— По-моему, ты устал.
В словах Мисты сквозила забота, однако Джорно лишь хмыкнул и тяжело вздохнул, не поднимая взгляда от экрана.
— Не без этого.
Гвидо подошел к столу вплотную и аккуратно положил руку на крышку ноутбука, однако закрывать ее не стал.
— Я серьезно говорю, Джорно.
Джованна откинулся на спинку кресла и устало посмотрел на собеседника. Гвидо и правда волновался — хоть за эти несколько лет Джорно и не впервые вымотался из-за работы.
— Ты прав, конечно. Но…
— Поехали на карнавал в Венецию, а? — выпалил Миста, не дав боссу договорить.
Джорно вскинул брови. Гвидо замялся лишь на секунду и тут же продолжил:
— Он уже скоро, и… Я подумал, что нам не помешает развеяться. Всего на пару дней. Я, знаешь, когда-то в детстве мечтал на нем побывать. Чтобы краски, костюмы, всем весело… Ты когда-нибудь был на карнавале?
Джованна покачал головой.
— Даже не думал никогда об этом, на самом деле. Не из моей жизни что-то было.
— И все равно, чем не повод теперь посмотреть, — Миста нагнулся и поцеловал Джорно в макушку, а затем тише произнес:
— На такую Венецию.
Оба ненадолго замолчали, перебирая уже потускневшие, но по-прежнему болезненные воспоминания.
— Я думаю, — наконец заговорил Джорно, — что Бучеллати не хотел бы, чтобы мы вечно скорбели по тому, что не могли изменить.
Гвидо кивнул.
— Не знаю, что получится из твоей затеи… Но давай попробуем.
— Чудесно! — воскликнул Миста и отметил, что на лице Джорно расцвела улыбка. — Об этом, кстати… Я уже забронировал нам отель.
— А так моим мнением интересовался! — Джованна легонько пнул колено стоящего подле него Гвидо носком туфли.
Кажется, ему все-таки удалось обрадовать босса.
***
— Как насчет рясы священника?
Джорно, не сбавляя шага, проследил за направлением пальца Гвидо и закатил глаза. Одеяние в витрине, конечно, выглядело роскошно, но…
— Вообще-то их правда покупают для маскарадов, я слышал, — принялся пояснять Миста. — Поэтому и предложил…
— Ну это уже слишком как-то, — хмыкнул Джорно, на что Миста тут же парировал:
— Не больше «слишком», чем наша с тобой повседневная одежда. Тебе вообще хоть прямо как есть можно на маскарад выдвигаться, маску только подбери.
— Я сейчас вообще-то черное предпочита… — Джорно оборвал реплику на полуслове и застыл перед витриной очередного магазина.
Миста с любопытством заглянул за плечо босса — и обнаружил, что тот завороженно разглядывает свадебное платье.
Залюбоваться там, надо сказать, было чем — особенно Джованне. По полупрозрачной сияющей ткани разлетелись кружевные птицы, переплетались между собой лозы с нежными изящными листочками вдоль глубокого выреза…
— А когда это мы собрались узаконить наши отношения? — не удержался Миста.
В ответ Джорно лишь фыркнул и уже было развернулся на каблуках, но Гвидо схватил его за пиджак.
— Погоди.
Джорно оглянулся, и порывистый ветер взметнул его косу. Миста на мгновение залюбовался, но тут же тряхнул головой и заговорил:
— Я тут подумал… Может, дурацкая идея, но все же… В общем, на маскарадах люди заматываются так, что вообще прознать невозможно, кто там под одеждой. В этом вообще часть развлечения. Вот представь — с нами туристы фоткаться кинутся, вообще понятия не имея, кто там под масками и всем остальным.
— И к чему ты ведешь? — губы Джорно изогнулись в хитрой улыбке — вот и о чем же он в этот момент думает…
И ведь правда — к чему? Едва ли Миста отчетливо понимал, в чем дело — захотел загладить собственную неудачную шутку, или, может, представил Джорно… во всех этих кружевах…
— Может… Купим это платье для маскарада? — к щекам приливал предательский жар. Кажется, все каким-то образом зашло слишком далеко.
— Звучит как несусветная глупость, — Джорно не переставал улыбаться, — но я согласен.
В его глазах неуловимо искрилось понимание того, что Гвидо даже для себя сформулировать так и не смог.
***
В первые дни Венеция оказалась к ним благосклонна. Погода будто поддалась всеобщему веселью и не разражалась ни ветрами, ни дождями, а безумный поток из ряженых туристов не злил, а увлекал за собой — Миста видел, как за белой маской блестели глаза Джорно, и убеждался, что не зря претворил в жизнь свою затею.
Костюмы они подобрали закрытые наглухо, так, что разглядеть можно было только глаза, и лишь если внимательно приглядеться… А еще наряды были парными: в одинаковых кремовых тонах, с похожей вышивкой на камзоле Мисты и накидке Джорно; даже шляпы с перьями и расписанные золотом маски были одинаковыми. Самым значительным отличием было платье Джованны.
Не ошибся Миста и в другом — люди действительно охотно просили с ними сфотографироваться, и они никому не отказывали… Вернее, соглашался Гвидо — Джорно не подавал голоса вовсе. «Чтобы образ не нарушать», — пояснил он позже. Миста подыгрывал — в конце концов, это было весело.
Они пробирались по одной из улочек, пытаясь маневрировать между дамами в ренессансных платьях с широкими юбками, когда Джорно озвучил то, что уже крутилось на языке у Гвидо:
— Я бы съел что-нибудь.
— В чем проблема? Я только «за». Сейчас заглянем в ближайший ресторанчик…
— А как же маски?! — прошипел Джорно. — Через них есть предлагаешь?
— Снимем да и все, делов-то…
— И весь ресторан узрит, кто нарядился в кружевное платье, тебе-то легко говорить…
— Не подумал, — стушевался Миста.
— Дурак, — ткнул его локтем в бок Джорно. — Давай вернемся в отель и переоденемся. Гулять в обычной одежде во время карнавала не так весело, но есть точно удобнее.
***
Миста краем глаза следил за тем, как переодевается Джорно, и пытался разобраться в бушующем потоке ощущений, который клокотал у него в груди.
Вот он освободился от шляпы и маски, бросил их на кровать, следом полетела накидка… Джорно стоял в полумраке комнаты, распущенные волосы разметались по плечам, и слабый свет от одной лампы создавал вокруг него золотистый ореол; кружева-листья на платье переливались, будто бы вот-вот готовые ожить. Боже, и почему он не просил помочь застегнуть его, когда одевался?..
Гвидо в смущении отвернулся — хотел бы смотреть еще, но не смог. Все это, в конце концов, было лишь шуткой. А Джорно… сиял всегда. Только почему-то в этом наряде он был еще притягательнее — хотелось прижаться к нему, зарыться лицом в волосы, касаться его и чувствовать тело под тонкими вышитыми птицами и цветами…
Больше Миста не смотрел — однако в воображении отпечатался облик Джорно в карнавальном платье, окутанный теплым свечением. Они шли по погружающейся в вечерние сумерки, но по-прежнему наполненной смехом и праздничным восторгом Венеции, держась под руки, и Гвидо продолжал думать о том, что увидел в комнате отеля.
В небольшом ресторанчике они ели «Маргариту», без умолку болтали и пытались любоваться ближайшим каналом, который было не так просто рассмотреть из-за проходящих мимо людей. Миста рассказывал, как в прошлом году в Местре устроили спуск человека в костюме осла с башни городской ратуши, и не мог наглядеться на хохочущего Джорно, лицо которого наконец-то не было скрыто маской.
Город мостов и каналов расстилал перед ними череду новых образов и чувств — совсем не похожих на те, через которые они прошли всего несколько лет назад.
***
— Напоследок без подлости не обошлось, — проговорил Джорно, придерживая рукой шляпу, которую норовил сорвать ветер.
— А твой Реквием, часом, погоду контролировать еще не научился? — Миста всмотрелся в затянутое тучами утреннее небо и почувствовал, как о маску ударились несколько крупных дождевых капель.
Люди, гуляющие по улице, начали спешно разбегаться — ненастье понемногу набирало силу.
— Пойдем назад, — Джорно потянул Мисту за рукав. — Только вымокнем зря.
— Может, переоденемся и все же выберемся куда-то? Посидеть хотя бы… Последний день тут все-таки.
— Может, — отозвался Джованна и махнул рукой куда-то в сторону. — Идем уже.
Когда промозглые порывы ветра и противно моросящий дождь остались за дверью, Джорно молча стянул с лица маску и принялся методично сбрасывать детали костюма. Когда Миста освободился от большей части собственных, в его сознание ворвался вкрадчивый голос Джорно:
— Миста, помоги мне снять платье.
— Тебе же… — начал Гвидо и тут же захлопнул рот.
Он медленно обошел кровать, приблизился вплотную и коснулся молнии на спине Джорно; в ту же секунду тот порывисто развернулся и заключил Мисту в объятия.
— Ах ты… — Гвидо не смог договорить: не успевшие вырваться слова стер поцелуй.
В голове тягуче и сладко помутилось; руки будто сами собой легли на бедра Джорно.
Гвидо разорвал поцелуй и недоуменно выдохнул:
— Что…
— Я видел, — раскрасневшийся Джорно тяжело дышал, — как ты смотрел на меня тогда. Поэтому… — он снова ненадолго прильнул к губам Гвидо и потянул его за собой на постель.
Миста не поддался сразу — и Джорно раскинулся перед ним на покрывале. Грудь, на которой простирали в разные стороны свои листья кружева-веточки, тяжело вздымалась, а глаза лихорадочно блестели. Джорно задрал подол платья, и Гвидо увидел на его ногах полупрозрачные чулки.
— Нравится? — Джорно провел ступней по бедру Мисты. — Хочешь, я ими…
Он уперся стопой в пах Гвидо, и тому показалось, что кто-то вышиб воздух у него из легких.
— Джорно… — Миста перехватил его за щиколотку, — почему ты…
— Трахни меня.
Гвидо пытался прочитать эмоции на его лице и не мог. Яростное вожделение, исходившее от Джорно, перекинулось и на него самого, только…
— Мне кажется, ты еще не готов.
— Сколько можно? — скривился Джорно. — Я не боюсь боли. И… травм тоже.
Миста не мог больше выносить ни слов, ни дразнящих касаний — он навис над Джорно и впился в его губы. Он потянулся к ширинке, но руки Джорно оказались быстрее.
— Сделать что-то особенное? — выдохнул он, едва прервав поцелуй. Его пальцы сомкнулись на члене Мисты, и уже от одного этого ощущения хотелось взвыть.
Вместо ответа Гвидо припал к шее Джорно — и закусил кожу, когда его рука начала двигаться. Перед глазами пульсировали цветные всполохи; мир дробился и собирался вновь. От прикосновений хотелось умереть, но одновременно возбуждение просило больше. Может, действительно отыметь его, как он и просит, чтобы богоподобный Джованна скулил в его руках…
— Стой, — выдохнул Миста прямо в ухо любовника и мягко взял его за кисть. — Дай мне…
Гвидо начал спускаться ниже, целуя кожу и обжигая губы о вышитые листья; когда он приник к члену Джорно, тот простонал так, что сердце Мисты зашлось где-то в горле.
— Миста… Я же просил…
Гвидо, не прекращая ласки, проник пальцем внутрь Джорно. Тот лишь издал еще один полный досады и наслаждения стон — и наконец отдался во власть Мисты.
Не сейчас. Он еще успеет взять Джорно — без горячки, без ядовито-животного желания навредить; сделать это так, чтобы показать, что он испытывает на самом деле — а не в сиюминутном порыве.
— Иди сюда, — Джорно потянул Гвидо за воротник. — Сними уже чертову рубашку.
Миста подался вперед — и Джованна принялся проворно расстегивать пуговицы, и в мгновение с жадностью приник к обнажившемуся телу. Гвидо ощущал каждое касание языка и губ Джорно как вспышку, которая отзывалась в разгоряченном теле подобно боли.
Джорно опускался все ниже; оставив на члене Мисты влажный поцелуй, он перевернулся на спину — одно это движение приглашало. И если одни пальцы Джованны могли свести с ума, то что делал его рот…
Пытаясь не забыться в волнах накатывающего на него наслаждения, Гвидо оперся на локоть, рывком отдернул подол платья и попытался отплатить Джорно теми же ласками — если он сам мог быть хоть вполовину таким же искусным в этом.
Их обоюдные движения захлестывали разум Мисты сладкой сиреневой пеленой; Джорно, mia amata, только не останавливайся…
Гвидо сдался первым. Когда на пике удовольствия содрогнулся и Джорно, Миста почувствовал, как его обвивают, словно обнимая, ожившие тонкие веточки с нежными зелеными листками.
***
— Джорно?
— М? — промурлыкал он в ответ и прижался к груди Мисты.
Они лежали в постели — с влажными после душа волосами, опустошенные и счастливые.
— Почему ты так просил… — Миста замолк, пытаясь понять, что именно он хочет выяснить.
Все случившееся было восхитительным — но настолько же и странным.
— Тебе честно? — вздохнул Джорно. — Я не очень хочу превращать это все в выяснение отношений.
— Скажи, — нахмурился Гвидо.
Джорно отстранился от его груди, взглянул в глаза и произнес:
— Ты с кем-то сравнивал меня в этом платье, да?
Миста оцепенел от непонимания.
— С кем-то из твоих бывших девушек? Наверняка и до этого сравнивал… Поэтому тогда предложил мне пойти в этом платье. Поэтому так смотрел на меня в нем.
Гвидо действительно смотрел на Джорно и задыхался от нежности; сейчас непоколебимая уверенность Джованны будто пошла трещинами, и под ней показался тот, кто привык молчать — и читать в чужих лицах чувства их владельцев. Сколько раз он делал это в точности — а сейчас не смог…
— Это ты дурак, Джорно.
Он так недоуменно-умоляюще смотрел на Мисту, что тот поспешил продолжить:
— Я ни с кем тебя не сравнивал. Просто ты… ужасно красивый в этом платье. И не в нем тоже. Зачем мне вообще приплетать к этому моих бывших? Это совсем… не то.
Джорно выдохнул и вновь уткнулся в грудь Мисты.
— Я тебе верю. Какой же я и вправду идиот…
— Чертовски красивый.
Наверное, им предстоит еще многое друг в друге понять. И Миста, что уж там, предвкушал будущие открытия.