Ne znaesh, ne probui, ne ori. ©
Илья & питерцы
Ванька был влюблен, как последний дурак. Он круглосуточно готов был петь серенады под балконом своей истинной любви, если бы она, эта любовь, не была настолько против и не норовила каждый раз запустить Ваньке в макушку каким-нибудь мамкиным кактусом.
Началась внеземная ванькина любовь с чьей-то тупой надписи в мужском школьном туалете «Ваня+Сергей», обведенной в сердце с кривоватой стрелой. Причем было доподлинно неизвестно: то ли Ванька тогда был слишком пьян и что-то напутал, то ли действительно кому-то понадобилось устраивать голубятню в старших классах местной школы. Вот только с того дня Ваньку и понесло во все тяжкие.
Серега, его лучший друг, с которым с пятого класса они вместе терялись на заднем ряду, плюясь в потолок жеваными бумажками, к одиннадцатому классу вырос, возмужал и окреп, затесался капитаном баскетбольной команды и был кумиром всей женской части школы. Баскетболистов вообще у них любили, они считались кем-то вроде школьной элиты, а Серега и вовсе был зверем: здоровым и мускулистым, при этом не лишенным обаяния и своеобразной красоты.
Лучшего друга Ваньку Серега любил, как брата, и имел привычку защищать мелкого любителя книжек и мороженого от местной гопоты. Ванька на его фоне выглядел хилым восьмиклассником, и Сержу то и дело поступали предложения о более выгодном сотрудничестве и дружбе. Серега вежливо отказывался от очередной кандидатуры на лучшего друга, мысленно крутя пальцем у виска: как можно напрашиваться в друзья, если есть тот самый придурок, с которым уже не первый год можно троллить химичку с последних рядов?
Однако дела эта трогательная забота не меняла: какая-то мерзкая и злобная голубая муха в последнее время укусила скромного и застенчивого Ваньку, и тот внезапно воспылал любовью к натуральному, как стопроцентный йогурт, Сергею.
Характер у Ваньки был такой, что долго хранить свои секреты от друга он не мог: ходил, страдал, бурчал что-то себе под нос, а потом выдавал все подчистую, выглядя при этом, как бешеная сова.
И как-то так получилось, что Серега даже не надавал ему по щам, когда он выпалил все на одном дыхании. Здоровенный парень под два метра просто залип на месте и отстраненно смотрел на мелкого и хилого Ваньку, нервно вытирающего потные ладошки о толстовку.
– Э, ну, ты это… ты чего? – мямлил Серега, недоуменно сверху вниз глядя на друга, который уже мечтал провалиться сквозь землю и бежать к первой встречной девчонке доказывать всему миру, что он не голубой.
Разговор тот ничем не кончился, и ребята так и продолжили подкалывать молоденькую химичку с задней парты. Вот только Серега стал вести себя более сдержанно и осмотрительно. Теперь он нервно отдергивал руку, когда в порыве чувств по-дружески обнимал Ваньку за шею, и слишком резко отскакивал, когда ладонь идущего рядом Ваньки совершенно случайно касалась его руки.
Ванька не обижался и даже не подавал виду, что расстроен: он все так же помогал Сереге с алгеброй и до сих пор пытался вдолбить в голову ржущему, как гиена, другу, что Гей-Люссак – это французский ученый, а не то, о чем придурочный Серж подумал.
Наверно, Серега закрывал на многое глаза, но другие их школьные приятели не могли не заметить изменений в некогда активном Ваньке, у которого, как предполагалось, в одном месте расположен мощный моторчик. Мрачный и неразговорчивый, он уже не бежал впереди всех в столовую на большой перемене и не рассказывал взахлеб о новой книге, которую недавно прочитал. Теперь Ванька все больше сидел за партой, задумчиво и хмуро подперев щеку кулаком и бесстрастным взглядом ощупывая серую стройку за окном.
На перемене перед историей Ванька в очередной раз залип, швырнув сумку на парту и даже не достав учебник.
– Ванёк, ты чего такой молчаливый в последнее время? – на край парты присел Лёха, помахав перед лицом одноклассника, призывая того очнуться.
– Ничего, – буркнул парень, отворачиваясь от окна и, как ни в чем не бывало, доставая из сумки тетрадь и ручку.
– Нас-то ты не проведешь! – вторил Мишаня, сидящий на парту ближе Ваньки и Сереги. – Рассказывай, все равно сами когда-нибудь узнаем!
– Что узнаете? – заинтересовался Серега, только что подошедший к небольшой компании в конце класса. Серега в последнее время чаще стал пропадать на переменах, сейчас же он вернулся в класс с хихикающей Настей, у которой странно распухли и покраснели губы после общения с ним. Ванька на это только хмыкал и вперевал взгляд в учебник, делая вид, что что-то учит. А потом они снова шутили и смеялись.
– Что-что, – передразнил Лёха, – у него тут лучший друг в великой вселенской депрессии, а он спрашивает, что! Сам посмотри: круги под глазами, как у панды, худющий весь, ужас просто!
– Какой депрессии? – не понял Серега, замерев с учебником истории на весу.
– Вот и мы пытаемся узнать, какой, – буркнул Мишаня, – только пока безрезультатно.
Короткий взгляд Ваньки будто бы резанул Серегу ножом, и парень мысленно взмолился, чтобы друг не умудрился рассказать пацанам истинную причину своей «депрессии», с него станется. В любом случае, потом им обоим несдобровать.
– Все путем, парни, – неожиданно широко улыбнулся Ванька, и от этой улыбки Серега почувствовал себя так, будто ему только что зарядили баскетбольным мячом по башке. – Я просто на онлайн игры подсел в последнее время. Ночами из компа не вылезаю.
Пацаны недоверчиво посмотрели на оправдывающегося Ваньку и точно что-нибудь бы сказали, если бы не прозвенел звонок, и бубнящий историк, старый, как сама история, не призвал всех к тишине и вниманию.
Серега облегченно выдохнул. Кажется, сложный разговор снова отсрочен на неопределенное время: как раз до того момента, пока кто-нибудь не поднимет эту тему снова. Он даже не заметил, каким тоскливым взглядом окинул его лучший друг поверх учебника.
Это был тот самый день, когда Серега первый раз сдался.
Тренировка после занятий всегда была выматывающей и утомительной, баскетбольная команда каждый раз выкладывалась на полную, и в раздевалку потом ползла едва ли не по стеночке.
Серега шумно и устало выдохнул, выходя из спортзала. Пот тонкими струйками стекал по вискам, падал солеными каплями с волос, попадая в глаза, и вообще всячески мешал ему нормально жить. Майка промокла насквозь и неприятно липла к разгоряченному торсу, и Серега ускорил шаг, чтобы поскорее добраться до душевых. Команда, хоть тренер и вытаскивал из них душу на каждой тренировке, всегда была веселой и оживленной. Даже сейчас, обливаясь потом и валясь с ног от усталости, ребята умудрялись шутить и веселиться, кидаясь друг в друга своими грязными майками.
– Да ты охренел! Забери свою вонючую тряпку обратно!
– Эй, Женька, а правда, что тебя маман в детстве отдавала на балет?
– Правда, – хохотнул рослый десятиклассник с необъятными бицепсами, – я навалял там всем этим педикам в колготках и сбежал в тот же день. Потом меня исключили.
Все засмеялись, а Серега неестественно дернулся при слове «педик». Почему-то после известного случая он слишком остро реагировал на все проявления нетрадиционщины.
Мышцы сводило от усталости. Прохладные капли смывали пыль и пот, и Серега блаженно прикрыл глаза, мысленно благодаря администрацию школы за наличие душа. Насколько он знал, далеко не в каждой школе есть душевые. И как только спортивные секции обходятся без них?
Серега закрутил жалобно скрипящий по нервам вентиль и тряхнул головой, совсем как пес, разбрызгивая капли с немного отросших волос. В раздевалке больше не было слышно крикливых голосов баскетболистов: видимо, он слишком задумался и пропустил тот момент, когда команда слиняла, пока тренер не передумал и не назначил еще час отжиманий или бега.
Снова вспомнился Ванька с его трогательными взглядами, полными призрачных надежд. Почему-то стало не по себе. Сегодня на переменах пацаны не переставали упоминать о том, какой он худенький, бледненький и уставший. Кажется, сказка про доту и варкрафт не проканала: Ванька, известный душевным ботаником и любителем приключенческих книжек, загнулся еще на первом вопросе о серверах. А Серега, хоть и не знал наверняка, вполне догадывался, что Ванька изматывает себя, не спя по ночам, придумывая себе невесть что. Первой мыслью, конечно, было отмутузить друга, старательно выбив из него всю голубизну, но тут же пришло понимание, что нападающий баскетбольной команды может выбить из хилого Ваньки не только голубые наклонности, но и вообще весь дух. Второй, адекватной, мыслью было поговорить с ним, объяснить, что он напрасно изводит себя, да и вообще все это дурость чистой воды, и Ваньке просто нужно подыскать подходящую девушку, а не думать… о всяком.
Такие невысокие думы терзали Серегу, пока тот искал полотенце, которое как назло куда-то пропало. Плюнув на приличия (все равно, скорее всего, в раздевалке никого не осталось), он вышел из кабинки в чем мать родила. Действительно, вся команда успела свалить под шумок, и капитану выпала редкая возможность собраться спокойно и никуда не торопясь.
Ванька несся по школьным коридорам, таким тихим и безлюдным после уроков, что создавалось впечатление постапокалипсиса. Обычно он любил эту тишину и спокойствие, когда никто не попадался на глаза и не мешал думать о своем. Сейчас же Ванька многое бы отдал, чтобы не оставаться наедине со своими раздумьями.
Всегда библиотека для него была своеобразным неприступным замком, в котором он мог спрятаться от всего мира. Зачастую школьники обходили это пыльное святилище десятой дорогой, чтобы не попасться на глаза суровой библиотекарше Вере Генриховне, которая помнила всех должников, а особо злостных даже выслеживала на досуге и выносила мозг по полной программе, разработанной, скорее всего, в пыточных камерах Малюты Скуратова.
На пунктуального и вежливого Ваньку злобность Веры Генриховны не распространялась, поэтому он мог даже жить в библиотечном лабиринте среди царства пожелтевших страниц.
Сегодня же его книжный замок был атакован врагом, против которого библиотекарша с хищным взглядом была так же бессильна: блондинистая до спинного мозга Настя с первого класса каким-то образом обходилась без книг, которые ей успешно заменяли мини-юбки, чулки и кофточки с глубоким декольте. Ванька бы не удивился, если бы узнал, что одноклассница сегодня впервые посетила библиотеку.
– О, привет, – изобразила удивление Настя, громко лопнув огромный пузырь розовой жвачки. – Не ожидала тебя тут встретить.
Ванька хмыкнул: как же, не ожидала она. Как будто вся школа не знает, что пока Серега тренируется, Ванька торчит за какой-нибудь очередной книжкой, а потом они вместе идут домой, нарываясь на очередные неприятности.
– Как кстати я тебя встретила, – продолжала Настя, садясь напротив и громко чавкая жвачкой. – Хотела давно с тобой поговорить.
– Вот уж не могу представить, о чем, – съязвил Ванька, не отрывая взгляд от очередного романа. По его, ванькиному, авторитетному мнению, приключения пиратов были куда более захватывающими, чем лепет чавкающей коровы.
– Не удивительно, – кивнула Настя, чем заработала себе звание «ТП года» специально от Ваньки и мысленную деревянную медаль с изображением фейспалма. В мыслях Ваньки как раз проходила торжественная церемония награждения, когда Настя продолжала. – Так вот. Я долго думала, как бы тебе сказать. В общем, я хочу сидеть с Сереженькой за одной партой. Это значит, что тебе нужно отсесть.
– Почему «Сереженька» не сказал мне об этом сам? – задумчиво спросил Ванька, представляя, как на его мысленной церемонии Настя падает со сцены, ломает ногу и угождает в яму со змеями.
– Наверно, не хотел тебя обидеть. Слушай, отсядь, а? Я тебе заплачу.
Ванька аж оторвал взгляд от книги и перестал думать о том, как длинные худые ноги блондинки разъезжаются на скользком от крови полу. Ну, да, было в нем что-то от садиста, куда уж без этого.
– Друзья не продаются, – полным злобы голосом выплюнул Ванька, с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться и не оттягать наглую стерву за наращенные патлы.
– Но мы же с ним встречаемся! – взвизгнула Настя. Вера Генриховна, все время украдкой наблюдавшая за странной девицей, подсевшей к ее любимому Ванюше, аж подпрыгнула на стуле, уронив болтающиеся на кончике носа очки.
– Милочка, в библиотеке запрещается верещать! – строго припечатала женщина, поджав губы.
– Но здесь же нет никого, кроме нас, – закатила глаза Настя.
– Это непреложный запрет! – отрезала Вера Генриховна. – А теперь кыш! Уверена, тебе даже библиотека уже не поможет.
Если бы Настя была хоть немного умнее, она непременно бы поняла, что ее только что оскорбили до глубины ее поверхностной души. Однако все прошло без происшествий, и серое вещество в ее страусином мозгу не возжелало работать в направленности, отличной от модных журналов и женских историй. Фыркнув и отбросив назад свои волосы, девушка удалилась, цокая шпильками по немытому паркету.
– Ох, Ваня, кого только не понабирают в школу, – покачала головой Вера Генриховна. – Кукла такая, а глупая, как не знаю, кто!
Ванька ее не слушал. Он лихорадочно соображал, когда же Серега успел предложить Насте встречаться и почему не сказал ему. Неужели он больше не считает Ваньку лучшим другом и не собирается делиться с ним всем на свете? А что, если Серега теперь действительно будет сидеть с этим блондинистым устройством для минета, а Ванька останется приятелем, забракованным из-за отсутствия сисек?
– Знаешь, а ведь такая фифа увела у меня жениха, – вздохнула разоткровенничавшаяся Вера Генриховна. – Уж он и замуж меня позвал, а тут эта голубоглазая и длинноногая невесть откуда перевелась в нашу группу в институте, да и охмурила, увела моего Витю. А я ведь до сих пор его жду, надеюсь, что вернется ко мне.
Женщина украдкой смахнула слезы и промокнула уголки глаз, сняв очки. В душе у Ваньки смешались разные чувства: что-то между жалостью к бедной одинокой женщине и желанием действовать. Ванька вскочил со стула, уронив книгу про пиратов, но тут же подняв ее.
– Спасибо Вам, Вера Генриховна, – на бегу крикнул Ванька, а расчувствовавшаяся библиотекарша даже не сделала ему замечание о поведении.
Черта с два он будет терпеть какую-то идиотку. Он сейчас же пойдет к Сереге и выяснит, что, почему и зачем, иначе так же до старости просидит в какой-нибудь пыльной библиотеке в ожидании своего счастья, о котором будет читать только на истертых страницах.
Тренировка баскетболистов уже закончилась – в зале остались только бодрый физрук да прихрамывающий ОБЖист, шушукающиеся о сегодняшней пьянке.
– Серж!!! – заорал Ванька, залетая в мужскую раздевалку. Перепуганный с неожиданности Серега ошарашенно вздрогнул, выронив из рук полотенце. Об стену эпично ударилась распахнутая дверь. Печально зашуршала осыпающаяся штукатурка. Ванька замер на входе, развесив бахромой слюни при виде голого Сереги. Абсолютно. Голого. Мускулистого. Сереги. Друга. Да.
Серега выглядел таким же удивленным, как и Ванька. Оба стояли в ступоре, глядя друг на друга, пока Ванька не додумался метнуться внутрь, захлопывая за собой дверь.
Последний раз облизав друга взглядом, Ванька повернулся к Сереге спиной, с повышенным интересом разглядывая выцарапанного на крашеной стене человечка.
– Надо срочно поговорить. Одевайся скорее, а то я не выдержу. Ты будешь одеваться, я – говорить, – отчеканил каждое слово Ванька, не сводя взгляда с корявого рисунка.
– Да, я тоже хотел поговорить, – зачем-то кивнул Серега, принимаясь искать одежду, даже несмотря на то, что все еще не вытерся после душа.
– Так вот. Мы ведь все еще друзья?
Сергей уже понадеялся, что Ванька захотел остаться друзьями, несмотря на все недоразумения. Ну да. Вполне возможно, что так и было бы. Если бы Ванька полминуты назад не смотрел на него голодным волком.
– Разумеется.
– И ты не собираешься отправлять меня в запас только из-за того, что я ненормальный?
– Я не считаю тебя ненормальным, – возразил Серега.
– Не ври, считаешь, – закатил глаза Ванька. Нацарапанный человечек уже, казалось, начал пританцовывать и издевательски крутить Ваньке факи.
– Ну, ладно. Но я не планировал прекращать с тобой общаться. Ты мой кореш, как я могу «отправить тебя в запас»?
– Думаю, твоя новая девушка сможет тебе рассказать, как, – прошипел Ванька и, не выдержав, обернулся, чтобы язвительно посмотреть на друга.
Серега непонимающе моргнул.
– Какая девушка?
– Ой, только не притворяйся, что каждый день не получаешь от Рябцевой качественный отсос.
Ванька так и не смог отвернуться от полуголого друга, и теперь метал взглядом молнии пополам с искрами желания подойти и облапать во всех сокровенных местах.
– Совсем дуба дал? – покрутил у виска пальцем все еще раздетый Серега.
– Слушай, одевайся скорее, а?
– Что, голубятня пробуждается? – мстительно передразнил Серега, самодовольно усмехаясь. Это противоречило всем законам логики, но ему очень льстило, что на него кто-то смотрел вот так – с крышесносным желанием, пусть это и был его лучший друг.
– Ты напросишься! – не слишком уверенно пригрозил Ванька, выглядя при этом, как неоперившийся цыпленок.
– Ванёк, – негромко, но многообещающе протянул Серега, – не наезжай велосипедом на каток, знаешь же, что я тебя в два раза сильнее.
– Ну да, и как минимум в полтора раза глупее.
– Теперь ты напрашиваешься, умник библиотечный?
– Слушай, – досадливо цыкнул Ванька, – давай мы будем ссориться, когда ты будешь одет? Я так теряю все свои аргументы.
Серега самодовольно ухмыльнулся и демонстративно сложил руки на груди, мол, смотри, мне не жалко. Ванька, покраснев до кончиков ушей, снова отвернулся к стене, где нацарапанный человечек уже отплясывал румбу. Эффект ЛСД был налицо, хотя Ванька о таком только читал в книгах. Ох уж эта воспаленная фантазия!
Серега не мог смириться с тем, что все закончилось так просто. Правда, собственная нагота несколько смущала, так что он быстро натянул трусы и, отмахиваясь от мыслей о своем же безумстве, на цыпочках подкрался к обиженно сопящему и все еще пунцовому Ваньке.
– Ну что, я снова напрашиваюсь? – эротично выдохнул он в шею взвизгнувшего Ваньки и тут же оглушительно заржал.
– В какие игры ты играешь, ублюдок самодовольный? – прошипел Ванька, зло прищурившись и отскочив к стене.
– Ой, уже и пошутить нельзя, – фыркнул Серега, собираясь продолжить одеваться.
Ванька сам не знал, что на него нашло тогда. Вообще-то все знали его, как скромного и немного застенчивого паренька, который не способен на первый шаг. Но почему-то именно в этот момент его захлестнула такая досада, такая обида на лучшего друга и его не самые уместные шутки, что Ванька решительно схватил его за руку, разворачивая к себе, встал на носочки и, отчаянно зажмурившись, вжался своими горячими сухими губами куда-то в уголок губ медленно охреневающего Сереги.
Так они и стояли: Ванька – тихонько тающий от осуществления запретного желания, а Серега, так и не закрывший глаза, – не знающий, куда себя деть. Почему-то его больше всего волновало, куда пристроить руки: положить на ванькину талию или так и оставить болтаться по швам, как две разваренные сосиски. Мысль о том, чтобы оттолкнуть друга и хорошенько съездить ему по морде, почему-то Серегу не посещала.
В принципе, целоваться с Ванькой было так же, как с Настей, только с Ванькой. Никаких особо разительных отличий от поцелуя с парнем Серж так и не нашел. Ну, разве что когда девушки прижимаются грудью, создается более приятное ощущение мягкости. И, наверно, талия девушек более тонкая и плавная. Ну, и конечно, попка девушки намного округлее…
На этой мысли Серега сообразил, что он делает. Одновременно где-то в потустороннем мире коридора послышались голоса.
Серж даже во время решающих матчей не был так стремителен и быстр: он с такой скоростью отстранил от себя несопротивляющегося и всхлипывающего Ваньку и метнулся к своей одежде, принимаясь одеваться, что сам едва заметил, как уже влезал правой рукой в левый рукав. Стоило только ему с горем пополам натянуть брюки, как дверь раздевалки открылась, являя лицо недовольного тренера, который любовно баюкал чекушку коньяка под адидасовской курткой.
– Кэп, ты вообще собираешься сегодня валить? Мне спортзал надо закрывать. Торчат они тут до вечера.
– Да, тренер, – оживленно затараторил, кивая, Серега, – уже уходим.
– Давайте, живей!
Дверь закрылась, и Серега, перестав одеваться, тяжело выдохнул и посмотрел на Ваньку, который обессиленно опирался на стеночку, будто его только что хорошенько приложили кирпичом по голове.
– Ничего не хочу слышать, – отрезал он и посмотрел на уже практически одетого Сержа. – Я мудак с ненормальными замашками, поэтому сегодня вечером мы бухаем.
– Я бросил, – покачал головой Серега, неуклюже собирая влажную от пота форму, не зная, за что хвататься.
– Плевать я хотел. У меня стресс на фоне резкого осознания жестокости бытия. Мы сегодня бухаем.
Серега вздохнул от безысходности. Пьянка, так пьянка. Что поделать.
***
Пьянка не задалась с самого начала. Пацаны прийти не смогли: Лёха уже с кем-то договорился, Мишаня встречался со своей девушкой, а девчонки отказались от пива, узнав, что ни вина, ни мартини не намечается. Упертый Ванька отменять посиделки из-за такого стечения обстоятельств не собирался, поэтому к вечеринке был подключен младший брат Сереги, которому, правда, не наливали, а взяли только для компании и во избежание щекотливых и нежелательных тем.
Саша, четырнадцатилетний брат Сереги, возвышался над Ванькой на полголовы, чем после третьего бокала пенного вверг Ваньку в глубочайшую депрессию.
– Вот что со мной не так? – убивался он, левым глазом кося на ухмыляющегося Сашу, который дорвался до серегиного компа, где тот хранил пятьдесят гигабайт порнухи. – В кого я такой мелкий?
– Маленький, да удаленький, – гоготнул Серега, отправляя в рот горсть чипсов, – вот уже почти литр пива приглушил.
– Да ну тебя, – досадливо отмахнулся Ванька, обиженно хмурясь, – бесчувственный ты гад.
– Поддерживаю, – кивнул Саша, не отрываясь от монитора, – столько всего от меня прятал, бессовестный!
– Ну, да, – хмыкнул Серж, – я должен был во время ужина невзначай предложить тебе посетить мою комнату в целях просмотра видео категории «восемнадцать плюс».
Парни засмеялись, даже Ванька фыркнул, отчего пиво пошло у него носом. Ощущение какой-то ненормальности происходящего постепенно сходило на нет. Гадкий и ненормальный день завершался вполне себе годно. Пока они с Сержем бродили по супермаркету, Ванька узнал, что с Настей его друг даже не собирался встречаться, а ложные выводы девушка могла сделать только потому, что Серега не приложил ее головой об перила, когда она накинулась на него с мокрыми и пошлыми поцелуями прямо посреди перемены.
С глупой и наивной Насти друзья посмеялись, зато потом Ваньку до самой кассы мучили нотацией о том, что нужно его срочно спасать и лечить. О том, что любовь вряд ли поддается лечению, Ванька предпочитал молчать, дабы не травмировать себя дополнительными минутами нудной лекции, суть которой заключалась в том, чтобы найти девчонку и попробовать с ней.
Сашка за компьютером восторженно присвистнул.
– Вау, пацаны, тут девочка просто мой типаж!
Саша открыл видео, специально ставя на всю громкость, чтобы свести с ума всех соседей в радиусе слышимости: пока родителей не было дома, братья умудрялись задолбать чуть ли не всю девятиэтажку.
Ничего, впрочем, особо впечатляющего в видео не было: стандартная брюнетка с третьим размером развратно скакала на страшном, как атомная война, мужлане. Ванька с Серегой насмешливо переглянулись: четырнадцать лет пацану, что с него взять.
– А у тебя, Ванёк, какой вкус? – внезапно поинтересовался Саша, и Серж решил, что сейчас же, не медля ни минуты, прибьет брата пустой пластиковой бутылкой, чтоб неповадно было язык распускать до колена. – Вот Серж любит низких и тощих, как щепки, чтоб нулевые совсем были, одни соски торчали.
Саша довольно хихикнул, глядя, как глаза брата в ужасе расширяются и становятся похожими на пять копеек советских времен. Серж в панике уже хватался за бутылку, боясь, что Ванька сейчас подумает что-то не то и примет на свой счет. А Ванька действительно подумал и принял: куда там не подумать!
На самом деле Серж правда любил плоских девочек, с выступающими косточками на бедрах и тоненькими ножками. Да, действительно, Ванька совершенно случайно подходил под все эти определения, за исключением смущающего факта наличия члена. Этот орган уж точно не фигурировал у идеальной партнерши в бесстыдных сержевых фантазиях.
– Ты мне не говорил, что тебе нравятся такие, – тихо сказал Ванька, отстраненно разглядывая на свет полупустой стакан пива и как-то совсем глупо и пьяно улыбаясь.
– Знаешь-ка, что, – сквозь зубы прорычал Серега, запуская все-таки в довольного брата пустой бутылкой и тут же хватая за предплечье несопротивляющегося Ваньку, – пойдем, поговорим.
С этими словами Серега буквально выволок друга из комнаты.
Время было еще раннее, но в коридоре квартиры всегда царил таинственный полумрак, так как ни одно окно отсюда не выходило. Почему-то в том состоянии полуадекватности самым лучшим местом для разговоров показалась кладовка, где мама Сашки и Сереги хранила ворох старого барахла и всякую ненужную ерунду, которую было жалко выбросить. Отцу для этих дел был законно отведен балкон, как и во многих русских семьях.
Серж грубо толкнул Ваньку в кладовку, и тот больно ударился затылком о полку с закрутками. Почему-то стало очень обидно получить звездюлей от маринованных огурцов и аджики.
– Что бы ты там себе ни надумал, – прошипел Серж, хватая друга за отвороты толстовки, – Сашка имел в виду именно то, что сказал!
– Слушай, уймись, – недовольно пытался вывернуться Ванька, – я все понял. Ты у нас воистину гетеросексуальный мачо-мэн, который любит длинные худенькие ножки и тощие задницы.
– Мне нравятся девушки, понял?
– Никто и не утверждал обратного, – хмыкнул Ванька, немного сползая, не в силах устоять на подкашивающихся ногах. – У тебя с этим проблемы? Может, все-таки ты кое в чем сомневаешься?
– В чем, например? – жестко притянув к себе обмякшего Ваньку, презрительно выплюнул Серж.
– Опережая твои вопросы, я только хочу ненавязчиво указать, что мне в бедро упирается что-то очень твердое. И я искренне сомневаюсь, что это у тебя пистолет в кармане припрятан.
Из-за голоса умника, который как будто читал диссертацию о влиянии экономики на сферы жизни социума, Серега не сразу врубился, что именно имел в виду Ванька. Когда же затуманенный алкоголем мозг вычленил из заумной фразы нужные слова, Серж в ужасе понял, что его лучший друг, пьяно сверкая глазищами из-под прикрытых век и томно закусывая нижнюю губу, плавно двигает бедром, настойчиво касаясь его твердеющего члена. Что было самым ужасным, так это то, что сам Серж, руководствующийся не мозгом, а скорее всего последним стаканом пива, подавался навстречу ласкающей его худенькой, будто даже совсем не мужской ножке.
– Какого черта ты делаешь? – попытался отстраниться Серега, но Ванька, у которого неизвестно откуда взялась недюжинная силища, так вцепился в рукава его пуловера, что ткань опасно затрещала, грозясь разойтись по швам.
– Просто позволь мне сделать это… для тебя, – захлебываясь собственными эмоциями и дыханием, шептал Ванька, судорожно глотая воздух. – Я так давно мечтал о тебе… Хотел тебя.
Щеки Ваньки горели возбужденным румянцем, он сейчас ни за что в жизни бы не смог отпустить Сержа, во что бы то ни стало, он решил исполнить то, что задумал, то, что воображал себе каждую ночь, перед тем, как обессиленно провалиться в сон около пяти утра.
– Мы же пьяные? – как-то не особо уверенно спросил Серега, ослабляя хватку и уже цепляясь за друга, как за спасательный круг.
– До… умопомрачения, – простонал Ванька, – такие пьяные, что потом… ничего не вспомним. Поэтому ты можешь…нгх… даже трахнуть меня, ведь я…
– Замолкни, – шикнул Серега, зажимая ему рот рукой, – Сашка все еще…ох!.. в соседней комнате! Как ты планируешь это?..
Ванька не ответил, как он планирует то самое «это», о котором не договорил Серж, а пошло лизнул широкую ладонь, заставляя Серегу ошарашенно ее отдернуть. Ванька не сказал ни слова, только, похотливо смотря в глаза друга, как самая бесстыдная шлюха, медленно опустился на колени, не разрывая зрительного контакта.
Глаза Сереги расширились, но Ванька уже настойчиво расстегивал ремень его джинсов. Вжикнула молния, зашуршала ткань, приспускаемая вниз по накачанным ногам, и парень, стоящий на коленях, томно облизнулся в нетерпении и тихонько застонал от мысли, что сейчас он будет заглатывать этот восхитительный член до самого основания.
Серегу как медным тазом огрели по голове: он не понимал, что вообще происходит, и какого черта они поперлись в кладовку. Аморальность и бредовость ситуации, в которой его лучший друг стоял перед ним на коленях, облизываясь перед его стоящим колом членом, даже отодвинули на второй план его опьянение и расплывающийся вокруг них мир. Ванька смотрел на его достоинство с таким вожделением, что Сержу стало как-то не по себе: ну как можно так желать член другого мужика?!
Серега уже хотел прекратить весь этот голубой огонек, схватить Ваньку за волосы и шарахнуть башкой о стеллаж с кабачками, чтоб неповадно было, как мир вдруг сдох и тут же воспрял из пепла, взлетая на крыльях чистейшего экстаза.
Ванька, совсем не к месту смутившись от затянувшейся паузы, во время которой он любовался толстым налитым членом, взял себя в руки и с новым рвением взял возбужденную плоть в рот так глубоко, как только смог.
Серж забыл, как стоять, дышать, жить и вообще забыл обо всем, что прямым образом не касалось его члена, а также влажных горячих губ, сомкнутых вокруг него. Ноги снова подкосились, и Серега тяжело оперся о деревянную полку со звякнувшими закрутками за спиной Ваньки, впиваясь короткими ногтями в неотполированную поверхность, рискуя обзавестись десятками заноз. Впрочем, занозы Сержа сейчас волновали меньше всего, ведь его снова спустили с небес на землю, будто шмякнув всей массой об бетон: Ванька с непривычки выпустил член изо рта и сипло закашлялся от того, что взял слишком глубоко.
Серегу уже мало что волновало. Тот факт, что Ванька – парень и по совместительству его лучший друг, вообще отошел на второй план, теперь балом правили удовольствие экстаза и пьянства.
– Что, уже передумал? – насмешливо бросил Серега, стискивая полку, чтобы не упасть от напряжения. – Больше не мечтаешь о том, чтобы тебе в глотку запихали член?
– Мечтаю, – сквозь слезы, но все-таки с вызовом прохрипел Ванька, обхватывая каменную эрекцию друга у основания, – сделаешь это сам или мне постараться и высосать из тебя всю сперму до последней капли?
– Соси, сучка, – криво усмехнулся Серж, подаваясь бедрами вперед, и Ванька послушно открыл рот, высовывая мягкий горячий язычок и слизывая выступившую капельку смазки, глядя из-под челки в затуманенные глаза друга снизу вверх. – Моя маленькая грязная шлюшка!
– Твоя, – коротко лизнув головку, прошептал Ванька, ерзая от тесноты в собственных штанах, – только твоя.
На этом крыша сорвалась, спешно собрала чемоданы и улетела в дальние дали первым же рейсом. Осталось только желание смотреть, как член исчезает в тесном и влажном рту Ваньки, да ощущение неземного блаженства, когда все мышцы скручивало в тугой натянутый узел.
Кажется, в этот раз Ванька уже больше старался, уже не надеясь на врожденный дар и эксперименты с бананами. Он уже пытался размеренно дышать через нос, расслабляя горло и лаская языком горячую и такую желанную плоть. Ванька то с влажным хлюпаньем выпускал твердый ствол, водил блестящими от смазки и слюны губами по головке, то с остервенением насаживался на него, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат возбуждения и желания, заставляя Серегу кусать себя за предплечье, мыча в мокрый от слюны рукав, чтобы Сашка в комнате ничего не услышал.
Ванька уже был не в силах терпеть, усиленно поглаживая себя прямо сквозь брюки, интенсивней двигал рукой, приближая Серегу к разрядке.
А Серж не знал, что ему делать и как кончать, если его член все так же исчезал между распухших ванькиных губ. Последней каплей стал провокаторский жест Ваньки, когда он медленно и тягуче провел языком между поджатых яичек, снизу вверх по всему основанию и, снова глядя в глаза Сержу, грубо засунул напряженный член за щеку так, что головка выпирала слева.
Серега восторженно охнул, когда, освободив одну руку, дотронулся до ванькиной щеки в том самом месте, где была головка, и, подавшись назад, бурно кончил, забрызгивая спермой лицо, губы и язык так же трясущегося в оргазме Ваньки.
После того, как спустя несколько бесконечных минут оба отходили от полученного кайфа, Ванька, обессилено откинувшийся на стеллаж, полки которого больно врезались в спину, насмешливо спросил у упавшего на колени Сереги:
– Ну что, шлюшка насосала на внимание со стороны баскетбольного секс-символа?
И меньше всего он ожидал того, что сделал Серж. Ванька ждал того, что он встанет и уйдет, съездит ему по морде, обрушит банку аджики ему на голову, но того, что Серега кинется на него с глубоким, бесстыдным поцелуем – никогда.
Серега в комнату вернулся через добрые полчаса и обнаружил, что совершенно зря волновался о Сашке: тот все еще увлеченно рассматривал все разнообразие порно-коллекции на компе брата и самозабвенно подрачивал, глядя на неутомимых красоток. Ванька поспешил ретироваться, стоило только Сереге отпрянуть от него в жестоком осознании реальности и того, что они только что натворили. Ванька просто вскочил, выбежал в коридор и ушел, на ходу натягивая куртку.
***
В школу на следующий день Ванька пришел задумчивый, но относительно довольный. На все подколы Мишани он только загадочно улыбался, сверкая глазищами и прячась за очередной книжкой. Серж, пронервничавший весь прошлый вечер и едва уснувший поздней ночью, сначала был весь как на иголках. Вопреки тому, что они уверяли друг друга, что все забудут, он помнил все в мельчайших деталях, и прилагал огромные усилия, чтобы контролировать свои неуемные желания. Хотелось снова напиться и сдохнуть. Или лучше напиться и повторить.
Серега неуверенно сел на их последнюю парту, глядя на Ваньку, который вел себя, как ни в чем не бывало, будто он вчера вовсе и не делал крышесносный минет лучшему другу.
«В тихом омуте черти водятся», – подумал Серж, который раньше даже не мог представить, что ботаничный на вид Ванька способен на такие эксперименты.
Отзвенел звонок на урок, строгая математичка успокоила разбушевавшихся за перемену мальчишек во главе с Лёхой и Мишаней, и класс наконец-то приступил к нудному изучению алгебры, будь она неладна.
Практически все сидели спокойно, смиренно вникая в тайны математического бытия, мысленно проклиная синусы, косинусы и прочую тригонометрическую нечисть. Только лентяи на третьих партах что-то калякали в тетрадях и изредка перекидывались записками.
Серега сидел и судорожно соображал, как ему вернуться после вчерашнего на истинный путь натурала. Пока в голову не приходило ничего лучше, чем зажать перед тренировкой где-нибудь под лестницей на все согласную Настю. Таким образом он хотя бы себе докажет, что весь вчерашний день был результатом каких-нибудь космических влияний и инопланетных вмешательств.
Серж сидел напряженно и идеально прямо, будто проглотил палку. Ванька, догадавшийся, каким терзаниям сейчас подвергает себя лучший друг, тихонько хихикнул и незаметно подвинул стул ближе к Сереге, воровато оглядываясь, чтобы удостовериться, что никто на них не обращает внимания.
В классе никому не было дела до единственной занятой последней парты, все активно изображали мозговую деятельность. Некоторым даже удавалось делать вид, что они что-то понимают.
– Тебе ведь понравилось вчера, – неожиданно выдохнул Ванька на ухо Сереге, и тот подскочил на месте от неожиданности.
– Ты чего это? – округлив глаза, зашипел тот, стараясь не привлекать лишнего внимания.
– Решил прервать твои мучения и угрызения совести.
– Нет у меня никаких угрызений!
– То есть, ты признаешь, что вчера я был на высоте, и ты получил настоящий кайф от того, что я взял у тебя в рот?
Игривый шепот Ваньки и те откровенные слова, которые он шептал на ухо без зазрения совести, взбудоражили воображение Сереги, будя все еще яркие воспоминания стоящего перед ним на коленях друга, который с вожделением лижет и сосет его член. Серж почувствовал, как у него сладко засосало под ложечкой.
– Заткнись, придурок озабоченный! – помотал головой он, отгоняя навязчивые мысли. Только Ваньку уже было не остановить.
– Наверно, ты хочешь повторить? Еще раз посмотреть, как твой толстый член покрывается моей слюной, когда я высовываю его изо рта? Я был бы не прочь постараться для тебя еще. Мне так понравилось сосать его! Такой вкусный, горячий… понравилось чувствовать, как он увеличивается у меня во рту…
– Прекрати, – взмолился Серега, чувствуя, что начинает возбуждаться.
– Мне нравилось, как ты смотрел на меня сверху и называл своей шлюшкой. Я рад быть для тебя бесстыдной соской, я готов кончить от одной мысли, что ты будешь трахать мой рот снова и снова, хватая меня за волосы.
– Чего ты добиваешься? Что ты хочешь? – пересохшими губами прошептал Серж, мечтая оказаться как можно дальше от Ваньки и его дрянных, но таких возбуждающих слов.
– Я хочу только одного, – не менял тона Ванька, – чтобы ты раз за разом входил в меня. Растрахивал мою задницу, и чтобы потом из нее вытекала твоя сперма. Хотя, знаешь ли, я бы не отказался оседлать твои бедра и насаживаться на твой член, пока ты не кончишь глубоко внутрь меня.
Сержу казалось, что на них смотрит весь класс, и уж точно все давно догадались, о чем шепчет ему Ванька, едва уловимо покусывая мочку уха. На деле же Ванька говорил так тихо, что Серега скорее больше невольно представлял и угадывал, чем слышал его. Ванька уже изъерзался на стуле, пытаясь хоть как-то унять свое либидо. Как ни странно, собственные слова, подкрепленные фантазиями, его сильно заводили.
– Ты хотел бы ощутить это? – пользуясь тем, что на них все еще не обращали внимания, Ванька куснул Сержа за мочку. – То, как твой огромный член раздвигает стенки внутри меня, которые так будут его сжимать, обволакивать… Я бы дорого дал за это…
Серж вдруг подумал, что сейчас точно кончит в штаны. Штаны на уровне ширинки послушно встали торчащей палаткой, и теперь спасал только удлиненный пиджак, который скрывал все это безобразие. Он отлично видел, как Ванька сам уже возбужден, и что он охотно бы сейчас перешел от слов к действиям, но все развратные желания и помыслы вдруг разбились о рифы скрипучего старческого голоса математички.
– Последняя парта! Сергей и Иван, я к вам обращаюсь! Может, вы поделитесь с классом, что вы там так заинтересованно обсуждаете? Мы тоже хотим послушать!
Судя по кислым минам одноклассников, они действительно сейчас завидовали пацанам, которые на последней парте практически без палева могли заниматься своими делами. Наверно, класс действительно сейчас хотел бы послушать что-нибудь кроме путаных объяснений решения очередного уравнения.
Серега вдруг на секунду представил, как, стоя у доски, Ванька с выражением делится с классом всем тем, что только что шептал на ухо другу. Сержа передернуло.
– Извините, – ангельским голосом пропел Ванька, улыбаясь самой невинной и наивной улыбкой, – Сергею плохо стало, можно я провожу его к медпункту?
– Сережа, это правда? – вдруг сменила гнев на милость математичка, заохав и запричитав.
Серж, который все еще не отошел от художественных описаний Ваньки, хрипло пробурчал какое-то невнятное согласие.
– И правда плохо, – согласилась математичка, – вон охрип как! Идите скорее! Болеть нельзя, на носу краевые, проверки, экзамены! Вам еще столько всего учить, что…
Дальше ни Серж, ни тянущий его за руку Ванька уже не слышали, так как выскочили из класса, оставив завидующих им учеников на растерзание алгебре.
Ванька вел его, как маленького дитя – за ручку, и Серега даже не различал дороги. Родная ненавистная школа казалась совершенно пустой и незнакомой. Такой, какой бывает после затянувшейся тренировки, когда тренер гоняет их перед соревнованиями так, что можно испустить дух. Серега освобождается в такие дни под вечер, когда школа пустеет и не остается никого, кроме охранника. Обычно после тренировки его встречал верный Ванька, отсиживаясь в библиотеке, влипая всем существом в очередную приключенческую историю, но библиотека закрывалась еще до того, как тренер заканчивал первую разминку.
И Серега шел, как по кладбищу, гася в себе разъедающую изнутри трусость, ускоряя шаг, чтобы поскорее выйти из этого опустевшего царства знаний. Наверно, он каждый раз не переставал удивляться, когда на главной лестнице натыкался на улыбающегося Ваньку, резко захлопывающего утащенный из библиотеки томик Джека Лондона и стремительно подрывающегося, начиная заваливать друга новостями.
И Серж понимал, что Ванька часами просиживал тут на лестнице, на сумке, дожидаясь его с тренировки, хотя мог уйти домой сразу после уроков. И сразу казалась такой глупостью эта трусость, что Серж фыркал, поправляя на плече ранец в демонстративном жесте, и отшучивался в ответ на Ванькины новости, и говорил «Мог бы и не ждать меня», и понимал, что точно что-то бы рухнуло, если бы Ванька действительно не ждал.
И сколько бы раз Серж ни задерживался, Ванька все так же неизменно ждал его на лестнице, будто зная, что это так для него необходимо.
Сейчас школа была такая же пустая, как и поздно вечером. Пусть все ученики и сидели по классам, и из кабинетов то и дело раздавались строгие голоса учителей или взрывы хохота разошедшихся ребят, но вид пустых коридоров навевал былые ощущения.
Ванька привел его в темный закуток под лестницей, где вообще редко кто-то бывал. В окружении швабр и стремянок настрой на разговоры испарился вместе с желанием бросаться в омут с головой, когда сумасшедший Ванька безрассудно лез к нему с поцелуями, минетами и прочими радостями гомосексуальной жизни.
– Ну? – немного задыхаясь, спросил Ванька, как-то слишком уж съежившись и, кажется, уже передумав кого-либо соблазнять.
– Что – ну? – передразнил Серега, вмиг почувствовав себя хозяином ситуации, вальяжно прислонившись к стене.
– Ты все еще хочешь? – неловко промямлил Ванька, которого слишком уж смутила вся эта ситуация. Ладно, вчера они были пьяные, да и прятались в кладовке у Сержа, а тут – посреди целой школы – их могли увидеть и поднять на смех, а то и припозорить.
– Что ты имеешь в виду? Кажется, это ты у нас очень уж говорливый, вот и рассказывай, а не задавай вопросы.
По Ванькиному виду можно было сказать, что он вот-вот расплачется. Серж не уступал и сдаваться не собирался: он настойчиво хотел прекратить эти дурости.
– Ну, ладно, прости меня, – вдруг всхлипнул Ванька, совсем по-детски утирая нос рукавом свитера, – мне просто правда вчера понравилось. Очень.
Серега резко втянул воздух со свистом, пытаясь не выдавать своих настоящих эмоций, но при виде такого неимоверно нежного и ранимого друга все самообладание каким-то неведомым образом катилось к чертям. Ванька понурил голову и теперь, спрятав глаза за свисающей длинной челкой, внимательно рассматривал потертый паркет.
– Так больше не может продолжаться, – беря себя в руки, заявил Серж, представляя себе последствия его слабины. Тут запахнет таким скандалом, что костей не соберешь. – Ради минутного удовольствия незачем рисковать стольким.
Может, для Сержа это и было минутным удовольствием, а может, он специально переврал все на свете, но Ваньку очень уж зацепили эти слова, он ведь, Ванька, не на шутку и совсем не на минуту по уши влюбился в своего дуболомного друга.
Серж остолбенел. Нет, это было вообще ненормально, просто верх голубизны и расхлябанности, но Ванька (мужик Ванька!) действительно стоял перед Сержем и ронял крупные слезы прямо на паркет.
– Э, э! Вань, ты чего? Ну, перестань, а! – мямлил Серега, не зная, что ему делать. А говорят, что бабские слезы вводят мужиков в ступор. Пусть бы эти умники попробовали успокоить рыдающего лучшего друга, который мечтает тебе отсосать!
– Перестать? – снова всхлипнул Ванька, поднимая заплаканный взгляд на друга. – А ты перестань меня мучить! Я ведь не железный, знаешь ли. Думаешь, мне легко что ли с этим жить? Ложиться спать с мыслями о тебе, засыпать в мечтах, что все будет хорошо, просыпаться в холодном поту от диких эротических снов и молиться о том, чтобы я не кричал во сне твое имя, когда отец собирался на работу! Вот веселуха, да? А потом еще сидеть с тобой за одной партой и улыбаться, когда ты смотришь на своих телок! Круто мне, как по-твоему, Серж?
Ванька горячечно шептал, словно в лихорадке, рассказывая все то, что накопилось за долгое время, не переставая ронять слезы на белый воротничок форменной рубашки. Честное слово, Серж бы предпочел, чтобы Ванька кричал на всю школу, бил его по лицу и пинал ногами, только бы не выглядел так жалобно и бесконечно беззащитно. Наверно, именно поэтому Серж сам не заметил, как это получилось, но в один миг оба поняли, что Серега сжимает хнычущего Ваньку в своих медвежьих объятиях, не представляя, как можно отпустить это невозможное рыдающее счастье.
– Кажется, нам снова нужно напиться и обсудить все с глазу на глаз.
***
Серж еще никогда не сбегал с уроков только для того, чтобы нажраться и проверить прочность своей натуральности. Впрочем, раньше сомнений насчет ориентации у него не возникало совершенно никогда.
Ванька казался слишком притихшим и каким-то насупленным, он не сказал ни слова с того момента, как они свалили вместе со школы, стоило только прозвенеть звонку с урока.
Пряча глаза и изо всех сил стараясь не смотреть в сторону кладовки, Ванька заплетающимся шагом шел в комнату Сереги, который вызвался ставить чайник не столько из-за действительной жажды, сколько для того, чтобы упорядочить свои мысли.
– Ты пока разливай пиво, а я чаю сделаю, а то что-то замерз совсем.
Ванька осторожно присел на краешек раскладного дивана, служившего Сереге кроватью, столом для ноутбука и вообще всей остальной мебелью, и глубоко задумался. О чем они собрались говорить, он не имел представления, да и был уверен, что Сержу сейчас не намного лучше и спокойней: свалить с уроков ради простой пьянки было совсем не в его принципах. Ванька собрался с духом, скинул пиджак, сумку, глубоко вздохнул три раза и, налепив на лицо самое независимое выражение, вышел из комнаты.
Дома никого не было: родители были на работе, Санька на учебе, поэтому атмосфера оставляла желать лучшего – слишком пусто и неоднозначно было в квартире.
Серега на кухне гремел стаканами, чашками и ложками, громыхал сахарницей об стол и звякал крышечкой заварника. Создавалось то самое идиотское ощущение, когда человек пытается заглушить собственные мысли, нарочно создавая бытовой шум.
Ванька закусил изнутри щеку и, словно шпион во вражеской крепости, держась неестественно прямо, будто проглотил швабру, прошел на кухню.
Серега практически на грани между шизофренией и нервным срывом высыпал печенье из пакета в вазочку, не обращая внимания ни на что вокруг, будто это была жизненно важная миссия, которая спасет человечество. Ванька на ватных ногах пересек кухню и достал два стеклянных стакана, от волнения едва не роняя их из непослушных пальцев.
Когда все видимые и невидимые приготовления были завершены, и оба парня сидели в комнате и смотрели в разные стороны, а Серега обжигался горячим чаем, глотая кипяточный напиток, практически не замечая, настало то самое время обоюдного молчания, когда никто не знает, с чего можно начать самый важный разговор.
Руки у Сержа немного подрагивали, у Ваньки точно бы срывался голос, если бы он вдруг решил заговорить. Волнение было почти осязаемым и в какое-то мгновение начало казаться, что его можно потрогать руками, непременно увязнув по локоть в чем-то липком и противном.
Все получилось, как в каком-нибудь сериале или в игре Симс, – быстро, внезапно и совсем не оригинально: Серж ни с того, ни с сего перевернул свой чай.
– Твою ж мать! – вскочил с места Ванька, побежав за тряпкой и где-то очень глубоко жалея, что чай вылился на диван, пол и стол, а не на самого Сержа. Друга, конечно, было бы жалко, но зато можно было помочь ему переодеться, а не бросаться на кухню.
Когда Ванька вернулся, Серега уже успел сменить забрызганную форменную рубашку на домашнюю футболку.
– Вот уж незадача, – неуклюже засмеялся парень, неловко вороша волосы на затылке и наблюдая, как Ванька старательно и излишне сосредоточенно вытирает чайные потеки со стола и пола.
– Осторожно, – нервно облизывая пересохшие губы, выдохнул Ванька, – так и до ожогов недалеко! Кажется, это я в нашем тандеме самый неуклюжий человек в мире?
– Тандеме? – невольно фыркнул Серега, неумело скрывая смущение. – Ты когда-нибудь начнешь говорить понятными словами? Я же баскетбольная башня, набитая опилками.
– Ну, я бы так не сказал, – судорожно сглотнув, Ванька мельком окинул взглядом бугрящиеся мышцы, скрытые футболкой. Серж не удержался от самодовольной ухмылки, приняв это на счет своего умственного развития.
Серж помассировал виски и, обрадовавшись, что серьезный разговор нещадно оттягивается, как кот за яйца, залпом приглушил стакан пива. Ванька, вытаращив на него глаза, остановился на мысли, что так Серега готовится к тому, чему была обязана пьянка. Серега уже обновил свой стакан и готовился травить шутки, чтобы поддержать дружескую атмосферу, как Ванька ни с того, ни с сего ляпнул под руку то, что ляпать вообще-то не нужно было. А если и нужно, то точно не в таких обстоятельствах.
– Ты даже не догадываешься, как долго я себе это представлял, сколько мечтал по ночам…
Серж поперхнулся пивом и закашлялся, колотя себя в грудь. Ванька невинно хлопал ресницами, словно хитрая Лолита перед Гумбертом.
– Что? Что я такого сказал?
Ванька так наивно сдвинул белесые бровки, что Серж почти серьезно подумал, что было бы неплохо подавиться пивом до смерти: все эти ужимки и надутые губки ломали напрочь все стереотипы и моральные принципы.
– Ва… Ванька!
Серега захрипел и запрокинул голову, кашляя все сильнее и громче, и Ванька испугался не на шутку. Вскочив с места, он подлетел к другу и, прижав к себе, стал со всей силы колошматить его по спине. Колени предательски тряслись, а недавние развратные мысли испарились как по волшебству. Серж хрипло и быстро втянул воздух ртом и расслабленно обмяк, уткнувшись лбом в дрожащее костлявое плечо Ваньки, который трясущимися руками обнимал его за шею.
– Вот это незадача, – повторяясь, немного сипло пробормотал Серега куда-то в грудь лучшего друга, и Ванька жалобно всхлипнул, оседая перед ним на колени на залитый чаем и пивом пол.
– Дурак я, Серега, – прошептал он, уткнувшись взглядом в свои худые коленки, измазанные не пойми в чем. – Дурак самый последний.
– Эй, без самобичевания, ладно? А ну, встань-ка, – Серж попытался поднять друга на ноги, но того, по всей видимости, поразила мгновенная безысходность и депрессия, и Ванька обессилено завалился на него, коленями упираясь в диван между ног друга.
– Прости, – бесцветно буркнул Ванька, повиснув на Серже, который чувствовал, что вот-вот сорвется в истерику. – Я принес так много проблем в последнее время и вообще жутко тебе надоел…
– О, заткнись, – закатив глаза, Серега не нашел ничего лучше, чем просто поцеловать парня, несильно оттянув его за волосы. На его авторитетное мнение, человечество еще не изобрело лучший способ заставить кого-то замолчать.
Ванька замер на миг, не смея шелохнуться. Такой родной и милый Ванька, которого все еще нужно было защищать от гопников и которому до сих пор хотелось таскать мороженое в жаркий летний день. Такой нежный, трогательный и наивный Ванька, который невесть откуда взял свою голубую влюбленность и ко всем чертям послал свою скромность. Серж был уверен, что его друг перерыл немало сомнительной литературы, коротая бессонные ночи в судорожных и мокрых мечтах. И вот, этот самый невероятный Ванька едва заметно трясся от избытка эмоций в руках своей пассии, своего лучшего друга и самого верного товарища, цеплялся за него взмокшими вмиг пальцами, сминая хлопковую ткань футболки, ластился и затаивал дыхание в поцелуе. Губы Ваньки дрожали, и поцелуй получался смазанным, влажным и торопливым, и Серж сам стал терять голову от накрывавших с головой ощущений, когда проник языком в горячий рот парня.
Сидеть было ужасно неудобно, а лечь на диван не решался ни один, ни другой: это было бы полной капитуляцией. Когда ноги у Ваньки окончательно затекли, он плюнул на все на свете, да и какого черта ему было раздумывать после их приключений в кладовке? Он, опираясь руками на плечи Сереги, решительно оседлал его бедра, медленно садясь верхом. Охнув от удивления, неожиданности и жуткого возбуждения, Ванька с величайшим самодовольством почувствовал, как в его обтянутый школьными брюками зад упирается твердый член, и плавно, растягивая момент, поерзал на нем, старательно прогибаясь в пояснице.
Одежда летела во все стороны, сползала к лодыжкам и кое-где даже трещала по швам, в разгаре процесса никому не было дела до слишком мелких оторванных пуговичек с рубашки Ваньки. Серж чуть ли не до синяков сминал податливое тело парня, больше всего на свете мечтая, чтобы он всецело принадлежал только ему одному. Ванька был вовсе не против этой идеи и только распалял его желание, скользя на каменной эрекции, которая идеально легла между половинками его ягодиц.
– Если ты меня сейчас не трахнешь, я сдохну, – гортанно простонал Ванька, когда Серж увлекся его шеей, вылизывая и покусывая чувствительное местечко под самой мочкой.
– От этого еще не умирали, неженка, – фыркнул Серега и провел губами по идеально нежной коже, спускаясь к твердым коричневым соскам, начиная дразнить их языком.
Ванька извивался и двигал бедрами, намеренно не прикасаясь к своему истекающему смазкой члену. Парень просто был уверен, что может кончить сразу, как только Серж войдет в него, даже одна мысль об этом сносила крышу и отправляла ее печально махать трубой в дальние дали.
Ванька на одно единственное мгновение пришел в себя, возвращая свой рассудок на место, и с силой толкнул Сержа в грудь, заставляя того распластаться под ним на скрипящем диване.
– Эй, это не честно, – хрипло усмехнулся Серж, кусая губы и жмурясь, когда Ванька особо сильно сжимал ягодицы на его достоинстве.
– Ты сейчас же засунешь свой член в мою задницу, понятно тебе? И имей в виду, что ты никуда не уйдешь, пока не кончишь глубоко в меня, чтобы твоя сперма лилась из моих ушей!
Серега определенно бы сейчас заржал от высоких метафор своего друга, если бы этот самый друг не сидел верхом на нем полностью голый и если бы Сержа не заводили еще больше его грязные разговорчики.
Глухо зарычав, словно хищник, он немыслимым образом перевернулся, грубо подминая Ваньку под себя и широко разводя его ноги.
Осколки разбитого вдребезги разума подсказывали, что нужна смазка, но не было ни времени, ни желания подбирать что-то достойное, поэтому Серж подтянулся на руках и, от спешки перевернув половину пузырьков, схватил какой-то увлажняющий крем своего брата.
– Удобная тумбочка, – сострил Ванька, наблюдая, как Серега непослушными пальцами пытается свинтить крышку.
– Меньше болтай, а то сперма из ушей пойдет, – беззлобно огрызнулся парень, справляясь, наконец, с дурацкой крышкой и от волнения, нетерпения и черт знает, чего еще, выдавливая слишком много крема.
Ванька зачерпнул немного крема, попавшего на его чуть впалый живот, и шальными глазами посмотрел на Сержа.
– Стой. Дай, я сам.
И, не успел Серега сообразить, что тот имел в виду, как Ванька осторожно проник смазанным кремом пальчиком внутрь, щурясь от странных ощущений. Затем аккуратно скользнул внутрь второй пальчик, и Ванька закусил губу, стараясь не смотреть на своего друга, который пожирал его взглядом.
– Не смотри на меня так, – попросил парень, не прекращая растягивать себя.
– Ага, конечно, – на выдохе прошептал Серж, облизывая губы в нетерпении, – сейчас прям.
Даже в такой пикантной ситуации Серега умудрялся сохранять свой сарказм.
Ванька слегка согнул пальцы внутри и коротко выдохнул: долго так продолжаться не могло. Стоило ему об этом подумать, как у Сержа шарики заехали за ролики от захватывающего зрелища и осознания, что Ванька растягивает себя только для него. Парень удивленно вскрикнул, когда почувствовал, как к его тонким пальцам присоединился еще один, и Серж теперь возбужденно пыхтел куда-то во взмокшее ванькино плечо.
– Ох, ничего ж себе, – восторженно выдохнул Ванька, чувствуя, как чужие пальцы мягко подготавливают его к самому главному.
– Ну, все. Больше не могу, – отрывисто проговорил Серж не своим голосом.
Вынув пальцы и небрежно вытерев их о лежавшую рядом футболку, он отвел в сторону руку парня и остановился на секунду, не в силах отвести взгляд от розового растянутого ануса.
– Долго ты там медитировать собрался? – нетерпеливо заерзал Ванька, и Серж прибавил скорости, наспех смазывая свой член.
– Извините за вторжение, – пробормотал Серега, и Ванька, который знал, что его друг пересмотрел аниме, едва не заржал от идиотичности ситуации, но все веселье вместе с посторонними мыслями из него выбил член друга в его, ванькиной, заднице, заставляя поперхнуться собственными мыслями и сорваться на полустоны-полукрики.
– Ууу! – жалобно взвыл Ванька, растерявший весь запал и уже успевший задуматься о правильности своих голубых наклонностей, как Серж придержал коней.
– Уф, ну ты и узкий там, – не соображая, что он говорит, ляпнул Серж, проигнорировав скептический Ванькин взгляд.
Парень хотел хмыкнуть, но, сквозь навернувшиеся слезы видя, как напряженно дрожат мышцы Сереги, резко двинул бедрами, подаваясь навстречу. У Сержа искры посыпались из глаз, и, охнув, он мгновенно подхватил ноги Ваньки под коленками, заставляя обвить его свою талию, и начал неистово вбиваться в его худенькое стройное тело, выбивая из него развратные крики.
Ванька кусался, царапался, дрожал запрокидывал голову и неподдельно стонал, как самая одаренная порно-актриса: чувственно и страстно. Серега размашисто двигался, впиваясь пальцами в ванькины бедра, оставляя синяки и неглубокие царапины в виде полумесяцев от коротких ногтей.
Стало невероятно жарко, душно, оба вспотели и почти задыхались от спертого воздуха, в котором витали запахи секса и увлажняющего крема. Ванька пытался развести ноги еще шире, чувствуя, как внизу все горит, а в животе взрывается огненный узел, готовый растечься кипящей лавой по венам, по комнате разносились пошлые хлюпающие звуки и развратные шлепки тела о тело.
Оба тяжело дышали, жадно хватая воздух ртом через раз, Ванька, обнимая Сержа одной рукой и прижимая его к себе за шею, неистово двигал другой рукой на своем члене, подводя себя к разрядке. Серж сухо прохрипел, когда рефлекторно сжавшиеся мышцы стиснули его внутри Ваньки, и, выгибаясь в пояснице, кончил, изливаясь глубоко внутрь. Остывающая ванькина сперма размазалась по их животам, когда Серж обессилено рухнул на друга сверху, придавливая его к дивану всем своим немалым весом.
– Охренеть, – восторженно выдохнул Ванька, пытаясь не двигаться. Серж согласно угукнул куда-то в его взмокший затылок.
Пиво так и стояло на столе нетронутым.
***
*
– Эй, почему вы постоянно гуляете без нас? – обиженно надулся Лёха, плюхнувшись на стул и наблюдая, как Ванька прилежно готовится к геометрии, аккуратно складывая рядом с учебником карандаш, линейку, ручку и прочую необходимую канцелярскую ерунду.
– Что за глупости, – демонстративно фыркнул Серж, который небрежно вытряхивал половину портфеля на парту. – Мы и сами-то гуляем редко.
– Отлично, тогда давайте сегодня все вместе пойдем тусить, – предложил Мишаня.
– Классная идея, – поддержал Ванька, выпячивая нижнюю губу. – А то этот меня уже… затрахал.
Серж нервно дернулся, намереваясь настучать глупому придурку по котелку, но друзья расхохотались, приняв все за шутку. Откуда ж ребятам было знать, что Ванька выражался буквально.
– Ах, я тебя затрахал, значит, – наигранно обижаясь, протянул Серега в стиле «ясно-понятно», – а ну, пойдем, я тебе растолкую пару простых истин!
Пацаны снова засмеялись, когда Серж за шкирку вытаскивал делано сопротивляющегося Ваньку, взывающего о помощи, и Лёха втихаря запустил самолетик в скучающую Настю, тут же отводя взгляд.
– Значит, я тебя затрахал, да? – недобро ухмыляясь, повторил Серж, зажав съежившегося Ваньку под лестницей. – Сам же напросился, мелкий гаденыш!
– Откуда ж мне было знать, что ты такой озабоченный, – хмыкнул Ванька, подставляя шею под влажные поцелуи своего парня, противореча самому себе. – Серж, ну не в школе же!.. Ааа… Ах… Н-ну, ла-а-адно…
– Затрахал я его, – буркнул Серега, забираясь пальцами под ванькину рубашку, – я, между прочим, только во вкус вошел. Будешь теперь знать, как друзей совращать!