Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда.
© Снежная королева.
Сеул медленно, но уверенно, заваливает снегом. Сугробы захватывают город, а люди, как маленькие букашки, пытаются пройти хотя бы пол метра, не встретившись лицом с этим самым сугробом.
Кажется, с появлением снега жить стало ещё затруднительнее. Если до этого причиной опоздания были пробки и аварии, то сейчас — машины стрянут в огромных кучах снега. Общественный транспорт не успевает обслуживать большое количество людей из-за гололеда.
— Мам, говорю же, оставайтесь в Тэгу. В Сеуле апокалипсис, — Тэхен крутит в руках бокал красного-полусладкого и наблюдает, как за окном суетятся люди.
— Новый год на носу, как мы можем оставить тебя одного в таком большом городе? — госпожа Ким мягко говоря огорчена тем, как складываются все их планы.
— Мам, это не в первый раз. На дорогах гололед — я не хочу, чтобы с вами что-то случилось в преддверии такого праздника, — Тэхен огорчён, но никогда этого не покажет, даже голос его не выдаст. — К тому же, мои друзья устраивают вечеринку — я присоединюсь к ним, — главный и самый верный друг — одиночество. Новый год для Тэхена — это что-то особенное, наполненное теплом и семейным уютом, он эту традицию никак не нарушит. Лучше будет один сидеть у камина и смотреть рождественские фильмы, но проведёт этот праздник так, как желает душа.
Возможно, снова придастся воспоминаниям и будет корить себя за ошибку, совершенную много лет назад, а может… Отпустит наконец того, кто при каждой возможности делает только больнее.
— Вы же с Чонгуком живёте в одном доме — его родители тоже не смогут приехать. Составьте друг другу компанию и закончите уже эту междоусобицу, — из глубоких размышлений вывел голос мамы.
— Госпожа Ким, вы слишком часто упоминаете этого подонка в последнее время, — Тэхен усмехается и делает глоток вина.
— Потому что вы, как кошка с собакой с момента отъезда — это напрягает нас всех не на шутку.
— Мы уже большие мальчики, думаю, что сможем сами разобраться с этим, мам, — на другом конце провода слышится тяжёлый вздох. — Но спасибо за беспокойство…
Не может же Тэхен так просто признаться, что однажды отдал сердце не тому человеку, спутав дружбу с любовью. Это слишком унизительно.
3 года назад
One Republick - Apologize
Если бы Тэхен знал, что все как по сценарию повторится, то никогда бы не решился открыть свое сердце.
Чонгуку девятнадцать. У него в голове постоянные тусовки, девушки и один малыш с родинкой на кончике носа.
— Вау, — Чон подносит указательный палец к лицу своего друга и прикасается подушечкой к месту, где только что упала снежинка.
— Что… Что ты делаешь? — Тэхен отшатывается на шаг назад и смотрит на Чонгука нечитаемым взглядом.
— Эта родинка, будто появилась после того, как тебе на нос упала снежинка, — Чон не отводит взгляд ни на секунду. Тэхену даже дышать тяжело от такой близости. Влюбленность, которая казалось взаимной, подкралась к мальчишке совсем незаметно, но так крепко засела в юном сердце. — Тебя зима в нос поцеловала, — «а лучше бы ты».
— Как… Как ты собираешься встречать рождество? — скольких усилий стоило побороть ком в горле и задать вопрос, слишком давно беспокоящий Тэхена.
— Не знаю… Рождество — семейный праздник, поэтому, скорее всего, с родителями, — вся напускная уверенность Кима испарилась, словно ее и не было. — Потом хотел встретиться с одним маленьким котенком и передать ему свой подарок, — в карих глазах плещется такое тепло, способное растопить самые древние ледники.
— Сколько раз просил не называть меня котенком… — Тэхен опускает глаза и бормочет себе под нос, едва слышно…
— Сколько раз просил не называть меня котенком, — Чонгук, как попугай, повторяет каждое слово и наблюдает, как брови младшего ползут к переносице. — Ну-ну, не хмурься, — Чон тянется рукой ко лбу и пальцами разглаживает морщинку между глаз.
— Почему ты все время называешь меня котенком?
— А ты со стороны себя просто не видел… Ты вот такусенький, — Чонгук складывает большой и указательный пальцы, оставляя между ними совсем маленькое расстояние.
— Ты… невыносимый, — Тэхен прячет красные, не от холода, щеки в шарф и отворачивается в сторону, чтобы не раскрыться раньше времени.
— Не планируй ничего на Рождество — я украду тебя.
— Хорошо, — бормочет младший и, наконец, приходит в себя, кидая в своего друга снегом. Чонгук на глазах становится злее и поднимает самый грозный взгляд в сторону Тэхена.
— Беги… — младший срывается с места и пытается скрыться подальше, но снег и его неловкость делают свое дело, поскольку всего через пару минут он оказываться повален в сугроб и накрыт сверху тяжелым телом. Запыхавшийся Чонгук, с красными щеками и губами, поблескивающими от слюны выглядит просто незаконно. Ну, а как иначе объяснить, что сердце Тэхена грозится выпрыгнуть и залезть в кармашек Чона? Он — вор, грабитель. Другой причины у всего этого нет. — Сколько бы ты не пытался от меня убегать — я всегда буду тебя догонять, — голос Чонгука тихий, но с хрипотцой, от которой крышу сносит в миг.
— Всегда?
— Всегда, — они смотрят друг другу в глаза, кажется вечность, но Тэхен пролежал бы так намного дольше. Чон первый приходит в себя: перестает бегать глазами по точенному лицу Тэхена, перестает запоминать расположение его родинок, перестает поглощать каждое подрагивание длинных ресниц. Тэхен — наваждение, от которого так просто не избавиться.
Чонгук встает на ноги, прокашливается и подает руку своему котенку, который продрог и слова не сказал, продолжая лежать на холодном снегу.
— Если ты из-за меня заболеешь — не прощу себе, — Чонгук подталкивает младшего в сторону дома Кимов, чтобы поскорее передать его в руки маме, которая отогреет своего ребенка и напоит вкусным бульоном. Чонгуку такого не понять. Он знает, что такое семья, только потому, что когда-то познакомился с Тэхеном.
— Мама точно убьет тебя раньше, чем ты начнешь себя винить, — Ким тихо хихикает, а сердце Чонгука сжимается сильнее от такого сладкого звука.
Дружба ли это?
Тэхен ждет рождество больше, чем свой день рождения. Его лучший друг — Намджун, заверил, что Чонгук точно хочет признаться ему в чувствах. Поэтому сон почти мгновенно отступил на второй план. От переживаний подрагивали пальцы, а ждать этот день становилось все тяжелее и тяжелее.
— А что если нет? Если я все это себе придумал? — всего однажды Тэхен задался таким вопросом, но каждое его переживание было успешно отвергнуто Намджуном.
— Он смотрит на тебя с сердечками в глазах, — Джун загибает первый палец, словно указывает на все недостающие пазлы в этой картинке. — Стоит тебе улыбнуться — он улыбается тоже. Он хмурится, когда замечает твое плохое настроение. Да и что еще делать в рождественскую ночь, как не признаваться в чувствах?
— Наверное, ты прав… — сомнения все еще есть, но их больше нечем подпитывать. Потому что Тэхен и сам замечал, как Чонгук перестает дышать от его прикосновений и объятий.
Любовь ли это?
Рождественская ночь приходит внезапно. Тэхен вдруг понимает, что совсем к этому не готов. Как оказалось, у него нет подходящего свитера, да и брюки эти совсем не подходят для такого события.
Все валится из рук, потому что он впервые решил открыть кому-то свои чувства.
Казалось бы, что может пойти не так?
Тэхену семнадцать и его любовь растоптали.
В месте, где они впервые встретились — Чонгук бросил его.
— Тэхен, я давно хотел тебе сказать… — сердце Кима бьется быстрее, а ладони потеют, даже не взирая на холод.
— Ты мне нравишься, Чонгук, — Тэхен первый говорит о сокровенном и краснеет щеками. Ему неловко, потому что Чон молчит и молчит уже слишком долго… — Ты ничего не скажешь?
— Прости.
— Прости? Что ты имеешь в виду? — сердце останавливается в ожидании дальнейших указаний. Оно либо будет трепетать с новой силой, либо пеплом осыплется на юную душу.
— Прости, но я не могу ответить тебе взаимностью, — Чонгук вкладывает в дрожащую руку пакет с подарком и уходит. Уходит, оставляя позади себя одно растоптанное сердце.
Пепел этот больше не поджечь. Тэхен любит первый и последний раз. Тот, кто был так искренен, сделал больно. Больно так, что внутри жжется, а по щекам текут холодные капли, превращаясь в снежинки.
Не зря его называли поцелованный зимой.
Потому что теперь внутри только ледники. Там ничего не осталось. Один огромный взрыв стер с лица земли способность чувствовать.
Тэхену это больше не нужно. Еще одного такого взрыва он не переживет.
Наше время
Поцелованный зимой мальчик все так же ничего не чувствует. Одним своим взглядом замораживает сердца. В голубых глазах больше не плещется океан, там теперь только снежные бури.
— Тэхен, ты точно не хочешь мне ничего рассказать? — голос мамы все еще звучит беспокойно.
— Все правда в порядке. Я в порядке, — лжет.
— Чонгук звонил.
— И?
— Он будет дома в Рождество. Хватит вести эту войну. Помиритесь уже, вы же оба страдаете от этого боя, — Тэхен тяжело в трубку вздыхает. Чонгук — последний человек, который будет страдать из-за него.
— Почему он вообще переехал в дом, где я живу? Ты не могла его отговорить от этого?
— Возможно, он хотел быть ближе к тебе. Возможно, он сожалеет о том, что когда-то обидел тебя. Возможно, он хочет вернуть тебя? — Тэхен тихо хмыкает, вспоминая, при каких обстоятельствах он узнал о том, что Чонгук теперь его сосед снизу.
Год назад
Замученный бесконечными заданиями в университете и подработкой в кофейне, Ким плелся домой. В подъезде снова не работает лампочка, поэтому подниматься пришлось наощупь. Еще и лифт собирался уехать прямо из-под носа, оставляя Тэхена наедине с жуткими образами, что прячутся в темноте. Нагнать свое металлическое спасение едва удалось, но он наглым образом прервал парочку, что так усердно старалась опорочить ни в чем неповинные стены. Темноволосый парень так усердно изучал руками хрупкое тело девушки, прижимаясь плотнее и, явно пытаясь ее сожрать. Тэхен от такой картины только поморщился. Отвратительно. Эта молодежь совсем не следит за своим поведением.
Девушка оттолкнула парня за плечи, чем он явно был не доволен. Даже его спина выглядела напряженной, поскольку его прервали на самом интересном месте.
Тэхен в их сторону даже не смотрит. Ему буквально не интересно. До его этажа осталось совсем немного, но лифт останавливается, выпуская тяжело дышащую парочку. И только лишь в последний момент парень оборачивается, чтобы заглянуть в глаза тому, кто оборвал его на самом интересном месте, и замирает.
— Тэхен?
— Чонгук?
Железная дверь закрывается прямо перед носом, не позволяя прийти в себя ни на секунду. Сердце Тэхена, кажется, не бьется. Все, что ему сейчас хочется, так это провалиться сквозь землю, или проснуться от этого кошмара в своей собственной теплой постели. Его этаж хорошо освещен, поскольку он сам проверяет каждую лампочку. От чего-то руки дрожат, когда он достает ключ и пытается попасть в замочную скважину.
Вдох-выдох. Ему ведь не могло привидеться? Неужели спустя два года начались галлюцинации? Он ведь отпустил и перестал держаться за любовь. Так почему сейчас ледяное сердце вновь забилось с новой силой и дышать не позволяет, ломая ребра и скручивая все органы в тугой узел?
Он об этом никогда не просил. Ни о чувствах, ни о боли, которая после этих чувств остается. Ему бы задышать снова свободно и больше никого не запускать в те дебри, что он спрятал за ледяной оградой.
Мой поцелованный зимой котенок.
Его Чонгук так называл, так выжжено у него под коркой. Пусть так и остается. Он этими льдами каждого заморозит, кто попытается подойти ближе, чем позволено.
— Да что за хрень? — кажется, даже Вселенная сегодня настроилась против Тэхена. Как иначе объяснить, что замок полностью отказывается сотрудничать? Отдаленно слышатся шаги, будто кто-то бежит, и Тэхен молит Бога, чтобы ему это просто казалось. Ключ наконец-то подружился с замком и поддался. Спасение близко, но не успевает Ким открыть дверь, как около его лица возникает крепкая рука, а к спине прижимается горячее тело.
— Догнал, — дыхание сбилось из-за бега, а воздух вокруг накаляется до сумасшествия. Тэхен даже пошевелиться боится, поскольку Чонгук везде. Каждая мысль, удар сердца, вдох и выдох — ему принадлежат. Он под кожей, а его руки по всему телу ожоги оставляют.
— Мы знакомы? — перебороть себя — сложнее всего.
— Не пытайся даже. Ты назвал мое имя, — шепот на ухо все внутри переворачивает. — Почему ты всегда сбегаешь? Два года назад и сейчас.
— Два года назад ты был тем, кто сбежал, — кровь кипит из-за злости. Не посмеет снова переворачивать свою жизнь с ног на голову, когда все только наладилось. Тэхен до сих пор помнит тот момент, когда остался один с пакетом в руках посреди темной улицы. Тогда, кажется, ему со всех сторон шептали голоса.
«Жалкий. Никчемный. Снова один.»
С того момента темнота несет только боль. Никакого успокоения.
— Пусти меня, Чонгук, — Тэхен снова дергает дверь на себя, но она не поддается никакому давлению.
— Почему ты уехал тогда? — от Кима снова приятно пахнет карамелью, как и два года назад.
— Тебя это не касается, — характер стал, куда вреднее.
— Меня это касается больше, чем кого-либо, потому что я потерял своего котенка, — Чон замечает, как дергается от этого прозвища его друг.
— Чонгук, не смей. Не смей так меня называть, — Тэхен поворачивается, не ожидая видеть чужое лицо так близко. Чонгук не изменился. Только на лице появилась парочка новых пирсингов: колечко на губе, которое так и хочется прикусить, поэтому Тэхен нервно сглатывает и судорожно выдыхает, задерживая при этом внимание на блестящей сережке; и на брови поблескивает метал, отвлекая внимание на себя. Чон подмечает, как внимательно его изучают глаза цвета зимы.
— Ты не изменился, — взгляд задерживается на любимой родинке, украшающей кончик вздернутого носа.
— А я тебя не помню… — на зло больнее ужалить пытается.
— Лжешь. Мне можешь лгать, но себя пожалей. Я чувствую, как ты дрожишь, — Чон наклоняется вперед и проводит носом по холодной щеке. — Вкусно…
— Я буду кричать, — Тэхен упирается руками в крепкую грудь и даже через куртку чувствует, как напрягаются мышцы Чона.
— Кричи, — продолжает водить носом по щеке.
— Зачем ты пришел, Чонгук? Что тебе нужно? — Тэхен уворачивается от таких нежных прикосновений, но чем дальше, тем тяжелее сопротивляться.
— Я скучал по тебе, — простая истина, так легко произнесенная.
— Мне можешь лгать, но себя пожалей, — его же словами бьет в ответ. Чонгук на это только лишь хмыкает. Ему доставляет удовольствие нарушать равновесие и устоявшийся порядок. — Что ты делаешь здесь? Твоя девушка живет в этом доме?
— Девушка?
— Та, что была с тобой в лифте, — не просит объяснений, но ждет ответа.
— Развлечение, — оправдывается, хотя никто не требовал.
— Меня не волнует в каких вы отношениях. Меня интересует, что ты делаешь в этом доме? — сердце стало меньше сжиматься. Она — всего лишь развлечение.
— Живу на нижнем этаже, — в мире столько вариантов исхода таких событий, но судьба в злую шутку с Тэхеном играет, возвращая каждый раз к ногам одного и того же человека.
— Потрясающе, — Ким отталкивает от себя Чонгука и вырывается из его объятий.
— Так мы теперь соседи?
— И не мечтай… Я займусь поиском квартиры и в скором времени съеду, — теперь очередь Чонгука врезаться в стену из безразличия.
— Зачем? Снова сбегаешь?
— Чтобы рожу твою наглую не встречать, — Тэхен дергает дверь на себя, но она в очередной раз успешно удерживается Чонгуком.
— Сбегаешь значит…
— Если тебе удобно так думать, то да — сбегаю.
— Сколько бы ты не пытался от меня убегать — я всегда буду тебя догонять, — снова возвращает в прошлое, из которого Тэхен так усиленно выбирался.
— Значит, мне придется бегать всю оставшуюся жизнь… — Тэхен опускает голову и перестает бороться. Он больше никаких эмоций Чонгуку не покажет, кроме безразличия. Этот человек только такого и заслуживает.
— А мне придется догонять, — Ким исчезает в квартире, прикрывая за собой дверь и прислоняясь к ней спиной. Только сейчас он может дать волю своим слабостям. Медленно скатиться на пол и только лишь догадываться, что по ту сторону Чонгук точно так же опускается на землю.
Два года он старался засунуть это чувство куда-то подальше, но стоило всего раз увидеть эти ярко-голубые глаза и услышать из сладких уст едва слышимое «Чонгук», и все рухнуло. Будто и не было того расстояния между ними. Будто он снова вернулся в Рождественскую ночь. Будто сможет набраться смелости и принять драгоценное сердце в свои руки. Не уронить и не уничтожить, а спрятать под семью замками, чтобы никто добраться не смог.
Один раз упустил, больше он этой ошибки не совершит. Не позволит своему холодному мальчику сбегать и прятаться. Сам обидел, сделал больно — сам свою ошибку исправит. Заставит теплую улыбку расцвести на красивом лице, и согреть своей теплотой весь мир.
Чонгуку нужен Тэхен, потому что без него даже воздух кажется ядовитым.
Наше время
Поиски квартиры ничем хорошим не заканчиваются. Приютить студента никто не соглашается. А если и находится хороший вариант, то в другом конце города и за баснословные цены.
Все, что остается Тэхену — терпеть.
Терпеть и каждый раз находить у своих дверей попытки исправить то, что стало катастрофой.
Мягкие игрушки, кажется, захватили квартиру. Для цветов не осталось ни одной пустой вазы. Курьеры, которые почти каждый день привозят сладости в квартиру Тэхена, уже могут пройти этот путь по памяти.
Чем дальше, тем Чонгука становится больше.
«Надеюсь, мой холодный принц не мерзнет…» — записка, с которой Тэхену передали махровые носки и теплую пижаму.
«Мой, поцелованный зимой, мальчик должен чаще улыбаться…» — вместе с любимой джазовой пластиной Кима.
«Надеюсь, ты когда-нибудь меня простишь…» — в конверте с книгой «Тишина говорит».
Все это заставляет снова верить. В очередной раз надеяться, что люди способны меняться. Но Тэхену это больше не нужно.
Железная дверь лифта открывается этажом ниже, впуская вовнутрь Чонгука.
— Даже привет не скажешь? — Чон выглядит вымученно, будто он едва стоит на ногах.
— А нужно? — Чонгук хмыкает.
— Даже на твое приветствие не заслуживаю… Может скажешь, в чем я виноват?
— Ты так и не понял? — Тэхен был прав — люди не меняются. — За что ты тогда все это время просил прощения?
— За все, Тэхен. Сейчас мне кажется, что я все всегда делал не так, — Чон тянется к кнопке стоп и зажимает ее, не позволяя лифту двигаться. Нужно решить этот вопрос здесь и сейчас, заканчивая игру в кошки-мышки. — Я рядом с тобой даже дышать боюсь, поскольку кажется, что сломаю тебя. У меня уже кипит мозг. Ты меня ни на шаг не подпускаешь и я, кажется, схожу с ума, — Чонгук наконец поворачивается лицом к Тэхену, чтобы прочесть хотя бы одну эмоцию.
— Ты снова это делаешь…
— Что? Объясни, что я делаю не так на этот раз, потому что я устал каждый раз стучать в закрытую дверь.
— Я. Я. Я. Чонгук, каждый раз это чертово «Я»! Ты всегда думал только о себе и сейчас это снова повторяется. Хотя бы один раз спроси у меня, чего мне хочется, что важно для меня… — Тэхен сжимает руки в кулаки и кусает свои губы, чтобы в очередной раз позорно не расплакаться. — Три года назад ты ушел, потому что не захотел принимать меня и мои чувства. Растоптал меня, смешал с грязью и ушел. Я уехал, чтобы не доставлять ни тебе, ни себе дискомфорт. Спустя два года ты снова появляешься и говоришь, что скучаешь. Это честно? — Тэхен поднимает руку к своему сердцу и укладывает ладонь на грудь слева, где гулко отбивается похоронный марш. — Оно скулит рядом с тобой. Я никак не могу от этого избавиться, — только сейчас Чонгук понимает, что каждый его поступок делал только хуже. — У тебя нет никаких прав делать меня виноватым, когда во всей этой ситуации жертвой являюсь я, а не ты. Мне жаль… Мне жаль, что мое сердце выбрало любить такого человека, — все, что так долго крутилось на языке, наконец произнесено вслух. И вроде бы должно стать легче, но почему-то видеть, как крошится мир в глазах напротив — куда больнее.
— Тэхен, я… — договорить ему не позволяет рука, возведенная к верху.
— Не нужно, Чонгук. Не проси прощения, потому что твоей вины нет. Я должен был это прекратить еще тогда, но мне не хватило смелости, — Ким опускает глаза в пол и смаргивает слезы, так давно просившиеся наружу. — Закончу сейчас. Прошу, Чонгук, если я важен для тебя хотя бы на долю от процента, — голос дрожит, а сердце совсем не поддается — отказывается принимать очередное поражение. — Прошу, оставь меня. Сделай вид, что мы вовсе не знакомы. Так будет лучше для меня и для тебя, — у Чона перед глазами кружится мир и последнее, что он помнит — как крепкие руки подхватывают его, а затем пустота.
Прийти в себя заставляет звон в ушах, от которого голова раскалывается еще сильнее. Чонгук разлепляет глаза, а перед ним ангел. Никак иначе нельзя объяснить тот факт, что вокруг этого парня золотистое свечение.
— Очнулся… Слава Богу, — и голос у этого ангела такой красивый: бархатный, местами грубоватый, но в меру. Чонгук точно умер. — Ты слышишь меня? — ангел говорит с ним.
— Угу, — все, что удается выдавить из себя воспаленному сознанию.
— Придурок. У тебя жар! Куда ты собрался с такой температурой? Я чуть сам не откинулся, когда ты сознание потерял, — голос слишком знакомый. У Чонгука снова галлюцинации. Тэхен не может сейчас сидеть рядом с ним на кровати и накладывать ему компресс… Не может ведь?
— Ты снова появился… — бред не проходит уже около часа, и Ким на грани того, чтобы отвести Чонгука в больницу. — Ты всегда приходишь, когда мне плохо и вытягиваешь меня, — Чон хочет прикоснуться, но боится, что его ведение снова исчезнет. — Я в бесконечном долгу перед тобой, ведь ты все время меня спасаешь…
— Ты бредишь, Чонгук.
— И я этому рад. По-другому я не могу с тобой встретиться. С настоящим тобой я все время ругаюсь, — Ким тянет руку к чужому лбу, чтобы измерить температуру. Горячий. Чонгук к каждому прикосновению льнет, как котенок. — Ты красивый, — глаза бегают по точеному лицу — поглощают каждую деталь. — Я скучаю по тебе, мальчик, поцелованный зимой. Сильно скучаю.
Для Тэхена каждое такое признание — нож в сердце. Для Чонгука — способ освободиться.
Ким проводит целый день у кровати своего друга. Меняет компрессы и поит его лекарствами. Чонгук приходит в себя ближе к вечеру. Сознание снова просветлилось, насколько это возможно в этой ситуации.
— Очнулся? Как ты чувствуешь себя? — Тэхен выглядит не менее замученно, будто он отработал смену на заводе, а после разгружал вагоны.
— Ты… Что ты делаешь здесь? — Чонгук осматривается по сторонам. Он в чужой квартире. Он в квартире Тэхена. — Стоп… Что я здесь делаю?
— Ты не помнишь? — Тэхен садится в кресло у кровати и откидывает голову на спинку. — Ты упал в обморок из-за жара. Я дотащил тебя до своей квартиры и привел в чувство.
— Черт… — сейчас каждый момент начинает всплывать в памяти. Утро, когда Чон чувствовал недомогание, но решил проигнорировать это. Затем момент в лифте, когда Тэхен попросил оставить его в покое и не докучать своим чрезмерным вниманием, а лучше вообще исчезнуть из его жизни. Потом темнота и голос, что все это время удерживал Чона в сознании. — Прости, что снова доставил тебе неприятностей, — Тэхен наполовину лежит на кресле с закрытыми глазами. Выглядит он расслаблено.
— Такое могло случиться с каждым.
— Но случилось с нами, — Чонгук откинул одеяло и сел на край кровати. — Мне, наверное, лучше уйти.
— Да, пожалуй, тебе пора, — Тэхен открыл глаза и встал с кресла. Попытка Чонгука встать не закончилась ничем хорошим, поскольку в глазах снова потемнело, а мир закружился, как на карусели. Он снова рухнул на край кровати и… Засмеялся? Почти истерически. До хрипотцы в голосе и слез в уголочках глаз. Тэхена такое поведение ни на шутку испугало. — Ты… Ты в порядке?
— В порядке ли я? — в глазах жуткий блеск. — А ты? Ты в порядке, Тэхен?
— О чем ты говоришь? — все, что происходит сейчас — полнейший абсурд.
— Почему ты такой, Тэхен? Почему? — Чон прикрывает глаза и тяжело вздыхает.
— Ты не в себе, Чонгук. Поднимись в свою квартиру и хорошо отдохни. Тебе нужен покой, — Тэхен подходит к тумбочке, на которой стоят лекарства и начинает внимательно перебирать упаковки.
— Ты каждый раз это делаешь. Каждый раз заставляешь меня чувствовать себя жалким. Три года назад, когда я не смог ответить тебе, в твоих глазах не было ни капли осуждения. Ты смотрел так, будто понимал, что недостаточно хорош, но это не так, Тэхен, — Чонгук, наконец, становится на ноги, придерживаясь рукой за стену. — Это я тебя не достоин… Я не заслуживаю даже одним воздухом с тобой дышать, не говоря уже о любви, — Тэхен никогда не пытался рассмотреть всю ситуацию с этой стороны, поскольку был слишком ослеплен обидой. — Мне даже смотреть на тебя иногда кажется противозаконным.
— Чонгук…
— Ты сказал все, что хотел в лифте. Позволь мне сказать о своих чувствах. Я слишком долго боялся тебя сломать, моментами не замечая, что ломаюсь сам, Тэхен, — двое разбитых из-за друг друга. Собрать себя заново уже кажется невозможным. — Я пожалел о том, что оставил тебя посреди холодной улицы через пару минут, после того, как ушел, — сейчас это не имеет никакого значения. — Я вернулся, но тебя уже не было. Тэхен, в тот день я так и не попал домой, потому что искал тебя.
— Почему мама ничего мне не сказала?
— Я попросил ее. Но я даже и представить не мог, что ты уедешь на следующий день, — Чонгуку все тяжелее крепко стоять на ногах. — Я остался один. Наедине с полным осознанием того, что потерял самого важного человека в своей жизни, — снова разбиваются об очередную стену недосказанности. — Я задыхался, Тэхен, и задыхаюсь сейчас. Потому что спустя три года все-таки нашел тебя, но все еще не имею права даже прикоснуться к тебе. У меня кончики пальцев горят от желания снова ткнуть в родинку на твоем носу, — для Чонгука — это непосильная задача. — Каждый новый год у меня одно и тоже желание. В этом году ничего не изменится. Я буду загадывать его каждый раз, пока оно не сбудется.
— Чего ты хочешь?
— Тебя, — вот так просто. Будто он пришел в супермаркет и просит продать ему бутылку импортного алкоголя.
— Что?
— Все, чего мне хочется — это слышать твой смех, видеть в твоих глазах то тепло, что и три года назад, иметь возможность прикасаться к тебе в любой момент. Для меня больше ничего не имеет значения, кроме тебя, Тэхен, — Чонгук не смотрит в сторону Кима, но делает первый шаг к двери. Ноги предательским подкашиваются, и он едва не падает, но удается устоять.
— Осторожней, — Тэхен дергается в сторону друга, но его рука не позволяет сдвинуться с места.
— Не нужно. Я сам. Три года падал и поднимался, сейчас тоже смогу, — слова эти хуже любого яда.
Сколько раз у Тэхена чуть не остановилось сердце, пока Чонгук шел к входной двери — не сосчитать.
— Через два дня Новый год, — праздник, или траур? — Я прошу у тебя всего один шанс, Тэхен, — для Чонгука эти слова решающие. — Я буду ждать тебя в полночь, и надеюсь, ты простишь мне мою медлительность.
— Зачем, Чонгук? Зачем снова возвращаться к этому, если ничего хорошего из этого не выходит?
— Ты правда не понимаешь? — замок открывается, впуская в квартиру холодный воздух.
— Что я должен понимать? — Чонгук останавливается спиной к Тэхену.
— <i>Я люблю тебя, мальчик, поцелованный зимой. </i>
В миг два сердца замирают… Но когда снова начинают биться — звучит одинаковая мелодия.
*****
Bts — Blue & Grey
Два дня до новогодней ночи Тэхен проводит будто в бреду. Чонгук сказал слова любви и ушел, оставляя после себя лишь открытую дверь. Дыра в груди, до этого покрытая инеем, снова оттаяла. Тэхен этого не хотел — он этого боялся. Ему тяжело снова и снова ставить себя на ноги.
Он для себя давно решил, что отпустит Чонгука. Они не должны держаться друг за друга, как за последнюю надежду на спасение. Пора отпустить прошлое и шагнуть в будущее, где их ждет множество нерешенных дилемм.
Тэхен принял решение похоронить свою любовь под вечными льдами…
Родителям не удается приехать на зимние праздники, от чего тучи сгущаются сильнее. Тэхену придется одному бороться с желанием броситься в объятия пламени. Чонгук такой… Он одним своим взглядом может поджечь все вокруг. Но лед и пламя, как известно, не идут бок о бок. Это вечная борьба, которой ни конца, ни края нет.
Минутная и секундная стрелка словно насмехаются — тикают громче, чем в обычные дни, ведут свой отсчет до полночи. Тэхен опустошает бокал за бокалом и всматривается в город за окном. Как ни странно, сегодня он пустует…
До двенадцати остается всего минута и в квартире раздается тихий стук.
«Да быть не может…»
Тэхен надеется, что удача на его стороне, но к двери идет медленно, желая оттянуть момент встречи. Тэхен надеется, что Чонгук более разумный, чем кажется на первый взгляд, но в глазок заглядывает. Тэхен надеется, что его выдержка более прочная, чем три года назад, но дверь все-таки открывает.
— Тэхен?
— Чонгук?
— Ты не пришел, — слишком очевидно.
— Не пришел, — тишина между ними не звенящая, а пугающая…
В глазах цвета зимы — сильнейшая буря поднимается, в глазах напротив — адское пламя разгорается…
— К черту, — Чонгук делает первый шаг. Накрывает любимые щеки руками и притягивает Тэхена ближе к себе, впиваясь в манящие губы настойчивым поцелуем.
Тэхен надеется, что все это происходит по-настоящему.
На фоне слышится бой курантов и каждый сейчас загадывает желание. Но только двое из миллиардов загадывают друг друга.
— Мой, поцелованный зимой, мальчик.
— Мое обжигающее пламя…
Чонгук загадывал желание и ждал…
Ведь суждено мечте сбываться, если человеческая душа буквально об этом скулит. Скулит о другом человеке, жаждет целиком и полностью принадлежать другому.
Даже у судьбы не получится исправить то, что прописной истиной хранится в двух разных сердцах, отбивающих одинаковый ритм…
Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
© Маленький принц.