля слишком сильна для этого. — Он смотрит на Карта — она не понимает, почему. — Я буду задавать вопросы. Каждый неверный ответ — и страдать будет он.
Она сужает глаза, смотрит на него. Она верит, что Карт так же хочет его смерти, как и она.
— Моя боль не имеет значения! Ничего ему не говори! — Кричит он, она слышит, как он бьёт рукой по полу камеры.
Она поворачивается и смотрит Карту в глаза. Она не знает, почему в них тревога. За неё?
Она подходит, прижимает руку к стене напротив его камеры.
— Он ничего не получит, — обещает она.
Карт кивает с облегчением.
В голосе Саула скользит раздражение — из-за того, что никто на него не смотрит.
— Где находится академия джедаев, в которой вы обучались?
Они с Картом не отворачиваются друг от друга. Она и не отвернётся. Потому что её пытали раньше. Она больше, чем кто-либо, знает, что значит, когда кто-то ждёт по ту сторону тьмы. Она может побыть для него этим кем-то.
Карт медленно кивает. Она понимает, переводит дыхание. И.
— Иди нахуй, — отвечает она.
Карт начинает кричать.
Она не отворачивается.
***
— Я вижу, что зря трачу время, — выплёвывает Саул, когда Карт падает на колени, покрытый потом.
Она думает, что он — ребёнок. Только ребёнок, истерящий из-за того, что ему не дали любимую игрушку. И она знает, что он скажет, какие праздные угрозы выплюнет ей в лицо.
— Когда прибудет Малак, ты узнаешь, что ситхи считают мои техники милосердными!
И она смотрит на него. И он, видя выражение её лица, делает полшага назад. Он не может скрыть ужаса на лице. Он знает. Это хорошо. Она хочет, чтобы он знал.
— Надейся, — тихо, спокойно говорит она, — что я не выйду из этой клетки.
Он широко раскрывает глаза и в панике хлопает кулаком по пульту управления.
Свет пронзается сквозь неё, сквозь них, и она слышит только их смешанные крики, не чувствует ничего, кроме запаха пота и жжёных волос, и возвращается в темноту.
***
Она приходит в себя, когда чувствует, как её тянут за руку. Всё её тело покрыто потом, конечности онемели.
Она встречается взглядом с Бастилой.
— Не пытайся шевелиться, — успокаивающе шепчет она. — Люди Саула продолжали тебя пытать, даже когда ты потеряла сознание.
— Не знаю, почему, — говорит Карт, озабоченно глядя ей в лицо.
— Я знаю, почему, — невнятно бормочет она, пытаясь прийти в себя. Её тянут дальше, ноги волочатся по полу.
Она смотрит вверх и видит квадратную челюсть.
— Кандерус?
— Не ёрзай, — приказывает он, прижимая её к себе, кладя её руку себе на плечи. — А то упадёшь.
Его пальцы у неё на боку сжаты слишком сильно. Она понимает: он беспокоился. Беспокоился за неё.
— Как ты сюда попал?
— Расскажу как-нибудь потом, — заявляет он. — А пока нам лучше убраться с этого корабля.
— А остальные?
— В безопасности. Кандерусу удалось открыть все камеры в этом блоке. — Карт идёт рядом с ней, он выглядит напряжённым. Беспокоится. Она не понимает. Почему они так смотрят на неё, почему им не всё равно. Почему они просто не оставили её гнить в камере. Она могла бы поступить с ними так.
— Нам нужно разделиться, — замечает Бастила. — Одна команда должна захватить контроль над стыковочным узлом, другая — вернуться на корабль.
Сила течёт сквозь неё, постепенно облегчая боль. Даёт возможность дышать ровнее. Она бросает на Кандеруса благодарный взгляд и отталкивается от него. Он отпускает её, хотя задерживает руку на её боку немного дольше, чем нужно.
— Скоро здесь будет Малак, — говорит она.
Бастила кивает.
— Да, я чувствую его приближение.
Она встречает взгляд серых глаз.
— Нам нужно будет встретить его.
— Я понимаю.
— Саул — мой, — вмешивается Карт. Он смотрит ей в глаза. Она видит упрямо стиснутую челюсть и знает, что его можно остановить только транквилизатором.
— Кандерус, — наконец уступает она.
— Да?
— Ты — на корабль.
Долгое молчание. Она не смотрит в его лицо, но чувствует его нерешительность.
И.
— Не делай глупостей. — Он смотрит ей в лицо. — В следующий раз меня не будет рядом, чтобы прикрыть тебе задницу.
— Прикрывай чьи-нибудь другие задницы.
Он фыркает, но подчиняется приказу. Вскоре они остаются втроём.
Бастила расправляет плечи.
Кандерус нашёл наши вещи. Держи.
Она бросает ей один световой меч, затем второй.
Она хватает их, крепко сжимает пальцами рукояти. Пора найти Саула.
***
Их корабль сильно раскачивается, поравнявшись с флагманом мандалорцев. Их дредноут большой, но потрёпанный. И, чтобы она оказалась здесь и сейчас, потребовалось несколько тысяч жизней.
Она стоит перед входом, крепко сжимает рукоять светового меча. Алек стоит рядом — он настоял на том, чтобы быть в абордажной команде. Его световой меч включён, его синий свет — единственный источник света в устрашающем тёмном туннеле.
Он произносит её имя. Она сглатывает, сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Он снова произносит её имя, и она поворачивается к нему.
— Не умирай, — просит он. И она слышит то, чего он не говорит. Не уходи. Не позволяй мне остаться в одиночестве.
Она кивает. Она не может обещать ему этого. Она должна ему это пообещать.
Она находит рукой его руку. Сжимает её в последний раз — и дверь на вражеский корабль, на корабль Мандалора, открывается.
Красный и фиолетовый объединяются с синим.
***
Её световые мечи расцепляются с резким шипением, и она холодно наблюдает, как Саул Карат лежит перед ними, захлёбываясь в собственной крови. Она позволила Карту сделать последний выстрел.
Пора. Она улыбается его умирающему лицу и поворачивается к выходу. Их окружают трупы. Карт и Бастила следуют за ней, тихие, но решительные. Это всё нужно было сделать, но она помнит, что её безжалостный прагматизм непривычен им обоим.
— Карт… — хрипит Саул позади. — Подожди…
— У нас нет времени, Карт, — протестует Бастила.
Он смотрит ей в глаза. Она кивает.
Она не оборачивается. Но она слышит смех Саула. Карт кричит на Бастилу.
— Ты знала?!
— Сейчас не время…
Она закрывает глаза. Она знает, что сказал ему Саул. В конце концов, для него это был последний способ отомстить ей.
Карт молча проходит мимо неё. И она идёт вперёд.
Им нужно открыть стыковочный узел…
Она останавливается в полушаге. Бастила через плечо смотрит на неё. Широко раскрытыми глазами.
— Это…
— Да, — твёрдо отвечает она. — Малак здесь.
Бастила сглатывает.
Она бросается бежать.
— Нам нужно поспешить.
Бастила следует за ней. И Карт. Мило.
***
Она соглашается с его условиями. Алек пытается её остановить, но она силой выталкивает её из комнаты, запирает за собой дверь. Это не его бой. Это её бой, и она единственная, кто может это сделать.
Перед ней Мандалор Наивысший заряжает свой боевой топор. Тяжёлое оружие лежит на полу. Она наблюдает, как сквозь него течёт электричество. Всё сводится к этому. Он и она. Их полукругом окружают мандалорцы, их бластеры направлены на запертую дверь. Они должны обеспечить честь грядущей битве, чтобы она обязательно стала славной, чтобы никто не вмешивался в неё.
Она знает лучше. В битве нет ничего славного. Есть только победители и побеждённые, живые и мёртвые.
Сегодня мёртвой будет не она.
Она делает шаг вперёд и включает световые мечи.
— Я давно этого хотел, — говорит Мандалор, и она слышит его жажду. — Нам всегда было предначертано встретиться.
Она смотрит на топор. Встаёт в стойку. Она сразу понимает, что она меньше и быстрее, чем он, и поэтому это будет битва между скоростью и силой.
Она слышит, как по ту сторону двери Алек кричит её имя, кулаки бьют по металлу. Он последний из их абордажной команды ещё жив.
Она не боится. Она боялась несколько дней назад, когда планировала операцию. Но это кажется правильным. Лёгким.
Мандалор — это ещё один человек, которого нужно убить. Просто человек.
Он наносит первый удар. Она уворачивается. Они договорились, что она не будет использовать Силу, и она планирует сдержать обещание. Ей не нужно полагаться ни на что, кроме себя самой. Мандалорцам нужно убедиться, что она сможет пройти их путём. Что она может быть лучше их лучшего, следуя их правилам.
Он бьёт опять. Она уворачивается.
Это долгий бой. Она теряет один из своих мечей — топор раздавил рукоять, едва не задев её руку. Половина его маски треснула — она пыталась отрубить ему голову. Она защищает ту сторону, где — она уверенна — сломано ребро, он хромает на правую ногу.
Он ошибается. Она видит брешь, возможность, когда он поднимает руку.
Она скользит вниз, поднимает кулак. Её меч врезается ему в бок. Это не смертельно, но он падает.
Она приближается, её меч касается его горла, он не успевает ничего сделать. Его маска смотрит в ответ — она так похожа нас её маску.
— Это были, — хрипит он, — ситхи. Они… — он кашляет. — Поэтому мы напали.
Она слушает, осознаёт.
А затем отрубает ему голову.
***
Дверь открывается, и она смотрит, как к ним приближается одинокая фигура.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как она видела его в последний раз. За это время он пытался убить её и уничтожил две планеты. Разрушил их дом. Он не видел её без маски как минимум год, и она смотрит, как он смотрит, и они смотрят друг другу в глаза, кажется, целую вечность. На мгновение остаются только он и она. Учитель и ученик. Предатель и преданная.
Она хочет спросить — почему? Почему Дантуин? Всё остальное она понимает — но не это.
— Дарт Малак! — кричит Бастила, принимая боевую стойку. Рукоять её светового меча летит к ней в руку.
Она не зажигает свой. Просто смотрит.
Рядом она слышит выстрелы Карта.
— Ты проиграешь! — кричит он, и она закрывает глаза. Это так глупо, и Малак наверняка заставит его заплатить за это.
Он делает это в ту же секунду. Она наблюдает, как он протягивает руку, толкает Карта с помощью Силы. Он не успевает закричать, скользя по полу.
Малак ухмыляется, глядя на лежащее тело Карта. И он смеётся, потому что он знает, что Карт что-то для неё значит. Возможно, он знает больше, чем то, что является правдой, но правда никогда не имела для него большого значения.
Она хочет схватить световые мечи. Но она этого не делает. Пока — нет.
— Не уходи, — приказывает он Бастиле. — Я слишком долго тебя выслеживал.
Бастила взмахивает мочом.
— С нами Сила!
Он игнорирует очевидную провокацию. Подходит к ней.
— Я должен был увидеть тебя своими глазами, — говорит он. — Почему джедаи пощадили тебя?
Она молчит. Он снова отходит.
— Значит, ты здесь для мести.
Она думает, что это могло бы быть так. С тех пор, как её похитила ударная группа Бастилы, она задавалась вопросом, что произойдёт, если они снова встретятся. Она прокручивала это в голове тысячи раз. И каждый раз кто-то из них погибал. Она, он. Они были концом друг для друга.
Но теперь, после Саула, после стольких встреч с людьми, которые не находились под её или его командованием, она чувствует себя просто опустошённой. Одинокой.
Он берёт её за подбородок, тянет её голову к своему лицу. Она позволяет ему это и остаётся невозмутимой, пока он смотрит ей в глаза.
— Говорят, ты потеряла память, — говорит он, нахмурившись.
— Отпусти её! — кричит Карт, но Малак только поднимает руку и толкает его сильнее, чем раньше. Она пытается обернуться и посмотреть, не ранен ли он, но Малак крепко держит её за подбородок — заставляет её обращать внимание только на него.
— Твои товарищи, — ухмыляется он, — догадались ли они? Знают ли они, за кем следуют?
Она слышит горечь. Но она молчит. И не тянется к своему оружию.
— Этот. — Его взгляд скользит за её плечо, туда, где лежит Карт. — Важен ли он для тебя? Что ты будешь делать, если он закричит? Если я пошлю молнию по его телу?
Она уже знает ответ на этот вопрос, она мысленно возвращается в камеру. Она не попадается на эту уловку, и его глаза сужаются, он наблюдает за выражением её лица.
Она думает, что Карт был прав. Она не такая, как раньше.
— Ты на самом деле не знаешь, да? — В его голосе сплетаются одновременно трепет и гнев. Гнев — и она знает, что, если он убьёт её сейчас, это не принесёт ему настоящего удовлетворения.
Он опускает руку, бросает её на пол, как будто ему противно. И начинает ходить вокруг неё, как кат-гончая, играющая с добычей.
— Ты не сможешь долго прятаться за джедайским советом. Твоя настоящая личность в какой-то момент всплывёт на поверхность!
— Моя настоящая личность, — повторяет она, пытаясь подняться.
Он протягивает руку, и она снова падает на пол.
— Ты должна признать, что однажды ты была…
Он произносит её имя.
— …Реван.
***
После победы над Мандалором наступает тишина. Лица его команды под масками наблюдают за ней, их бластеры направлены ей в грудь.
А потом они отходят, отступают. Дают ей свободный путь к двери.
Измученная, усталая, она поднимает руку. Слабым движением пальцев она открывает дверь. Алек врывается буквально за секунду. Он бежит, хватает её за руки и прижимает к груди. Она чувствует, как он смотрит за её плечо, где лежит обезглавленное тело Мандалора.
Становится больно дышать. Он держит её за рёбра, и их пронизывает боль.
— Что? — требовательно спрашивает он. — Что с тобой?
— Рёбра. — Это всё, что она может сказать.
Он делает шаг назад, хотя его руки остаются на её плечах.
— Ты оттолкнула меня, — мрачно обвиняет он.
— Я должна была это сделать.
— А сейчас? — давит он.
Она смотрит в иллюминатор флагмана Мандалора и видит, что республиканский и мандалорский флоты всё ближе подходят к поверхности Малакора.
— Сейчас нужно сделать кое-что ещё. — Она тяжело дышит и смотрит на него. — Помоги мне вернуться на корабль.
Он смотрит на неё, и она знает, что он не может хорошо прочитать её за маской. Но одним быстрым движением он берёт её на руки — одну руку под колени, другую под плечи — и следует её просьбе.
***
Он снова пытается толкнуть её на пол, но она поднимает ладонь тыльной стороной к нему, и Сила не достаёт её, поглощается. Она встаёт, протягивает руку, и он делает полшага назад.
— Ты знаешь, — понимает он.
— Я так и думала, — говорит Бастила. — Ты умирала, но я увидела искру в твоём сознании. Мы сделали всё, что могли, чтобы спасти тебя.
— Вы хотели сделать меня марионеткой, — нейтрально поправляет она.
— Рабыней, — рычит Малак.
— Нет! — настаивает Бастила. — Мы хотели спасти тебя, Реван! Совет считал, что эта миссия…
— Совет мёртв, — прерывает он, и Бастила вздрагивает. — И она, — он почти дрожит от ярости, — не стоит искупления.
Реван не отворачивается от него.
— Ты не убил меня, — решительно говорит она. — Но ты сделал кое-что получше. Это ведь так?
Его ноздри раздуваются, кулаки сжимаются.
— Что он сделал? — спрашивает Бастила.
— Дантуин. — Это слово говорит само за себя. В детстве она ненавидела его. Но после войны, после всего, это было единственное безопасное место. Убежище. Она осознала это слишком поздно, только тогда, когда оно погибло.
— Ты заплатишь за это, — обещает Бастила.
Реван подходит к нему ближе. Сила вокруг неё наполняется, ширится. Он назвал её имя, и теперь она хочет вернуть его.
— Ты пытался меня убить.
Он не отступает.
— Да.
— Ты не смог.
— Пока что.
— Это всё было ради власти? — Её глаза сужаются. — Или чтобы сделать мне больно?
— Ради власти, — лжёт он.
Она не отвечает. Он продолжает.
— Ты слаба. Я сожалею только о том, что предал тебя издалека. — Он зажигает свой световой меч и быстро прокручивает его. — И джедаи сделали тебя ещё слабее!
— Ты не понимаешь, о чём говоришь.
Реван отходит на полшага назад. Малака напрягает это движение, она знает: он узнал её боевую стойку.
Его глаза расширяются, изгибаются брови.
— Ты ничто, ты ничего не значишь!
— Лжец. — Она зажигает свой меч. Потом второй. Удерживает их любимым обратным хватом. — Мы никогда не будем ничем друг для друга.
Он вздрагивает, её слова — как пощёчина.
— Мы закончим, как должно. Как учитель и ученик.
Это должно было быть сказано угрожающе. Но звучит — как мольба.
Она кивает.
Малак протягивает руки, и Бастила и Карт рядом с ней входят в стазис.
Реван вздыхает.
Она поднимает клинки и точно блокирует его молнию. Она поворачивается, смотрит на пол и одним движением посылает в него решётку. Малак отталкивает её тыльной стороной ладони. Реван наполняет тело Милой, отталкивается от пола, несётся к нему. Он вовремя отклоняется и толкает её достаточно сильно, чтобы она отлетела на несколько шагов.
— Ты слабее, — осознаёт он.
Это так.
— Но недостаточно.
Энергия собирается вокруг её рук, и она направляет свои клинки в него. Затем разлетаются молнии. Он поражён движением, и несколько молний попадают ему в грудь. Он пошатывается, но отражает остальные мечом.
— Отойди, — приказывает она. — Или я убью тебя. И для этого мне не нужен корабль.
Они оба знают, что она серьёзно. Она всегда была безжалостней, чем он.
Он усмехается и поднимает руку. Несколько искр — и, прежде, чем Реван успевает среагировать, с потолка падает воздуховод. Ей вовремя удаётся увернуться, но, когда она встаёт, Малака уже нет.
Реван быстро осматривается, пытаясь найти его. Через мгновение она цепляется за его ощущение в Силе и бежит.
Путь к пульту управления — беспорядочная сеть коридоров. Её внимание разрывается между отслеживанием направления и Малака. Она поворачивает за угол и едва не ловит шеей его световой меч. Она отклоняется назад, жар проходит под её подбородком, но не касается. В ответ она поворачивается и бьёт его в грудь каблуком. Толкает его назад. Она рвётся вперёд, и они подходят всё ближе и ближе к пульту.
Он прав. Она слабее. Она уже чувствует, как начинает уставать — она не привыкла быть проводником всей Силы, бушующей внутри.
— Печально, — шипит Малак.
Реван хмурится, поднимает меч и бьёт его по лицу. Он поднимает свой и блокирует. Она скрипит зубами и давит, и он пытается сделать то же самое — направить её лезвия в её же шею.
— Кого я должен убить следующим? — говорит Малак. Он напряжён. — Может, Бастилу? Того солдата, который почти уже влюблён в тебя? — Он смеётся, почти задыхаясь. — Мы оба знаем, чем заканчивается любовь к тебе.
Реван пытается удержать контроль, руки напрягаются.
Его налитые кровью глаза встречаются с нею взглядом.
— Сдавайся, и я убью их без боли. Даже этого солдата.
Она пытается открыться Силе. Чтобы она могла течь через неё так же легко, как несколько месяцев назад.
— Ты была права, — зло говорит он. — Это было, чтобы сделать тебе больно. Всё это. Чтобы заставить тебя страдать. — Он наваливается на неё, она делает шаг назад. — Ты недостаточно пострадала!
Он бьёт её ногой в живот. Она задыхается и падает на колени. Прежде чем она успевает встать, прийти в себя, он протягивает руку, и она чувствует, как у неё немеют конечности. Её тело застывает.
Стазис. Он поместил её в стазис.
Она смотрит на него, он стоит перед ней с зажжённым мечом. Она думает: сделай это. Прекрати это, Алек. Если сможешь.
Он колеблется.
И дверь открывается. Реван бессильно наблюдает, как вбегает Бастила с зажжённым мечом.
— Это ещё не конец, Малак!
Он смотрит на Реван.
— Ещё одна фигура на твоей доске дежарика, Реван?
Она не может вздрогнуть. Малак смотрит на неё несколько долгих секунд. Его глаза горят.
— Может, на этот раз тебе будет больно! — обещает он и отходит к Бастиле.
Реван смотрит на неё, в её решительное, несмотря на тревогу и панику, лицо. Бастила не двигается, ожидая, что Малак нанесёт первый удар. В этот момент она с болью задумывается о ком-то полузабытом.
Бастила с криком бросается вперёд, дверь за ней закрывается.
Бастила сдаётся на милость Малака. И Реван зла. Она была слаба, он победил.
…И она подвела молодую джедайку, которая заставила её вспомнить Митру Сурик.
***
Через несколько минут после того, как она отдаёт приказ, это происходит. Сначала тихо. Мягкая пульсация.
Затем — расширяется. Реван чувствует, как это проносится по её наземным войскам. По их людям, по её людям. Оно не делает различий. Затем оно растёт, перемещается по планете, несётся в космос. Со своего места на флагмане она наблюдает, как корабли Республики и мандалорцев рушатся друг на друга, крошатся, как алюминиевые банки.
Потом — сама планета.
Она трескается, в трещинах пульсирует зелёный свет. Части планеты отлетают, и она чувствует смерти сотен тысяч. Боль смерти. Но есть ещё один крик, разрывающий её на части.
Митра Сурик горит в Силе, как сверхновая, а затем разрушается, как умирающая звезда. Реван чувствует каждое мгновение — её буквально уничтожает то, что произошло. Тащит в какую-то пустоту, бессильную спастись.
Митра, её подруга, уходит вместе с Малакором.
Реван падает на колени. «Что я сделала?» — спрашивает она. «То, что должна была», — отвечает она же.
Рядом с ней Алек, сжав челюсти, наблюдает за катастрофой за окном.
Всё кончается через мгновение. И тишина после этого проклинает их всех.