Он получил всё, о чём может только мечтать любой семьянин возрастом немного за-за-за.

Кирби ОʼНил любит свою работу в лаборатории и своих пациентов. Любит преподавать в университете Нью-Йорка и читать лекции молодым, а иногда и не очень, студентам. Любит свою тихую дочь Эйприл.

Даже воспоминаниями о бывшей и некогда любимой жене он дорожил, пусть и сейчас не испытает даже толики тех чувств, что были раньше, если они вдруг встретятся.

С его точки зрения ─ это вполне стандартный набор привязанностей. Но, как и некоторому проценту людей на планете пришлось много трудиться, чтобы его получить и от этого только личная «Американская мечта» кажется ему ещё более ценной. Чтобы иметь всё то, что он действительно может назвать любимым, хоть и со своими подводными камнями.

─ Мистер ОʼНил!

Кирби не сдержал тяжёлого вздоха, услышав этот голос. Лекция уже давно закончилась, студенты задали все интересующие их вопросы, сдали работы, кое-кто обсудил с ним возможность пересдачи последнего экзамена. По идее вопросов к нему больше нет и он может успеть к своим коллегам в лабораторию через два квартала отсюда.

─ Для Вас профессор ОʼНил, ─ поправил, заявившуюся в аудиторию, студентку Кирби, ─ Надеюсь сейчас у Вас ко мне действительно срочное дело, мисс Зелински, а если же как и всегда, то не тратьте наше общее время.

Девушка слегка усмехнулась. Вероятнее всего считая своё положение гораздо более приоритетным в данный момент времени. Держа козырь в рукаве, который на поверку является фантиком от конфеты.

─ Я по поводу работы лаборанта, хотела бы поговорить.

Кажется, девушка настроена серьёзно. Мало ему было её обычных громких заявлений о том, что он якобы специально занижает оценки на экзаменах у всех студентов, к которым он испытывает личную неприязнь и в чисто которых естественно входит сама мисс Зелински. После последнего из них его даже вызывал на ковёр сам декан. Можно считать наглостью в высшей степени саму мысль о том, чтобы просить у него место лаборанта после этого и на что-то надеяться. Но, к сожаленью эта «мисс» похоже, родилась в одно и тоже время с самим понятием наглости. Только вот сам Кирби тоже немного более бессердечен, в отношении людей с определённо нездоровыми стремлениями.

─ Ничем не могу Вам помочь в этом случае, ─ спокойно ответил Кирби и направился в сторону выхода из аудитории, прихватив с собой свой портфель.

─ Почему это? ─ широкие брови сразу сдвинулись к переносице, а голос приобрёл надрывные интонации человека, которому только что отказали в его правах.

─ Вы опоздали ровно на две недели, мисс Зелински. Мы уже нашли лаборанта.

─ Да, я слышала. Джо Пеши, если я не ошибаюсь. Но из-за этого, когда Ваши эксперементы будут закончены, кто-нибудь может обратить внимание соответствующих организаций на то, что в Вашей лаборатории работают только мужчины. Вы же не хотите, чтобы открытия, которые прославят Вас и Ваших коллег потонули в скандале.

Кирби усмехнулся про себя. Так вот к чему всё идет.

Зелински активистка во множестве организаций, благотворительных и тех, что представляют собой один лишь фарс. Различные конкурсы и мероприятия нет-нет, да и дают ей возможность мелькнуть на телеэкране и, само собой она по доброте душевной замолвит в эту пару секунд доброе словечко о родной альма-матер.

Проблема на двух пухлых и быстрых ножках для всего преподавательского состава, если говорить проще. Её стремление к одной ей известной цели Кирби почти что уважал.

Почти что.

Радикальные методы достижения этих самых неведомых и несколько сомнительных целей. Ходьба по чужим головам, игнорирование обязанностей и святая вера в то, что кроме прав у неё ничего нет. Этого Кирби ей никак не мог спустить с рук.

─ Могу я предположить, чисто гипотетически, имя и фамилию того, кто же укажет общественности на это грубейшее нарушение с нашей стороны?

─ У меня есть право принять это как оскорбление в свой адрес, ─ она пытается сохранить свой голос ровным. Сложно не оценить хотя бы попытку, пусть и весьма слабую. ─ И декану будет интересно вновь слушать о Вашей некомпетентности как преподавателя и специалиста в своей области. Вся Ваша лаборатория работает только благодаря грантам университета.

─ Именно поэтому я и не могу допустить Вас к работе, мисс Зелински, даже если бы вакансия всё ещё была открыта, ─ Кирби резко остановился посреди коридора, повернувшись к своей собеседнице так, чтобы смотреть прямо в её глаза. ─ Поймите, мы лишимся всех грантов, если вдруг в широких массах всплывёт тот факт, что наш лаборант не только далеко не гений в учёбе, но и в самом университете появляется лишь на крупных мероприятиях, посвящённых ему. Понимаю, это не так громко и скандально звучит, но и общественность не так глупа, как показал опыт с «Розеттой».

─ И Вы так спокойно оставите кого-то без работы на произвол судьбы?

Ну, это просто смешно. Так поступают лишь маленькие дети, понимающие, что если слёзы не работают, нужно применять что-то другое. Даже его дочь, будучи совсем ещё несмышленой девочкой, так себя не вела.

─ Мисс Злелински, Вы сами выбрали этот путь. Осознанно и теперь, полагаю, как и каждый взрослый человек должны хотя бы осознавать ответственность своих поступков, в угоду которым Вы поставили свою общественную деятельность, ─ и всё же Кирби слишком бессердечен, чтобы расчувствоваться при виде типичной «дамы в беде».

─ И ещё кое-что, ─ заметил он, глядя на часы. Ему осталось лишь тридцать минут до назначенной встречи. ─ Если вдруг всё же решите идти к декану Ременгтону, потрудитесь убедиться в том, что ваша неявка на последний экзамен по моему предмету будет исправлена хотя бы на удовлетворительную отметку.

***

Хоть до работы Кирби добрался относительно быстро и даже без задержек, как и планировал.

─ Привет, Элджерон, ─ поздоровался мужчина первым делом с местным любимцем ─ белой лабораторной крысой, не заметив коллег в зоне видимости. ─ Как себя чувствуешь?

─ Прекрасно, доктор ОʼНил, ─ ответили на вопрос из-за спины, заставив спрашивающего немного вздрогнуть от неожиданности.

─ Бога ради, Виктор, я уже говорил тебе об отвратительной привычке подкрадываться со спины? ─ Кирби обернувшись к коллеге, поставил свой портфель на стол и выудил из его угла чёрный пенал для своих очков.

У его коллеги, приглашённого из другой страны есть просто тьма отвратительных привычек, но раздражают в этом замечательном специалисте ОʼНила только две: беззвучное подкрадывание со спины и абсолютное неумение вести диалог ни о чём. В его стране что принято сразу в лоб начать обсуждать личную жизнь и работу, или же вообще игнорировать разговор?

─ Извини-извини, ─ рассмеялся в свои седые усы профессор, привычным жестом проводя по своей длинной бороде, делавшей его похожим толи на Менделеева, толи на Дамбдора. ─ Не смог удержаться. Вы, коллега, уж больно весело реагируете. Не задался день в университете?

Что ж, к каким-то раздражающим привычкам даже можно привыкнуть. Не сразу конечно, но можно. По крайней мере после стольких совместных исследований эти вопросы не вызывают у Кирби такого резкого отторжения, как это было раньше.

─ Всего лишь недомолвки с излишне самоуверенным студентом, ─ ответил он, начав просматривать утренний отчёт лаборанта.

─ Это я понял, ─ хмыкнул в усы Виктор. ─ Жаль, что Вы не хотите это обсуждать. Может быть, это было бы полезно. В конце концов, на своём веку я немало повидал юных леди, с неоправданно активной жизненной позицией.

─ Как Вы? ─ Кирби уже хотел было задать этот бесполезный вопрос, но хитрый прищур коллеги заставил его остановиться на одной из самых очевидных догадок, ─ Я пропустил какой-то важный звонок от мисс Зелински, пока добирался суда, профессор Преображенский?

─ Нет, ─ ответил мужчина, поправив свои очки в толстой роговой оправе. ─ Только звонок от Вашей дочери, она просила разрешения зайти к нам после занятий.

─ Странно, почему же она не позвонила мне на мобильный?

─ Не смогла вспомнить номер, ─ ответил Преображенский. ─ А в Вашей телефонной книжке, которую Вы храните дома на тумбе рядом с телефоном, был записан только номер нашей лаборатории.

Господи, как же это похоже на его Эйприл. Потерять свой мобильный телефон в своей же комнате и звонить с домашнего, ориентируясь только при помощи записной книжке в десяти цифрах и то кое-как. Неужели на этой планете не найдётся хотя бы одного живого существа способного привить ей маломальскую любовь её же собственной технике? А ведь он и самостоятельно пытался это сделать, но все доводы основанные на нужности гаджетов и ответственности за их хорошее техническое состояние разбивались о простое «мне это не нужно» и «я всё равно не умею этим пользоваться» или самое замечательное «да мне и ноутбука хватает». Замечательное потому, что этому ноутбуку в летах жить определённо осталось недолго. Но, вопреки всему он всё ещё в добром здравии и позволяет его маленькой девочке продолжать стучать по своей клавиатуре пальчиками.

─ Вы ей разрешили? ─ Кирби снова интересовался скорее из врождённой необходимости задать этот вопрос.

─ Да, ─ ответ совершенно стопроцентно совпал с его ожиданиями. Профессор никогда бы не отказал в подобной просьбе его дочери.

***

На сегодня у них и Элджерона был тест. Суть заключалась в том, что лабораторной крысе нужно было не только пройти лабиринт для того чтобы добраться до еды, но и самостоятельно открыть несколько простых дверей, соединяющих между собой части лабиринта. Ничего сверхъестественного по сути, для крысы, на которой тестируются препараты для повышения уровня интеллекта.

─ В чём дело, Эл? ─ спросил по привычке Кирби, глядя на то, как белый зверёк мечется у входа в лабиринт, игнорируя запах еды и даже её вид.

В последнее время подопытный показывал просто блестящие результаты, по сравнению с контрольной группой. Но его поведение с каждым днём становилось всё более беспокойным, да и внешние данные несколько изменились за последнее время. Белая крыса стала крупнее, её лапы казались куда подвижнее и способными, пожалуй, даже на большее, чем конечности его собратьев из контрольной группы.

Кирби уже всерьёз начал опасаться, что их с профессором Преображенским формула имеет гораздо больше негативных последствий для психики, нежели пользы для мозга. Однако же исследования далеки от завершения, да и сам профессор настроен уж больно оптимистично. Может это связано с тем, что правительство его страны всё же разрешало ему ранее проводить подобные опыты. А может быть, он проводил их самостоятельно в обход властей. Кто знает.

─ Ах, как же жаль, что нам не удалось получить волков или хотя бы собак для проведения этого опыта, ─ говорил профессор иногда.

─ Виктор, объясните же мне наконец, с чем связана эта странная тяга к нашим четвероногими братьям? Их ДНК совершенно отличается от нашего по строению, с чего вы взяли, что их результаты были бы заметнее и лучше?

─ Всё дело в социальных отношениях, ─ отвечал Виктор. ─ Ещё мой прадед отмечал, что поведение собак и волков в группах гораздо более похоже на поведение людей в плане построения социальной группы, общения и поведения каждого индивида в отдельности.

─ Но крысы обладают схожими механизмами социального поведения. Опыты Джона Кэлхуна это прекрасно подтверждают.

─ Век крыс и мышей не настолько долог, как у псовых.

─ Это же хорошо. Мы можем наблюдать устойчивость негативного и позитивного воздействия нашего препарата на несколько поколений особей.

─ В этом-то и проблема, друг мой, ─ отвечал по своему обыкновению Преображенский, что-то выискивая в своём журнале. ─ Наблюдать эволюцию вида мы собираемся или же психики и интеллекта одного существа?

И, как и всегда, этот спор приводил в никуда. В глубине души Кирби очень хотел бы согласиться со своим коллегой, но ведь это абсолютно ненаучно. Ставить опыт такого плана на существе, столь сильно отличающимся по строению неправильно, да и много лишнего внимания Гринписа привлекают уже их лабораторные крысы. А что же будет, если это общество прознает о нахождении собак в их лаборатории? Или хуже, о волках?

«Чем богаты» — отвечал из своего тупикового положения Кирби. Он бы не признался в том, что хочет того же самого, что и его коллега. Это неспортивно, если рассматривать их диалог, как дебаты.

─ Привет, пап, ─ Эйприл как всегда свободно прошла в лабораторию отца вместе с внуком его коллеги, неразговорчивым пареньком с диким акцентом. ─ Как идут дела?

─ Элджерон отказывается проходить лабиринт сегодня, ─ у его дочери есть тот же недостаток, что у профессора Преображенского. Она всегда не умеет начинать разговор издалека.

─ Ну что ж, отсутствие результата ─ это тоже результат, ─ резюмировал Виктор. ─ Возможно, эта неделя отдыха пригодится Элджерону, пока мы с внуком навестим семью. Игорь уже давно грозиться сделать себе татуировку с волком и уехать в Петербург, верно я говорю, молодой человек?

Паренёк лишь сдержанно кивнул и сообщил деду о том, что уже собрал их вещи и забрал из посольства необходимые документы. Но Кирби точно не уверен в содержании его слов, поскольку Игорь говорил на своём родном языке.

Странный всё-таки этот русский. В нём столько твёрдых звуков и рычащих согласных, что немецкий по сравнению с ним кажется иногда мелодичнее.

***

─ Пап, а давай прогуляемся, ─ просит Эйприл, заглядывая робко в кабинет отца вечером.

─ Дорогая, сейчас уже почти одиннадцать. С чего тебя тянет гулять по нашему району в такое тёмное время суток? ─ Кирби прекрасно знает ответ на этот вопрос, но хочет услышать его из уст дочери непосредственно.

─ Там сейчас людей меньше.

Эйприл замкнута. Затворница, можно сказать. У неё нет друзей, о которых она бы рассказывала, её не навещают одноклассники, когда она болеет, она даже не пытается сближаться с новыми людьми. Зашторивает окна, «теряет» средства связи, молчит даже на семейных ужинах, на которых присутствует лишь её тётя и кузина.

Кирби кажется, что он упустил что-то крайне важное, что сделало его дочь такой, но не может вспомнить что именно.

Он хотел узнать у самой Эйприл, но она куда более хорошо осведомлена обо всех его психологических приёмах, чем кажется и всегда может уйти от неприятного ей вопроса, не дрогнув ни единым мускулом на лице. Может даже откровенно ему соврать и эту ложь он никак не сможет доказать, ведь она так хорошо усвоила в своё время все его маленькие лекции о невербальном общении. Возможно, его бывшая жена смогла бы решить эту проблему при помощи небезызвестной женской интуиции, если бы её собственная дочь была бы ей хоть немного интересна.

─ Хорошо, ─ ответил Кирби, тепло улыбнувшись дочери. ─ Только закончу с отчётом Роквела разбираться.

─ Опять Роквел? Вы с профессором всё время о нём говорите, но я даже ни разу не застала его в лаборатории. Он вообще существует?

─ Разумеется, нет, ─ улыбнулся Кирби ещё шире. ─ Он наш воображаемый друг.

Мужчина отложил отчёт в сторону. Эта сверхъестественная и откровенно бредовая теория Роквела о чтении мыслей подождёт. Лучше он потратит время на прогулку со своей дочерью по полупустым улочкам их тихого района, на разговор с ней по душам, который ей определённо нужен, чем на это.