Зима в Троготе всегда славилась дикими ветрами, обильным снегом и временами экстремально низкими температурами. Минус двадцать? Пф, тепло. Минус тридцать? Обыкновенно. Минус сорок? Да легко. Минус пятьдесят? Ещё лучше. Временами создавалось ощущение, что эта земля искренне ненавидела людей, проживающих на ней. Чем ещё можно было объяснить частые потопы, пожары, оползни и бесконечно холодные зимы в сумме с непомерно жарким летом? А ведь в городе, отделённом от Трогота горами, даже самые древние жители не смогли бы вспомнить и десятой доли той чертовщины, что выпала на долю «чёрного города».

Джек шёл по улице, едва передвигая ноги, увязавшие в снегу при каждом шаге. Ветер нещадно кидал в лицо горсти снега, да и сами порывы навевали мысли о тысяче мельчайших зеркальных осколков, разрезавших кожу. Таким был январь в Троготе — холодным, снежным и жестоким. Джек продолжал идти, почти не глядя по сторонам, нерешительно мечтая лишь о кружке обжигающе горячего какао и обогревателе. Или хотя бы о пледе или батарее. Совсем немного для того, кто не смог найти такси в метель, и был вынужден пешком топать от вокзала до здания Аркадии.

Письмо с приглашением на стажировку пришло незадолго до Нового Года, о чём Джек уже не один раз пожалел. Да и о собственной мысли подать резюме в начале зимы Джек тоже пожалел. Сделай он это весной, летом или осенью — проблем было бы на порядок меньше. Хотя вредный червячок с тихим, гнусавым голосом в душе подсказывал, что ничего бы не изменилось, пришли организация ответ раньше или позже: весна в Троготе, по словам проводника, радовала горожан потопами, осень насылала ливни и грозы, а лето мечтало испепелить всё к чертям собачьим. В общем, любое время года в этих землях обещало людям всевозможные беды.

Спустя полтора часа пути Джек наконец-то увидел старое здание издательства, с которым до этого был знаком лишь по фотографиям. Хотя вряд ли Аркадию можно было назвать издательством. Слишком уж противоречивыми были сведения об этом… заведении. Да, кажется, именно так назвал Аркадию человек, говоривший с Джеком по телефону. Заведение. Организация. Чёрт-те что и с боку бантик. Рассадник ублюдков, как сказал всё тот же многострадальный проводник, со скуки всю дорогу из Страута в Трогот разговаривавший с Джеком. Не было, поэтому, у Джека чётких мыслей о том, что его ждёт в чужом городе. Хотя, по идее, диплом его говорил о профессии журналиста, кем и хотел работать Джек в Аркадии, чем бы она там не была.

Снегопад слегка поутих, и Джек сумел разглядеть на балконе второго этажа фигуру парня. Тот, как ни в чём не бывало, стоял на открытом балконе, опирался на перила и курил. Снег падал на тёмные волосы и чёрный свитер. Лицо его было обращено к чёрному зимнему небу, которое даже не думало светлеть, несмотря на утро. Опустив взгляд на улицу, молодой человек, казалось, заметил Джека и помахал ему. С трудом помахав в ответ, Джек едва успел отскочить в сторону от пронесшейся мимо машины. Что-что, а дебилов хватало в любом месте. А дебилов на колёсах и подавно. Хоть чем-то Трогот не отличался от своих собратьев-городов.

Тихо выругавшись, Джек поднялся на крыльцо, только чудом не упав на заледеневших ступенях. С трудом открыв недовольно скрипящие двери, он погрузился в тишину здания, где свет горел лишь в отдельных кабинетах и коридорах. Мысленно прикинув, где могла располагаться комната с тем самым балконом, на котором зависал курящий парень, Джек поднялся по лестнице, порядком поплутал в коридорах и минут десять пытался понять в какую сторону и каким образом открываются двери, отделявшие лестничную клетку от помещений второго этажа. Наконец, после преодоления последней преграды, Джек решительно вошёл в единственную освещённую на этаже комнату, которую он нашёл лишь благодаря приоткрытой двери и доносившимся звукам «Paradise Lost», хита января.

Первым, что Джек увидел, был старый диван с затёртыми боками, на котором, закинув ноги на подлокотник, лежал еще один парень, разглядывающий что-то на планшете. В углу комнаты, у стола, стояла хрупкая на вид девушка, колдовавшая над кофеваркой, от одного вида которой (кофеварки, разумеется) у Джека потекли слюнки. Он мгновенно вспомнил про свои мечты о кофе, какао, горячем шоколаде или хотя бы просто кружке горячей воды. Балконная дверь распахнулась, впустив в комнату ледяной воздух, и в тепло бесшумно вошёл человек, махавший Джеку.

— Ха-а-а-а-аюшки! — радостно произнесла та самая леди с кофеваркой, тряхнув розовыми волосами и поворачиваясь к Джеку. Тот сразу же отметил мягкие черты и большие голубые глаза, делавшие девушку обезоруживающе милой. — Ты Джек?

— Ага, Дэниэлс, — ответил "первый знакомый", закрывая балконную дверь и смахивая снег с волос и свитера. — Как добрался, чудо в перьях? И ответь на один вопрос. Какой дегенерат идёт от вокзала до Арка пешком?..

— Я бы на твоём месте спросил, какой идиот идёт напрямую к зданию, а не по тропинке у рощи, — меланхолично отозвался лежащий на диване. Джек немного растерялся от такого приёма и молча переводил взгляд с одного человека на другого, что обычно было ему не свойственно. — Птичка на хвосте принесла, что тебя чуть не сбили ещё до официального выхода на работу. Не стыдно, шкет?..

При упоминании перьев и птичек из-за ворота чёрного свитера высунулась голова снегиря, оглядевшего всё в комнате и недовольно зашуршавшего. Парень поднёс руку к птице, которая тут же дёрнулась и запищала, видимо, жалуясь на что-то.

— Заткнись, пискля, — сказал он, легонько щёлкая гневно пищащую птицу по клюву. Красная голова почти мгновенно скрылась за воротом.

— Я подавал… — начал было Джек, отогреваясь и понемногу приходя в себя, но был грубо прерван движением руки парня в чёрном свитере.

— Я знаю, зачем и когда ты приехал, это я с тобой говорил по телефону, — произнёс он, принимая из рук девушки кружку с ароматным напитком.

— Знал бы ты, чего нам стоило посадить этого социопата на звонки, более того, заставить его обзванивать подавших документы, — хохотнув, произнёс второй, откладывая планшет в сторону и поднимаясь с дивана. — Меня зовут Теллур, этот, — Теллур показал пальцем на любителя свитеров, — Найто. Ну а за магические напитки сегодня отвечает наша прекрасная Розан. Тоже новичок, в принципе.

При этих словах девушка явно смутилась и густо покраснела. Чтобы скрыть смущение, Розан засуетилась над столом, разливая по кружкам какао. Щека, неприкрытая волосами, была яркого, постепенно алеющего цвета. Отчего-то Джек даже посочувствовал ей. Складывалось впечатление, что, пусть и не нарочно, но разговоры о новеньких загоняли её в угол, заставляя на любой работе чувствовать себя действительно загнанным, тихим новичком, который трясётся над каждым порученным делом, паникует и совершает тысячу ошибок.

— На улице темно, снег до сих пор идёт, — Джек краем глаза заметил, как при этих словах Найто хмыкнул, переглянувшись с Теллуром. — А у машины не были включены фары. И водитель не посигналил даже, я действительно чуть было не был сбит.

— Машина красная? — Между делом спросил Теллур.

Джек на мгновение задумался.

— Да, красная, ещё и с какими-то разводами.

— Стилисты, — коротко произнесла Розан, не отрываясь от приготовления бутербродов. Найто и Теллур переглянулись и синхронно пожали плечами, будто у них во дворе каждый день красные машины с разводами сбивали людей. — Они опять за старое взялись.

— Стилисты? — произнёс Джек, стремясь нарушить затянувшуюся тишину. Судя по всему, неизвестных стилистов в Аркадии не жаловали абсолютно. Об этом говорила и мимика находящихся в комнате, и их интонации. Что-что, а в этом Джек разбирался.

— Дело в том, что стилисты — гондоны, и отношения, соответственно, у нас с ними немного натянутые, — произнёс Найто. — Сначала они превратили клумбу перед зданием в парковку, а потом заняли её всю. В общем, не сложились у нас эти самые отношения.

— Ещё бы они у вас сложились, у них же лампочки во время твоих визитов взрываются! — засмеялся Теллур. — И на машинах часто появляются не совсем дизайнерские пятна и разводы от краски, сетки трещин на стёклах…

Взгляд Найто, обращённый к Теллуру, в полной мере выражал всю глубину испытываемой смеси негодования и презрения. Теллур в ответ широко улыбнулся, призывая не доводить дело до открытого конфликта. Джеку вновь показалось, что эти люди лишь из уважения к зимнему утру и из сострадания к самому Джеку упрощают собственные действия. Не заставляют разгадывать их.

— Какая на улице температура, солнышко?

— Минус сорок, днём... — Начала было говорить Розан, как была остановлена всё тем же взмахом руки.

— Значит, минус сорок по карме. Ты как смотришь на это? — Голос Найто звучал спокойно, будто говорили о чём-то вроде вкуса кофе, планируемого взять на завтрак.

— Я всегда готов учинять добро и причинять справедливость, но есть одно маленькое «но», радость моя, — Теллур широко улыбнулся и махнул рукой в сторону балкона. — Метель чуточку расшалилась и если мы сейчас выйдем, то рискуем превратиться в снеговиков раньше, чем скажем слово «карма».

Найто кивнул, с тоской посмотрел на дымящийся кофейник, и, поправив задравшийся свитер, шагнул к балкону. Джек стоял и понимал, что ничего не понимал. В принципе. С самого, как оказалось, начала. Что, зачем, почему, к чему… тысячи, тысячи вопросов роились в его голове. Он чувствовал себя одураченным ребёнком, наблюдая за тем, как Найто вышел на балкон, а Теллур достал из шкафа два двенадцатилитровых ведра, и, набрав в них воды, поставил греться.

Джек хотел уже было спросить, какого чёрта происходит, как услышал тонкий свист. Тот то превращался в мелодию, то резко взлетал, то почти пропадал. Джек никогда раньше не слышал ничего подобного. Метель же за окном превратилась в какую-то адскую пляску. Джек повернулся к Теллуру, вновь мирно сидящему на диване и листающему что-то в планшете.

— Если твоя крыша горит, то нужно звать того, кто может её потушить. Если тебя посетила белочка, убеждающая, что она — принцесса Уэльская, следует звонить докторам. А если за окном разгулялась непогода, то только дегенерат сигналит гидрометеоцентру. — Джек не понимал, к чему тот клонит. Да и лицо Розан не выражало ничего. — Было бы логичным обратиться к Галахаду, но в его отсутствие сойдёт и тот, кто сможет договориться со снежными псами.

Джек совершенно ничего не понял из сказанного. Вдруг ему очень сильно захотелось очутиться в Страуте, в его маленькой, но по-своему уютной квартирке почти в центре города. Потому что там было спокойно. Там было всё ясно. А тут творилось что-то странное, если не сказать грубее. Размышления о тленности бытия были прерваны хлопком балконной двери. В комнату вошёл Найто, на ходу стряхивающий снег. На щеке алел свежий порез.

— Всё готово?

— В самых лучших традициях! — Произнёс Теллур, хватаясь голыми руками за ручки вёдер и снимая их с плиты. — Надолго?

— Псы дали нам два часа, в конце концов, им тоже нужно спать. Но после я пообещал им, что до полной луны будет их время.

— Но… — робко проговорила Розан, вмешиваясь в диалог. — Днём обещали потепление.

— А я обещал псам, что в обмен на два часа покоя, они до полной луны будут нестись по городу порывами ветра, занося всё снегом, — слова прозвучали слишком твёрдо, чтобы можно было продолжать обсуждение. — Если есть желание, вы двое можете постоять на балконе.

Джек в недоумении переводил взгляд с одного человека на другого. В нём уже верно вскипало негодование. Но он не успел даже сформулировать чётко свои мысли и открыть рот, как Розан кивнула и бросила короткое:

— Хорошо.

Найто, задержавшийся у двери, повернулся:

— Как насчёт парочки бутербродов с острым крабом и горячего чая, когда мы вернёмся?

Розан лишь ещё раз кивнула. Смирившись с происходящим, Джек посмотрел на неё, достающую из шкафа пуховик и спешно его натягивающую. После этого Розан вышла на балкон, широким жестом приглашая Джека последовать её примеру.

Удивительно дело, но метель утихала. Ветер улёгся, снег ещё тихонько падал, но это больше напоминало прощание, нежели ту кромешную белую стену, что была раньше. С балкона было хорошо видно пространство внизу. И парковку, до отказа забитую машинами. Джек увидел Теллура и Найто, стоявших рядом с красной машиной, едва не сбившей его утром. Что парни планировали делать, Джек смутно понимал, но вот вслух произнести боялся.

Внизу же всё обстояло более прозаично. Никаких терзаний, никаких метаний не было. Теллур и Найто не плутали по тёмному зданию, как до этого бродил по нему Джек, пытаясь отыскать нужную ему комнату. Десять минут ушло у них на то, чтобы добраться до машины, едва не лишившей их перспективного, как они решили во время спуска по лестнице, новичка. То, что тот был порядком удивлён, если не сказать грубее, мало их волновало. По крайней мере, на данный момент. Каждый предлагал свой способ отделаться от вопросов новенького, которые непременно польются, как из рога изобилия, стоит им вернуться. Стоя у машины, Найто и Теллур решали важный спор, а именно — послать новичка в лапшичную или же выдать ему ведро и швабру, чтобы, так сказать, произвести посвящение?.. И спор они решали самым серьёзным способом доступным взрослым людям, а именно… игрой в «камень-ножницы-бумага».

Если бы Розан видела это, она бы закатила глаза, в который раз отмечая, что возраст внешний и возраст внутренний могут очень не совпадать. Но не у людей, которые занимают ответственные должности же. Впрочем, продлилось это едва ли дольше минуты — победил вариант Найто, а именно, идея отправить новичка в лапшичную. После краткой лекции Теллура на тему «некоторым ублюдкам просто удивительно везёт», выразившейся максимально лаконично фразой «ну, блять, опять», парни обратили внимание на машину. Та, казалось, слегка уменьшилась в размерах и вообще старалась быть максимально незаметной, будто чувствовала, что в ближайшее время ничего хорошего с ней не случится.

— Сделай так, чтобы она не заорала до того, как её хорошенько занесёт снежком.

— Тебе это было бы сделать проще, — Теллур напоролся на взгляд Найто, предельно ясно дававший понять каким именно дебилом и какой категории его обладатель считает напарника. — Ладно-ладно, не смотри на меня, как налоговики. А то аж страшно становится.

Теллур приложил руку к машине и что-то прошептал. Та грустно мигнула и… ничего больше не произошло. Найто хмыкнул, отмечая замечательную работу. Вода в вёдрах, которые он держал до сих пор, продолжала каким-то образом кипеть. На миг Найто подумал, что после возвращения им придётся очень многое объяснить. Но только после того, как тот слетает до лапшичной. А там уже и народ подтянется, можно будет нагрузить парня работой и забыть о нём на день. Найто передал одно ведро с кипятком Теллуру.

— Минус сорок градусов по карме! — произнесли оба, синхронно выливая содержимое вёдер на лобовое стекло.

Когда облако замёрзшей воды осело, стало понятно, что вместе со снегом осело и лобовое стекло. Рассыпалось, украсив осколками нутро машины. Теллур и Найто с удовольствием смотрели на итог работы. Вообще-то, в самом начале обычно полагался кирпич на газетке, чтобы водитель понял, что где-то поступил не совсем правильно. Но если дело касалось стилистов, давно исчерпавших любое терпение работников Аркадии, то в дело шли самые серьёзные меры. Зачастую они были жестокими и отдавали вандализмом, на что Теллур, Найто, а временами и Галахад с Кейном, не раз участвовавшие в «помощи карме», лишь пожимали плечами. Куда проще было порассуждать о превратностях судьбы, а потом сбежать, прикрывшись тысячей дел, чем сидеть и кропотливо писать объяснительные, поясняющие, почему руководство отделов стояло на крыльце и курило, когда вокруг происходили странные и необъяснимые вещи.

Теллур подкинул в руке ключи - на них брелоком весел самодельный ножик. Тот самый, которым парень только что кривовато, но очень старательно вывел «I'm sorry». Завершал картину смайлик, изображавший довольную кошачью морду. Найто бросил что-то про замашки представителей дворовой культуры, на что получил весьма ощутимый тычок в плечо и напоминание о том, что очень культурные люди читают Канта, а не портят чужие машины во имя какой-то там справедливости.

Когда Теллур и Найто вернулись в комнату, их ждали кружки с дымящимся чаем и две тарелки бутербродов. Розан мрачно молчала, заранее представляя себе весь размах скандала, который выльется в очередные вопли и истерики со стороны стилистов и бесконечные насмешки со стороны «арков», которых обитатели соседнего офисного звания между собой называли орками. Не смягчили её настроя даже поцелуи — девушка демонстративно тёрла щёки.

Найто сообщил Джеку прекрасную новость о том, что первым важным заданием того станет посещение ближайшей лапшичной и заказ обеда. Теллур же сразу накинулся на еду с аппетитом человека, имеющего самую чистую совесть в мире. Попутно они отвечали на вопросы Джека, которых действительно оказалось очень много. И это даже с учётом того, что он изрядно фильтровал собственные мысли, пытаясь не касаться тем, отмеченных Розан, как «острые». После получаса беседы, Найто и Теллур под разными предлогами свалили, оставив Розан мыть кружки.

Джек смотрел в окно. Метель совершенно улеглась. На улице было светло. Потихоньку город сбрасывал оковы снежного сна, готовясь встретить новый, полный всевозможных эмоций день. Джек вздохнул и крепче сжал листы. Тот самый червячок, обитавший в душе с незапамятных времён, тихо поскуливал, убеждая хозяина, что в Троготе им придётся задержаться надолго. А вот радоваться этому или нет, Джек ещё не решил. Однако, если подумать, первый рабочий день его начинался относительно неплохо.