- Генри, я не могу принять это завещание.

- Почему? - Джекилл вцепился взглядом в своего собеседника, терпеливо ожидая ответа. Юрист вздохнул. 

- Ты ведь знаешь какие слухи ходят о мистере Хайде, - Аттерсон обеспокоенно посмотрел в глаза своему другу, в надежде разглядеть там истину, но увидел лишь раздражение.

- Слухи есть слухи, Гэбриел, я уверен в Эдварде.

- Слухи не появляются из ниоткуда. Я боюсь, что твой «друг» может что-нибудь сделать с тобой из-за наследства.

- Вздор! - Джекилл нервно всплеснул руками и вскочил на ноги. Юрист цепко продолжал наблюдать за поведением доктора. - Гэбриэл, ты серьезно считаешь, что мой друг может быть Джеком-Потрошителем? Невероятно!

- Генри, я не могу утверждать, что именно Эдвард Хайд является убийцей, это работа следователей Скотланд-Ярда.

- Так в чем проблема? - Джекилл подошёл к столу, за которым сидел Аттерсон, и оперся об него руками.

- В том, что я не хочу подвергать твою жизнь опасности, - Аттерсон встал и снова посмотрел в глаза Джекиллу. - Мистер Энфилд недавно рассказывал мне о мистере Хайде, и этот рассказ не внушает никакого доверия к вашему «другу», - Джекилл поджал губы и, после нескольких секунд, выпрямился.

- Ясно, - лицо доктора приобрело спокойный вид. - Я докажу всем вам, что Эдвард Хайд - не убийца, а после этого, ты подпишешь это завещание, - констатировал он.

- Посмотрим, - Гэбриел отвел взгляд и сел за свой рабочий стол, не желая продолжать этот разговор. Как только раздался звук хлопнувшей двери, юрист развалился на стуле, снял очки и потер переносицу.

Он не понимал, по какой причине его друг так настойчиво просит подписать это завещание. Неужели этот Хайд ему угрожает? Как вообще они познакомились? Кем они друг другу приходятся? Тяжко вздохнув, Аттерсон принялся обратно за работу. Его подчиненный - мистер Харкер - недавно совершил странную сделку по продаже недвижимости графу из восточной Европы, и юрист хотел в этом разобраться подробней.

***

Раздражение съедало все мысли Джекилла. Хайд – убийца? Это не имело никакого смысла, потому что он прекрасно помнил, что "другой он" никого не убивал. Но паршивые газетенки решили построить из себя следователей и оклеветать невиновного. Да и Аттерсон? Ему какое дело, что написано в газетах? Поставить одну маленькую подпись уже выше его сил? Кроме Хайда подозревают еще и других людей, но Аттерсон зацепился именно за него.

Доктор проскрежетал зубами, а голова уже начала болеть от нервов. Хотелось обратиться к его новому изобретению – особому раствору для изменения - но Хайду сейчас нельзя показываться на людях. Разочарованно цокнув, доктор потянулся к лаудануму, дабы унять свои нервы. Надо было подумать, как снять все обвинения с Хайда, соль для препарата заканчивалась, а аналоги не имели должного эффекта. Джекиллу необходимо действовать как можно быстрее, ведь на кону стояла его жизнь.

Раздался стук в дверь.

- Доктор Джекилл, тут студент хочет с Вами поговорить.

- Пускай заходит.

Дверь приоткрылась и в кабинет зашел юноша лет двадцати на вид. Фигура у него была тощая, надетая на него одежда свободно свисала, будто пошита не на его размер. Лицо чрезвычайно бледное, а большие темные круги под глазами и впалые щеки усугубляли болезненный вид. Светлые волосы взъерошены, опрятной укладки там даже и не подозревалось, а серые глаза метались из стороны в сторону, будто что-то выискивая. Весь его вид выражал взволнованность, а Джекиллу было совсем не до чужих проблем, но репутацию приходилось поддерживать. Натянув вежливую улыбку, доктор обратился вошедшему:

- Ах, мистер Франкенштейн, здравствуйте, чем обязан?

Виктор Франкенштейн – студент из Ингольштадта, внезапно решивший перевестись в Лондон в разгар учебного года. Любого такого желающего бы не приняли, но этот юноша был не ними. Он, без сомнений, был гением, так что теперь он обучался под покровительством доктора Джекилла. Однако, как и присуще любым гениям, у него были свои, так скажем, особенности. Франкенштейн постоянно тревожился, волновался по каждому значительному и незначительному поводу, временами был чрезвычайно резок в высказываниях, что оттолкнуло от него других студентов, а также часто пропадал и мог не появляться в стенах университета днями или даже неделями. Это ему прощалось, однако у всего есть свой предел, так что сейчас юноша находился на грани отчисления.

- Здравствуйте, доктор Джекилл, у меня есть большая просьба.

- Я слушаю, - уголок губ доктора дернулся в раздражении.

- Мне надо отлучиться от занятий примерно на месяц, пожалуйста напишите мне письмо для университетской коллегии.

- Мистер Франкенштейн, к сожалению, я не могу этого сделать, - Джекилл, вздохнув, стянул улыбку с лица и строго посмотрел на юношу.

- Доктор, вы не понимаете, мне это необходимо!

- Мои письма вряд ли Вам помогут, мистер Франкенштейн. Так что, если Вам больше ничего не нужно, можете быть свободны.

- Mein Gott, почему всегда все настроено против меня!? – студент вцепился за свои волосы и находился в полном отчаянии.

- Тише, не надо кричать, успокойтесь, присядьте здесь, - Джекилл нехотя подошел к Виктору, но тот отпрянул и поднял на доктора напряженный взгляд.

- Я должен отлучиться от учебы, потому что знаю кто на самом деле этот Джек-Потрошитель, - дрожащим голосом сказал юноша. – И я обязан его остановить.

Мужчина в шоке распахнул глаза. Этот юноша знает убийцу? Как, откуда и почему он обязан его остановить? Но на самом деле эти вопросы были не так важны для Джекилла, ведь теперь он знал, как можно снять подозрения с его второй личности. Доктор улыбнулся, но теперь искренне, и произнес:

- Я Вас внимательно слушаю, мой дорогой Виктор.