Разлепив глаза от яркого света, Минхо заметил, что до сих пор сидит на полу. Голова трещит, хочется пить и дальше спать. Собрав в себе все силы он оперся об столик и встал на ноги, потянувшись к потолку. Взгляд его упал на растекшееся по дивану тело.

Хан лежал на животе, руки его свисали с дивана, а одна нога тоже решила дать по съёбам. Одеяло запуталось в ногах, но Хану было очень удобно судя по всему, потому что он храпел. Покачав головой, Минхо пошёл на кухню, наливая себе стакан холодной и фильтрованной воды.

Выпив весь стакан, он вновь налил его до граней и понёс в гостиную, где до сих пор громко сопел Хан.

Пнув его ногу и услышав бормотание, Ли повторил движение и тот дёрнулся, лениво переворачиваясь на спину, потягиваясь, оголяя свой живот. Ли пялился на него и даже не знал с чего начать разговор. Ведь, он вчера чуть не поцеловал Хана.

Он жалел.

Жалел что перепил и не довёл дело до конца. Но помнит ли это Хан? И хочет ли он поцелуя? Ли не знал.

— Воды будешь?

Начал Ли и шмыгнул носом, кажется ночная прогулка даёт о себе знать. Хан сонно улыбнулся и закивал, поднимаясь и облокачиваясь о спинку дивана.

Какой же он чертовски обворожительный, этот Хан.

Как думаете чего сейчас на самом деле желал Минхо? Спать? Нет. На самом деле он хотел снять, эту чёртову помятую футболку, с тела Хана. Из-за того что она мятая, конечно же.

За считанные секунды, стакан оказался пуст, а младший уставился на Ли, что так же стоял напротив.

Мокрые от воды губы и неосторожное питьё, привело к тому, что по подбородку к шее стекала вода, впитываясь в белую футболку. Ли завороженно разглядывал его и вспоминал слова вчерашнего Хана. Пьяного Хана.

«Твой запах всегда сводил меня с ума, Ли Минхо.»

Сейчас эти слова кажутся ложью под ярким светом, да и в глазах Хана сейчас читается озорство и веселье. Но не у Ли, он был напуган. Словно кот, которого зашугали. Это ведь не по канону, двум Альфам любить запах друг друга, и тем более хотеть поцеловаться.

— Будешь долго на меня пялится? Или закончишь что вчера, не смог?

Ли вернулся в реальность из своих мыслей и открыл рот, не зная что на это ответить. Рот открывался и закрывался, глаза часто заморгали, разыскивая что-то по комнате. Но на самом деле ничего он не искал, было очень тяжело и больно смотреть на Хана. Что он делает? И вправду просит сделать это? Или же издевается над ним?

— Минхо, ты в порядке?

Хан встал, поставил стакан на стол и обнял Ли за талию, утыкаясь в шею. Ли выдохнул с облегчением, Хан его обнял, а значит — все хорошо?

— Я… — Минхо начал задыхаться и забывать кто он, так страшно говорить искренне. — Вчера я…

— Ли. — Хан отстранился, но оставил свои руки на талии, смотря тому в глаза. — Все хорошо, хватит нервничать, ладно?

— Я… я не нервничаю. — Ли нахмурился, поняв что ведёт он себя и правда странно, выдавая себя.

— Нервничаешь. — Хан чмокнул старшего в щеку, дабы тот успокоился. И кажется получилось, щеки Ли порозовели, а руки легли на крупные плечи Хана. — Пойдём почистим зубы и ты сможешь сделать то, что хотел сделать вчера.

— Хан! — Ли округлил глаза и поджал губы. Почему он с ним разговаривает так, будто Минхо его женушка? Ли понравилось, но… это так странно.

— Что? Ты хотел меня поцеловать, а ещё лапал.

— Всё, перестань. — Ли освободился из объятий и направился в ванную, слыша за собой шаги и смех.

— Щас почистим зубы и наши губы наконец-то будут вместе, да Минхо?

— Иди к черту, маленький паршивец. — Ли улыбнулся и зашёл в ванную, закрывая за собой дверь.

***

Свет падал на белоснежное постельное бельё, грея сплетенные полуголые тела. Чан плутал в белокурых волосах и мог поклясться, что это самый лучший момент в его жизни. Младший щекой лежал на его груди и что-то рисовал своими пальчиками по его животу, обводя пупок и трогая каждую родинку, что встречалась на пути.

— У меня такое ощущение, будто Хёнджин пытается втиснуться в наши с тобой отношения.

Старший покрепче прижал младшего к себе, зная, что тот может встать с его груди и сесть на кровать, а он не хотел отпускать его и это чувство — когда на тебе лежит твой Омега.

— Опять ты это начинаешь. — Младший прекратил рисовать по коже и сплёл пальцы.

Чан улыбнулся от того как это сказал Ликс. Он подумал, что очень похож на того кто затевает первую ссору. Но он переживал, Хёнджин всегда был близок с Ликсом, но после «разоблачения», он будто стал ещё ближе. Стал ещё больше обнимать его, ещё больше заботится и проводить время.

— Но Ликс, я проснулся, тебя нет в кровати, а после того как я обшарил всю общагу, ты оказался мирно спящим у Хёнджина на кровати и…

Феликс начал вставать с груди, как и догадывался Чан, принял сидячее положение, смотря прямо в лицо напротив. Он закатил глаза и перебил Чана.

— И? — Феликс улыбнулся, на его волосы падал свет, создавая образ самого красивого ангела на земле. Из-за его лучезарной улыбки, Чан моментально улыбнулся в ответ и тоже сел.

— И тем более он вошёл в комнату, в одном полотенце.

Чан взял маленькую ручку в свою и начал перебирать чужие пальцы.

— Дорогой, я же просто спал. Я очень долго не мог уснуть и Хёнджин позвал меня на ранний завтрак, накормил и мне захотелось спать, я знал что ты скоро будешь вставать, а я бы тоже с тобой проснулся. Понимаешь?

Чан покивал.

— Да, малыш, понимаю. Прости, что все же разбудил тебя. Я эгоист. Ты ещё хочешь спать?

— Хочу.

Чан уложил младшего на спину и накрыл одеялом, что было запутано где-то в ногах. Поцеловав его в пухлые губы-сердечки, он улёгся рядом, разглядывая самое дорогое сокровище в своей жизни.

— Люблю тебя, Ли Феликс.

Младший вновь ослепил его своей улыбкой и прижался к горячему телу Альфы сильнее.

— И я тебя люблю.

Чан и не думал засыпать. Младший ему не врал, он правда его любит и наверное не стоит переживать. Но он не сказал ни слова, которое бы успокоило его разум — Он всего лишь друг. Нет. Он точно этого не сказал.

А Хёнджин? Хёнджин считает что они друзья?

Брови Чана хмурились, то ли от раннего солнца, то ли от мыслей.

***

— Вообще, у нас должен быть выходной сегодня. — Хан вновь ныл о том, что вся жизнь не справедлива и он в этой жизни всего лишь мелкая песчинка, где-то на заброшенном пляже.

— Блять, не на заброшенном, как минимум на Бали.

— Ой. — Хёнджин улыбнулся Хану и прикрыл рот, поняв, что мысли были вслух.

Ребята ехали на своё незапланированное выступление. Одна группа слегла на карантин, поэтому, компания решила не добавлять остальным группам времени к выступлению, а просто дать зрителям насладиться другой группой.

— Я понимаю что завтра Чусок и у нас должны быть выходные, но мы должны немного потрудится, да? — Чан вновь скрутил руки и включил умного и строгого отца.

— Бан, ты с ним как с ребёнком говоришь. — Хёнджин захихикал, глаза превратились в полумесяцы, а Чан тем временем словил, пристальный взгляд Феликса, на улыбающегося Джина.

— Феликс.

Ноль реакции. Хёнджин все ещё улыбался, но его руки уже сексуально поправляли причёску. Так, как он умеет это делать.

— Феликс! — Чан уже более громко сказал и положил руку ему на плечо.

— Что? — Ликс оторвался от идеального лица Хенджина и посмотрел на своего Альфу.

— Сколько можно тебя звать, ты не слышал меня?

— Прости, задумался.

Интересно о чем.

— И все же, организаторы - полные придурки. — Продолжил Хан, укладываясь на мягкое плечо Минхо, что дремал, уткнувшись в оконное стекло.

Машина подъехала к зданию и остановилась где-то у чёрного входа.

Ребята вышли и Чан потянул ручку на себя, чтобы поскорее войти.

— Черт. — Дверь оказалась заперта.

— Я сейчас наберу охранника. — Сказал водитель и отошёл на пару метров.

Чан облокотился о дверь и закрыл глаза. Как же он устал. Он собирался сегодня отдыхать, а не вновь работать, тем более ещё и Ликса тащить с собой, потому что боится оставлять его одного. И чем он лучше Хана? Тоже ведь ноет.

Сквозь разговоры и гул машин послышался смех Феликса. Открыв глаза, Чан наблюдал «любимую» картину. Феликс смеётся, а Хёнджин хитро улыбается, подмигивает и делает лисьи глаза, ощущая что его берут за руку. Они друг другу что-то говорят и откровенно флиртуют.

— Хёнджин, я что-то пропустил или ты здесь истинный Ликса?

В миг настала тишина, ребята перестали обсуждать волнующие их темы, Ликс обернулся, а охранник, почуяв неладное быстро подошёл, информируя, что скоро дверь откроют.

— Я вроде задал верный вопрос.

Чан скрестил руки и заиграл желваками.

Все молчали и, кажется, весь мир замер, бешеная энергетика заполняла пространство. Улицы, переулки, дома, магазины, весь город. Но все же послышался уверенный голос, отвечающий на вопрос.

— Утихомирь свой пыл. Феликсу это не нравится и ты это знаешь. — Хёнджин подошёл ближе к Чану, обнаруживая, что его глаза, полностью красные.

— А ты что, в его мамочку решил сыграть?

Кажется, даже до ребят поздно дошли его слова. По вискам старшего потёк пот, его парализовало. Он тоже поздно понял, что сказал совсем, совсем не то. Но было поздно, пятки солнечного Ли засверкали и он скрылся за поворотом.

— Чан, ты перегибаешь палку.

Кинул Хёнджин и побежал за Ликсом.

Наверное так лучше.

Хёнджин явно лучше справляется со статусом Альфы.

— Я не это имел ввиду. — С большим опозданием сказал Чан и дверь сзади него начала скрипеть и открываться.

В голове начал появляться туман, он заполнял все его мысли и кажется пролез в глаза. Он совсем перестал что-либо видеть. Остановившись и закрыв глаза, он сосредоточился на дыхании, на удивление, у него это вышло, ведь вокруг шумели мемберы и подбегали визажисты, для того чтобы проводить их в гримерку. На плечо легла чья-то рука.

— Чан? — Это был голос макнэ. — Ты в порядке?

Кажется он заставил всех переживать. Но он сам виноват. Его гнев не вышел на руку, оставив внутри кучу раздражения, надавив на голову. Ещё и эти мысли, что Хёнджин и Феликс на самом деле лучше, чем Бан Чан и Феликс.

— Можно воды?

— Да, конечно. Пойдём в гримерку, я отведу тебя.

Чонин взял старшего под руку и они медленно пошли по длинному коридору. Чан держался одной рукой за стену, а другой опирался на уже такого сильного и взрослого Нина.

Присев на диван и выпив воды, зрение пришло в норму. Хан сидит на стуле и его волосы приводят в порядок, пока он играет в какую-то игру на телефоне. Минхо уже с готовым мейкапом стоит облокотившись о стену, и внимательно разглядывает лицо Хана.

Между ними что-то происходит.

И кажется, каждый, кому не лень, сказали это про себя. Но что на самом деле творится, никто не знает.

Сынмин уткнулся в состав напитка, которого выпил уже половину и расширил глаза.

— Ну и фигни сюда намешали.

И продолжил пить. Чанбин разминался и начал подкалывать Сынмина из-за чего-то. Чан уже не вслушивался, а Чонин сидел рядом с Ханом, его причёску подготавливал второй визажист.

— Чан, где Хёнджин? — Визажист доделывала волосы Хана и через зеркало смотрела на старшего.

— Я схожу за ним. — Сказал Минхо, ловя грустный взгляд от Хана. И потормошив волосы Чана, открыл дверь и вышел из гримерной.

***

— Он совсем не думает что говорит, Хёнджин.

Феликс сидел на холодном асфальте, уткнувшись в свои колени. Слёзы капали, а сердце болело. Хёнджин сидел рядом и обнимал друга за плечи.

— Он не хотел говорить именно это. Я уверен. Не злись на него.

— А как не злится? Он во всем видит подвох и ревнует к тебе.

— А почему он ревнует?

Феликс усмехнулся и покачал головой.

— Да не знаю я.

— Зато я знаю, Ликс.

Тот закатил глаза и с усмешкой спросил.

— Ну и почему, Хван Хёнджин?

Хёнджин облизал губы и приблизился очень близко к лицу Омеги. Тот не отодвинулся, лишь смотрел своими чёрными как омут глазами в его.

Феликсовы ресницы порхают, веснушки, будто сверкают, а губы-сердечки, так и манят к себе поближе.

Глаза Хенджина полузакрыты, красота младшего, будто пьянит его и клонит в сон, как цветущее маковое поле. Он облизывает губы, повторяя за младшим. Повисла тишина, они сидели и пялились друг на друга. И каждый думал о красоте другого.

Брауни с кофе начали заполнять легкие Хвана, заставляя кисти рук сжать толстовку на плече младшего, а челюсть сомкнуться. Этот запах…

— Феликс прости меня. — Горячий шёпот дошёл до губ младшего и тот вопросительно поднял брови и покачал головой.

— За что?

— Я наверное, все же виноват перед Чаном. — Взгляд его упал вниз, хотелось утонуть лицом в изгибах шеи младшего, от чего он чувствовал себя неправильно. — И перед тобой.

— Хёнджин… — Феликс обвил руками друга за шею, утыкаясь носом в шею, чувствуя запах Хенджина. Он чувствовал его и раньше, но под запахом Чана, совсем не замечал, чем тот пахнет. — Печеное яблоко и Ром с чёрным перцем?

Хёнджин засмеялся и покивал головой.

— Вкусно наверное.

Феликс отстранился и посмотрел в глаза Джинни, его зрачки были расширены, дыхание сбито, а сердце, готово было выпрыгнуть.

— Феликс, прости. Я больше не могу. — Он переместил руку с плеча на шею, и придвинул губы младшего к своим.

Их горячие губы утонули в нежном танце. Кажется никто из них, сейчас не думал головой. В воздухе витал перемешанный запах, печеного яблока и кофе, шоколадного брауни и терпкого Рома с чёрным перцем. Хёнджин все ещё держал его за шею сзади, боясь, что Ликс будет сопротивляться, ведь его губы были такими желанными все это время. Но он не отстранялся, он лишь сильнее обвил его шею руками, поднимаясь и усаживаясь старшему на колени.

Он не бьет его, не кричит, не отстраняется. Феликс поддаётся Хенджиновым губам, сплетая их губы дальше. Нежный танец быстро перешёл в страстный. Хёнджин не думая впивается рукой в шею Ли, завтра останутся следы. Он сдерживает рычание, но вибрация все же проходится по их губам, заставляя младшего застонать и наконец отстраниться.

Это был очень неправильный поцелуй, но почему тогда он был таким долгим?

Спустя пару секунд они могли бы понять, что пора заканчивать. Но мозг полностью отключился, заставляя думать, что так и должно быть.

— Прости меня, Феликс. Но ты всегда мне нравился, даже когда был Альфой.

Они часто дышали, их губы были красными и опухшими, а взгляд был пьяным.

— Просто заткнись.

Феликс взял Хенджина за челюсть и вновь прильнул к его мягким губам. Сейчас поцелуй был уже явно не случайным, а намеренным.

Их запахи распространялись все дальше по воздуху. Даже Минхо почуял этот ядреный микс, что знал наизусть, он вышел из чёрного входа и быстро направился за поворот, куда убегали парни раннее.