Они с Фрэнком знакомы примерно несколько месяцев — записываются в соседних помещениях студии, иногда перебрасываются словами приветствий у автомата с дерьмовым кофе. Джерард даже как-то помогал его группе с бэк-вокалом. Но, наверное этого хватает с головой, чтобы после очередной банки пива на двоих ввалиться к Фрэнку в дом, тесно прижимая его к себе, чувствуя влажное дыхание где-то на шее. Далеко не первый и, наверное, не последний раз. Он всё равно обещал Фрэнку обложку к альбому группы. Или лого? У Джерарда из головы сейчас всё напрочь вылетело — даже то, какой сейчас на улице год. Он, должно быть, слишком пьян, а может, это с ним делает парень, сводит с ума своим терпким запахом и чувственной неопытностью. Джерард знает, что до него Фрэнк однажды спал с Джамией, так что юноша не особо умелый, хотя очень старается и схватывает практически на лету, позволяя зажимать себя в уголке репетиционной, когда там никого нет. Алкоголь делает Джерарда смелее, как и щекотка внутри от выкуренного перед записью или репетицией косяка, поэтому он не особо стесняется, шепча Фрэнку на ухо пошловатые глупости и тихо постанывая, когда тот сжимает пальцы на его животе.
У Джерарда огромные проблемы с самоидентификацией и его собственным телом, но это не мешает ему точно знать, что он хочет сунуть руку Фрэнку в штаны и никогда не останавливаться.
— Лестница скрипит, нужно осторожно, — едва слышно лепечет парнишка, а его колкие дреды лезут Джерарду в рот. Он отплёвывается, кое-как добираясь до лестницы в обнимку с юношей, уже чувствуя нетерпеливую руку в своих штанах. — Мама скорее всего дома, будь тише.
Джерард хочет язвительно поинтересоваться, каким же образом ему быть тише, если Фрэнк будто норовит оторвать от его шеи сладкий кусок, приводя беспорядок в штанах к абсолютному апогею. У парня тёплая, большая рука и ей, кажется, тесно даже в джинсах-клеш Джерарда, но он не очень-то жалуется, неряшливо пытаясь хоть как-то толкнуться бёдрами и продолжать идти по лестнице. Они едва не падают кубарем, но всё же удерживают равновесие, хотя их конечности так переплетены между собой, что это кажется похожим на чудо.
Дверь в спальню Фрэнка нужно аккуратно открыть и так же аккуратно закрыть. Из-за одного несдержанного хлопка дверью однажды ночью слишком чутко спавшая Линда потом полночи бродила по коридору. Джерарду, конечно, это не особо помешало, ведь у него есть две руки — одной можно закрыть рот слишком шумному любовнику, а второй дрочить ему же до одурения, сидя в обнимку на полу, потому что кровать слишком скрипит. Дом Айеро вообще какой-то больно шумный, но очень уютный. Уэю нравится — особенно тот диван в гостиной, где можно было, в ночные смены Линды, лежать в обнимку с Фрэнком и поедать острые крылышки, запивая их колой. Главное, конечно, не забыть потом открыть окна, чтобы проветрить, ведь вряд ли женщина хотела бы, чтобы в её доме пахло травкой.
Их с Фрэнком взаимоотношения вообще очень странные — но ведь нет ничего лучше дружбы, приправленной сексом, да? Нет, это звучит как полная хрень. Во всяком случае, они никогда это особо не обсуждали. Джерарду куда проще думать о том, что он просто помогает разобраться Фрэнку с его сексуальностью. Хотя, на деле, ему бы со своей разобраться. Правда, он не знает, что думает Фрэнк на этот счёт. Они никогда это не обсуждали.
Джерард тычется губами куда-то в висок Фрэнка, закрывая за ними дверь и кое-как нащупывая выключатель. Свет слишком яркий для них сейчас и они оба морщатся, прежде чем Джерард всё же валит Фрэнка на ковёр, потираясь, словно кот, и без конца целуя. Фрэнк дышит, будто захлёбываясь, шумно, то и дело увлекая нависшего над ним Джерарда в пылкие, жадные поцелуи. Нет никакой возможности отстраниться от чужих губ, хочется ещё, поэтому процесс раздевания неуклюжий и медленный. Уэй даже футболку не дает с себя снять — он давно понял, насколько Фрэнку нравится его тело, вот такое вот, мягкое и немного нелепое. Но ему всё ещё немного некомфортно быть полностью обнажённым.
— Боже, — негромко выдыхает Уэй, нехотя отстранившись, чтобы взглянуть Фрэнку в глаза, но тот фыркает и вновь нападает, опрокидывая уже его на пол, подминая под себя с тихими смешками и негромкими звуками борьбы. Под спиной явно что-то твёрдое, упирающееся аккурат в рёбра, но всё нормально. Джерарду слишком нравится, когда Айеро смелеет до такой степени, отпускает себя понемногу, позволяя всё больше и больше. Однако, он всё равно остаётся самым осторожным мальчишкой на планете, когда обеспокоенно гладит чужую голову, мягко зарываясь в тёмные пряди, и тихо спрашивает, всё ли в порядке и не ударился ли Уэй. Само очарование. — Я… всё хорошо, Фрэнки.
Фрэнк слабо кивает и снова целует, прижимаясь так сильно, заставляя Джерарда задыхаться его острым запахом и сладким привкусом фруктовой жвачки. От них обоих дурно пахнет, потому что времени на душ всегда мало — приходится метаться между студией, домами друг друга и попойками, а ведь есть ещё работа. К тому же, запах травки из волос Фрэнка уже, кажется, всё равно не вымыть, и Джерард жадно дышит, целует, импульсивно потираясь. Самый лучший, самый искренний.
Джерард не то чтобы влюблён во Фрэнка, он не… может, только немного, ведь что-то держит его с этим маленьким бесёнком, который стягивает штаны с его задницы, покрывая живот трепетными, влажными поцелуями. Айеро такой неряшливый и неловкий, когда дело касается Джерарда — его руки всякий раз заметно подрагивают от волнения (впрочем, Джерард и сам дрожит не меньше), а губы нетерпеливые и влажные, словно времени у них в обрез и другого шанса не будет.
Так вот, Джерард определённо не влюблён в нетерпеливого Фрэнка и его влажный мягкий рот, которым тот накрывает его член. Джерард вздрагивает, случайно ударившись своей многострадальной головой о ножку кровати — и на полу неудобно, всё время было неудобно, но с Айеро все неудобства сходят на нет, лишь бы ощущать друг друга. Джерард пялится слишком внимательно на то, как Фрэнк быстро, жадно сосёт его член своими восхитительными тонкими розовыми губами, словно ничего важнее в мире не было, и, чёрт, эти звуки. Причмокивания громкие, слишком громкие, и Джерард кусает запястье, лишь бы не застонать, ведь Фрэнку даже не нужно брать слишком глубоко, он и без того делает всё достаточно правильно. И, к тому же, схватывает на лету. Это касается всего — музыки, скручивания косяков и их секса, во время которого Айеро до очаровательного нежен и внимателен, пусть и ведёт себя как маленький любопытный щенок. Парень, с которым Джерард встречался в школе, ни в какое сравнение с ним не шёл.
Фрэнк совсем другое дело. С ним можно под кайфом целоваться на крыше здания студии и рассказывать про звёзды, пусть Джерард никогда не увлекался астрономией, но юноша будет слушать его словно самого великого учёного; можно тайком позволять ему красить Джерарду губы сияющим сладким блеском как у девочек из Spice Girls; а можно вот так вот грязно и нелепо ёрзать, перекатываясь и стараясь стать одним целым. Джерард тихо хихикает, когда Фрэнк прижимается губами к его бедру, отстранившись от члена и слабо втягивая чувствительную кожу, и свободной рукой тянет его за дреды. Они оба слишком беспокойны, но долгие прелюдии — самое дорогое, что у них есть. Ведь обычно либо мало времени, либо слишком много людей вокруг. Им, в общем-то, всё равно на людей, и иногда они, накурившись, лапали друг друга в коридоре, не особо стесняясь и не обращая внимания на чьё-то недовольное бурчание и посвистывания. Джерард слишком часто хочет трогать Фрэнка, а Фрэнк… он ведь такой подросток ещё, ему двадцать едва исполнилось, поэтому реакции его тела на малейшую ласку просто очаровательны. Мягкое ойканье, когда Джерард хватает его за бёдра; шумный смущённый выдох даже от поцелуя в щёку — Фрэнки грубый снаружи, истинный маленький панк, тающий от прикосновений к его шее.
Поцелуев на его бёдрах множество — многие исчезали, едва Фрэнк отстраняется от измеченной линиями растяжек кожи, а какие-то оставались вплоть до следующего раза, когда они оставались наедине. Джерард не знает, почему Айеро так нравится целовать его именно там, но он не уверен, что сейчас хорошее время для таких вопросов.
— Лучше перебраться на кровать, — вдруг произносит Фрэнк, замерев между ног у Джерарда. Он выглядит так мило, словно потрёпанный щенок, которого застал врасплох хозяин, с приоткрытым ртом, к которому Уэй поспешно тянется, гладя нижнюю губу большим пальцем. Такая нежная.
Фрэнк улыбается, на мгновение впуская палец в рот и слабо причмокивая, словно у него во рту самая лучшая сладость. Прикрыв глаза, он плавно втягивает щёки и прикусывает палец Джерарда, тут же отстраняясь, позволив слюне потечь по подбородку.
— Поднимайся, — с тихим смешком он поднимается и утирает подбородок, протягивая Джерарду руку, помогая ему встать тоже, тут же роняя его на скрипучую кровать. Уэй моментально напряженно замирает, едва подавляя приступ хохота из-за испуганного лица Фрэнка, прижавшегося к нему всем телом. На самом деле, Джерарду не до смеха — его член трётся о чужие джинсы, которые было бы хорошо снять и выбросить. — Боже, прости.
— Всё в порядке, — игриво мурчит Джерард, обнимая Фрэнка ногами, чтобы осторожно перекатиться вместе с ним в обнимку и прижать его к постели, раздражённо дёргая заевшую молнию на его джинсах. — Блять, детка, носи нормальные штаны.
Фрэнк фыркает и отталкивает руки Джерарда, спокойно, за считанные секунды расстёгивая джинсы. Уэй смотрит на него немного возмущённо и раздражённо сопит, после этого лишь тяжко вздыхая и снимая надоевшие ему джинсы, сбрасывая их на пол — в процессе он немного теряет равновесие, шлёпаясь лицом о живот Айеро. Тот невнятно охает и хватает Джерарда за плечо, помогая ему подняться, после этого потирая свой живот.
— Ты слишком волнуешься, конфетка, вот у тебя и не получилось, — Фрэнк улыбается, притягивая Джерарда к себе, ближе, так близко, что кончики их носов соприкасаются, члены зажаты между животами, а от малейшего движения возникает приятное трение, заставляющее их обоих застонать. Фрэнк внезапно расставляет ноги немного пошире и плавно, ощутимо толкается, трётся сильнее о живот Джерарда, беспокойно ёрзая, сводя брови и слабо поскуливая. Для него это немножко слишком — Джерард об этом знает, как никто другой, поэтому он останавливает парня, крепко хватая его за бёдра.
— Я тебе не разрешал, — Уэй притворно-недовольно цокает языком, вжимая Фрэнка в разворошённую постель. Вечно мальчишка куда-то спешит. Хотя однажды он, на пьяную голову, признался, что ему просто нравится тереться о живот Джерарда. — Потерпи, будь хорошим мальчиком.
— Вот ещё, — хмыкает Фрэнк, однако, останавливается, когда Джерард уже сам слабо трётся об него и стонет сладко, приятно, напоказ запрокинув голову — строит из себя маленькую порно-звезду, как всегда. Такие игры Фрэнка смущают, но… его тело и он сам реагируют слишком сильно всякий раз. — Ладно-ладно. Смазка в коробке, если помнишь.
— Помню, — кивает Джерард, сползая с постели — под кроватью у парня и впрямь была небольшая коробка. Там не было ничего особенного — запас медиаторов, блокноты с черновиками текстов песен и тюбик смазки с парой презервативов. Хотя, ладно, тексты в потрёпанных блокнотах вправду хороши. Они, как раз таки, очень особенные. Только вот… а это ещё что?
Между небольшими блокнотами он находит тонкую кожаную полоску, которую вытаскивает с торжествующим видом. Чокер. Самый обычный, сплошной кожаный чёрный чокер. Как это мило.
— Ну чего ты там возишься? — с лёгким беспокойством спрашивает Фрэнк, осторожно толкая Джерарда в плечо ступнёй — в отместку тот хватает парня за щиколотку и легонько щекочет под коленкой, получая вполне себе бурную реакцию в виде несдержанного хихиканья и дрожи. — Эй, перестань!
— Почему ты не говорил мне, что тебе нравятся ошейники? — моментально спрашивает Джерард, хватая тюбик, презерватив и возвращаясь обратно, к Фрэнку, садясь на его бёдра. Тот заметно смущён, когда замечает в руках у Джерарда ещё и чуть потрёпанный чокер.
— Ох, это не… — Фрэнк садится на кровати, чуть ли не нос к носу сталкиваясь с Джерардом. Тот усмехается и легко целует его в губы. Из них двоих он куда более решителен в сексе. К тому же, ошейник на этой прелестной шее? Да, это то, что Джерард хочет и должен увидеть. — Ладно, это то, что ты мог бы подумать.
— Хочешь надеть его сейчас? — дождавшись осторожного кивка Фрэнка, Джерард счастливо улыбается и избавляет его от пропахшей потом и пивом футболки, пока отбросив тюбик в сторону — только сам не раздевается до конца, однако, не мешает парню взволнованно забираться руками под футболку и мять, сжимать, царапать нежно, приятно, но так несдержанно. Просто в футболке Джерард чувствует себя более защищённым. Его тело, его ощущения столь запутанны, что легче не видеть, даже если это всё запредельное.
Когда Фрэнк остаётся полностью обнажённым перед ним, Джерард удовлетворённо кивает самому себе — и осторожно надевает кожаную ленту на его шею. Да, это выглядит чудесно, идеально контрастирует. Джерард восхищённо любуется этим и осторожно целует кадык, а после обхватывает ладонью поверх чокера, толкая Фрэнка назад, на кровать. Его ладонь слабо сжата, но он видит это — видит удивлённое лицо мальчишки и его широко распахнутые глаза, когда он падает назад. Но нет ни капли сопротивления.
— Ты меня вообще трахнешь сегодня? — хрипло спрашивает Фрэнк, прилично раззадоренный, а от того ещё более беспокойный. Его дразнят прикосновения к оголённым бёдрам и груди — заметны редкие, тёмные волоски, особенно возле сморщившихся сосков, к которым Джерард сейчас наклоняется и мерно ласкает кончиком языка, одной рукой продолжая сжимать шею Фрэнка. От этого Фрэнк хнычет, закрывая свой рот ладонью, кусая её. Он слишком громкий. — Джерард, блять, ну пожалуйста…
— Ты всё равно не кончишь сейчас, — категорично заявляет Джерард и втягивает в рот сосок — слышен тихий сдавленный писк. Фрэнк любит и эту игру в сдерживание оргазма тоже. Джерард помнит, как этот самый парнишка задыхался, абсолютно слабый и подавленный, сидя на члене Джерарда, пока его собственный сдавливало кольцо и глухое «нельзя». Фрэнк был такой обессиленный тогда, только и мог, что просить быстрее и глубже, хватаясь грубо за чужие плечи, растерянный ощущениями, усиленными травкой. — Лучше скажи, всё хорошо? Ты чувствуешь себя нормально, когда я держу тебя за шею?
— Может быть, — бормочет Фрэнк, зарываясь пальцами в тёмные волосы Джерарда, лишь бы куда-то деть руки, зудящие от желания прикоснуться к себе. Может быть, он понимает, что Джерард хочет использовать всё имеющееся у них время, а может — просто сдаётся, ластясь и выгибаясь. — Сожми, пожалуйста, руку крепче.
Джерард поначалу ушам своим не верит — голос Фрэнка тихий и немного неуверенный. Ох, лучше переспросить. Он не хочет навредить Фрэнку или принуждать его. Джерард, в первую очередь, заботится об удовольствии парня.
— Ты уверен? — осторожно спрашивает Уэй, как-то разом подрастеряв половину своей уверенности. — Фрэнк, ты правда…
— Блять, Джерард, — Фрэнк раздражённо выдыхает и закатывает глаза, опуская руки и сжимая чужую талию, впиваясь пальцами в живот. — Сожми уже руку крепче, заткнись и поцелуй меня. Мне нравится чувствовать это, ясно?
И Джерард немедленно действует, улыбаясь — тычется губами сначала в щёку, неторопливо подбираясь к губам, покорно сжимая руку немного крепче, до чужого судорожного выдоха. Стоит узнать потом у Фрэнка, как именно он узнал, что ему нравится задыхаться, но пока, конечно, стоит использовать знания на практике.
Фрэнк дышит спокойно, медленно, абсолютно доверяясь руке Джерарда, но всё же сглатывает вязкую слюну немного тяжело, когда их поцелуй прекращается. Джерард давит сильнее, но всё ещё в меру, и отсчитывает ровно пятнадцать секунд в уме — на «раз» Фрэнк прикрывает глаза; на «пять» шумно и медленно вдыхает через нос; на «десять» его бёдра не могут найти покоя и он трётся задницей об одеяло, сглатывая так тяжело, что Джерард чувствует это под своей ладонью; на «пятнадцать» он жадно быстро дышит, когда его отпускают. В комнате так тихо всё это время, только тяжёлое дыхание Фрэнка и слышно, в то время как сам Джерард вообще, кажется, почти не дышал.
Для первого раза достаточно и даже более чем. После этого Джерард вновь целует Фрэнка, медленно, будто впервые, упираясь ладонями ему в плечи. Так куда удобнее слезать с парня, слыша его протестующее «вернись!». Фрэнк, кажется, любит совершенно любое давление очень сильно.
— Подожди, я хочу немного поменять позу, — он целует Фрэнка в кончик носа и слабо тянет его за влажные дреды, едва устроившись на коленях на кровати, наконец-то стянув свою футболку.
— Хочешь, чтобы я был твоим щеночком? — вполне безобидным тоном спрашивает Фрэнк и пялится на тело Джерарда своими невозможными большими сияющими глазами, а потом смаргивает и морщится. — Фу. В голове звучало получше.
— Мне нравится, как это звучит, — задумчиво признаёт Джерард и кусает нижнюю губу — срывает корочку на трещинке до крови. — Ммм, блять.
— Господи, ты идиот, — Фрэнк закатывает глаза и поднимается тоже, целуя Джерарда и слизывая капельку выделившейся крови. Затем он отстраняется и с лёгким недовольством смотрит на Джерарда, тут же касаясь его живота и груди, слабо щипая сжавшийся сосок. — Ну, мы будем сегодня что-нибудь делать или оденемся, выпьем чаю и обсудим «Секс в Большом Городе»? Кэрри заслуживает большего, чем этот Мужчина Её Мечты.
— Боже, ты смотришь «Секс в Большом Городе», — Джерард качает головой, пряча улыбку, и возится на слишком узкой для них двоих постели, пытаясь найти смазку. Та, как назло, решила куда-то пропасть.
— Лучше ищи смазку побыстрее. Или что, тебе нужна поисковая команда, чтобы мы наконец-то сегодня потрахались? — насмешливо говорит Фрэнк и ложится назад, лениво касаясь своего члена — Джерард хочет шлёпнуть его по рукам, но вместо этого продолжает шарить по одеялу, иногда оглядываясь на юношу. — И это смотрю не я, а моя мама по пятницам.
— Фрэнк, я не хочу думать о твоей маме сейчас, — Джерард закатывает глаза, слыша тихий всхлип Фрэнка. — Мы, если ты не заметил, собираемся переспать и мысли о родителях не…
— О, так мы всё же переспим сегодня? — Фрэнк, такой открытый сейчас, немного изнурённый всем происходящим, в жёлтом тусклом свете великолепен — особенно когда его блестящие от слюны губы приоткрываются в нежном негромком стоне, сразу после того, как он сплёвывает себе на ладонь и вновь обхватывает член. Джерард даже забывает о своей изначальной цели шлёпнуть мальчишку по бедру за слишком острый язык, настолько Фрэнк красивый сейчас, немного полноватый и неуклюжий, с тёмными пятнами немногочисленных тату, растрёпанными дредами, чуть волосатыми сосками, несколькими волосинками на груди и потной липкой кожей, но полный желания. Самый желанный на свете. — Боже, видимо нет.
Джерард выходит из своего транса только после мягкого стона — слишком засмотрелся на удивительно неторопливую ладонь Фрэнка на члене. Только сейчас он спохватывается и вновь ищет смазку — тюбик упал на пол вместе с презервативом и Джерард быстро их поднимает, кладёт рядом с собой, после этого подползая к Фрэнку и проникая двумя пальцами под тугой чокер. Кожа горячая, такая пиздецки горячая — вновь возвращается это странное безумие и хочется ещё.
— Ну и как ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? —медленно, тягуче спрашивает Джерард (Фрэнк, если бы мог сейчас говорить, сказал бы, что Джерард карамельный) и чуть тянет на себя — наверняка узкая кожаная полоска вместе с застёжкой сейчас впивается в заднюю часть шеи, в то время как его пальцы трут около кадыка. Фрэнк моментально прекращает трогать себя. — Ты ведь так просил, наверняка у тебя был какой-то план.
Фрэнк краснеет в момент, да так, что становится ясно — никакого плана у него и в мыслях не было, как обычно, только разрознённые мысли и желание быть наполненным. Так бывает, Фрэнк просто тонет и дар речи теряет, не говоря уже о способности здраво мыслить. Он пока не может поддерживать «грязные разговоры», но Джерард очень старается раскрыть его и сделать настолько раскрепощённым, насколько это возможно. Фрэнку нечего стесняться.
— Я… я хочу, чтобы ты… блять, я не… — Джерард отпускает ошейник и просто садится рядом, тяжело вздохнув и касаясь плеча Фрэнка, успокаивающе гладя его. Боже, он такой эмоциональный, но при этом запертый внутри самого себя ребёнок. Впрочем, желание внутри него явно оказывается сильнее. Как и всегда. Фрэнк всегда срывается. — Господи, трахни меня своими ёбанными пальцами. А потом… потом ткни носом в кровать и входи так глубоко, чтобы я не мог дышать.
Фрэнк проглатывает половину слогов от волнения, дышит так часто и взволнованно, сейчас больше напоминая испуганного воробья, нежели парня, который без проблем может свалить с ног и избить кого угодно. Он такой сильный и бесстрашный, но столь невинный, что дух захватывает.
— Хорошо, — Джерард кивает и целует парня в чуть влажный лоб, спустя секунду уже собирая маленькие капельки самым кончиком языка под аккомпанемент судорожных выдохов. — Ты умница, знаешь? Хороший мальчик.
Джерард всегда с Фрэнком аккуратен, насколько это возможно и прислушивается к нему, только сегодня это всё так… очень особенно. Необычно. Часто они просто царапают друг другу плечи и сталкиваются, целуются, грязно постанывая — но сейчас всё как будто немного по-другому.
— Джерард, — вновь бормочет Фрэнк и Джерард переворачивает его так, чтобы он полностью забрался на постель. Ноги Фрэнка широко раздвинуты для него — он задыхается и вздрагивает не то от смущения, не то от того, как Джерард резко оказывается внизу, прямо между его мягких бёдер, и зубами чуть прихватывает чувствительную кожу.
— Всё хорошо, Фрэнки, — отвечает Джерард, снова целуя и нашаривая смазку одной рукой, пока кончиками пальцев второй он гладит внутреннюю сторону чужого бедра. Кое-как он смазывает пальцы, пачкая постельное бельё, но вряд ли Фрэнк рассердится, ему всё равно придётся менять и стирать его завтра, чтобы мама не узнала. Они ведь не хотят, чтобы Линда расстраивалась из-за того, что её сын так покорно подставляет задницу под чей-то член. Одно дело, когда их подкалывают на студии за то, что они держутся за руки и порой друг друга трогают много и сильно, а родные — уже совсем другое. Но вряд ли они станут действительно важными частями жизней друг друга, так что пока стоило просто наслаждаться. И трахаться.
Фрэнк всхлипывает, пытаясь расслабиться — сколько бы раз они это не делали, он всё так же взволнован и напряжён внутри поначалу. Джерард, правда, помогает ему расслабиться своей трепетной заботой и слюнявыми поцелуями по коже, так что постепенно у них получается сделать всё правильно.
Очень, очень правильно — Фрэнк шумно медленно дышит, пока Джерард целует его коленки и проникает внутрь одним пальцем, аккуратно, но немного несдержанно.
— Блять, Уэй, — недовольно бубнит Фрэнк, ёрзая и царапая плечи Джерарда. Ему недостаточно этого, хоть он и знает, что здесь им обоим нужно быть осторожными, но он просто поскорее хочет проскочить через все неприятные ощущения. — Продолжай, ладно? Я справлюсь.
— Фрэнк, — Джерард сводит брови и смотрит на изнемождённого Фрэнка, слабо шлёпая его по бедру. — Не нужно торопиться. У нас полно времени.
Закончив, Джерард вновь присасывается к бедру Фрэнка, заставляя его тихо всхлипывать и требовательно сжиматься. Постепенно Джерард уступает, проникая вторым пальцем, на что Фрэнк реагирует предсказуемо, но мило — распахивает свои тонкие розовые губы и прикрывает глаза, морщась. Это заставляет Джерарда затормозить, на что Фрэнк недовольно шипит.
— Продолжай, блять, я хочу почувствовать это, — Фрэнк выгибается, приподнимая бёдра. Фрэнк слишком требовательный, должно быть, но ему плевать. Он хочет больше и быстрее, прямо сейчас. — Джерард, если ты не сделаешь хоть что-нибудь, я просто…
— Угомонись, — пыхтит Джерард и вынимает пальцы из Фрэнка — он давит на его бёдра, заставляя опуститься обратно на постель, разводит ягодицы так широко, вызывая у Фрэнка протестующее мычание и странный трепет внутри, и наклоняется ближе. Фрэнк взволнован, потому что совсем не понимает, что Джерард делает. Он даже не знает толком, чего ему ожидать.
К тому же, Джерард превосходит вообще совершенно любые ожидания — Фрэнк вздрагивает и скулит не хуже пса, когда парень, не особенно стараясь, плюёт на его вход, а после прижимается к нему ртом, мокро, жадно, немного царапая нежную кожу лёгкой щетиной и вылизывая языком. Джерард, кое-как смахнув со своих глаз челку, слышит сдавленное протяжное «блять», прежде чем его голову сжимают бёдрами, закрывая уши. Всё, что он может почувствовать — как Фрэнк ёрзает на его лице, как натягивается одеяло под ними и мягкий запах пота, который Джерард собирает от самой ложбинки между ягодицами до промежности, после этого втягивая яички поочерёдно в рот. Фрэнк, кажется, едва сдерживается от слегка нелепых громких стонов из-за этой ласки.
— Прекрати, Джерард, — молит Фрэнк, когда чувствует, как в него вновь проскальзывают пальцы, раскрывая его — между пальцами ощущается горячий мокрый язык и это уже просто невыносимо. — Господи, я же кончу так раньше времени.
— Ну, попробуй кончить, — хрипло бормочет Джерард, убирая пальцы и плотно прижимаясь к раскрытой, покрасневшей дырочке губами, втягивая воздух с тихим хлюпаньем — Фрэнк, наконец, срывается, хватая парня между своих ног за волосы, и издаёт грязный бесстыдный стон, больше напоминающий хныканье. Сам Джерард трётся бёдрами и членом о сбитую простынь и чувствует себя превосходно. — Потише, детка.
— Сам ты… попробуй… блять, вот так… потише, — недовольно пыхтит Фрэнк, прижав к лицу подушку, чтобы избежать повтора подобных инцидентов. Джерард слышит только часть из всей фразы, поэтому продолжает действовать настойчиво и нетерпеливо — он бы очень хотел, чтобы Фрэнк прокатился на его лице. Потом, не сейчас.
Сейчас Джерард отстраняется и утирает рот свободной рукой, пока Фрэнк недовольно хнычет и едва сводит ноги, гладя низ живота. У него всё внутри ноет, он хочет кончить уже поскорее и вырубиться — но его трахают в зад уже тремя пальцами, быстро и немного грубовато. Взгляд у Джерарда тёмный и сам он сама непредсказуемость, хоть Фрэнк и просил его о вполне определённых вещах. Но даже так Джерард умудряется довести его практически до истерики. Буквально до истерики.
Пальцы трут простату, продвигаются дальше, глубже, заставляя Фрэнка всхлипывать и отчаянно хныкать в подушку, чувствуя, как по вискам стекают дорожки слёз — капельки остаются на подушке, затекают в уши или путаются в его сбитых дредах. Фрэнку так хорошо, что внутри всё сводит и пульсирует, он ёрзает, пытаясь взять ещё немного глубже и быстрее, но вскоре Джерард всё прекращает и просто отстраняется.
— Джерард? — неуверенно произносит Фрэнк, осторожно убирая подушку и утирая слёзы. — Продолжай, почему ты остановился?
— Одной рукой неудобно надевать презервативы, знаешь, — у Джерарда заметно трясутся руки, но кое-как он справляется со своей задачей. Фрэнк пялится на него всё это время, не зная толком, стоит ли помочь или он будет только мешать, поэтому просто прижимает руки к груди и да, пялится. Он любит тело и член Джерарда, он довольно красивый и прекрасно наполняет Фрэнка. Не то чтобы Фрэнк видел много членов. — Готово.
Натянув резинку, Джерард смазывает их обоих снова, проскользнув пальцами вновь внутрь, заставив Фрэнка дрожать от нетерпения. Он близок так, что его почти тошнит от этого слишком отчётливого возбуждения и горького запаха чужого тела.
— Перевернись, — бормочет Джерард и Фрэнк исполняет это, тут же приподнимая бёдра. Джерард подпихивает под них подушку и гладит Фрэнка по потной мягкой спине — поцелуи ложатся на Светильник Джека на шее парня и он мягко разводит бледные плоские ягодицы, осторожно проникая внутрь. Это всё становится очень неловко, но Джерард старается сделать всё, чтобы Фрэнк расслабился как следует. — Вот так, детка, ты… ты умница, правда.
Фрэнк утыкается лицом в одеяло, влажное из-за его собственного потного тела, и глухо смущённо стонет, зажмурившись. Да уж, всё, как он и просил. Ему нужно сдерживать стоны в себе, но это почти невозможно. Хорошо, что Джерард помогает ему, пусть и весьма… своеобразно.
Он продолжает громко шептать милые слова, продвигаясь глубже, но постоянно делая небольшие перерывы, чтобы Фрэнку было легче, и когда Джерард, наконец, полностью внутри, он хватается за чокер на чужой шее. Крепко схватившись за тонкую полоску кожи, он тянет немного назад, так, чтобы Фрэнк немного приподнял голову. Он делает это, так прелестно и послушно, немного задыхаясь, и неуверенно качает бёдрами. Его розовый очаровательный рот немного приоткрыт и Джерард хочет накончать на это прелестное, покрасневшее лицо, смутить Фрэнка ещё сильнее, но пока он останавливается, свободной рукой закрыв парню рот, чтобы не слишком шумел.
— Хочешь ещё, Фрэнки? Думаешь, ты готов? — Джерард дразнит его, плотно прижавшись мягким животом к пояснице парня, и слышит в ответ скулёж. Фрэнк сбивчиво кивает и неуклюже снова пытается двигаться, вызывая у Джерарда чуть усталый умилённый смешок. Это довольно утомительно, но каждый раз стоит того.
Тем не менее, Джерард начинает двигаться — очень размеренно, неторопливо и осторожно, чтобы Фрэнк чувствовал себя достаточно комфортно и кровать не слишком скрипела. Понятное дело, потом ему будет на кровать плевать, но сейчас Джерард хочет позаботиться об их безопасности. Он тянет за чокер не слишком сильно — Фрэнк задыхается, скулит и вылизывает ему ладонь, пока его бёдра просто разъезжаются. Чокер немного впивается в кожу, слабо надавливая, но сейчас это безопасно.
— Ты в порядке? — Джерарду не хочется сейчас говорить, в конце концов, он сам едва удерживается от того, чтобы застонать, целуя спину и плечо Фрэнка, но ему нужно убедиться, что всё хорошо. Фрэнк торопливо кивает и приглушённо стонет, заливая его ладонь слюной, словно послушный щенок.
Джерард усмехается и размазывает слюну по щекам и подбородку Фрэнка, после этого убирая руку и надавливая на шею, чтобы тот уткнулся носом в одеяло. Теперь хватка крепче, вновь Джерард обхватывает и сжимает поверх ошейника, прильнув всем телом к Фрэнку и всё быстрее начиная толкаться в него. Их бёдра шлёпаются с забавным звуком, Фрэнк цепляется за одеяло и стонет настолько громко, что не будет ничего удивительного в том, если Линда Айеро вломится сюда прямо сейчас и отстрелит Джерарду яйца. На самом деле, у неё нет ружья, но Джерард просто умоляет Фрэнка быть тише, втрахивая его, вымотанного и изнурённого, в постель.
Фрэнку плевать, чего там хочет Джерард, он так устал, но при этом настолько полон энергии. Этот диссонанс взрывает ему голову ещё сильнее и он снова стонет, задыхаясь горячим воздухом. Вот за это он любит их с Джерардом странные взаимоотношения — он умеет возвести его на Небеса, о которых Фрэнк и не мечтал.
Толчки становятся быстрее, сильнее, неровные, без ритма и темпа толком — пару раз Джерард даже попадает в простату, заставляя Фрэнка просто выть в одеяло от количества нахлынувших ощущений. Где-то после третьего такого толчка он и отключается, чувствуя, как мокнет подушка под его животом и как слабеет хватка, но давление на его тело усиливается.
Утром оказывается, что они оба буквально отрубились практически сразу после оргазма — у Фрэнка ломит всё тело, а на плечах слишком много засосов, Джерард же чувствует себя абсолютно помятым и вымотанным. Всё, что он успел сделать вчера — выбросить презерватив и снять с Фрэнка чокер, укрыв парня одеялом и прижавшись к нему со спины. На большее его просто не хватило.
— Мне кажется, я проспал репетицию, — хрипит Фрэнк, натянув заляпанное одеяло повыше. Он ещё даже толком не просыпается и просто хочет, чтобы его оставили в покое.
— Я проспал работу, — Джерард прижимается к нему, вклиниваясь холодными ногами между ног Фрэнка. Он звучит не менее хрипло и, чёрт, он такой тёплый, Фрэнк не готов выпустить его из кровати. — Как думаешь, твоя мама заходила утром?
— Джи, если бы она заходила, ты бы явно не нежился сейчас в моей кровати, — хмыкает Фрэнк и трёт лицо. Его словно в блендере перемололи. — Скорее всего, ты сейчас бежал бы куда-нибудь в Чикаго.
— Странный выбор, — сонно бормочет Джерард в шею Фрэнка, обнимая его поперёк живота. Он немного впивается в него пальцами, прижимая Фрэнка поближе. — Почему не Вегас?
— Ты хочешь в Вегас? — тут же спрашивает Фрэнк, натягивая одеяло уже на них обоих.
— Я хочу спать, — фыркает Джерард, целуя Фрэнка в плечо — это движение почти ранит своей неопределённостью. Они не друзья и не пара, так кто они друг другу? Фрэнк не знает, но не слишком хочет спрашивать.
— Отличный выбор. Только, будь добр, проверь, заперта ли дверь, — Фрэнк зевает и обнимает подушку, делая вид, что совсем не следит за голой задницей Джерарда. Днём Джерард милый, он не похож на себя ночью. Вроде всё то же самое — и мягкий живот, и чувствительные бёдра, бока с едва заметными складочками, но всё равно что-то не то.
Джерард дёргает дверь и довольно усмехается, когда убеждается в том, что та заперта. Теперь ему никто не помешает валяться до обеда с Фрэнком и спать. Ох, он чертовски хочет спать. У него гудит голова и болят бёдра и горло, так что он заслуживает ещё немного отдыха под одеялом, тесно прижавшись к Фрэнку.
— Теперь спать? — Джерард замечает, что на часах девять утра — он определённо проспал работу и ему стоило бы позвонить, попросить заменить его сегодня, но у него абсолютно нет сил. Его мобильник, наверняка разряженный, валяется под грудой одежды и у него нет сил его искать. Он кое-как находит силы на то, чтобы забраться под одеяло, так что ни о какой работе и книжном речи не шло.
— Если ты хочешь, — Фрэнк вздыхает и гладит Джерарда по ладоням на его животе, а затем переворачивается, чтобы коснуться мягких, немного колючих, щёк, зарываясь пальцами в сальные волосы. — Можем и спать.
Джерард прикрывает глаза, наслаждаясь лаской. Пусть между ними всё слишком, слишком странно, он может позволить себе уснуть в объятиях Фрэнка и в этом нет ничего страшного. Пусть это будет частью раскрытия сексуальности Фрэнка или чем угодно. У Джерарда нет никаких сил на то, чтобы думать об этом.