Хайтам проводит в гостиной за перечитыванием книги весь вечер, освежая свои знания. Он не поднимает взгляда, когда слышит, как в дом заходят – это определенно Кавех, любящий где-то проводить время почти допоздна, что Хайтам считал одним из его редких достоинств как соседа. Как обычно, он должен сейчас поздороваться или высказать свои замечания о новой стопке пыльных книг, прекрасно зная, что Хайтам все равно не ответит, занятый чтением. Но ничего из этого не происходит. Кавех не произносит ни слова, снимает обувь, и проходит в сторону кухни.
Хайтам отрывает взгляд от книги. С его места видно, как Кавех достает бутылку вина, откупоривает её и наливает целый бокал. Сделав несколько больших глотков, он разворачивается с выпивкой в руках, и встречается глазами с Хайтамом.
– Я устал, – забирая вино с собой, Кавех выходит из кухни, – Не буду тебе мешать, можешь расслабиться.
– От чего ты устал? – Хайтам спрашивает своим будничным тоном. Ему невероятно интересно узнать, где был Кавех весь день.
Тот проходит мимо, даже не взглянув на собеседника и отпивает вина еще. Несколько капель проливаются мимо рта, стекая за белую рубаху. Хайтам проводит их нечитаемым взглядом.
– От всего. И всех.
Голос его действительно звучит устало. И поломано.
– Разве я не говорил не брать на себя то, что не в твоих силах? – Хайтам говорит уже в спину уходящего. Кавех в ответ только приподнимает бутылку, как будто соглашаясь. И скрывается в своей комнате.
Хайтам продолжает смотреть на закрытую дверь пару мгновений – Кавех и правда ничего ему больше не скажет? Не пожалуется, не будет эмоционально махать руками, рассказывая, как идут дела с проектом или исследованием? Закроется в своей комнате и на этом всё? Какое счастье.
Он отворачивается и возвращается к раскрытой книге. Но думает вовсе не об истории древних языков пустыни. В голове возникают разные понятия «эмпатии», которая, по словам Кавеха, у Хайтама отсутствовала. Что было несправедливой ошибкой. В стиле говорящего. Хайтам не мог сконцентрироваться на чтении, не понимая, что могло довести позитивного в любой ситуации Кавеха до состояния апатичного пьяницы. И почему он не мог этой проблемой или несчастьем поделиться, как обычно?
Хайтам захлопывает книгу и кладет её на стол. Его мало что по-настоящему раздражало так, как непонимание простых, казалось бы, вещей. А поведение Кавеха было для него из такого разряда. Он не только прекрасно разбирался в нем, но и часто мог предвидеть, не смотря на хаотичность творческого характера, коим обладал Кавех. Хайтам не считает себя амбициозным, скорее даже ленивым, тем не менее это никогда не было поводом, чтобы отказываться от разрешения загадки в той теме, которую он считал своей. Неважно, древние ли это языки, или его сосед-архитектор.
Он находит оставшийся сыр, виноград и мясную нарезку. Ему не нужно много времени, чтобы симметрично уложить всё на круглом подносе. Такая закуска хорошо подойдет к красному вину, стащенному Кавехом. Через пару минут Хайтам стучит несколько раз в дверь чужой комнаты и тут же приоткрывает её, не дождавшись ответа. Внутри не зажжен свет, и Хайтам различает на кровати полулежащего Кавеха только благодаря яркой луне за широким окном. Бокал в его руке наполовину пуст, и его осушают одним глотком, завидев незваного гостя. Воспользовавшись паузой, Хайтам подходит ближе и ставит поднос на тумбочку рядом с кроватью.
– Если собрался пить, не делай этого без закуски. Ты и так быстро пьянеешь.
Кавех бросает взгляд на Хайтама и сразу же переводит его на вино в бутылке. Молча наливает полный бокал и задумчиво всматривается в темную жидкость.
– Тебе почему-то всегда есть до меня дело, Хайтам. Даже когда ты можешь наконец-то расслабиться в одиночестве, как всегда хочешь, – его голос спокоен и бархатист от крепкого напитка. Кавех, не сдвинувшись с места, протягивает бокал Хайтаму, держа ножку между раскрытых пальцев, ладонью вверх. – Если пришел, выпей со мной. Вино хорошее, я выбирал.
Лицо Хайтама все также непроницаемо, но поведение Кавеха не становится более понятным. Пять минут назад он был усталым и не хотел компании, а сейчас сам предлагает остаться.
– Хоть в чем-то ты лучше меня, Кавех, – он приближается и садится на кровать. Она заправлена покрывалом, расшитым цветочным орнаментом. Забирая вино, Хайтам не касается чужих пальцев. Пить из бокала Кавеха не кажется чем-то неподобающим.
– Ты отлично знаешь, что я во многом лучше тебя, – эту фразу Хайтам мог легко предугадать. На лице Кавеха появляется знакомое выражение, только оно быстро исчезает, сменяясь чем-то неясным.
Хайтам отпивает вино – на языке расцветает терпкий вкус фруктов и пряностей, а через мгновение внутри разливается тепло. Кавех делает несколько глотков прямо из бутылки и берет пару виноградин. Хайтам уверен, что он заговорит. И не ошибается.
– Хайтам, тебе никогда не хотелось… человеческого тепла рядом? – он подтягивает к себе колени, обнимая их.
Это вопрос новый. У них было сотни споров и дискуссий, но эта тема еще не поднималась. Кавех иногда ходил около, но никогда не был таким прямым.
– Если бы мне было нужно, я бы получил это. Поэтому можно сделать логический вывод, что нет. Не хотелось.
Ответив, он пригубает бокал, не торопясь выпить его целиком. Кавех задумчиво склоняет голову на колени и рассматривает Хайтама темным взглядом.
– А ты когда-нибудь чувствовал его? – Кавех отстраняет взгляд, его пальцы неспокойно сминают свободную ткань штанов, – Чувствовал, что тебя любят?
Хайтам моргает несколько раз, не для того чтобы увлажнить глаза. Он ощущает странную пустоту внутри, как будто затрудняясь ответить на вопрос. А он всегда находит ответ, даже если предмет разговора недостаточно изучен. В памяти возникают не постулаты из книг, а фрагменты из детства.
– Моя бабушка любила меня, – Хайтам всматривается в бордовую гладь вина и видит маленького себя, пытающегося разобрать слова в книге, толще его головы. И взрослую женщину рядом, с седыми прядями в строгой прическе, терпеливо объясняющую каждый символ и непонятное слово. – Это я могу сказать с уверенностью.
– Твоя бабушка была замечательной, Хайтам, – Кавех мимолетно касается ладонью чужое бедро и похлопывает по нему. Хайтам рассчитывает это как жест поддержки, – Я был на её лекциях. Мы с тобой были. Но я говорил не об этом, а о другой любви.
– Я понял тебя. Но мне больше нечего было ответить.
Кавех вздыхает и делает глоток вина. Хайтам все еще слабо понимает, к чему эта беседа. Но не собирается уходить.
– Я точно знаю, что тебе писали записки с признаниями в года учебы, – Кавех тыльной стороной ладони вытирает красные капли с губ, он кажется более оживленным, – Кто-то был влюблен тебя. Тип загадочного умного парня, тем более с такой внешностью, как у тебя, всегда был популярен.
– Какое мне до этого дело? Записки были смешными по своей сути, – Хайтам возвращается к своей манере разговора, пререкаться намного привычнее, чем все остальное, – Кому я должен был отвечать – листкам бумаги?
Губы Кавеха расползаются в улыбке, он не сдерживает смешка.
– Конечно, Хайтам, я позабыл, что тебя не интересует, нравишься ты кому-то или нет, – он пьет еще и выражение его лица снова сменяется. – Но я никогда не был таким. Мне всегда хочется одобрения, внимания, любви… – лицо его содрогается. Хайтам никогда не видел в нем такой хрупкости. Как будто еще одно слово, и оно разобьется на осколки. Кавех прячет нижнюю часть лица за коленями. – Хочется тепла. Но я или отказываюсь сам, или меня оставляют, – он вздыхает, прикрывая глаза. Шепчет почти не слышно. – Разве я много прошу?
– Не думаю, что это много.
Другой человек на его месте не стал бы нарушать тишину так скоро. Но Хайтам мало чем был похож на других людей. Поэтому он делает еще глоток, согреваясь, и продолжает.
– Кавех, ты говоришь в том числе о физическом тепле?
Глаза Кавеха открываются, брови сдвигаются непонимающе.
– Не только… Но да.
– Я могу тебе дать его, в этом нет проблемы.
Кавех отлипает лицом от колен, смотрит почти не моргая.
– Ты…
Его взгляд проходится по всему телу Хайтама. Потом падает на тумбочку рядом с закуской и вином. Бутылку он берет и запрокидывает перед ртом, его кадык опускается и поднимается, пока напиток несколькими большими глотками вливается внутрь. Закончив пить, он оставляет еще один долгий взгляд на Хайтаме, но как тот понимает, не находит в нем ничего странного.
Отложив вино, Кавех медленно, несмотря на короткое расстояние, приближается к Хайтаму. Не смотря в глаза, в первые секунды неловко обнимает, положив ладони на спину, а потом прижимается крепче, спрятав лицо у плеча. Хайтам чувствует его дыхание на голой коже, даже прикосновение влажных губ. Чувствует тепло. Совсем другого рода, чем от вина.
– Не могу понять… – слова Кавеха щекочут кожу, – Почему со мной сейчас ты, Хайтам, а не он. И почему мне даже приятнее.
Хайтам кладет свободную ладонь на открытую спину Кавеха – кожа под пальцами горячая. Его грудь поднимается и опускается, соприкасаясь с чужой грудью. Наверное, если сконцентрироваться, можно почувствовать и посчитать удары сердца Кавеха, бьющегося чаще, чем обычно.
– Я рядом с тобой, потому что, очевидно, мы живем в одном доме. На второй вопрос я не имею компетенции для ответа.
Кавех поднимает лицо – он еще никогда не был так близко. Хайтам даже в слабом свете луны замечает под его глазами неяркие веснушки. Через мгновение Кавех улыбается, посмеиваясь, и толкает Хайтама на кровать. Бокал в руке пошатывается, несколько капель переливаются через край.
– Кавех, – имя вырывается из-за неожиданности, – Ты не подумал, что я могу разлить вино?
– Нет, – он говорит куда-то в предплечье Хайтама, продолжая обнимать и придавливать своим телом к кровати. – Ты не должен удивляться, сам ведь часто говоришь, что мне надо больше думать.
– По крайней мере, ты запомнил.
Хайтам не шевелится, чтобы поставить бокал туда, где ему место. Продолжает удерживать его на плоскости кровати, пока другая ладонь все также лежит на спине Кавеха. Сморенный теплом и вином, Хайтам прикрывает глаза, и внутри раскрываются неизведанные еще чувства.
Кавех ни на следующий день, ни в течение недели не повторяет свою просьбу. Хайтам замечает, что тот разговаривает с ним намного меньше. Возможно, причина в том, что они оба заняты работой и проектами, и редко видятся дома. В тот вечер Кавех быстро задремал в объятиях, и Хайтам оставил его, прикрыв одеялом. Фантомное тепло преследовало до тех пор, пока он не заснул тоже. Он не стал разбираться в поведении Кавеха и анализировать его. Нет смысла удивляться его спонтанным поступкам, он всегда так жил и, если изменится, потеряет себя. Хайтам предпочитает оставаться внутри глаза бури и следить за всеми изменениями со стороны.
Но в этот раз, кажется, его задевает слишком сильно. Кавех неаккуратно подсаживается рядом, когда Хайтам снова пытается спокойно перечитать ту самую книгу. Голова опускается на открытое плечо, металл серьги холодит кожу. Духи пахнут сладко-пряно, Хайтам неосознанно вдыхает приятный аромат глубже.
– Что читаешь?
– Написано на обложке.
– О, никогда не слышал о такой книге.
Удивление Кавеха звучит так непритворно, что Хайтам не сразу понимает. А потом вздыхает, отвечая.
– Клинописные языки в раннем царстве.
– Об этой я тоже не знал.
– Тебе и не нужно, Кавех.
Он убирает голову с плеча, и Хайтам на пару секунд верит, что его оставят в одиночестве с его языками. Надежды быстро разбиваются, когда Кавех умудряется подлезть под руки Хайтама и лечь на его колени.
– Ты сделал много закладок, прочитай что-нибудь интересное для меня.
– Данная тема бесполезна для твоей специальности, – Хайтаму приходится оторвать взгляд от книги, чтобы посмотреть в лицо Кавеха сверху вниз.
– Но мне любопытно.
Хайтам не находит особых причин отказаться. Поиск достаточно понятного фрагмента для Кавеха позволит вспомнить структуру книги. Он перелистывает страницы, находя нужную закладку. Хайтам очень давно не читал вслух и вспоминает, что последний раз делал это для бабушки. Когда он заканчивает, Кавех говорит не сразу, будто ожидая продолжения.
– В кои-то веки тебя было приятно слушать, Хайтам, – он поднимает ладонь и берет книгу, подтянув к себе. Хайтам не сопротивляясь отдает её – вдруг Кавех хочет уточнить что-то сам. Но тот лишь пару секунд всматривается в текст, а потом захлопывает и кладет к себе на грудь, открывая для взгляда Хайтама свое лицо.
– Что ты чувствовал, когда я обнимал тебя?
Хайтам не понимает, зачем так резко менять тему разговора. Если бы эта была шутка, он бы понял, но Кавех выглядит даже слишком серьезно для самого себя.
– Тепло. Тяжесть твоего тела. Что еще можно чувствовать?
Кавех на мгновение отводит взгляд в сторону, а потом возвращается к глазам Хайтама.
– Это было приятно?
Хайтам вздыхает тяжело, забирая книгу с чужой груди.
– Я не делаю того, что мне неприятно или не приносит выгоду.
Он открывает книгу снова, желая показать этим, что не заинтересован в продолжении беседы. Одна из самых раздражающих вещей в его жизни – ответы на очевидные вопросы. Но Кавех, по всей видимости не согласен, и привстает, отбирая историю языков во второй раз и теперь даже не притворяясь, что она его привлекает. Книгу он кладет на стол вне зоны досягаемости Хайтама – только если он не решит встать.
– Ты ведь никогда не целовался, правда?
Кавех выглядит так, будто узнал секрет, скрывающийся тщательнее всего остального. Хайтам, как и многое в мире, считает этот факт прозрачным для всех, кто умеет задумываться. Правда, его личная жизнь, должно быть, мало кого интересует. А тех, кого интересует, он не слышал.
– Да, этого опыта у меня не было. Я не могу уловить цели разговора, Кавех.
– Разве обязательно у всего должна быть цель? – он склоняет голову чуть набок, рассматривая. Под его пристальным взглядом Хайтам ощущает себя странно, – И ты… не хотел бы расширить свой круг знаний? Добавить в него приятного?
– Ты предлагаешь мне поцелуй? – Хайтам озвучивает суть витиеватых слов.
– Ты не против?
Если бы Хайтам когда-нибудь раскручивал этот диалог в голове, он бы никогда не решил, что ответит именно так. Но сейчас, в который раз, он не мог найти причин для отказа. Кавех приятен в физическом плане, а значит его можно считать адекватной кандидатурой для того, чтобы попробовать именно с ним.
– Не против. Но зачем это нужно тебе, Кавех? Разве у тебя недостаточно опыта?
– Считай это моим маленьким исследованием.
– И что ты будешь исследовать?
– Тебя, Хайтам, – он улыбается предвкушающе. – Расслабься и закрой глаза.
– Обязательно закрывать их?
– Так будет лучше.
Хайтам решается довериться в том вопросе, в котором разбирается намного хуже. Поэтому садится удобнее и прикрывает глаза. Сначала он чувствует тяжесть чужой ладони на своем бедре, потом прикосновение к середине груди – Хайтам сдвигает брови, но никак не отвечает на непредсказуемые действия. Под веками становится темнее, Кавех заслонил свет. Его дыхание ощутилось на нижней части лица, а потом его губы прикоснулись к щеке. Хайтам ожидал другого и хотел уже открыть глаза, но Кавех продолжил и поцеловал ниже скулы. Потом у носа, и с другой стороны лица, оставляя легкие прикосновения и дезориентируя. Когда Кавех прикоснулся к уголку рта, Хайтам не сдержался и сам поймал его губы своими. Поцелуй был невинным и продлился совсем немного. Кавех отстранился и Хайтам открыл глаза, не успев определить свою реакцию.
– Думаю, мне нужно еще для точных результатов, – Кавех произнес слова тихо, все еще находясь очень близко. Его глаза были темными, несмотря на хорошее освещение.
– Не буду с тобой спорить.
Хайтам всегда быстро учился и применял знания самостоятельно на практике. Близость с Кавехом не стала для него исключением.