В жизни каждого студента, вне зависимости от пола, убеждений и отношения к жизни, рано или поздно должен появиться преподаватель, с первой пары завоевавший внимание и симпатию. Это аксиома. Любой пройдёт через эту влюблённость в преподавателя, знающего, если повезёт, лишь фамилию, заставляющую просыпаться раньше, лететь в университет, садиться на первую парту и слушать, слушать, слушать. Наслаждаться. Трепетно махать крылышками и в мыслях порхать под потолком, с трудом сдерживаясь и продолжая сидеть на одном месте и старательно записывать конспект, пусть из пяти слов в предложении понятно только одно. Да и то — предлог.
И в жизни каждого студента должен появиться такой предмет, по которому не дают автоматов, который ведёт строгий и серьёзный преподаватель, не позволяющий ни списать, ни договориться. Сдать его простому студенту невозможно. Чтобы получить заветный проходной балл и «вы свободны, студент Чон», нужно, как минимум, продать душу демону.
Так уж получается, что пять сессий Чонгука проходят слишком хорошо.
Шестая решает стать его персональным адом. Почему? Потому что случается Ким Тэхëн и предмет, название которого Чонгук не выговорит даже под угрозой смерти. Абстрагироваться от университета, Ким Тэхëн — человек, умело совмещающий в себе статность, ум, серьёзность и вкус в одежде. Его предмет — послание самого дьявола, ведь простой чëрт в теории ногу сломит, а практика вывернет его, черта, наизнанку и обратит в ангельского великомученика.
Чонгуку везёт влюбиться в Ким Тэхëна. А помимо этого — везёт не запомнить за семестр ни одной формулы. Ладно, за семестр. Он заканчивается и объявляет начало сессии, а Чонгук смотрит огромными глазами на скинутые старостой двести вопросов и, честно говоря, мечтает обратиться навсегда маленькой птичкой, улететь прочь и поселиться на необитаемом острове. Его стипендия уже на этом этапе машет белым флагом и собирает вещи в чемодан.
Билеты покупает туда, где давно посыпана пеплом и прахом нервная система.
Стоит сказать, Чонгук готовится. Он прекрасно понимает, что, если не выучит хотя бы четверть, шансы дожить до каникул будут равны нулю. А так — двадцать пять сотых, что намного лучше нуля, пусть и не обещают, что ему повезёт. И Чонгук не хочет разочаровать Ким Тэхёна.
Он уверен, разочарованный взгляд такого человека вынести невозможно.
Впрочем, хорошо подготовиться к предмету невозможно тоже, и Чонгук в последние два дня не спит ночами, причём учит только до часу ночи, а потом уходит спать, помня, как важен сон. Его организм, уставший, напряжённый и подверженный тревожным мыслям, существование сна отрицает, поэтому ещё часа три Чонгук просто смотрит в потолок, слушает храп соседа по комнате и думает, как скоро он такими темпами обратится птичкой без возможности следующие пару суток вернуться обратно в человеческий облик.
О решении не пить успокоительное Чонгук жалеет сразу, как ранним утром оказывается в полном автобусе.
А потом автобус доезжает до нужной остановки, Чонгук доходит до университета и нужной аудитории, останавливается рядом со своей группой у закрытой двери и понимает, что в его голове нет ничего из выученного в экстренном режиме. Она пуста. Даже более опустошена, чем в течение всего семестра.
Он не сдаст.
Но, ладно, опыт пяти сессий позволяет ему сделать уверенный вид и войти в аудитории вслед за Ким Тэхёном. Пусть и спустя пару часов. Когда их, таких уверенных, в коридоре остаётся всего десять и вся десятка заходит внутрь. Чонгук, взяв билет, садится на первый ряд и возносит молитву, прежде чем прочитать три вопроса на листке перед ним.
Все три отзываются эхом в голове.
Ещё и Ким Тэхён встаёт перед ним с подогнутыми рукавами рубашки и играет с часами на левой руке, отвлекая внимание. Чонгук с трудом сосредотачивается на вопросах — ненадолго, потому что едва он поднимает взгляд, отвести следующие несколько минут кажется невозможным. Особенно — когда Ким Тэхён замечает и начинает смотреть исключительно на Чонгука.
С одной стороны, Чонгуку нравится быть в центре внимания.
С другой — полчаса проходят незаметно, аудитория пустеет, они остаются один-на-один, а у Чонгука ответ готов только на один вопрос. И в правильности он не уверен.
Зато уверен, что перед заметно уставшим, но сохраняющим серьёзность Ким Тэхёном хочется упасть на колени и больше никогда не подниматься.
— Вы не хотите домой? — пытается, кажется, разбавить атмосферу.
Чонгук тяжело вздыхает.
Сегодня он хотел бы из комнаты не выходить.
Или оказаться с Ким Тэхёном в ситуации, располагающей на романтику и колени, дрожащие от сексуальности человека рядом, а не страха завалить экзамен. Всё равно он у них только один семестр предмет ведёт. В следующем можно и на свидание сходить, не будучи студентом и преподавателем.
Время идёт, часы тикают, отмеряя секунды и минуты, и Чонгуку приходится подняться с места, потому что Ким Тэхён продолжает смотреть в ожидании. Чонгук с трудом делает шаг, второй, третий и неловко останавливается у преподавательского стола.
— Студент Чон? — напоминает о себе Ким Тэхён. — Присаживайтесь, прошу.
Чонгук сглатывает, прежде чем упасть на стул и зажать руки между коленей, глядя куда-то в стол.
— Принести вам воды? — проницательно предлагает, и Чонгук с удивлением всё же поднимает голову, огромными глазами следя за тем, как Ким Тэхён доходит до кулера, наливает воды в стакан и возвращается обратно. Он так ни с кем из студентов не делал. Наверное. Ни с кем из десятки Чонгука точно. — Вы дрожите, словно лепесток сакуры на ветру.
Сравнение становится причиной нервной улыбки на лице, потому что природный цвет волос Чонгука как раз розовый, переливающийся от светлого у корней к более тёмному на кончиках. Он не знает, говорит Тэхён так специально или схожесть между волосами и лепестками сакуры — обычное совпадение. Ему и его сердцу нравится думать, что первая догадка верна.
Чонгук очень хочет сказать хоть что-нибудь.
Все его попытки заканчиваются на необходимости составить мысленно предложение, прежде чем произнести вслух. Что Чонгук вообще должен ему сказать?
«Извините, я не готов»?
«Мне жаль, что я отнимаю ваше время»?
«Простите, вы слишком красивый, сексуальный, статный и выглядите, как моя влажная мечта с того самого времени, как я осознал свою бисексуальность»?
Ким Тэхён будет прав, если за такое выставит его из аудитории без права на пересдачу.
Чонгук закрывает лицо руками и громко выдыхает, чтобы потом, осознав, выпрямиться и сложить руки на коленях. Потому что Ким Тэхён смотрит. На Чонгука. Прожигает давящим взглядом и не отводит его ни на секунду, и он, наверное, думает, что Чонгук слишком глуп.
Чонгук понятия не имеет, как сказать, что он не глуп (глупый человек не получал бы стипендию в течение всех трёх лет обучения) — он просто, чтоб ему провалиться прямо здесь, поймал чёртов краш на преподавателя сложного предмета и, оставшись последним из группы, дрожит перед ним, как лепесток сакуры.
И это после того, как весь семестр пытался сблизиться, показать себя интересным и увлечь Ким Тэхёна!
Нет, серьёзно, после такого позора он сам заберёт документы и реально улетит на необитаемый остров. Ему много-то не надо. Пыльцу и мёд он найти сможет в любом уголке Земли, а из мяса питаться можно жучками. По крайней мере, Тимон и Пумба говорили, что жуки питательны и сытны.
— Чонгук-щи, покажите мне хотя бы ваш билет, — с усталым вздохом просит Ким Тэхён, и Чонгук раньше, чем успевает осознать, вытягивает руку. — На два вопроса вы точно сможете ответить, я помню, эта тема вам легко далась. Не волнуйтесь вы так.
Теперь Ким Тэхён в него ещё и верит и ждёт ответа на два вопроса.
Ладно.
Так.
Он должен сказать хоть что-нибудь.
И он, правда, собирается с силами, составляет несколько простых предложений, ловит неожиданно нежный взгляд и открывает рот, готовый начать. Судьба с треском ломает планы и обрушивает на Чонгука весь позор, потому что, стоит Чонгуку сказать первое слово, верх берёт та сущность, которая давно ждала выхода, чтобы убежать от тревоги в птичий мир.
— Ох, Чонгук-щи, — с удивлением выдыхает Ким Тэхён и наклоняется вперёд. — Неужели вы настолько были напряжены? Прошу, вам не стоило так нервничать, я же не изверг и легко пошёл бы навстречу, — словно оправдывается. — Особенно вам.
Чонгук жмурится и тонет в бессилии и осознании позора.
Нет, Ким Тэхён ни в чём не виноват.
Виноват только Чонгук и в том, что влюбился, и в том, что не смог подчинить чувства, и в том, что теперь над столом Ким Тэхёна порхает маленькая птичка — розовая колибри.
Гибриды такие моменты стараются не допускать и после пережитого тяжёлого состояния обращаются там, где им не будет угрожать мир. Желательно — в окружении друзей и близких. Тем более, если они маленькие, хрупкие и необычные, мир вокруг огромный, а рядом нет никого, кто мог бы позаботиться.
— Вы так дрожите, — замечает Ким Тэхён.
Ну, конечно, Чонгук дрожит.
Он в часе езды от общежития, на улице зима, а огромное пространство вокруг и куча студентов за дверью аудитории его до жути пугают.
— Вы напуганы, — к счастью, понимает без слов.
Чонгук удивлённо зависает в воздухе, глядя, как Ким Тэхён, строгий и серьёзный преподаватель, вытягивает руки, сложенные лодочкой, и неуверенно замирает.
Инстинкты внутри Чонгука вопят, что надо улетать от чужого человека прочь.
Человеческая влюблённость говорит, что Ким Тэхён выглядит ответственным и добрым человеком, способным укрыть, защитить и пронести туда, где до Чонгука не доберётся ни один хищник.
Чонгук, вздохнув и рационально рассудив, отдаёт предпочтение разуму и опускается на ладони, складывая крылышки на спине. Он чувствует себя таким маленьким.
Он, чёрт возьми, и есть маленький.
— Я и не знал, что вы колибри, — шепчет Тэхён.
Не Ким Тэхëн — Чонгук ради собственного комфорта и уменьшения концентрации неловкости решает отказаться от фамилии хотя бы мысленно.
И Тэхëн и не должен был знать, кем Чонгук является.
Чонгук всё равно грустно поникает.
— Не расстраивайтесь, назначу вам пересдачу через несколько дней, — продолжает, а Чонгук с недоверием вытягивается, не в силах поверить, что ему пойдут навстречу и не оставят долг на следующий семестр. — Вы, главное, не волнуйтесь так сильно, поверьте, кого-кого, а вас я точно валить не стану.
Удивительно, что Чонгук после этих слов понимает, что в нынешней ситуации экзамен — последнее, что его волнует. Бог с ней, со стипендией. Ему бы дожить до следующего семестра. И в более узком масштабе — добраться до общежития с двумя крыльями, клювом и бьющимся сердцем.
Тэхëн осторожно пересаживает его на одну руку, а второй выключает ноутбук, собирает билеты и вещи Чонгука и складывает всё в портфель, стараясь не потревожить. Чонгук ждёт. Чего-нибудь: решения, что с ним делать, осуждения, выражения нежелания возиться со свалившимся на голову гибридом в уязвимом положении.
Тэхëн, однако, молчит.
И не выглядит раздражëнным — наоборот, интересуется состоянием Чонгука и держит аккуратно и нежно, пока собирается, пока закрывает аудиторию, сдаëт ключ и одевается. На Чонгука на его ладони смотрят с удивлением, но вопросы не задают: все привыкли к гибридам, пусть раньше Тэхëна никто и не замечал с кем бы то ни было. Просто колибри — милая редкость. Особенно розовые.
— Я, если честно, не уверен, что с вами делать, — признаëтся и, вздохнув, заворачивает его в шарф и выходит на улицу.
Шарф.
Чонгук вертится, устраиваясь удобнее, собирает складки, зарывается.
И ворчит на Тэхëна, стоит тому отпустить на переднее сиденье машины, потому что гнездо от неловкого человеческого движения распадается и являет свернувшегося в уюте, безопасности и тепле колибри миру. Чонгук прячет голову от яркого света под крылом.
— Вам не пристало ворчать на меня в моём же автомобиле, — с укором говорит Тэхëн, а Чонгук, испуганно выглянувший, замечает его улыбку.
Он… Шутит? С Чонгуком?
— Ладно, — вздыхает.
Чонгук с интересом наклоняет голову.
— Я могу с трудом, но выяснить ваш адрес и отвезти вас туда, — вариант не приходится по душе. Чонгук даже не сразу понимает, что протестует его животная сущность, нашедшая в Тэхёне необходимый ей покой. — Вам не нравится этот вариант? — Чонгук кивает, а Тэхён, кажется, хихикает, бормоча под нос, что кивающий птенец выглядит забавно. — И что мне с вами делать, студент Чон?
Любить, кормить и никому не отдавать.
— Радует, что вы повеселели.
Да, животный облик сглаживает все углы и в безопасности заменяет тревогу спокойствием и умиротворением. Чонгук поэтому валяется в гнезде из шарфа, а не летает в панике по машине, поглощённый мыслями о собственном невезении.
Ещё успеет.
И полетать, и обвинить себя во всех грехах.
— Ко мне? — Чонгук, услышав и осознав, подскакивает. — У меня нет привычки пускать людей в дом, но, насколько я знаю, через несколько часов вы сможете вернуться в человеческий облик. Тогда и отвезу вас домой.
Хотел Чонгук свидания? Что ж, жизнь подарила ему. Всё, как он заказывал.
Надо чëтче формулировать желания.
— Не могу же я здесь вас оставить, я чувствую ответственность за ваше благополучие.
Хороший и ответственный.
Чонгук мечтательно растекается по шарфу, глядя в щель между складок, как Тэхëн, не заметив сопротивления с его стороны, заводит машину и выезжает со стоянки. Одна рука расслабленно держит руль, другая — покоится на коробке передач. И всё должно быть стандартно, все так водят, а Чонгук смотрит влюблёнными глазами, глотает слюну, которой становится слишком много, и понимает, что его жизнь никогда не будет прежней. Он не сможет забыть эту картину.
Время за наблюдением пролетает незаметно.
Да и Тэхён живёт рядом с университетом. Чонгук старается не следить за дорогой, чтобы не нарушать личные границы и не причинять неудобств, но десять минут езды подсказывают, что уехали они не особо далеко. Чонгук даже не успевает расслабиться, развалиться и провалиться в глубокий сон, как очень хочется, потому что, едва он начинает дремать, Тэхён паркуется, обходит машину и берёт шарф с Чонгуком в руки.
Опять вмешивается в гнездо.
Чонгук только обречённо вздыхает и взлетает, уставший от бездействия и ведомый инстинктивным любопытством и стремлением изучить всю обстановку, чтобы в случае опасности знать, куда прятаться, где строить птичье гнездо, откуда брать еду и кем является та милая девушка, подошедшая к Тэхёну во время ожидания лифта и не отводящая от Чонгука глаз.
— Ты не просто нашёл парня, но и завёл птенчика? — игриво спрашивает она, а Чонгук опускается пониже и напрягает уши. Парня? — Ёнхи одобрит.
— Студент мой, — спокойно говорит Тэхён, не отрицая и не соглашаясь.
— Тот или не тот?
Интересный вопрос.
Тэхён, к сожалению, качает головой и обещает рассказать всё позже, когда время будет. Ещё и лифт приезжает, а девушка прощается и уходит в сторону выхода из подъезда, что значит, что больше Чонгуку ничего не удастся узнать — а жаль, потому что всего две её фразы вызывают слишком много догадок и вопросов.
Тэхён может найти парня.
У Тэхёна есть тот самый студент.
Главный вопрос — Чонгук или не Чонгук.
— Ёнхи — моя кошка, — вместо ответов говорит Тэхён.
У Чонгука, на самом деле, нет предвзятого отношения ни к кошатникам, ни к собачникам, но знание, что у того преподавателя Ким Тэхёна, экзамена у которого Чонгук так боялся, есть кошка, неожиданно ударяет по нему слишком сильно. После такого Тэхёну хочется сильнее доверять.
Насколько бы строгим преподавателем он ни был, кошка доказывает, что внутри он — человек мягкий и добрый.
Наличие у Тэхёна кошки открывает в его сексуальности новую сторону.
— Прошу, — раскрыв перед Чонгуком дверь квартиры.
Чонгук, неожиданно смущëнный перспективой оказаться у Тэхëна дома и увидеть, как и чем он живёт, тушуется и зависает в пороге, глядя на спокойно разувающегося Тэхëна и вертящуюся у его ног чëрную кошку с белым пятнышком на груди. Слишком по-домашнему.
Не стоило Чонгуку так быстро соглашаться поехать сюда — в отношениях студента и преподавателя нет места ничему такому, пусть Тэхён и чувствует за него ответственность. И что теперь делать? Не улетать же прочь, хуже сделает.
— Нужно закрыть дверь, пока Ëнхи не убежала, — приводит в чувства, и Чонгук тут же неловко влетает, не желая приносить ещё больше неудобств.
Кажется, с осознанием ситуации не справляются даже инстинкты.
Почему Тэхëн вообще так просто пригласил едва знакомого студента домой? Тем более, он сам сказал, что не любит гостей. С чего бы делать для Чонгука исключение?
С чего бы брать на себя ответственность за чужого гибрида?
Чонгук не смеет оглядываться вокруг, смотрит в одну точку на стене, не замечает Тэхëна — и вздрагивает, когда на комод рядом прыгает Ëнхи, заинтересованная новым существом. Маленьким, хрупким и съедобным.
— Так, дорогая, — опережает Тэхëн и подхватывает Ëнхи на руки, — завтрак будет из студентов, не сдавших экзамен, а не из самого милого моего студента. Чонгук-щи, вы не голодны?
Нет, Чонгук не голоден.
Чонгук занят тем, что проверяет, не слишком ли красными стали его пëрышки, ведь внутри он одновременно сгорает от смущения, кричит в подушку и активно нарезает круги по тëмному залу подсознания. И всё же немного голоден. Совсем чуть-чуть.
— Приглашаю на кухню, придумаем что-нибудь.
И Чонгук, наконец, концентрирует внимание на обстановке вокруг и завистливо вздыхает. В такой квартире хочется жить. Его собственная, в которой он бывает только на каникулах, потому что расположена она в соседнем городке, обставлена деревьями и цветами, что довольно мило, но душа его тянется именно к светлому минимализму, как у Тэхёна. Выглядит идеально. Ничего лишнего, шкафы встроены в стены, нет ярких вспышек цвета и, в целом, довольно спокойно, хоть мало кто и назвал бы это уютом.
— Что едят колибри? — спрашивает, остановившись перед открытым холодильником.
Пыльцу и жучков.
— У меня есть варëная курица.
Ладно, исключительно ради Тэхëна Чонгук будет считать курицу жуком-переростком.
Он даёт понять, что не против варёной курицы, и цепляется когтями за спинку стула, ожидая, пока Тэхëн согреет, накормит Ëнхи (конечно же, студентами) и поставит перед Чонгуком блюдце с мелко нарезанными кусочками. Чонгук тщательно принюхивается. Отвращения, вроде как, не вызывает. Птичьи вкусовые рецепторы одобряют.
— Про воду не забывайте.
Чонгук издаёт благодарно-довольный писк и тянется длинным клювом к блюдцу с водой.
Удостоверившись, что он ест, не давится и ни в чём не нуждается, Тэхён и сам накладывает себе и садится за стол напротив. Чонгук искренне старается не пялиться. Так, кидает редкие взгляды, забывает глотать воду и тушуется, стоит Тэхёну заметить и спросить, нужно ли ему что-то. Хочется ответить, что Чонгуку нужно свидание, брак и трое кошек, но колибри, к сожалению, не разговаривают — большое упущение со стороны природы, стоит сказать.
Поэтому Чонгук молча ест, мысленно краснеет и мечтает, что он обернётся, предложит Тэхёну свидание, а Тэхён скажет, что мечтал об этом весь семестр.
Идеальное развитие событий.
Увы, Чонгук после завтрака не обращается человеком — организм всё ещё уверен, что часа после пережитого стресса слишком мало. Тем более, не все условия соблюдены. С Тэхёном, конечно, хорошо и безопасно, но по-настоящему безопасное место сейчас в разобранном виде висит на вешалке под длинным пальто Тэхёна. Чонгук хмуро вздыхает. Он не может гнездиться в доме Тэхёна.
— Не хотите снова построить гнездо?
Или может.
Кто дал Тэхёну право быть таким проницательным? А идеальным?
Чонгук после него такого ни парня, ни девушку себе точно не найдёт.
— Из чего колибри делают гнёзда?
Из листьев и палок, как, собственно, и всё птицы, однако Чонгук предпочитает гнёзда мягкие, комфортные и такие, которые не нужно строить слишком долго. Но что Чонгука удивляет в нынешней ситуации — Тэхён спрашивает так, словно ждёт ответа. Или поддерживает диалог.
Чонгук готов поспорить, он и с Ёнхи разговаривает.
— Если вам понравился шарф… — задумчиво тянет Тэхён и, вдруг сорвавшись, исчезает за дверью кухни со скоростью, что больше скорости Чонгука в полёте. А колибри летают очень быстро. — Новогодний плед, — бормочет, едва Чонгук осторожно цепляется коготками за его рубашку и заглядывает в шкаф. — Мой любимый, очень мягкий.
Чонгук ни за что не признается, что именно в этот момент, когда видит красный плед с белыми оленями, окончательно и бесповоротно отдаёт Тэхёну своё маленькое сердечко. Идеально большой, идеально плотный и — идеально мягкий, когда Тэхён аккуратно под руководством Чонгука комкает и скручивает его на диване, а Чонгук валится в образовавшееся гнездо и принимается переделывать под собственное удобство. Тэхёну остаётся только смотреть и посмеиваться.
— Вам нравится?
Чонгук, не желая отвлекаться, быстро пищит и вновь увлекается пледом.
— Надеюсь, я смогу его потом распутать.
Если судьба будет к нему, Тэхёну, благосклонна, Чонгук, так и быть, поможет разобраться со всеми узлами и хитрыми плетениями, чтобы в процессе распутывания не получилось запутать сильнее.
— Впервые вижу, как птица вьёт гнездо, — с восторгом шепчет Тэхён и перехватывает запрыгнувшую на диван Ёнхи, чтобы удержать, но позволить принюхаться и изучить занятого делом птенца. — Сколько времени этот процесс занимает? Несколько минут или счёт на часы идёт?
В ответ Чонгук показательно вертится вокруг себя и, найдя удобную позу, укладывается в тени.
— Вы закончили? — Закончил, да. — Мне тогда оставить вас?
Чонгук мысленно пожимает плечами и сворачивается, обняв себя крылом. Если Тэхён хочет, он может смотреть, сколько угодно — Чонгуку такое внимание только приятно будет. Однако Чонгук прекрасно понимает, что в разгар сессии у преподавателя дел набирается очень много, поэтому только грустно вздыхает, когда упускает Тэхёна из виду, и затихает, прислушиваясь к успокаивающей музыке.
В целом, он не особо нуждается во внимании. Он птица самодостаточная и осознающая, что и сам бы не стал бессмысленно сидеть рядом с гнездом, в котором не происходит ничего интересного. Всё интересное Тэхён увидел. Теперь достаточно изредка проверять, не съела ли Чонгука Ёнхи.
Ёнхи, к слову, не ест — лишь заглядывает иногда, принюхивается и изучает, прежде чем унестись дальше по своим делам. Оно и понятно: домашние кошки, как правило, не охотницы, поэтому Ёнхи предпочтёт корм в миске, который не будет брыкаться и клеваться и окажется сытнее и вкуснее перьев.
Чонгук не знает, сколько он так лежит.
Ему кажется, где-то на моменте, когда Тэхён нависает над гнездом, он проваливается в сон, но время течёт слишком спокойно, чтобы отдавать себе отчёт. И ладно. Пока его никто не выгоняет и не торопит, всё хорошо. Пусть организм медленно расслабляется и отходит от стресса в собственном темпе, каким бы он ни был.
Так или иначе, Чонгук всё же выбирается из гнезда, когда устаёт отдыхать. Ёнхи, лежащая рядом, встрепенувшись, поднимает голову и заинтересованно наклоняется к зависшему возле неё Чонгуку. Обнюхивает. Бодает носом. Пробует задеть лапой и фыркает, когда Чонгук уворачивается.
— Вы подружились, — с нежностью говорит Тэхён, оторвавшийся от листочка в его руках.
Очень знакомого листочка.
Чонгук подлетает ближе, садится на плечо и заглядывает. Его догадки подтверждаются: Тэхён держит в руках его исписанный и перечёркнутый черновик с парой сердечек в углу.
— Если бы вы ответили, как здесь написано, — начинает он таинственным тоном, и Чонгук в попытке приблизиться и прочитать чуть не сваливается с плеча, — я бы поставил вам хороший балл, — продолжает.
Чонгук искренне жалеет, что держится теперь слишком крепко. Хочется свалиться, тоскливо распластаться на спине и завыть с отчаянием в потолок, понимая, что собственным волнением завалил всё, что только можно было.
Интересно, Тэхён согласится прямо сейчас поставить оценку, чтобы они мирно разошлись и ему больше не пришлось заботиться о колибри в его доме?
— Не смотрите с надеждой, преподавательская этика не позволит мне сделать исключение вам одному и поставить балл, основываясь на письменный ответ.
Чонгук печально вздыхает и поникает.
— Но пересдачу назначу и, если ситуация повторится, добавлю баллов до хорошей оценки на основе письменного ответа. Считайте это маленьким исключением за работу в течение семестра и милые пёрышки, студент Чон.
Нет, правильно природа не наградила колибри даром речи. Иначе Чонгук уже на этом моменте предложил бы Тэхёну замужество и всего себя. Включая, конечно же, милые пёрышки.
— Ладно, об этом поговорим непосредственно на пересдаче. Как вы себя чувствуете?
Легко, чудесно и замечательно. Абсолютно счастлив и готов покорять мир. Ещё немного влюблён и мечтает зацеловать такого Тэхёна в домашней одежде.
— Вечер уже, как думаете, сколько времени восстановление займёт?
Вечер?
Чонгук удивлённо вытягивается и смотрит в окно на потемневшую улицу. Сколько он спал? Несколько часов, что ли? Отлично отоспался за две бессонных ночи, хорошо, что дома у Тэхёна, а не там, где мог бы не причинять никому неудобств.
— Всё в порядке, не беспокойтесь вы так, — заметив смену настроения, успокаивает Тэхён и осторожно гладит между крыльев.
Чонгук от совершенно нового в его жизни прикосновения замирает — и выгибается, подставляясь сильнее, потому что неожиданная ласка оказывается очень приятной. Тихо пищит в поощрении и слетает на колени к Тэхёну, чтобы ему было удобнее гладить и чесать. Вот так идеально.
— Не понимаю, откуда такой милый птенец свалился на мою голову, — любовно бормочет Тэхён, пока Чонгук вертится, чтобы подставить каждое пёрышко под прикосновения.
Не имеет значения, откуда он свалился.
Главное — уже не улетит никуда, пока не получит желаемое.
К сожалению, судьба вновь вмешивается в его планы, потому что организм, отошедший от пережитого, готовится вернуться в естественный человеческий облик. Чонгуку, не желающему предстать перед Тэхёном нагишом, приходится выпутаться из рук и взлететь да направиться в сторону ванной, где, как сказал несколько часов назад Тэхён, лежит сумка с его одеждой.
После жизни в тельце маленькой птички привыкнуть к огромному телу довольно трудно. Чонгуку, к счастью, удаётся устоять, схватившись за стиральную машину. Голова продолжает кружиться, руки чуть дрожат, Тэхён за дверью спрашивает, всё ли хорошо, и уходит несколько драгоценных минут на то, чтобы вернуть контроль над телом и одеться.
Выходить из ванной довольно страшно.
Но приходится, ведь меньше всего хочется волновать Тэхёна.
— Выглядите заметно отдохнувшим, — улыбнувшись, говорит Тэхён совершенно доброжелательно, а Чонгук чувствует, как заливается смущением.
И перьев нет, чтобы скрыть.
— Спасибо, — скомканно отвечает он и с трудом подавляет желание вернуться в ванную, запереться и поплакать под горячим душем от неловкости ситуации. — За всё спасибо.
— Рад был помочь.
— Не врите, — вырывает раньше, чем Чонгук успевает прикусить язык.
Тэхён с любопытством наклоняет голову.
— Почему вы думаете, что я вру, Чонгук-щи?
Ещё один повод корить себя, как будто Чонгуку было мало.
— Не думаю, что вы мечтали заботиться о студенте вместо отдыха, — вздохнув, всё же продолжает начатую тему, поняв, что Тэхён не собирается оставлять его в стороне.
— Как получилось, так получилось. Да и вы тоже, наверное, предпочли бы оказаться в любом другом месте, а не у меня в квартире.
— Ошибаетесь, профессор.
Нет, природа не ошибается и язык надо бы реально откусить.
Чонгук такими темпами все секреты выдаст.
И вновь ситуация повторяется, вновь Тэхён оказывается сбитым с толку, поднимает бровь и оглядывает красного Чонгука, чтобы после, господи, хмыкнуть, собрать растерянность и сменить выражение лица на уверенное и серьёзное. Чонгук ждёт, что его прямо сейчас выставят из дома без права на пересдачу. Со словами, что между преподавателем и студентом, особенно между двумя мужчинами, ничему такому не бывать.
— О чём вы, Чонгук-щи? — словно издевается.
Чонгук обессиленно прикрывает глаза.
Ну, терять ему нечего, правильно? Его честь уже давно покоится там, где нервная система, но, спасибо и за это, не стипендия.
— Хотите пойти на свидание? — осмелившись, предлагает он и жмурится, ожидая ответа.
Тэхён молчит.
Вынуждает приоткрыть один глаз и распахнуть оба, ведь выглядит Тэхён шокированным и потерянным, но не осуждающим. Или он ещё ничего не понял, чтобы осуждать?
— Вы приглашаете меня на свидание? — звучит вдруг хрипло.
Чонгук неуверенно кивает.
Тэхён его кивок зеркалит.
— Вы мне с начала семестра нравитесь, так что приглашаю, да. Можете сказать, что вас такое не интересует, и я заберу слова назад, исчезну и появлюсь только на пересдаче.
— Не стоит вам исчезать, — разом собравшись и вернув уверенность, отзывается Тэхён. — Я удивлён, потому что мне впервые парень предлагает свидание. И восхищён.
— Что скажете?
— Я не прощу себе, если откажусь, — словно благословляет.
Чонгук выдыхает, на пару минут забывший про необходимость дышать, и прислоняется к стене за спиной с облегчением, из-под ресниц продолжая следить за действиями Тэхёна. День сегодня выходит слишком бешеным.
Не то чтобы Чонгук против, когда он заканчивается вот так.
Просто он бы не отказался пропустить стрессовые ситуации до и сразу перейти к вишенке на торте.
— Но только после того, как сдадите экзамен, — поспешно уточняет Тэхён.
Чонгук кивает, соглашаясь с мыслью.
Кажется, проблема со сложным предметом и преподавателем, в которого Чонгука угораздило влюбиться, решается самым интересным и неожиданным способом. Чонгук всеми руками, ногами и пёрышками согласен на такое решение.
Главное, всё-таки сдать со второго раза и отправиться на свидание в ближайшую неделю, а не растянуть на следующий семестр.
Хорошо, что с Тэхёном можно договориться о маленьких исключениях.