Очередной кошмар разбудил Айяна ни свет, ни заря. Он кричит и вскакивает в кровати, дрожащими руками сжимая подвеску у себя на шее – подарок от любимого дяди. «Я должен выяснить, что сделала с ним эта школа». Тревожные мысли заметались в голове. Спать больше не хотелось. 

Ай не спеша принял душ, почистил зубы, скидал в рюкзак все необходимое и даже позавтракал. Сейчас, упиравшись пятой точкой в столешницу на кухне, он баюкал в руках чашку с кофе и размышлял о своих дальнейших действиях. Дядя преподавал английский, работал в отделе соц. обеспечения, занимался общественной работой: в кабинете английского не нашлось ничего подозрительного или хотя бы того, что немного бы прояснило ситуацию; про общественную работу Айян узнал только из афиш мероприятий, вывешенных на доске объявлений. Остается только кабинет соц. обеспечения.

Ай отхлебнул немного кофе и в его голове неожиданно послышался голос старосты:

– Еще раз застукаю тебя за вынюхиванием, накажу.

Парень усмехнулся. Этот каланча ходит за ним попятам, сидит с ним за одной партой, даже вызвался помогать на тренировках по дзюдо. Спорит с ним, ругается. Грубо хватает за толстовку. 

Айян прикрывает глаза и явственно чувствует крепкое тело позади себя; теплое дыхание на своей шее; ладони, мягко касающиеся его кожи; даже тонкий аромат шампуня. Чуть не роняя чашку, парень открывает глаза и успокаивает свое слегка участившееся дыхание. 

– Мне интересно, какое наказание ты придумаешь в этот раз, если поймаешь меня? – Ответом ему послужила тишина. Не позволяя своей буйной фантазии разыграться, Ай выплеснул в раковину остатки остывшего кофе, вымыл чашку, подхватил свой пузатый рюкзак и отправился в школу. 

Парень пришел рано, редкие ученики проходили мимо него. Кто-то малой стайкой бурно обсуждал какое-то важное для них событие; кто-то споткнулся и выронил из рук пару тетрадей и учебников; кто-то просто сидел на скамейках на территории школы. Жизнь шла своим чередом. Айян пока не встретил доблестную троицу старост, поэтому решил не откладывать свой план в долгий ящик и проникнуть в кабинет соц. обеспечения. Он уже стоял у красной двери кабинета, почти открыв ее, как вдруг услышал:

– Тебе что-то нужно? – Высокий смуглый мужчина в синем костюме внимательно смотрит на парня. Учитель Чадок.

– Ничего. – Что еще он мог ответить? Не сказать же правду.

– Почему в таком виде? Это против правил. – Учитель кивает головой на толстовку Ая и довольно долго смотрит на подвеску, с которой он практически не расстается. – Аксессуары тоже запрещены. Новенький, да?

– Да, – не отрицает Айян.

– Сними, пусть твой опекун заберет. – Чадок протягивает руку, чтобы сорвать цепочку с шеи ученика, но Ай ладонью тут же закрывает подвеску от нападения.

– Не сниму. Это подарок от дорогого мне человека. – В нем темной морской волной поднимается злость.

– Тогда оставь, но за это ты будешь наказан общественными работами. И чтобы я больше этого не видел, понятно? – Парень кивает, а учитель неожиданно восклицает: – Акк! Проводи, пожалуйста, новенького в его класс.

Айян оглядывается через плечо. Чертов староста остановился позади него, вытянувшись по струнке, а парень даже не услышал, как тот подошел.

– Хорошо учитель. Я провожу Айяна в класс. Прослежу, чтобы он снова не влез, куда ни следует. – С вежливой улыбкой берет Ая под локоть и уводит с поля зрения Чадока.

Стоит им отойти подальше, как выражение лица старосты меняется. От вежливой улыбки не остается следа. Он хватает новенького за руку и тащит за собой, но не в класс, как обещал, а в учительский туалет. Вталкивая младшего в помещение, старший плотно закрывает за собой дверь.

– Что за херню ты творишь? Пререкаться с учителем, совсем крыша поехала? Сколько раз я тебе говорил: подчинись правилам, не создавай новых проблем. – Акк тычет Айяну в грудь. – Носи форму, разве это так трудно?

– Я не подчиняюсь правилам. Я не буду делать то, чего ждёт от меня общество, Чадок или такой придурок как ты. – Злость закипает и заставляет сжимать кулаки.

– Помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? – Староста, опасно надвигаясь, хватает младшего за толстовку.

– Хочешь ударить меня? Ну давай, вперёд! – Ай злится до такой степени, что повышает голос на пару тонов.

– Какой же ты кретин, – не дав парню крикнуть что-то в ответ, Акк резко дёргает его на себя и прижимается губами к губам новенького. Ай от неожиданности выпучивает глаза и чуть не роняет на пол рюкзак. Если этот поцелуй можно было бы считать за удар, то парень бы уже валялся в нокауте.

Акк целует зло и жёстко, так, что Айян даже не в состоянии сопротивляться. Вместо этого он стискивает бока старосты руками и отвечает на поцелуй. Старший, не говоря ни слова, заталкивает его в кабинку, звякает щеколдой, садясь на закрытую крышку унитаза, снова притягивает к себе младшего. Айян кидает мешающий рюкзак, садится на бедра старосты и впивается в его губы поцелуем.

Скоро поцелуев в губы становится мало. Акк расстегивает пару пуговиц на рубашке парня, с трудом сдерживаясь, чтобы просто напросто их не оторвать. Его руки ложатся на поясницу Айяна и дёргают на себя, прижимая ближе. Он припадает к скуле Ая, спешно спускаясь к бешено бьющейся венке на шее. 

– Акк, а ты точно меня наказываешь? – Прерывисто вздыхая и путаясь пальцами в чужих волосах, спрашивает новенький, его ведет от каждого прикосновения и поцелуя. Староста отрывается от своего занятия, сбрасывает с плеча Айяна рубашку и больно кусает. Младший шипит и бессильно бьет парня кулаком по спине. – Бесишь меня. – Акк лишь хмыкает в ответ. Он быстро расстегивает ремень на форменных шортах, суетливо вынимает пуговицу из петлицы, плавно тянет вниз бегунок на ширинке и охотно ныряет ладонью за пояс.

Айян распахивает рот в тихом вздохе, когда тонкие пальцы касаются его плоти.

– Настолько, что у тебя встаёт? – Насмешливый шёпот в алеющее ухо. Старший тянется за поцелуем и дразнит младшего прикосновениями. Айян пытается прижаться к его руке, пытается заставить Акка обхватить его как следует. И неожиданно до него доходит смысл слова «наказание». Вот оно, во всей красе.

– Акк, пожалуйста, – тихо стонет ему в губы новенький. 

В кабинке тесно и адски жарко, от неудобной позы затекает тело, а староста будто издевается: то сжимает в ладони член парня, то отпускает и щекочет пресс, то забирается пальцами в волосы и целует жадно, то ласкает кончиком языка солоноватую кожу на шее и целует оставленный им же укус на плече.

Неожиданно Акк встает, придерживая Айяна за спину, призывает его подняться на ноги. Староста мягко прислоняет младшего к стене, спускает его шорты чуть ниже. Сплюнув на ладонь, он накрывает ею член парня. Ай глубоко вздыхает, будто перед погружением в воду, прикрывает глаза и комкает пиджак на предплечьях старшего. Акк торопливо двигает кистью, не забывая ласкать пальцем покрасневшую головку. Айян закусывает губу, старясь не слишком громко стонать. Пряжка ремня безбожно брякает по всему помещению туалета.

Темп движений возрастал, как неожиданно в учительский туалет кто-то зашел. Староста прижал своим телом Ая к стене, закрыл ему рот ладонью и перестал совершать хоть какие-либо действия, хотя его правая рука по-прежнему уверенно сжимала чужую горячую плоть. Пока в стороне писсуаров слышалось журчание, Акк мучительно медленно провел кулаком по стволу парня вверх, а затем также мучительно провел им вниз. Младший красноречиво выпучил на него глаза. Ох, если бы его рот не был запечатан ладонью старосты, таких бы матов наслушался. Старший улыбнулся. Незримый кто-то сделал свои дела, помыл руки и вышел из туалета. 

– Неужели блять! – Сердито прошептал Ай, стоило только Акку убрать ладонь с его рта. 

Новенький обхватил затылок старосты ладонью и притянул к себе для поцелуя. Движения возобновились. Теперь Айян и сам толкался в кулак парня. Нескольких минут и пары жарких поцелуев хватает для того, чтобы младший со стоном кончил в ладонь старосты, едва не испачкав форму Акка.

Очистив ладонь туалетной бумагой, старший помогает парню привести свою одежду в порядок. 

– А как же ты? – Интересуется Айян. Он смотрит на парня, пока тот заботливо застегивает на нем рубашку. 

– Справлюсь как-нибудь. Вали отсюда. – Старший берет с пола рюкзак Ая и подает ему. 

Младший забирает свои вещи и ловит его взгляд. Как бы такие «наказания» не вошли у них в привычку…

Айян звякнув щеколдой, вышел из кабинки, оставляя старосту в одиночестве. Акк, сев обратно на крышку унитаза, закрыл глаза ладонями. Кажется, его намерения проучить бесстыжего мальчишку, с треском провалились.