В последний момент Вэй Ин неожиданно зажал акупунктурные точки на чужом запястье, из-за чего кинжал выпал из хватки мужчины. Нахлынувшее на него удивление помешало своевременно схватить Усяня за шиворот, отчего тот резко вывернулся из хватки, ощутив острую боль в плече. В следующее мгновение раздался выстрел — аккурат в ключицу пришлась пуля Ванцзи. Детектив оперативно вызвал скорую и с холодной невозмутимостью глянул на преступника прежде, чем, игнорируя его стенания от боли, нацепил наручники на запястья. Мужчина облокотился спиной о стену и прикрыл глаза, стиснув зубы. Периодические вырывалось приглушенное шипение или болезненное мычание. Расспрос предстояло проводить в больнице, после остановки крови и действия обезболивающего.

Ванцзи приблизился к потирающему всё ещё немного ноющее плечо Вэй Ину, который, завидев его, улыбнулся и ободряюще похлопал по спине.

— Отличная работа, Лань Чжань.

— Это было опасно, — детектив слегка нахмурил брови. Вэй Ин еле заметно кивнул ему за пару секунд до того, как выкинул подобное, не оставляя ни единого шанса отказаться и придумать другое решение.

— Брось, ты попал бы с закрытыми глазами.

Неважно, какой мир. Неважно, какое оружие. Вэй Усянь знал, на что способен Лань Чжань. Со скоростью, рефлексами и умением Ванцзи чувствовать момент мало кто вообще мог сравниться. Ханьгуан-цзюнь никогда не подводил его, когда они выступали бок о бок, и он не собирался сомневаться в нём только из-за нахождения в другой вселенной. Да и пошёл Усянь на этот шаг ещё и потому, что знал некоторое об акупунктурных точках. Конечно, с Лань Чжанем и уж тем более Вэнь Цин из прошлого ему не сравниться, но в этой ситуации и своих знаний было достаточно.

— Глупость, — покачал головой детектив и потёр переносицу. Внизу послышалась сирена скорой помощи.

— Я не глупил, — совершенно серьёзно заявил Вэй Ин. — Я доверял тебе.

***

Мужчины уехали вместе со скорой. Вэй Ин молчаливой тенью сидел рядом и на всякий случай запоминал, как Ванцзи ведёт расспрос. В этот раз его не стали выставлять за дверь, а после всех нудных рабочих моментов, которые совсем не пробуждали в Усяне вдохновения и мотивации трудиться, отправили наконец домой. Сам Ванцзи, как истинный трудяга, поехал в участок и до утра бился с отчётами по делу. Узнал об этом Вэй Ин, когда удивительно рано заявился на работу — лишние часы сна сказались — и пересёкся с Вэнь Цин.

Её слова заставили Вэй Ина остановиться и поджать губы. Он, конечно, знал о трудолюбивости Лань Чжаня, в ордене Гусу Лань вряд ли нашёлся бы хоть один лентяй и бездарь. Все они с утра до ночи что-нибудь зубрят, начиная с родословной своей и других кланов, заканчивая историей и четырьмя тысячами правил. Ох, а сколько же он услышал в городе «И» тихих и осторожных жалоб о том, что уроков каллиграфии они больше не выдержат. Бедные дети! Вэй Усянь искренне им сочувствовал.

Шестнадцать лет — возраст, когда надо веселиться, а не сидеть за бесчисленным множеством правил. Конечно, во время веселья не нужно забывать о сохранении репутации клана, однако от этого способы развлечения едва ли заканчивались. А они что? Один другого трудолюбивее, дальше ланьши и библиотеки не ходят.

Только вот как Лань Чжаня не вырубило ровно в девять?

Вэй Ин поджал губы в тонкую линию и прикрыл глаза, мысли так и норовили ворваться беспорядочным вихрем в голову. Оставалось надеяться, что неожиданное преодоление себя и правил Гусу Лань не означает что-то плохое.

Мужчина, простояв несколько минут в попытках вслед за осенним прохладным ветром отпустить свои думы, пошёл вдруг в противоположную от работы сторону. На его телефоне было какое-то приложение — с большим количеством забот он немного забыл детали, рассказанные некогда таксистом, — где высвечивался остаток средств. Заходя в него, можно было прямо через телефон проводить оплату. Свои финансы, очевидно оставшиеся у его «двойника» с прошлой зарплаты, он периодически проверял, мало что понимая в этой валюте. Однако, когда приходишь в магазин и сравниваешь, понять, сколько потребуется, уже не составляет труда: всё-таки математику Усянь давно освоил.

Вот и сейчас, убедившись, что деньги не испарились — кто, чёрт возьми, вообще разбирается в особенностях этих гаджетов, — Вэй Усянь направился в чайную.

Как самый лучший и заботливый напарник вернулся он ровно за пять минут до начала рабочего дня, держа в руках огромную кружкой горячего чая с мелиссой и круассаны с ванилью. Рисовых пирожков поблизости не нашлось, оставалось понадеяться, что найденная вкусность съедобна. А иначе Лань Чжань не оценит его жест и всё пойдет кролику под хвост.

При мысли о рисовых пирожках вспомнился почему-то Орден Цишань Вэнь. Казалось бы, не лучшее воспоминание: сначала плетью избили, потом заковали в кандалы и толкнули в камеру с огромным псом. Мало того, что Вэй Ин собак как огня боялся, так им отужинать в самом настоящем смысле собирались. И всё же он помнил то проклятое утро, когда выбрался из тьмы под яркие лучи солнца, свет которых вызывал резь в глазах. Помнил, как Лань Чжань посмотрел на него, долго и пристально, следя взглядом за каждым его шагом. От Вэй Ина не укрылось и то, как Ханьгуан-цзюнь вслушивался в его разговор с Цзян Чэном и Не Хуайсаном, когда он пожаловался, что жутко хочет есть.

Рисовый пирожок. После пребывания в Облачных Глубинах, где свод правил давил на плечи тяжеленным камнем, а наказание сыпалось одно за другим, — и вовсе неважно, что Усянь их заслужил, — вкуснейшая еда стала спасением. Так не кормили даже в Юньмэне! Пусть супа из рёбрышек и лотоса, который готовила шицзе, не хватало, впервые Вэй Ин не придал этому значения.

Тогда, в Цишань Вэнь, этот злосчастный рисовый пирожок должен был вызвать одно лишь разочарование, несмотря на голодное пребывание в камере с полудня до утра. И всё же он был тёплым и свежим, сохранённым специально для него, — Вэй Усяню подобной мелочи было достаточно. В конце концов, он редко сетовал на обстоятельства и на судьбу. Толк расстраиваться по мелочам? Никому легче не станет.

Вэй Ин улыбнулся и покачал головой, дело совсем не в пирожках. Он запомнил тот момент лишь потому, что Ванцзи смотрел на него. И в глубоких глазах-омутах словно мелькнуло беспокойство, когда его вывели на площадку.

С прямой спиной, в белоснежных одеяниях, подол которых едва колыхался от лёгкого ветра, с высоко забранными волосами и серебряной изящной заколкой, Лань Чжань стоял неприступной холодной стеной, не выражая ни единой эмоции, пока не появился Усянь. И Вэй Ин хранил этот момент в памяти как один из драгоценных, ведь в Гусу Лань Второй Нефрит так и не показал, что оттаял к нему. И то равнодушие, после упорных попыток сближения, било по Усяню, заставляя мыслями вновь и вновь возвращаться в Облачные Глубины, гадая о том, что же он мог сделать, чтобы Лань Чжань принял его.

В Цишань Вэнь оказалось, что он сделал всё возможное.

— Лань Чжань, держи, — опустившись бесцеремонно на край чужого стола, Вэй Ин поставил добытое рядом, ненавязчиво и открыто улыбнувшись.

Сортирующий на столе папки Ванцзи поднял голову, выразительным взором одарив неподобающе усевшегося напарника. Мужчина нехотя пересел на рядом стоящий свободный стул, решив не пререкаться. Практика прошлого подсказывала — бесполезно.

— Перекуси. Вэнь Цин сказала, ты не уезжал домой сегодня. Ждать до обеда долго, — пододвинул ближе кружку с чаем Вэй Ин.

Ванцзи отвлёкся наконец от перепутанных папок и развернул пакет с круассанами, свободной рукой притянув кружку к себе и сделав глоток. Мелисса.

Зелёный чай стал спасением после почти бессонной ночи, взбодрил и прогнал остатки сонливости, а перекус оказался очень кстати: живот готов был отозваться возмущённым урчанием, ведь после вчерашнего завтрака у Усяня, детектив ходил голодный. Не мог позволить себе опоздать на работу, поэтому не стал срываться до ближайшего кафе. Пока дойдёшь, отстоишь привычную утреннюю очередь, будто на весь город одно кафе, так и опоздаешь. Если любитель поспать в лице Вэй Ина успел купить ему поесть и прийти за пять минут, значит, встал очень рано сегодня.

— Спасибо, — Лань Чжань благодарно кивнул.

— Не торопись, я разберусь с папками. Их же надо унести в архив, да? — получив новый кивок, Усянь хмыкнул. — Я возьму всю стопку, сортировать буду на месте, ладно? Это лучше, чем бегать туда-сюда, а у меня всего две руки.

Сгребя всё со стола Лань Чжаня и перехватив поудобнее, Вэй Ин быстро направился в архив. Может, тяжкая работа детектива не его стезя, зато папки мужчина разложит без труда. Иначе Ванцзи и не подумает отдохнуть, а у Усяня от одного взгляда на трудолюбивого напарника аж совесть просыпалась. Только вот много ли толку от желания помочь? Логика у Вэй Ина на месте, знания об этом мире — в пропасти. И никакой чудо-интернет не объяснит ему разницу в калибрах пули, современном оружии и как должно выглядеть пулевое ранение в зависимости от расстояния.

***

Ванцзи снилась нарастающая мелодия дицзы, взволнованная ветром алая лента в тёмных волосах, собранных в высокий конский хвост, и тонкие длинные пальцы, уверенно перехватившие бамбуковый духовой инструмент. Снилась тьма, метающаяся по Безночном городу, сносящая всё на своём пути и собирающаяся вместе на манер какого-нибудь монстра; снился сжатый в пальцах меч, который никак не мог пронзить подобие барьера из клубящейся тёмной силы, за которой скрывался… Вэй Усянь. Глаза его раскраснелись, словно он тер их настойчиво и долго, брови были нахмурены, а лицо бледнее полотна. Он казался истощённым: не то игрой на дицзы, не то скорбью. Та звучала в его мелодии так оглушающе, резко и громко, что сердце в груди предательски ныло, будто разделяя чужую боль потери.

Почему оно её разделяло?

Мгновение — и картина уже другая. Обрыв, отклонившийся назад Вэй Ин, камнем готовый свалиться вниз, и собственная рука, сжимающая чужую. Кровь запачкала белый рукав ханьфу, рана от меча отзывалась неприятным и навязчивым болезненным ощущением, но Ванцзи отчего-то лишь сильнее сжимал руку Вэй Ина, пытаясь вытянуть его обратно.

Звяканье чужого меча, возглас «умри, Вэй Усянь»… Капитана Цзян Чэна? Обеспокоенность в глазах напарника, рывок и падение. Пальцы Ханьгуан-цзюня схватили воздух.

Детектив проснулся и резко сел на стуле. Уютное тепло чая всё же сморило его, сведя на ноль весь бодрящий эффект, однако проспал мужчина от силы час. Приснившееся не давало ему покоя: тьма, обстановка, мечи, капитан, смерть Вэй Ина. Реалистичный кошмар, который в его душе нашёл отклик в лице сильной скорби, стискивающей лианами лёгкие и затрудняя дыхание.

— Переработал, — одними губами произнёс Лань Чжань и поднялся из-за стола. Вэй Ин до сих пор не вернулся — стоило помочь ему в архиве.

Достигнув двери и войдя внутрь, он понял причину замешательства напарника: тот ходил вдоль многочисленных рядов стеллажей, ругаясь на цифры и буквы, не понимая разницу, и улики, ставшие ненужными после раскрытия дела, тоже не знал, куда сложить. Тень улыбки скользнула по лицу Ванцзи. Он с характерным хлопком закрыл дверь, привлекая внимание и заставляя Вэй Ина выглянуть из-за одного из стеллажей.

— А-а, Лань Чжань, извини, я почти разобрался с этим, — он неловко улыбнулся, удерживая ту же гору папок, с которой ушёл.

— Цифры — год, когда расследовалось дело. Буквы — те, с которых начинается фамилия. Их несколько, потому что просто искать по годам, без пометок, будет неудобно. Тебе нужен две тысячи двадцатый год, а фамилии указаны на папках. Для улик отдельная коробка у самой двери, — разъяснил Ванцзи и, подойдя ближе, забрал половину, начав неторопливо расхаживать вдоль стеллажей и быстро расставлять всё по местам.

Вэй Усянь, которому объяснили суть, тоже стал скорее расправляться с работой, желая закончить раньше Лань Чжаня, чтобы самостоятельно разобраться с уликами.

— Ты спал? — между делом поинтересовался Усянь.

— Как ты понял? — неизменный глубокий и негромкий голос, в котором не прозвучало ни грамма удивления.

— Ты сегодня собрал часть волос. Лента сползла. И у тебя одна щека покраснела.

Вэй Ин тихо хмыкнул. Ещё по приходу на работу он заметил алую ленту в волосах Лань Чжаня. Как забавно, что цвета у них вышли противоположными, и что оба не изменяли своим вкусам — никто из них не собрал волосы резинкой. Лента, кстати, может и сочеталась с его официальным стилем одежды, однако мужчине не нравились ни брюки, ни рубашка, скрытая пиджаком. Ханьгуан-цзюню, бесспорно, всё к лицу, но в ханьфу и голубой налобной ленте с символом облаков — куда лучше.

Дверь с тихим скрипом отворилась, мужчины одновременно обернулись, только-только закончив с делами. В участке сегодня было удивительно тихо: ни поручений, ни убийств, ни краж, ни проблем у патрульных, ни конца света — жизнь удалась. Люди спокойно разбирали бумаги, постепенно относили всё в архив и наслаждались тишиной, которой можно было позавидовать. Конечно, отсутствие преступлений на их участке не означало, что город обошла беда стороной и дела не посыпались ворохом другим, однако в новостях сегодня ничего криминального. Видать, у вселенной позитивный настрой.

«Только этого позитивного настроя недостаточно, чтобы стукнуть по голове Лань Чжаня», — мысленно фыркнул Вэй Ин. Кто знал, через сколько ему надоест отмахиваться от шуток судьбы. Придёт день, и он воспользуется отчаянным вариантом.

— Вижу вы устали, — Вэнь Цин приподняла уголки губ в сдержанной улыбке. В одной её руке была чашка с раскрошенными грецкими орехами с мёдом, которые со стороны выглядели не очень вкусно, в другой — три ложки.

Девушка прошла к столу у дальней стены. К нему отправляли тех детективов, которым не повезло сказочно облажаться и отправиться в наказание разгребать архив. Узнав об этом от мужчины, вышедшего отсюда перед его приходом, Вэй Усянь сразу подумал, что этот участок точно возвели адепты Гусу Лань. По крайней мере, наказания для него прописали они и никто другой! В их стиле так издеваться над людьми. Или же Цзян Чэн нашёл себе друзей из их клана, а те оказали влияние на его фантазию.

— Принесла вам полезный перекус. Осень в самом разгаре, а вирусы так легко подхватить, — опустив тарелку и ложки на стол, объяснила она.

— Это выглядит несъедобно, — веско подметил Вэй Ин, подходя ближе.

Стула всего два и, уступив один из них Вэнь Цин, мужчина остался стоять, забрав одну из ложек. Подошедший Лань Чжань выжидающе посмотрел на него, не спеша усаживаться рядом с девушкой. Вэй Ин повёл плечом и облокотился о стену спиной. Они играли в гляделки с минуту прежде, чем Ванцзи всё же опустился на стул, пробуя грецкие орехи с мёдом следом за Вэнь Цин.

Судмедэксперт подозрительное нечто ела явно не в первый раз, а лицо Лань Чжаня не отразило ни единой эмоции. Если ему и не понравилось, он предпочёл проявить вежливость к человеку, который заботился о их здоровье. Усянь, которому такой непроницаемости не добиться за всю жизнь, сомневался.

— Попробуй, Вэй Ин, это витамины, — Вэнь Цин резко повернула голову вбок. Её глаза предупреждающе блеснули, а тонкие пальцы сильнее обхватили ложку.

Усяня аж внутри дрожью пробрало: ему ли не знать о силе характера девушки и как та может манипулировать людьми! Он прожил с ней столько времени на горе Луаньцзан и узнал достаточно, чтобы понять — смена мира ни на характер, ни на волю не повлияла.

Склонившись, Вэй Ин быстро запустил ложку в тарелку и поднёс к губам, проглотив. Вэнь Цин шумно вздохнула и покачала головой:

— Как маленький ребёнок, в самом деле.

Горьковато-сладкий привкус осел на корне языка, но оказался не мерзким, как представлялось Усяню. Специфическим и непривычным, несколько вяжущим. Много бы этих хвалебных витаминов он бы ни за что не съел, однако на пару-тройку ложек его хватит. Да и разве может он уступить Лань Чжаню? На лице того всё ещё ничего кроме беспристрастности: взгляда от тарелки не отводит и не спешит заводить разговор. Детективу в тишине комфортно, а вот по Вэнь Цин видно, что ей немного неуютно. На её бы месте Вэй Ин тоже ощущал давление: сидеть с непрошибаемым Ханьгуан-цзюнем, который говорит редко, совсем не шутит и не смеётся, неимоверно трудно. Характер Вэй Ина позволял относиться к этому проще и быть самим собой, многие же от Ванцзи наоборот зажимались. Думали, это поспособствует хорошим взаимоотношениям, да только равнодушие никуда в их сторону не девалось. Почтительное расстояние и неизменная вежливость — не более, но точно не близость.

Отвечать на дистанцию дистанцией — не перспективно.

Вэнь Цин вдруг поднялась, освобождая место для Вэй Ина, и ухватила пальцами его плечо. Правда переборщила с силой, видимо, разволновавшись, и реакция Усяня для него самого стала неожиданностью. Мужчина зашипел сквозь зубы и поморщился, дёрнувшись, только от этого плечо заныло в разы сильнее. Вчера он неудачно и резко вывернулся из стальной хватки преступника — плечо гложило до самого утра и успокоилось около пяти часов, позволив чуть-чуть поспать. До этого момента Вэй Ин и не вспоминал о нём. Гора папок, на его удачу, никак не сказалась на состоянии.

Ванцзи отложил ложку и подошёл ближе, придержав напарника за предплечье и вглядевшись в лицо.

— Я так сильно сжала? — опешила Вэнь Цин и машинально — издержки профессии тому причина — потянулась к чужой рубашке, расстегнув первые несколько пуговиц, чтоб можно было приспустить ткань с плеча.

— Всё в порядке, — запротестовал Вэй Ин, пытаясь удержать одежду за ворот.

— Вчера он побывал в заложниках. Чтобы я выстрелил, дёрнулся из захвата, — пояснил Лань Чжань.

Вэнь Цин хмуро посмотрела на упрямо удерживающего рубашку Вэй Ина и отступила на шаг назад.

— Как можно так безразлично относиться к собственному состоянию, — укорила девушка и кинула короткий взгляд на Ванцзи. — Пожалуйста, убедите его спустить рукав. Я схожу за мазью.

Как только Вэнь Цин скрылась за дверью, Ванцзи встретился взглядом с Вэй Ином, после чего перевёл собственный на его плечо и потянулся пальцами к пуговицам. Состояние Вэй Ина не давало покоя, пусть их знакомство длилось не дольше недели. Детектив сам себя не узнавал. Да, они напарники, но сколько их у него было прежде?

Одно дело просто действовать бок о бок, другое — чувствовать вину за полученную другим человеком травму, пусть и несерьёзную. С последним Ванцзи ни разу не сталкивался, толком и не навещал, если пострадавший оказывался в больнице. Они напарники, а не родня, не близкие друзья. Они друг другу никто. Прийти разок с пакетом апельсинов и пожелать скорейшего выздоровления — идеальный вариант, во всех рамках вежливости.

Так почему с Усянем он ощущает себя так, словно не имел права допустить подобное?

— Тогда, в Безночном городе.

Я должен был стоять рядом.

Прозвучало в голове. Когда он такое говорил? В каком городе должен был стоять? Откуда знает Вэй Усяня? Тщетно. Отголоски своих же фраз выбило из головы, никакие картинки не появились перед глазами, как в прошлый раз. Ванцзи впервые не представлял, как ему выбраться из этого тупика. Он позволял Вэй Ину много, гораздо больше, чем кому-либо прежде: касаться, называть по имени, обедать вместе. Сейчас вовсе пытался раздеть напарника. Стоило ли прекратить всё и вернуть дистанцию или, наоборот, позволять дальше, чтобы понять необычные сны и наваждения посреди дня?

— Всё хорошо, Лань Чжань, пустяк. Меня же не пристрелили, — упрямо продолжал отмахиваться мужчина.

Заморачивался о своих ранах он лишь в том случае, если те выглядели откровенно не очень и грозили ему умереть от потери или заражения крови, либо мешали перемещаться. Заморачиваться об ушибах, растяжениях, пустяковых и неглубоких порезах — не по-мужски. Вообще, пока можешь идти, дышать и тебя не разрывает на куски от боли, потерпеть не составляет труда.

— Вэй Ин, — сколько настойчивости в такой короткой фразе. Как же этого не хватало.

Усянь уступил, позволяя Ванцзи расстегнуть рубашку и наблюдая за тем, как его пальцы скользят от пуговицы к пуговице. Руки Ханьгуан-цзюня были такие же аккуратные и ухоженные, как и он сам. Будто струны гуциня не оцарапывали никогда подушечки его пальцев, а те не становились грубее из-за владения мечом.

В какой-то миг Усянь спохватился, запахнув рубашку как раз в тот момент, когда Ванцзи готовился стянуть её с плеч. Вспомнил про оставленное на груди клеймо невестки Вэнь Чжао в пещере черепахи-убийцы, однако спустя пару мгновений осознал: после перерождения в другом теле никаких ран прошлого не осталось. Вэй Ин медленно отвёл ладонь, сам стаскивая рубашку с себя. Как раз вовремя: вернулась Вэнь Цин с баночкой мази.

— Вы удивительно влияете на людей, Лань Ванцзи, — отозвалась девушка, отвинчивая крышку. Резковатый и стойкий запах трав ударил в нос, дурманя голову. — И такие упрямые, как Вэй Усянь, оказывается, не исключение.

— Просто мы очень близки, — сорвалось с языка само собой. Усянь осёкся и не посмел повернуть голову, кожей чувствуя неодобрительный взор Ханьгуан-цзюня. Аж мурашки вдоль позвоночника побежали, а от касания чужих пальцев и прохлады мази мужчина неосознанно повёл плечом, заполучив ещё один неодобрительный взгляд — теперь от Вэнь Цин. Собрались тут в кружок осуждения! Благо жертвоприношение не устроили.

Вэй Ину вспомнилось, как когда-то, ещё до перерождения и смерти Вэнь Цин, Лань Чжань пришёл с ним на гору Луаньцзан. Тот момент можно назвать одним из редких, когда они были особенно близки и когда прекрасный Второй Нефрит Гусу Лань вновь показал своё беспокойство о нём. Как бы чувствуя, что дни Вэй Ина сочтены, Ханьгуан-цзюнь вновь и вновь позволял своим эмоциям проявляться во взгляде, когда с близким другом случалась беда.

В тот день он отмахнулся от его помощи и сказал, что всё заживёт само. Теперь же он жалел, что оттолкнул Лань Чжаня, отверг ту его уязвимую сторону, которую он ему показал. И вроде не так грубо поступил, а всё равно чувствовал некую тяжесть в груди. Тогда ситуацию смягчило появление Вэнь Цин.

— Само заживёт? Я, по-твоему, умерла? Пока я жива, ты всегда будешь здоров».

Если бы не те иглы и не чудом обошедший стороной обморок… Он бы не подался машинально к Лань Чжаню, чувствуя себя защищённо в его руках, не склонил бы голову к его плечу, давая понять, как ценит и доверяет ему. Тогда Усянь не задумывался об этом: чем мог стать толчок, не подразумевающий под собой ничего, кроме нежелания обременять Лань Чжаня, для него самого.

— Сейчас впитается и можешь одеваться, — закончив, произнесла судмедэксперт и выпрямилась, протягивая Усяню баночку с мазью. — Два раза в день мажь. При такой работе травма в погоне за преступниками может ухудшиться. Так что лечи быстрее, пока не вляпался в новую беду. Ванцзи рассказывал мне, как глупо ты отравился на недавнем приёме!

— Ты рассказал ей? Ты и рассказывать? Обо мне? Не знал, что такое возможно, — поражённо отозвался Вэй Ин, порывисто развернувшись к детективу.

Тот, глазом не моргнув, развернул его обратно за плечи, не понимая прилива подобной радости. Казалось, его напарник вернулся в детство и нашёл подарок под новогодней ёлкой. Что хорошего в рассказах о совершённых им глупостях? Для любого детектива это считалось бы оскорблением.

Вэнь Цин улыбнулась. В первый раз она обедала с кем-то из участка, помимо Цзян Чэна. К Лань Ванцзи подступиться трудно: извечно нелюдимый, в компании себя и себя, предпочитал есть в одиночестве. С появлением Вэй Усяня это изменилось, да и с ним компания Ванцзи становилась комфортнее, поэтому Вэнь Цин решилась проявить настойчивость и ничуть не пожалела — доброе дело в карму! Было бы неплохо, не добавляйся они в её опыт. За Вэй Ина сердце болело. Девушка сама не знала причины, почему ощущает себя для него старшей сестрой. С самого порога, первого взгляда, мужчина казался ей по-родному близким, как часть семьи. Это чувство в груди растекалось с нотками ностальгии, ненавязчиво гложило и вызывало тепло одновременно.

— Не забудьте доесть грецкие орехи с мёдом до того, как снова приступите к работе. Вэй Ин, ты можешь уже одеться, если, конечно, не решил продолжить стриптиз, — весело хмыкнула девушка и шутливо откланялась, направляясь к ведущей из архива двери.

— Перед тобой я бы танцевать его не стал! — бросил ей вслед деланно-возмущенно Усянь, запнувшись на полуфразе, когда заметил протягивающего ему рубашку Ванцзи. — Спасибо. Итак, какие у нас планы?

Лань Чжань, отстранённо наблюдая за застегивающим пуговицы напарником, отозвался:

— Поговорю с капитаном. Пройдёмся по городу, если будет дело — вернёмся.

— Этот план определенно в сто тысяч раз лучше того, который я ожидал услышать.

Лань Чжань менялся или у него было хорошее настроение сегодня? Вэй Ину хотелось надеяться на первое и вместе с тем лелеять надежду, что вместе с изменениями придут и картины из прошлого. Желал Усянь непозволительно много и сразу, но кто просил Ванцзи так баловать его раньше? За время пребывания в Облачных Глубинах Вэй Ин вполне привык к его непоколебимости, праведности и образу одинокого второго господина Лань. А тут на тебе — хорошее отношение. Ещё и тогда, когда каждый из великих кланов хочет вспороть горло! К приятному быстро привыкаешь и незамедлительно хочешь вернуть обратно, не то чувствуешь себя нашкодившим кроликом: был расположенный Ванцзи, нет расположенного Ванцзи.

Сразу мерзкая совесть просыпается, а без неё так замечательно живётся.

Собственно, Вэй Ин бы ни на толику не удивился, если бы узнал, что в каком-нибудь тайнике в библиотеке Гусу Лань находится запретный свиток с тысячью и одним способом того, как пробудить в человеке совесть, если он разгильдяй и наглец, не соблюдающий священные правила.

Если задуматься, сколько адептов так верно следуют им, то и правда становится удивительно, как удаётся вынести подобную нудятину в массы. Лань Цижэнь поистине страшный человек.