После разговора с трупом Реван проводит несколько часов в гробнице Марки Рагноса, выводя из строя древних дроидов и сражаясь с последним боевым дроидом-берсерком, из-за которого, вопреки своим желаниям, она скучает по НК-47. Она сожалеет, что взяла с собой Карта и Джоли. НК-47 понял бы миссию, приоритеты. Был достаточно безжалостен. Кандерус тоже.

Эти чувства становятся только сильнее, когда она покидает гробницу и видит у входа ожидающих её Карта и Джоли. Уже полдень, а она не спала уже три дня. Она чувствует себя так же, как во времена Мандалорских Войн: волосы, заплетённые в сальную и мягкую косу, лежат на плече, глаза красные.

— Что? — здоровается она, тело измученное и избитое, но разум работает, мчится, не в силах остановиться.

Она ненавидит то, как меняются выражения их лиц. У Джоли — с раздражения на беспокойство, у Карта — с гнева на беспокойство. Она не хочет ни того, ни другого. Она не хочет их.

— Идите, — снова пытается она, когда они е отвечают.

— Как ты, малыш? — тихо отвечает Джоли, подходя к ней на шаг.

Она делает полшага назад и понимает, что одним движением выдала слишком много. И они оба это поняли.

— Когда ты в последний раз спала? — спрашивает Карт.

— Это не ваше дело, — бормочет она. Она напоминает себе, что у неё нет времени и что она не в ответе перед этими людьми. Что у неё есть цель, и её нужно выполнить, и что она её почти достигла. Осталась только могила Тулака Хорда.

Голос Карта смягчается.

— Разумеется, это наше дело.

Почему её первая реакция — паника? Почему её сердце стучит, как загнанное?

— Уйди с дороги, — выдавливает она, шагая вперёд с грубой решимостью, подпитывающей её шаги. Она смотрит на могилу Тулака Хорда на горизонте, потому что ей не нужно больше ни на что смотреть.

Она ничего не может сделать с тем, что они следуют за ней. Все следуют за ней.

***

Через два месяца после вихря они снова видят друг друга. Это необходимо, так как они начинают войну с Республикой и должны координировать атаки.

И реакция у них разная. Реван холодно отмахивается от него, стоя у симулятора, пока они наносят на карты позиции кораблей и наземных команд.

Он заметно кипит, крупно дрожит от гнева, плечи вздымаются и опускаются. Она безмятежно думает, что если бы в комнате больше никого не было, он мог бы перепрыгнуть через стол и попытаться всадить меч ей в грудь.

Позади него стоит Саул Карат. Ухмыляясь. Как только это закончится, он будет первым, кого она уничтожит. Скоро ей не понадобится повод.

Её голос нейтрален, пока она отдаёт приказы, пока они готовятся к наступлению. Она указывает пути снабжения, которые необходимо защитить, и корабли, которым необходимо дать подкрепление. Быстро и эффективно.

В конце они расходятся, так и не сказав друг другу ни слова.

***

Она зла. Зла на тот факт, что она знает, что она может положиться на Джоли, и он залечит её раны. Зла на то, что Карт знает, как прикрыть ей спину в ближнем бою. Ещё больше она зла, когда бросает свой световой меч в гончую, готовую броситься на отвлёкшегося Джоли. Теперь они знают друг друга. Они умеют драться вместе, и драться хорошо. Она никогда не была так хороша в связке ни с кем, кроме Малака и Митры. Никогда не подпускала никого достаточно близко.

Она Силой вбивает ширака в каменную стену, и, когда он падает, она впервые задаётся вопросом, что она делает.

Она объясняет себе: Звёздная Карта. Это всё путь к Звёздной Карте. И если эти их прогулки рядом с ней помогут ей восстановиться, то пусть будет так.

***

Она настолько занята своими мыслями, своими страданиями от слабости и неудач, что не замечает жёлтых перьев, скапливающихся у неё под ногами. И не видит, что каменный пол гробницы уступает место решёткам.

Реван делает вдох, и её взгляд расплывается.

Она дважды вдыхает и больше не может стоять. Она падает и слышит, как падают Карт и Джоли. Затем она слышит, что кто-то зовёт её.

— Ещё один тупой студент наткнулся на мою маленькую сеть, а? Ну… нейротоксичный яд в воздухе должен вырубить тебя достаточно быстро. Добро пожаловать!

Реван делает третий вдох, пальцы тянутся к её отключённому световому мечу, а затем наступает тьма.

***

У Джорака Ульна есть свои применения, даже если они ненадёжны. Изгой Экзара Куна имеет некоторые знания о Силе и понимает, как причинять боль продуктивно. Это делает их учеников сильнее.

И она может передать ему Утара Винна.

С тех пор, как она и Малак разошлись окончательно, пошли слухи. Никто от них не застрахован, даже Реван. Слухи. Что её благосклонность перешла к её новому ученику. Что у неё есть планы в конце концов столкнуть их друг с другом. Эти слухи беспочвенны, потому что она знает, что это действие убьёт одного её потенциального директора.

Но Утар верит им. Она видит его уверенность и гордость на каждом шагу, он начинает слишком много на себя брать. И Академия им верит, что недопустимо. Она ненавидит Малака, возможно, ей придётся убить его, но Академия не должна верить, что вот-вот произойдёт раскол. Они должны объединиться против джедаев и Республики, чтобы у них был шанс противостоять им.

Так она встречается с Джораком, старшим из оставшихся ситхов. Никто не сомневается в том, что она передаст обучение Утара тому, кто так привязан к Коррибану. Возможно, это даже позволит поддержать Утара как будущего лидера Академии.

— Возьмите на себя обучение Утара, — прямо говорит она, пока они идут по коридорам Академии.

Джорак смотрит на неё широко раскрытыми бледными глазами.

— Нет! Никаких учеников!

Она вздыхает, прекрасно понимая, почему он отказывается.

— Я не терплю трусов.

Джорак качает головой.

— Я не!...

— С кем, — медленно напоминает она ему, — ты думаешь, ты разговариваешь?

Он смотрит на неё, сглатывает.

Он уступит. В конце концов все это делают.

И как жалко, думает она, выглядят те, кто так сильно боится правила двух.

***

Она встаёт, покачиваясь, её тело кажется слишком тяжёлым. Она не может полностью поднять голову, но видит достаточно, чтобы сориентироваться. Перед ней другой саркофаг, а за ним, напротив неё, Карт и Джоли. Все одинаково покачиваются. А справа от неё…

Тот студент-ситх, который заставлял претендентов умирать от голода у стен Академии. Он тоже кажется наркоманом.

Реван пытается пошевелить пальцами. Не получается. Отравляющее вещество, которое использовал нападавший, сильное, и ей трудно вывести его из организма. Она смотрит на Джоли, их лучшего целителя.

Кажется, он понимает, потому что его голос в её голове шепчет:

«Нет.»

Он не может покачать головой.

Чтоб его.

Она слышит: позади неё хихикает мужчина, прохаживаясь между ними и объясняя, где они, как будто они все идиоты. Когда он проходит мимо неё, она собирает все силы, чтобы как можно выше поднять голову, и различает его черты. Изодранная, грязная форма Академии ситхов. Бледные глаза без зрачков.

Если на кого у неё и есть меньше терпения, чем на Саула Карата, так это на этого хнычущего труса, который должен быть мёртв.

— Я убью тебя, — обещает она, произнося слова слегка невнятно.

— Злобная штучка, да? — Он подходит, останавливается перед ней, блокируя взгляд на тело Тулака Хорда и её… рабов. — Давай не будем забывать, кто сейчас в невыгодном положении.

Ты. Она чувствует, как напряжена шея, и ей снова приходится опустить голову. Ты, жалкий пугливый мелкий червяк.

Почему он не мёртв? Как он не мёртв, если Утар властвует над Академией?

Хуже того, он наставляет:

— У вашего товарища Мекеля жестокий ситхский нрав, но ему не хватает сообразительности! Воли! Нет тех качеств, которые я ищу, нет. Ни капли. Нет-нет-нет. — Джорак ходит взад-вперёд, рвёт на себе несуществующие волосы. — Почему бы нам не сыграть в игру, а? Посмотреть, из чего ты сделана.

— Это не вопрос, — бормочет она, всё ещё покачивая головой, вес которой тело не может выдержать.

— Методики, которые я усвоил за время, проведённое в гробнице. Учения. Далеко зайти мы не сможем, но как хорошо мы сможем повеселиться!

Ей нужно научиться убивать раньше. Дыхание этого человека оскорбляет всё то, что она построила.

— Давай, — отрывисто командует Реван.

— Сола… — ошеломлённо бормочет Карт. Он кажется слабее их обоих, и, вопреки себе, она жалеет его за то, что он не чувствителен к Силе.

— Левиафан, — напоминает она ему, зная, что он поймёт. Она крепче, чем кто-либо здесь.

— Я задаю тебе вопрос, — продолжает Джорак, не обращая внимания. Почему она дала ему власть обучать? — Ответишь правильно — я мучаю Мекеля. Неправильно — я мучаю тебя. Мекель слаб. Он умрёт достаточно скоро. Конечно… — он смеётся. — Пыток будет достаточно много, ты тоже умрёшь.

Простое решение.

— Делай, что хочешь.

Джорак смеётся, положив руку на живот.

— Тебе, должно быть, не нравится Мекель? Думаешь, он заслуживает смерти?

— Да, — легко говорит она. Даже если забыть, что он — необходимая жертва для продолжения миссии, он всё равно вряд ли заслуживает второго шанса. Она помнит его жестокость, голодающих претендентов у дверей Академии, и снова вспоминает растраты. Она не ради мусора побеждала мандалорцев.

Она почти не слышит.

— Мы можем… все выжить… напасть на него… вместе…

Взгляд Реван скользит вправо. Мекель, бледный и шатающийся, смотрит на неё. Умоляющий. Умирающий.

Её губы сжимаются в тонкую линию.

— Вот, — начинает Джорак. — Твой непосредственный командир-ситх — эффективный и прекрасный лидер. Он доверяет тебе, и он нравится тебе. Ты видишь возможность убить его. Что ты делаешь?

Её ответ отличается от того, что хочет услышать Джорак, но она подыгрывает.

— Я убью его.

Она чувствует взгляды Джоли и Карта, они почти осязаемы. Но она не колеблется. Никто в этой комнате, кроме Мекеля, не может позволить ей колебаться.

— Верно! — радостно говорит Джорак. — Настоящий ситх воспользуется его ошибкой.

Недальновидный.

— Видишь, Мекель? Не так уж и сложно. Время твоего наказания!

Реван наблюдает, как Джорак поднимает руки. Грохочет молния, она слышит крики боли Мекеля и чувствует запахи горящей ткани и волос. Она никогда не отказывается от своих решений. Молодой ситх смотрит на неё с паникой и отчаяньем. Ей всё равно.

— Второй раунд, второй раунд! — радостно давит Джорак. — Ты сталкиваешься с группой людей, которым угрожают опасные животные. Они умоляют о помощи, предлагают вознаграждение. Твои действия?

Она бы их проигнорировала. Но Джорак — грёбаная карикатура, так что правильный ответ прост.

— Я возьму награду и предоставлю их своей судьбе.

— Правильно. Люди, конечно, позже станут жертвой кого-нибудь ещё. Заботься только о себе! В конце концов, мы же не джедайские пастухи.

— Нет, — стонет Мекель. — Не…

— К сожалению, Мекель, изобретательность твоей сокурсницы — твоя большая проблема. Это будет больно!

Ещё один треск, пахнет озоном. Реван хмурится, наблюдая, как этот удар заставляет Мекеля упасть на колени. Его голова от боли откидывается назад, и она наблюдает, как фиолетовый электрический свет ползёт по его венам.

Она помнит такую боль. Как это чуть было не разорвало её на части. Её тело покрыто шрамами в форме деревьев.

— Пожалуйста!... — кричит он.

Реван смотрит. Она никогда не отворачивается от своих решений. Его одежда начинает дымиться.

«Реван», — слышит она от Джоли. — «Что ты делаешь?»

«Что нужно», — отвечает она.

— Сола… остановись! — пытается Карт.

Нет. Она не остановится. И ничего не остановит.

«Он долго не протянет, малыш», — предупреждает Джоли. Это звучит грустно. — «Это то, чего ты хочешь? Ты всё ещё хочешь жить так?»

«Он заставлял людей голодать!» — Она рычит. — «Если кто и заслуживает смерти, так это он.»

«Смерть и жизнь не заслуживают. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.»

— Вот! — Джорак смеётся. — Ещё один, ещё один! Должен сказать, Мекель, для тебя это будет плохо. — Он делает шаг к ней. — Один из твоих подчинённых совершил серьёзную ошибку, которая повлияла на твою репутацию. Обычно он очень компетентен и опытен. Ты убьёшь его или дашь ему ещё один шанс?

Вопрос сбивает её с толку, потому что в её голове сразу появляется образ кого-то высокого, одетого в красную мантию, с длинными татуировками вдоль всего тела. Реван сглатывает, вспоминая слова с Левиафана.

Реван не стоит искупления.

Она смотрит в пол. Она думает о том времени, когда он спас ей жизнь в этом месте. Как она вознаградила его, отрезав ему челюсть, потому что едва не попала в шею.

Мы оба знаем, чем заканчивается любовь к тебе.

— Время ответить!

Она закрывает глаза, мысли всё ещё бегут. Всё ещё пытаются понять, что это за странное чувство в животе.

— Замолчи.

— Неправильно! Разочаровывает!

Молния бьёт ей в грудь. Но это всего лишь ещё одна боль. Она сгибается, но не кричит. Дыхание сбивается, но она чувствует… оцепенение. Усталость. Она опускается на колено, но ей всё равно.

— Последний вопрос! Ты скоро умрёшь. Ты передашь все свои знания ученику, чтобы сделать его сильнее… или ты используешь свой последний вздох, чтобы нанести удар по своим врагам?

Она когда-нибудь собиралась умереть? Она думает, что дважды. Однажды на войне, когда мандалорец пронзил ей живот. И один раз от руки Малака, который не победил только потому, что вмешались джедаи. Который ударил, потому что она игнорировала его.

— Пожалуйста… — Мекель задыхается. — Спаси…

Она не хочет. Он жалок. Он не заслуживает…

Она сжимает челюсти.

Он того не стоит.

Она тоже.

Они прокляты. Малакор или голодание. Наконец, возможно, дело в количестве трупов.

«Это ненадолго, Реван», — напоминает Джоли. — «Это пока у тебя есть выбор.»

Грудь Мекеля вздымается и опускается. Его дыхание сбилось.

***

Алек ранен, лежит на носилках. Она пытается дышать ровно, чтобы ничего не выдать окружающим их солдатам. Их значительно меньше, и она не может показать слабость.

Он захлёбывается кровью. Он тянет руку, чтобы найти её, растерянно шарится в темноте. Она не возьмёт его руку, как бы ей ни хотелось. Она не может заводить фаворитов, не может показать, что беспокоится.

«Я здесь», — шепчет она в его голове. Но они оба знают, что этого недостаточно.

«Спасибо», — всё равно отвечает он.

***

Мекель кашляет, его зубы и подбородок окрашиваются в красный. Она думает о том, насколько чистым был её удар. Световой меч мгновенно прижёг челюсть Малака. Он не истёк кровью.

— Время ответить!

Реван хмурится. Голоса наполняют её уши и разум, но они отличаются от голосов Коррибана. Это похоже на людей, которых она знает. На людей, которые могли бы, возможно, знать немного о ней.

Я твой до конца, Реван. Каким бы ни был этот конец.

Я думаю, что у тебя здесь целый корабль людей, желающих любить тебя. Тебе нужно всего лишь позволить им.

Ты не такая.

Мы хотели искупить тебя, Реван.

Я вижу здесь не лорда ситхов, я вижу друга, который был с нами во всём.

Они спасли тебя.

И, тихо:

Я хочу, чтобы ты любила меня.

Джорак поднимает руку.

— Очень плохо, Мекель. Кажется…

— Я нанесу удар по своим врагам, — говорит она.

— Хм?

— Твой вопрос. Я нанесу удар, — она поднимает руку, и её световой меч влетает в неё, и комнату заливает красный свет, — по моим врагам.

— Невозможно, вещество!...

Она покачивается. Глухой стук, и Джорак больше не способен ни с кем поиграть.

***

— Почему ты спасла меня? — спрашивает её позже Мекель. Карт и Джоли слушают.

Реван крепко сжимает губы. И говорит то, что она начала считать правдой.

— Это не имеет значения.

***

Когда они возвращаются в Академию, у неё на бедре покачивается груз. Она останавливается, берёт его.

Датапад.

Она вспоминает: датапад Утара. Её глаза вспыхивают, она смотрит между лопаток идущему впереди Карту.

Её большой палец скользит по экрану.

— Давай, — говорит Джоли рядом с ней. Нежно.

Реван прочищает горло.

— Карт, — начинает она.

Он поворачивается, смотрит через плечо.

— Что?

Не говоря ни слова, она протягивает руку.

Он берёт датапад, вертит его в руках.

— Что-то хорошее?

Она напряжённо кивает.

— Прочитай это, — командует она, а потом идёт в свои покои.

***

Карт находит её позже, у него в глазах слёзы.

— Он уходит от ситхов. — Его голос дрожит, совсем немного. — Спасибо, Реван.

— Пожалуйста, — произносит она, и это слово кажется ей странным и чуждым, как будто оно на языке, которого она не знает.