То, что ему нужно

Если счастье тебе не положено, просто возьми его сам.

Ло Бинхэ усваивает этот урок очень хорошо.

Просить и ждать чьей-то милости — способ долгий, глупый и не для всех. Рви когтями и выгрызай себе место или умри — более действенно и реалистично. Он лично ничего в этой жизни не получил просто так. «Кроме «грязной демонической» крови, быть может», — мысль возникает сама собой и вызывает кривую усмешку на губах, ах, его дорогой Шицзунь как раз научил его очень многому.

За это он оторвал ему конечности, выцарапал глаз и отрезал язык.

Благодаря этому он получит его любовь.

Придется ему для этого пройти один мир, два, десять или тысячи. Разрезая безжалостно пространство, кромсая его на куски, перемещаясь из реальности в реальность, ломая, захватывая, поглощая энергию, насыщая Синьмо больше, больше и больше.

Даже если не получится таким способом, у Синьмо еще много различных возможностей.

Он найдет. Рано или поздно. Потому что знает, что ему нужно.

***

В столь ранний час на кухне — никого. У Ло Бинхэ от рисовой муки вся одежда белая, и нос щекочет — детское тело на практике немного трудно координировать со взрослой памятью, — но старается особенно тщательно, когда лепит из нее маленькие круглые шарики, заполняет сладкой начинкой и опускает в кипящую воду. Шэнь Цинцю проснется через четверть шичена примерно — тот всегда на удивление последователен в своем распорядке, — так что Ло Бинхэ должен успеть.

— Ло шиди, ты готовишь столь рано? — дверь шелестит, когда отодвигается в сторону, прежде чем тут же закрыться, не впуская в помещение холодный уличный воздух, и в мягком голосе — нотки удивления и веселья. — Проголодался?

Ло Бинхэ бросает всего один взгляд, не отвлекаясь.

— Шэнь шисюн… — настроение, и без того воодушевленное, сразу же словно становится светлее само собой. — Нет, это для Шицзуня, — Ло Бинхэ расплывается в улыбке и почти благоговейно опускает последний еще горячий сладкий шарик в расписную чашу, добавляя в лакомство немного уже прохладной воды, чтобы оно не слиплось. — Вот в этих находится красная бобовая паста, в этих — мягкий тертый кунжут, а вот в тех — миндаль и немного рисового вина.

На последнем Ло Бинхэ слегка краснеет, но все равно выглядит гордым, когда показывает другому творение своих рук. Он уверен: мало кто на самом деле тут знает, что любит их Шицзунь. Потому что о юаньсяо он сам подсмотрел когда-то в мыслях того другого Шэнь Цинцю, которого встретил в альтернативном мире.

И теперь у него есть возможность самому «узнать».

— Отношения шиди с шицзунем в последнее время стали теплее, да? — на лице Шэнь Юаня — старшего ученика Шэнь Цинцю — на мгновение пролегает легкая складка между бровей. И это еще одно странное изменение в этой ветке мира, которую пробует Ло Бинхэ в долгих-долгих поисках «своего счастья». Этого человека не было в оригинальном мире Ло Бинхэ, и в сотнях-сотнях миров, через которые тот уже прошел — тоже…

— Да, Шицзунь вчера интересовался моим совершенствованием. И он даже дал мне новое руководство, — произносит Ло Бинхэ с придыханием. На самом деле мысленно он не может не фыркнуть, потому что прекрасно знает, что первоначальное неправильное руководство вовсе не было случайностью или ошибкой, но этот фырк звучит незлобным и почти снисходительным, пронизанным странным теплом, концентрированной нежностью, ожиданием… У той его слабой версии ведь было как-то так, да? Когда отношение его Шицзуня к нему изменилось и…

Ах, почему только память решила начать подводить его именно в такой момент?

Неважно. Это мелочи. Этот завтрак будет самым лучшим. «Встреча после разлуки»*. Довольно символично, не правда ли?

А проблем с памятью стоило ожидать, когда он в самом деле прошел уже через столько миров. Прожил столько жизней от начала до конца… Точно таких же или с другим сюжетом, неважно, ни в одной из них до сих пор не менялось самое важное. Его Шицзунь — такой упрямый человек, он каждый раз был одинаковым. Поэтому и Бинхэ не чувствовал мук совести за свои действия.

Даже не сотни, а тысячи миров…

Брови шисюна, наблюдающего за тем, как он аккуратно составляет десерт к другим тарелкам на подносе, все еще слегка сведены, словно он прикидывает что-то в уме, но в конце концов расслабляются.

— Шицзунь не так часто ест сладости, но кажется, что они ему действительно нравятся, — беспокойство полностью исчезает — Ло Бинхэ понятия не имеет, чем оно могло быть вызвано, но сам чувствует себя легче, когда на светлом личике Шэнь Юаня появляется маленькая ободряющая улыбка. — Уверен, старания шиди порадуют его.

Ло Бинхэ почти вибрирует на месте от нетерпения и едва удерживается лишние пару мгновений на месте, прежде чем броситься с подносом из кухни на улицу.

— Пожелай мне удачи, шисюн!

Ах, на улице действительно морозно, не следует слишком тормозить, чтобы еда не успела остыть. Теплый влажный пар над ней заставляет щеки Ло Бинхэ слегка краснеть и наполняет взгляд восторженным предвкушающим блеском.

«Шицзунь-Шицзунь-Шицзунь», — крутится и поет в голове непрерывно, как самая сладкая песня.

«Оно». Хоть бы это было «оно». Он так хочет, чтобы это был тот самый мир, который он искал.

Он ведь точно знает, что ему нужно.