Глава 28. В твоей шкуре

      Среди шума толпы и рёва машин, оказывается, было затеряться проще простого. Даже не нужно было задумываться над маскировкой — собственно, этого Дино и не делал. Выданная Цитаделью оболочка почившего смертного для него была важна настолько же, насколько для окружающих его людей — факт того, что любой день их короткой жизни рискует стать последним. Например, этот.

      

      Сосредоточившись, ангел быстрым взором окинул пространство и тут же заметил, как шустрая мелкая тень мелькнула за фонарным столбом, под которым беззаботно и эмоционально вещал мужчина средних лет, прижимая к уху мобильник. На принятие решения была секунда, и первый порыв, как учили бессмертных, был всегда самый верный. Поэтому Дино, в два шага преодолев расстояние между ними, сильно и больно боднул незнакомца в плечо. Дорогой смартфон, упав на асфальт, обратился грудой пластика.

      

      — Эй! Эй, ты, козёл! — ангелу начали кричать вслед. — Слышь, да ты хоть знаешь, сколько денег!..

      

      Окончание фразы потонуло в испуганной ругани, когда туда, где секунду назад стоял мужчина, свалился столб, легко, как фигурка из игры в домино. Дино даже не обернулся, он следовал за тенью неуклонно.

      

      Со стороны можно было подумать, что он беснуется, но за мгновение до трагедии только принимаемые ангелом решения оберегали смертных. Толкнул старика в сторону женщины, что торговала цветами, — с карниза свалилась гигантская сосулька, осыпав их инеевой крошкой; подставил подножку мальчишке, бегущему за мячом, так, что тот зарыдал, разбив подбородок, — мяч лопнул под тяжёлым колесом грузовика; резко надавил рукой на козырёк коляски, которую девушка вытаскивала из подъезда, — об козырёк тут же с глухим стуком врезалась каркающая ворона.

      

      — О, Господи… — проверив хнычущего малыша, его мама растерянно крикнула удаляющемуся Дино в спину. — Спасибо вам! Ну, малыш, не плачь… Мама с тобой, всё хорошо.

      

      Ангел едва не обернулся — через сосредоточенность он ощутил колющее чувство в груди, но отбросил это взмахом крыла, скрытого маскировкой. По коже пронёсся лёгкий ветерок, как от порыва ветра, — это искомая тень промчалась быстро, как пуля, мимо бессмертного, скрываясь в темноте узкой тропы между жилыми многократными домами. Развернувшись боком, Дино немедленно отправился за ней, более не позволяя собственным чувствам отвлекать себя.

      

      Когда гул толпы смертных утих, в узком пространстве от стен стали отражаться стрекочущие, урчащие звуки. Они напоминали недовольное мурлыканье раздражённого дракончика. Когда Дино прошёл ещё дальше, то заметил, как маленькая тень застопорилась: на пути вылез высокий железный забор, вдобавок заваленный каким-то габаритным, старым мусором. Пыхтя, фигура металась среди этих вещей, не в силах ни пролезть через крошечные квадратики забора, ни перелезть его от усталости. Столькие попытки сотворить хаос измотали существо. Дино вытянул руку и, сосредоточившись, смог зажечь на пальцах огонёк, осветивший зверька напротив.

      

      Бес, осознав, что он в западне, ощетинился и заскулил, его тело скрючилось ещё сильнее, хвост с острым наконечником быстро заметался из стороны в сторону, даже сбивая некоторый мусор. Чёрная, жёсткая шерсть, взмыленная от пота, встала дыбом, длинный язык вывалился из зубастого рта. Дино хорошо помнил, насколько сильно эти твари кусаются.

      

      Но больше он не боялся, знание, пусть и не самое приятное, дало ему то, что ни одна молитва не смогла бы — уверенность и твёрдость.

      

      — Подобные пакости, ещё и с пространственным перемещением, должно быть, выматывают, — на бессмертного бес ощетинился и замахнулся когтистой лапой. — Настолько сильно хотелось выместить свою обиду за то, что после смерти Шепфа не дозволил переродиться в непризнанного?

      

      Существо напротив от злобы зарычало, брызжа слюной. Он был настолько зол, наполнен ненавистью и страхом, что по телу шли неприятные пульсации. В конце концов, это создание было заданием Дино, и оно знало, что ангела неминуемо тянет за ним, как пса-ищейку. Это доводило до паники.

      

      Бес скрутился почти в спираль, зажимая передними и задними лапами огромную голову. Испепеление и возвращение в Ад за проникновение на Землю было мало назвать неприятным способом возвращения. Готовясь ощутить на себе кару, создание более не осмеливалось поднять на Дино морду, признавая его высшим существом. Но чем дольше наказание не наступало, тем тише был страх. Медленно разгибаясь, дёргая конечностями, как механизм с заржавевшими шарнирами, бес осмелился поднять глаза на своего палача.

      

      Протянутая к нему рука, лишённая языков пламени, стала неожиданностью, из пасти вырвался панический писк. Существо одёрнулось, перепончатыми крыльями врезаясь в мусорные коробки. Но бессмертный не шевелился, он выглядел как статуя, даже моргал. На дне глаз, затянутых ледяной дымкой, было что-то незнакомое. Несвойственное ангелам.

      

      Шли минуты, ценные для маскировки Дино, но он не менял своего решения. Ладонь, протянутая к бесу, ни разу не дрогнула. Даже когда пальцы осмелились обнюхать, ангел не шелохнулся. Из пасти беса раздался вопрос, который наконец-то не внушал чувство беспомощности:

      

      — Тыͅ.͡.͝. К͊то͋ ͝ты?

      

      Дино ответил тихо и твёрдо, перья на его незримых крыльях распушились.

      

      — Чудовище.

      

      Бес повторил это слово знающе, оно не раз и не два прилипало к его шерсти, коже, мыслям, преследовало повсюду. Говорить его так буднично и бесстрашно казалось кощунством. И существу это нравилось.

      

      — Ч̄уд̾о͝в̚и̕щ͠е͡..́.͊

      

      Ангел кивнул. Бесовская лапа, то сжимаясь, то разжимаясь, звеня когтями, зависла над его пальцами в каких-то сантиметрах, когда наконец коснулась бессмертного. На морде создания растянулся странный оскал, отдалённо напоминающий улыбку.

      

      — Молодец. Пора домой.

      

      Осмелев от отсутствия угрозы, бес даже не дождался окончания предложения. Ловко, как обезьяна, он буквально прыгнул ангелу в руки, льстиво урча и стараясь выглядеть как можно милее, с щенячьей нежностью уставившись на бессмертного пустыми, пугающими глазницами. Дино ощутил далёкий отголосок естественного порыва как-то брезгливо отстраниться от низшего создания, но задушил его ещё в зародыше. Вместо этого, подняв голову, парень мысленно призвал водоворот.

      

      Пространство зарябило, обратилось перед ним в портал в то же мгновение. Водоворот дожидался его, это ощущалось даже энергетически. «Если бы ещё дольше задержался, наверняка бы вытянули сами», — бессмертный оттолкнулся от земли, совершая сильный взмах. Мгновение — и белое пространство заволокло ему глаза.

      

      Перемещение в этот раз казалось затянувшимся. Возможно из-за беса: он крутился в руках, выражая крайнюю заинтересованность во внутренностях водоворота. Тени ангелов и демонов, параллельно им путешествующих между мирами, вот-вот цепляли скрюченные конечности любопытного существа, но железная хватка Дино не давала шанса на вольности. Бес рыкнул на него гневно пару раз, но под чужим взором затих, возвращаясь к лебезящему мурлыканью. Это не умиляло, скорее успокаивало.

      

      Когда портал исторгнул их из своих недр, пришлось проморгаться от света. Но всё же Дино осознал, что попал туда, куда и должен был, раньше: вскрик от неожиданности выдал не ужас, а отвращение.

      

      — Тут бес!!!

      

      Вернув себе зрение парой усиленных зажмуриваний, ангел обернулся. Просторный лекторий, наполненный студентами, ожидающими своей очереди на сдачу экзамена, словно уменьшился, когда вокруг Дино образовался полукруг из студентов. Они могли бы сказать многое, особенно ангелы, едва не дрожащие от омерзения при виде низшего существа Ада, но при взгляде на лицо Дино умолкали.

      

      После свершившегося суда над обидчиками сына Фенцио многие стали при нём держать своё мнение при себе. Жаловаться за это было трудно.

      

      Дино не успел разглядеть в толпе знакомые лица по инерции: его окликнули строго.

      

      — Дино! — учитель Геральд, распушив перья у двери, через которую он, видимо, только что зашёл, качнул головой к себе. — …Ты его зачем сюда притащил? — добавил он тихо, окинув быстрым взглядом беса.

      

      Тот настолько активно ёрзал, что от белизны рубашки ангела ничего не осталось, но парень совершенно на это не обращал внимания.

      

      — Это моё экзаменационное задание, — спокойно ответил Дино, даже не моргая.

      — Проверяющим такой атрибут не понравится.

      — Послать на мучения это создание они не побоялись, а увидеть вживую плоды своих стараний доставит им дискомфорт?

      

      Губы демона дрогнули, едва не выдав усмешку, но преподаватель сдержался. Более не продолжая спорить, он приглашающе взмахнул крылом.

      

      — Идём.

      

      Класс, где принимали результаты задания, был едва ли больше, чем тот, где их выдавали. В комиссии для ангелов, состоящей из представителей Цитадели и школы, а также одного демона, в случае Дино — учителя Геральда, были незнакомые лица, за исключением одного преподавателя. Всех остальных же он видел впервые. Обычно в такую комиссию ещё включали ангела Фенцио, но в данный план пришлось внести коррективы по понятным причинам. Когда юноша зашёл в класс, бессмертные притихли, в такой тишине громкое дыхание беса, что высунул язык, как загнанный пёс, резало по ушам. Геральд отступил в тень, с одобрением отмечая, что Дино не опускал глаз.

      

      — Кхм… — протоколирующий дотянулся до списков, выискивая имя. — Значит, вы у нас…

      

      Женщина-ангел из учительского состава, которая прежде у курса Дино ничего не вела, быстро шепнула что-то на ухо соседу. Представитель Цитадели нахмурился.

      

      — Ах, да… Ангел Дино, кхм-кхм, ну, разумеется, — фальшивая улыбка растянулась на его лице. — Как ваше самочувствие?

      

      Геральд у стены недовольно хлопнул крыльями, без слов намекая, насколько считает подобные расспросы некорректными. Спустя пару лунных месяцев после воскрешения спрашивать такое было как минимум невежливо. Ледяной и скупой ответ Дино поставил в светской беседе точку:

      — Я в полном порядке, благодарю, — прежде чем кто-либо ещё что-то сказал, студент напомнил, распушив перья. — Я выполнил экзаменационное задание. Нашёл и устранил от смертных аномалию.

      

      Его прервал громкий щелчок: создание в руках вытянуло шею, как змея, сомкнув острые зубы вокруг парящего в воздухе пёрышка, тут же в отвращении закашлявшись. Ангелы скривились.

      

      — Эм-м… Да, мы просмотрели отчёт. Задание выполнено отлично, однако не можем не заметить, вы едва не затянули до принудительного возвращения через водоворот. Потратили очень много времени на, признаться, весьма сомнительную попытку забрать беса самостоятельно, а не направить его в преисподнюю. Это неэффективный расход ресурсов. К тому же, — ему протянули ещё один свиток сбоку с заметками. — В процессе защиты смертных было выявлено несколько нарушений. Вы оставили людям физические травмы, ушибы.

      

      Дино молчал, удерживая клокотание в горле. Бес, заметив, как он напрягся, поднял морду и тихо замурлыкал.

      

      — Я посчитал, это лучше, чем смерть. Если вы считаете, что в рамках моего ранга и способностей, я мог провести операцию более безопасно, буду рад услышать предложения.

      

      Служащий Цитадели насупился, после выпрямившись. Когда он подошёл ближе к студенту, на его шее закачалась массивная золотая подвеска, символ широко распахнутых крыльев. Именно в неё глазами вцепилось существо, Дино ощутил, как жёсткая шерсть встала дыбом.

      

      — Дело не в самом поступке. Отсутствие какой-либо рефлексии — вот что печально в вашем ответе. Вы, ангел Дино, слишком молоды, чтобы отбросить сомнения по поводу своих поступков. Особенно это касается выполнения заданий. Это исполнение воли Шепфа, а в этом случае к недостижимому идеалу каждому ангелу нужно стремиться всегда. Это ясно?

      

      Дино наконец опустил глаза. Неприятное чувство щекотки в голове дало понять, что высокопоставленный мужчина попытался незаметно через глаза влезть ему в голову — с тех пор, как на его допросе был поставлен запрет ввиду последствий непреднамеренной смерти от рук ангела Рафаила, парень периодически чувствовал, как многие пытаются нырнуть ему в голову. Пока он умудрялся уходить от конфронтации, но даже на экзамене…

      

      Чёрное крыло перед лицом отрезвило. Видимо, Геральд тоже заметил попытку прочесть воспоминания, и теперь по-ястребиному уставился на проверяющего.

      

      — Архангел Константин, мне напомнить вам о распоряжении школы касаемо принятия экзаменов у определённых студентов? Ввиду… случившегося, — бескомпромиссный тон демона явно разозлил ангела, и попытка его сдержать в виде натянутой улыбки выдала это более явно, чем что-либо ещё.

      — Учитель Геральд, ваши напоминания с каждым выпускающимся курсом становятся всё более своевременными и полезными. Но я хотел бы заметить, что раз уж обучающийся не знает, как отправлять беса обратно в Ад…

      — Не выдавайте желаемое за действительность, — Геральд поморщился. — Из мира смертных добираться до Ада — мучение, и вы это знаете.

      — Мы не можем закрывать глаза на подобное только потому что!.. — ангел несдержанно повысил голос, когда неожиданно издал звук, похожий на кваканье жабы, зачерпнувшей слишком много воздуха.

      

      Ослабивший хватку Дино и не заметил, как бес, устав следить за золотым украшением на шее бессмертного, решился взять от своего пребывания на райском факультете всё, что только мог. Миг — когтистая лапа уцепилась за медальон, с силой потянув его вниз, по инерции вместе со всем телом ангела. Золотая цепь, наверняка для надежности зачарованная амулетами, не разорвалась, превратившись в удавку, чем бес тоже оказался удивлён, пытаясь стащить трофей. Пока другие ангелы суетились вокруг, Дино, стоя подле учителя, только и мог, что прижать руку ко рту. Пряча усмешку.

      

      — Эм-м, — когда бес уже нырнул в тень на стенке, не выпуская из зубов добычу, речь Геральда с трудом не звучала удовлетворенно от суетящихся бессмертных со светлыми крыльями. — В общем, Дино, поздравляю с тем, что отчитался, — пока никто, особенно хрипящий архангел, не успели возразить, преподаватель быстро за плечо подтолкнул ученика в сторону выхода. — Результаты будут объявлены в канун Рождества. И лучше передай всем, чтобы без разрешения не заходили.

      — Думаете… я сдал?

      

      Дино не удержал нервной улыбки, пока Геральд, многозначительно показывая палец вверх, в противовес громко озвучил для проверяющих:

      — На всё воля Шепфа!

      

      После этого демон оглушительно захлопнул дверь, рявкнув что-то громко на дьябло, видимо, приказывая бесу угомониться. Дино же оставалось только оглянуться: демоны и ангелы вокруг нервно косились на дверь. Прежде чем Дино успел передать что-то, над входом в аудиторию золотым орнаментом соткалась из воздуха надпись:

      

      «Никому не входить! Перерыв 15 лунных минут».

      

      Перед ангелом отвели плечи, чтобы он мог выйти, кто-то даже отшатнулся всем телом. На такое он уже внимание не обращал, привык. Вместо этого Дино снова оглянулся. Помимо лиц сокурсников, которые для него ничего не значили, парень не разглядел друзей. «Ещё на заданиях. Или отдыхают перед хором…» — горло чувственно засаднило, напоминая о том, насколько долгими и тяжёлыми были последние репетиции, приближающие их смешанный состав к первому, очень значимому выступлению. «Мне тоже голос поберечь не помешает», — вспомнив, что заваренный накануне отцом ягодный чай с мёдом ещё не закончился, ангел свернул в сторону дома, но остановился, краем глаза заметив знакомую фигуру.

      

      Около двери, где расположилась экзаменационная комиссия для демонов, сжимая руки перед собой в замок, стояла Ариэль. Правда, её было сложно узнать: от себя прежней в девушке не осталось почти ничего, даже огненные пряди волос были подстрижены под корень. Прежде бойкая и громкая, она что-то бормотала себе под нос. Дино распознал по губам слово «Шепфа». Последние пару лунных месяцев смогли даже демонов довести до бесполезных, противоестественных молитв. Во всяком случае тех, кто был замешан в произошедшем с Дино. Вслух, конечно, никто не произносил, и решение суда на темнокрылых бессмертных не распространилось, но из школы их выдавливали, как паразитов. Заваливали домашними работами, сложнейшими заданиями, не давали ни дня покоя.

      

      Ангел не мог в этом не видеть незримую руку отца, но раз директор Кроули позволял это, значит, и сам не горел желанием пропускать на следующий ранг проблемных демонов, совершивших такую жестокую глупость. Их дни в школе были сочтены, и, наверное, в глубине души с этим примирились уже все.

      

      Дино почти сразу удалился, не желая сталкиваться взглядом с Ариэль, когда успел заметить краем глаза, как к ней приблизился неуверенно ангел Валентин, что-то тихо спрашивая. Демоница подняла на бывшего возлюбленного взгляд и замолчала, её губы дрогнули. Она ответила, и парень встал рядом. Когда Дино ушёл, они ещё говорили, пусть и не могли смотреть друг на друга без сожаления, отравляющего их нутро.

      

      Ангел был готов признаться сам себе: выполнение задания в мире смертных даровало ему облегчение, позволив вздохнуть полной грудью по той причине, что от рассвета и до заката всех предыдущих дней, после возвращения на учёбу, Дино догонял сверстников, не разгибая спины. Это было не только для того, чтобы хоть каким-то спокойным, монотонным действием занять взвинченные, растревоженные мысли, но и банально для того, чтобы не уронить планку, которую ангел задал с самого поступления в школу. Его отсутствия и витания в облаках дали свои гадкие плоды: лекции вместе с пробелами перестали иметь смысл, обрывочные знания представляли собой бесполезную массу, нагружающую мозг без какой-либо пользы. А значит, нужно было срочно навёрстывать упущенное, чем Дино и занялся.

      

      Благо помощь в этом плане ему была благодушно предоставлена: руководство школы подписало необходимые бумаги для отсрочек его долгов по самым запущенным предметам, учителя аналогично шли навстречу по мере возможностей. Перестав пропадать ночами в связи с окончанием его неофициальной подработки в Цитадели, отец предоставил, пожалуй, в этом отношении самую весомую поддержку.

      — «…По исследованиям херувима Давида мы можем судить о прошлых ориентирах, избранных бессмертными для разрешения катаклизмов в мире смертных», — видимо, подняв глаза, ангел Фенцио тяжело вздохнул. — Если считаешь, что мне нечем заняться, ты глубоко заблуждаешься.

      

      Дино не ответил: придерживая щёку ладонью, он выразительно клевал носом до тех пор, пока его не стукнули несильно пергаментом по лбу. Ангел встрепенулся, проморгавшись.

      

      — А?..

      — Ты заснул, — несмотря на то, что брови отца строго нахмурились, на дне его зрачков разливалось беспокойство. — Дино, если тебе не хватает сна в связи с учёбой, возможно стоит временно отказаться от всех других занятостей?

      

      Ответил ангел хрипло, но уверенно, даже не раздумывая над подобной перспективой:

      — Нет. Я справляюсь, — сглотнув слюну в пересохшее горло, Дино подтянул овощную нарезку, стоящую на краю стола. — Сейчас дефицит энергии восстановлю и проснусь.

      

      Родитель не воспротивился вслух, несмотря на то, что крылья его за спиной распушились, как у нахохлившейся совы. С расставанием приоритетов сына он был решительно не согласен, но до споров между ними пока не доходило: слишком были свежи воспоминания о недавней пропаже Дино, и откровенность, касающаяся их истинной природы, сблизила их сильнее, чем можно было представить, воздвигая отца с сыном больше на одну сторону против мира.

      

      Отчасти нельзя было не согласиться с Фенцио: если бы ангел отказался от дел менее важных, таких как хор и недавно вернувшееся в его жизнь крылоборство, заниматься под лунным светом не было необходимости. Но одна мысль о том, чтобы отдалиться от дел, которые давали Дино лишний раз побыть с близкими ему бессмертными, вызывала во всём теле неприятную тяжесть. Они были ему нужны как никогда — и добровольное от них отречение противилось всему существу.

      

      Чувство это было взаимно: это ангел осознал ещё в первые дни своего возвращения к привычной жизни, когда Астр деланно небрежно одним утром похлопал его по плечу.

      

      — Вечером отборочные в команду крылоборства, — он указал себе на рот. — Если у тебя плохо со слухом, читай по губам: ты обязан прийти!

      

      Дино хлопнул пару раз крыльями за спиной, скосив глаза вбок. Лилу и Сэми, в чьих глазах волнение от поднятой темы было слишком очевидно, быстро сделали вид, что заняты чем угодно, кроме подслушивания.

      

      — Астр… — подбирая слова, отозвался ангел. — Я не уверен, что готов. Не только с учётом произошедшего, но и физически. Я ещё не восстановился после… — слово зажевалось, Дино было физически противно упоминать вслух собственную гибель. — С учётом того, что ранее ты сам выражал сомнение в моей спортивной подготовке, лучше не стоит.

      

      Друг аргумент принял, однако неожиданно серьёзно возразил, не отступая.

      

      — Я потому сейчас и зову. И отборочные, как новоиспечённый капитан, устроил заранее. Серьёзных матчей до следующего ранга, после Рождества, у нас не будет, раз полкоманды нет. Будем тренироваться с нуля: много, долго и упорно. Без фанатизма, — Дино бездумно потянул крыло в сторону, мышцы без долгой нагрузки отозвались лёгкой зажатостью. — Короче говоря, я не жду ни от кого рекордов, некому их ставить. По этой причине, — палец ткнулся в нос отпрянувшему Сэми. — Тебя тоже жду.

      — Меня?.. — друг нервно усмехнулся. — Эм… Я и в первый-то отбор не прошёл.

      

      Крылоборец взвыл, руками закрывая лицо.

      

      — Шепфа, да за что мне всё это? Тебе что, тоже надо уши прочистить?! — когда ребята быстро и беспокойно переглянулись, Астр для доходчивости руками хлопнул по парте. — На поле вечером чтоб были оба! Всё, разговор окончен! Всю душу истрепают…

      

      Фыркнув напоследок, Астр удалился в коридор, отводя плечи. Недолгую паузу оборвал девичий голос: улыбаясь в свой пергамент, Лилу добавила куда мягче.

      

      — Астр верит, что это пойдёт на пользу не только вам, но и всем ангелам. Кроме как в классах, мы не взаимодействуем с другими курсами… Если вы придёте в команду, то это даст понять, что как раньше уже не будет. И я с ним согласна.

      — Или тебе просто нравится быть девушкой капитана, — хмыкнул Сэми, всё ещё взволнованный от перспективы оказаться в команде по крылоборству.

      

      На эту фразу Лилу хохотнула.

      

      — Вот ещё… Если хотите знать, я и сама не очень понимаю, в чём прелесть махаться крыльями. Но если Астр от этого настолько лучше себя чувствует, что после всего, что натворили старшие ангелы, ещё осмеливается звать вас — я не имею никакого желания возражать. Я ему верю.

      

      В словах подруги было рационального куда больше, чем могло показаться сначала, через призму глубоко посаженного зерна страха, оставленного в Дино его обидчиками. К тому же, было то, в чём не приходилось сомневаться: Астр бы действительно не предложил подобное, не будь он уверен, что в команде всё изменилось. А потому вечером он уже стоял на поле, пусть и отказавшись надевать свою прежнюю форму.

      

      Сэм последовал его примеру, но отчасти, как казалось Дино, по причине того, что не хотел упускать товарища из виду. Несмотря на то, что периодически неловкость всё равно появлялась между ними — однажды, случайно потянувшись до одной книги и соприкоснувшись пальцами, ангелы буквально ощутили, как кожа загорелась от мига всплывших воспоминаний, — от друга брюнет по большей части старался не уходить. Хоть и отводил глаза, по большей части в сторону.

      

      По окончании первой тренировки, после которой Дино, несмотря на долгий перерыв, действительно ощутил себя лучше, тем более что к крикам Астра он уже давно привык, стало ясно, что легкую неловкость испытывал только один из ангелов. Второй же мучался куда более тяжёлым чувством, сгорая в стыде.

      

      — Дино, — у раздевалки его окликнул Сэми и тут же, казалось, об этом пожалел, нервно поведя плечами. — Эм… Мы можем пройтись? Я хочу поговорить.

      

      Лицо у сновидца блестело и было красноватым от физической нагрузки, но с каждым мгновением румянец распространялся по коже, как растекающаяся по холсту акварельная краска. Дино прикрыл глаза. «Долго же ты мучился этими мыслями», — он кивнул.

      

      Вдоль школьного сада какое-то время они шли молча. Каждый обдумывал своё важное решение, но Сэм всё же нарушил тишину первым.

      

      — Так вот… По поводу… — он обнял свои плечи крыльями, прикрывая мурашки на руках. — Того вечера, после которого ты ушёл. Я очень долго думал, что именно сказать и… — он остановился, потёр рукой лоб. — Эм… Погоди, дай мне секунду.

      

      Казалось, под ногами у Сэми вот-вот разверзнется проход в Ад, как будто они совершили тяжкий грех, вот только не своей мимолётной связью, а чем-то другим.

      

      — Я тоже хотел об этом поговорить, — спокойный голос Дино, казалось, отрезвил товарища, Сэм вскинул на него глаза. — Должно быть, я выгляжу так, будто меня случившееся не касается. Это не так.

      — Нет, я не… — брюнет прочистил горло. — Я так не думаю. Просто… — заламывая пальцы, он затараторил так, словно боялся, что ему после обронённых слов никто и никогда не разрешит вдохнуть. — Я хотел сказать как можно раньше… После твоей пропажи я чуть не умер от страха. От того, что моя вина в том, что ты ушёл, самая прямая. Что вместо того, чтобы поддержать нормально, я лишь нагрузил тебя собственными переживаниями и… Запутал. Я не хотел такого, я просто… Я тогда очень устал, — голос его дрогнул, и он всё же прервался.

      

      Дино коснулся безвольно висящей ладони.

      

      — Сэми…

      — Нет, дослушай. Я… Я виноват, может даже не в том, что это случилось, но в том, что потом… Я рассказал. Рассказал Люциферу, — сердце на удивление совершило гулкий, болезненный удар единожды, но с ритма не сбилось, не загналось. — И Ади тоже это услышал… Это был какой-то кошмар. Я надеялся, что, признавшись, смогу получить заслуженную кару. Даже не подумал, какую боль причиню им. Не только ведь я тебя потерял, мы все… — покачав головой, ангел признался почти постыдно, но всё же искренне, с робкой радостью, как будто не имел на неё право. — С Ади мы это уже обсудили, помирились… Но всё равно я хотел извиниться перед тобой. Это было всё так не вовремя… Мне пришлось даже рассказать… Учителям. Они приходили, снимали отпечатки энергии со всего, с кровати, с бутылки глифта, как будто мы какие-то преступники.

      

      Белые перья так сильно впились в кожу, казалось, вот-вот проткнут её. Сэми не решался поднять лицо, погрязнув в самобичевании целиком, утопив в этом чувстве все остальные. И Дино ощутил лишь одну потребность: за руку его вытащить из этого мрака. Это он и сделал, когда при малейшем блеске мокрых дорожек на лице друга дёрнул ангела к себе ближе.

      

      — Сэми, ты ни в чём не виноват. А даже если и так для тебя, знай, что я тебя простил. Уже давным-давно, — ощутив, как друг стиснул рубашку на его спине, Дино закрыл глаза, позволяя ему просто выплеснуть всё накопившееся.

      

      Сколько они провели в этом саду, просто молча, позволяя тошной неправильности покинуть их, как заболеванию, прожившему все свои стадии, от инкубационного периода до умерщвления, сказать было сложно. Но Дино не пожалел ни минуты, когда Сэм, наконец-то оторвавшись от его плеча, смог посмотреть ему в лицо.

      

      — Спасибо… — шмыгнув носом и вытирая щёки тыльной стороной ладони, ангел спросил опустевшим голосом. — Я так набросился всё вываливать, даже не спросил, что ты хотел сказать.

      

      Дино не сомневался: после всего, что испытал его друг, оставленный в такой непростой ситуации, самое малое, что он может сделать, это позволить им обоим роскошь быть честными до конца.

      

      — В ту ночь я ушёл не потому, что мы утешили друг друга, — поймав затуманенный светлый взор, ангел признался. — А потому что я… увидел твой сон обо мне. Прошу, не спрашивай, как именно, я не могу сказать. Но тогда я узнал всё, что тебе приходится видеть обо мне и Люцифере, — Сэм не моргал, его зрачок то расширялся, то сжимался до неразличимой точки. — И когда я его посмотрел, увидел то, в какого монстра я могу превратиться, я осознал, что тянуть больше нельзя, что я должен узнать правду о себе как можно скорее. Этим адмирон Винчесто мне и помогал, искать информацию. Большего я рассказать не могу, но не потому что не доверяю тебе, — Дино пригладил задравшуюся прядь волос. — А потому что хочу, чтобы ты был в безопасности. От своих же мыслей в том числе.

      

      Сэм не мог начать говорить. Стиснув ладонь друга в своей, он судорожно обдумывал произнесённые Дино слова, и глаза его наполнялись двумя противоположными чувствами: ужасом и облегчением. Язык у сновидца ещё заплетался, когда он пробормотал:

      — Ты увидел… Но это значит…

      — Что видение сбывается, — Дино кивнул. — Но я и сам не понимаю, почему в твоём сне я выгляжу именно так, веду себя так и говорю такое…

      

      Сэми покачнулся, и Дино, быстро заметив в отдалении камень, более-менее похожий на устойчивую конструкцию, позволил другу присесть, сам опустившись на корточки. Брюнет помотал головой спустя долгие минуты тишины.

      

      — …Я не буду спрашивать, как ты это увидел. Будь по-твоему. Но ты уверен, что увидел всё? Опиши мне, пожалуйста.

      

      Дино пересказал сон Сэма, образы которого он не мог не вспоминать каждый день. Ангел старался не упустить ни одной детали, подтверждающей, что он не бредит и не пытается как-то успокоить друга пустыми отговорками насчёт причины своего ухода. После подробного рассказа Сэм побледнел. Он тихо произнёс:

      — Я ведь заметил, как в тебе что-то переменилось в тот вечер. Но и подумать не мог, что… — вздохнув, юноша кивнул. — Да, ты и правда увидел то же, что и я. Как и говорил в видении…

      — Если честно, я надеялся, что за время своего побега смогу хотя бы для себя найти причины такому возможному будущему. Но я их не нахожу.

      

      Уловив в голосе Дино бессилие, Сэми спешно произнёс, мобилизируясь в своей стихии, отодвигая все эмоции на второй план:

      — Дино, не отчаивайся. Видения не всегда обретают тот вид, в котором они сбываются на самом деле, — он нервно куснул щёку изнутри, вспомнив. — Помнишь, я попросил тебя поменяться номерами, чтобы быть с Ади в паре по работе над амулетом? Я ведь не просто увидел вас работающих в паре и цифру, нет, — сглотнув, Сэм поёжился, вспоминая. — Я видел каждого нашего однокурсника, но на телах их были вырезаны номера. Никто не замечал их, кроме меня, была такая дружелюбная атмосфера, и только я смотрел на эти цифры, как из каждой черты на ваших телах сочится кровь, — ангела передёрнуло. — Я просто запомнил, что цифра на тебе и Ади совпала. Это показалось странным… Только когда Мисселина объявила, что мы будем вытаскивать номерки, я осознал, что значил этот сон.

      

      Дино задумчиво кивнул, уточнив:

      — Но ведь бывает и такое, что сны совпадают с реальностью?

      

      Сэм замялся, однако согласился.

      

      — Бывает. Но я не верю, что это твой случай, — друг сплёл их пальцы крепче. — Не может такого быть. Это что-то другое, абстрактное. Ты не такой. Я не верю. К тому же… В этом видении у тебя даже крыльев нет. Это просто невозможно, ты ведь знаешь.

      

      Парень не ответил, и Сэм, вздохнув, нервно улыбнулся.

      

      — Да уж… Теперь я немного понимаю, почему ты не так сильно смущался. Когда тут такое… Наша пьянка зримо меркнет на фоне.

      — Кто-нибудь ещё знает об этом видении?

      

      Товарищ вздохнул с каплей нежности.

      

      — Я рассказал Ади. Про свой дар и видение о тебе. Не подробно, но вкратце попытался объяснить, почему решился… Так тебя удержать, — ребята столкнулись взглядами, Сэми помотал головой. — Я очень не хотел, чтобы ты ушёл.

      — А я не хотел, чтобы ты взвалил на себя ответственность за мои решения. Тем более что влезть мне в голову, чтобы переубедить, ты бы не смог.

      

      «Буквально», — грустная улыбка смыла последние остатки недосказанности между ними. Сэм помялся, но затем потянулся к другу, прижавшись своим лбом к его.

      

      — Мы разберёмся. Ты только не пропадай больше… Пожалуйста, — когда Дино кивнул, Сэм виновато добавил: — И… насчёт Люцифера…

      — Не взваливай на себя вину за какие-то наши решения, — пусть тихо, но строго оборвал его парень. — Мы с Люцифером причинили друг другу достаточно как боли, так и радости. Когда он спас меня, он ведь уже знал о том, что произошло между мной и тобой той ночью? — сновидец кивнул. — Значит, мы это переживём. Я от него тоже пережил достаточно.

      

      Ангелы уже направлялись к школе, ещё обдумывая все факты, что всплыли между ними, когда Сэми тихо обронил:

      — Знаешь… Люцифер, когда орал на меня, сказал, что любит тебя. Я просто хотел… Чтобы ты это знал.

      

      Дино закрыл глаза. Сэм уже пожалел, что произнёс подобное, влез не в своё дело, когда ангел тихо ответил:

      — Спасибо, что сказал. Правда.

      

      Друг боднул его плечом, прикрывая крылом. Почти сразу с уст Сэма, может, чтобы развеять атмосферу, а может, от искреннего беспокойства, неожиданно посыпались вопросы про крылоборство. Всё же ввиду отсутствия опыта беспокойство Сэми было объяснимо. И Дино позволил теме смениться, увести их как можно дальше от неминуемого, страшного будущего, что было ближе с каждой минутой, каждым шагом и вздохом.

      

      Вместе с крылоборством, столь внезапно снова ставшим неотъемлемой частью расписания, репетиции хора были для ангела не менее дороги. Из-за усиленной подготовки к экзаменам, бессмертные снова стали чаще пропадать на своих факультетах, а потому редкие совместные занятия и хор были единственными поводами встретиться, учитывая всеобщую занятость. Дино было очень комфортно с Лилу, Астром и Сэми, но он бы соврал, если бы сказал, что не ждал времяпрепровождения с демонами с нетерпением.

      

       Только там он мог слушать лающий смех Ади, который, даже через тень обиды к нему из-за эпизода с Сэми, был искренен; чувствовать, как Мими обвивает его локоть, оставляя на коже запах малины. И смотреть, бесконечно смотреть в глаза Люцифера, которому не нужны были слова, чтобы передать, как он переполняется счастьем каждый раз, когда осознаёт, что Дино вернулся. Они так близко.

      

      И он живой.

      

      Сэми не нужно было говорить о том, в чём признался ему сын Сатаны на эмоциях, — Дино видел доказательства воочию, но слова друга только подтвердили его мысли. Люцифер не касался его как-то интимнее, чем по-дружески, не говорил о чувствах, словно боялся своими действиями вспороть какую-то едва зажившую рану. Его поступки говорили громче.

      

      — Я… Просто время было. Я подумал, тебе было бы некогда этим заниматься, вот и… — почёсывая затылок, он не мог прекратить улыбаться, наблюдая за сосредоточенным Дино.

      

      Это произошло на первом занятии по лабораторной работе создания амулета, точнее, первым после перерыва Дино. К тому времени он уже успел осознать масштаб трагедии с пропущенными лекциями и выразительно зевал после ночей зубрёжки, морально готовясь к новому испытанию. А потому, обнаружив на парте готовый амулет, впал в шок. Дино протянул руку, чувствуя колебания энергии от артефакта, тут же одёрнув пальцы.

      

      — Надо ещё откалибровать. Наладить, чтобы энергия была поприглушённее. Но для меня это слишком тонко, так что буду рад, если ты возьмёшь это на себя.

      — Это капля в море по сравнению с тем, сколько сделал ты, — ангел перевёл на него полный благодарности взор.

      

      Люцифер не посмел отвести лицо. Крыло, только-только выпутавшееся из бандажа после правильного залечивания, нервно задрожало — так иногда случалось от сращивания крыльев, выдавая истинные эмоции сына Сатаны, чему он не был рад, в отличие от окружающих.

      

      — Я хотел бы сделать больше. Это пустяк.

      — И всё же, спасибо.

      — Не за что.

      

      Дино взял амулет в руку, прикрыв глаза. Энергия послушно заплясала в его пальцах, затухая до нужных значений.

      

      — Нет, — отозвался он эхом, погодя. — Есть, за что.

      

      Люцифер слегка отвернул лицо, зачем-то впиваясь взглядом в Мисселину, которая заполняла журнал, напевая себе под нос одну из песен смертных, что они готовили на концерт. Уши демона горели, как две алых свечки, и Дино, позволив себе наглость акцентировать на этом внимание, продолжил заканчивать работу по настройке амулета.

      

      Ни один из бессмертных его не использовал по назначению: приглушать чувства никто из них не посчитал нужным. К счастью, лабораторную работу им зачли и без того под довольные комментарии преподавательницы, оценившей кропотливый труд.

      

      Дино хотел бы поговорить с Люцифером обо всём, что повисло между ними неразрешёнными, безмолвными вопросами, но не мог найти в себе силы на это. Единственное, на что их хватало, приходя на хор, так это уронить голову на дружеское плечо, дремля до репетиции и немного после, предвкушая ночную учёбу.

      

      — Милый, может, стоит поговорить о переносе экзамена? — в один из таких его провалов в сон забеспокоились уже вслух.

      

      Дино, скрывая кулаком зевок, помотал головой обеспокоенной Мими. Та, недовольно надув губы, вытащила из кармана пудру, тщетно пытаясь замазать его синяки под глазами.

      

      — Нет. Это исключено.

      — Бр-р, — Ади распушил перья, притершись ближе к спине Сэми, который от этого только легко улыбнулся. — Когда ты говоришь таким тоном, я вспоминаю лицо Фенцио, когда он объявил, что будет в экзаменационной комиссии для демонов в этом году.

      

      Люцифер, сидя по другую руку от Дино, едва заметно мягко осадил крылом его спину, поддерживая хотя бы морально, если физически в данный момент не было нужды. Ощутив это прикосновение, ангел посчитал нужным объясниться:

      — Если пропущу экзамены, не попаду с вами на один курс. Поэтому это не вариант в любом случае.

      — Ох, — демоница обвила локоть юноши, отводя виновато глаза. — Я не подумала…

      — Ничего страшного.

      

      Чмокнув её в макушку, Дино заметил, как Лилу при его словах, не выныривая из-под крыла Астра, усиленно мучающего басовые ноты из последней включённой в концерт на данный момент молитвы Шепфа, кинула на сына Сатаны острый взгляд. Люцифер едва заметно качнул головой, шепнув одними губами: «Потом». Дино бы подумал об этом накануне, но, к сожалению, на подобные размышления времени у него не было.

      

      Всё свободное время, что включало в себя от силы несколько минут перед и после разгрызания гранита науки, Дино не мог не возвращаться к мыслям об их с отцом общей природе. Разрешив одну загадку, старший ангел подкинул множество других, самых разнообразных. Как апостол смог попасть на службу в Цитадель, тем более на такой высокий пост? Почему вычеркнул маму Дино из их жизни, если обладал способностью менять память и мог что-то исправить весьма искусно? Какие отношения связывали его с Лилит? Что он «подтёр» из памяти всех присутствующих в момент воскрешения Дино?

      

      Почему, в конце-то концов, отец продолжает давать ему терн?

      

      Вихрем эти вопросы крутились у ангела в голове, а ответы, прямо на виду, на дне льдинок-глаз, были ему недоступны. Иногда Дино казалось, что Фенцио и сам прокручивает этот факт у себя в голове, физически чувствуя смятение сына. Но от решения своего он не смел отступать, это выражалось во всём его поведении, поступках, словах. Факт недомолвок между ними сменил свой окрас: из обиды он перерос в предостережение. Фенцио умалчивал не только из желания оградить рассудок Дино, а защитить его. Предостеречь.

      

      В том числе от сближения с сыном Сатаны.

      

      «Если бы Люцифер меня не помог спасти… Он сказал, что прикончил бы его за чувства ко мне. Значит, папа заглянул ему в голову. Посмотрел. Как много? Кто знает», — уж спрашивать точно не стоило. «При этом всём папа добавил, что следить за моими решениями не собирается. То есть, целенаправленно шерстить память Люцифера снова он не заинтересован, а мою — не может физически. Да и про свои способности… Папа отзывался будто с презрением, как об обузе. Как же он сказал… “То, что мне пришлось снова использовать это в связи с твоим исчезновением, не доставило мне никакого удовольствия”, — это про способности апостолов. Выходит, он этим не пользуется в обычной жизни. И мне посоветовал то же самое. Выходит так, что папа будто даёт мне выбор: поступай как знаешь, но осознай все последствия».

      

      Это была сложная задача, давящая на все чувства, что только Дино испытывал по отношению к родителю. Слишком многое в нём смешалось, но было теперь и кое-что новое, то, на что глаза закрыть было нельзя. «Конечно, я люблю его и не хочу, чтобы он переживал. Но я не могу заставить его перестать волноваться, не наступая себе на горло. Ведь Люцифера… Я тоже люблю», — такая простая мысль заставила перья распушиться волнительно. «В книге, что описывали предателей Шепфа, авторы гордились тем, что апостолы, в попытках спастись от расправы, жили в нищете, прятались от других, якобы достойных бессмертных. Мне уже повезло больше многих, и подрезать себе крылья я не буду. Мы с папой доказали одним своим существованием, что апостолы — не зло. Что мы достойны жить, любить, исполнять всевышнюю волю. И раз одно моё происхождение может подставить меня под удар, как бы я не раскаивался за собственное существо, то мои чувства к Люциферу уж точно не сделают ситуацию хуже. А если и так… Я просто хочу, чтобы он был рядом. Хочу, хочу, хочу…»

      

      После сдачи последнего экзамена размышления, как муравьи, роились в голове бессмертного с наибольшим усилием. Как камень, свалившийся с плеч, окончание обучения, по крайней мере до Рождества и каникул после него, даровало Дино как будто бы разрешение подумать обо всём снова. И наконец принять решение, на которое внутри он был готов уже давно.

      

      Перед хором с Фенцио пересечься не удалось: работа в экзаменационной комиссии продолжалась заполнением документов для Цитадели, но ангел получил весточку. Он направил оповещение сразу же, как оказался дома, и теперь зачитал ответ. Перед тем как развернуться в руках, письмо-голубка больно клюнуло его в палец.

      

      «Дино,

      

      Наслышан о твоём экзамене. Я надеюсь, выходка с идеей притащить беса в школу была вызвана нежеланием отчитываться перед сотрудником Цитадели, а не чем-либо ещё. Учти — сейчас на это готовы закрыть глаза, но после перехода на следующий ранг особое отношение испарится быстрее, чем ты о нём вспомнишь.

      Я предупредил.

      Учитель Геральд сообщил о попытке считать память в очередной раз. Полагаю, это не прекратится в ближайшее время — Цитадели интересно знать подробности, несмотря на уже вынесенное судом решение. Мы обсудим это вживую после. Могу лишь сказать, что решение есть, хотя на его осуществление и потребуются усилия.

      

      Поздравляю со сдачей.

      

      Удачи на хоре.

      

      Твой отец,

      ангел Фенцио».

      

      Брови Дино сошлись на переносице. Натягивая поспешно уличную одежду, он не мог прекратить размышлять о письме родителя — уж слишком неожиданно аккуратно он намекнул, что прекратить дознания сотрудников Цитадели возможно. «Но как? У меня явно не хватает навыков, чтобы исправить память идеально, раз папа заметил, что у адмирона я что-то да подправил», — парень дотянулся до гребня, наскоро проводя ими по волосам, когда замер. Зубчики наткнулись на небольшой колтун. «Уже отрасли?» — ангел замедлился, заглядывая в зеркало умывальной.

      

      Бывая дома лишь чтобы восполнить силы, Дино толком не рассматривал себя, это как-то потеряло для него свою значимость. Сейчас же парень будто проснулся. Встав у бочки, он немного наклонился вперёд.

      

      «Это… Я?» Два месяца усиленных тренировок и учёбы без перерывов оказали на него явно не только негативный эффект в виде бледности и синевы под глазами. Крылоборство под контролем Астра, который наконец смог правдами и неправдами вдолбить в голову Дино важность восстановления энергии, дало свои плоды. Плечи стали будто шире, на руках очертились заметные мышцы. Спина также перестала часто ныть из-за крыльев, те взмахивали послушно в любой миг, когда только Дино о них думал. И будто за всем остальным телом только сейчас ангел заметил, как поменялись и черты его лица. Стали крупнее, выразительнее. Линия челюсти стала острее, взгляд — взрослее, будто бы смерть позволила бессмертному, как куколке, возродиться более готовым к угрозе от окружающих. И её устранению.

      

      Но ещё сильнее возраста добавляла щетина: из-за подготовки к экзамену Дино про русалочью воду и вовсе забыл, некогда было, пока он читал абзац за абзацем всевозможные ситуации на экзаменах и протоколы поведения к ним. Но отчего-то сейчас выглядело это не настолько чужеродно, как в Аду, когда Винчесто провёл впервые бритвой ему по коже. Это казалось естественным. И ему шло.

      

      Ангел взлохматил волосы, попытавшись стянуть их в небольшой хвост. Вышло, но более короткие пряди всё равно выбились, рассыпавшись по бокам. Дино смотрел на себя, прислушиваясь к ощущениям, когда вскинул уголок губ. Страха… не было.

      

      «Больше некому звать меня «хвостиком», некому тыкать, задевать, принижать. Да и кто осмелится теперь? Я ангел, я крылоборец. И апостол», — кивнув своему отражению, Дино в последний раз поправил ворот белой рубашки, похлопав крыльями, сбрасывая последние остатки обгоревших перьев. Пара пушинок, подпаленных его же пирокинезом, долетела до пола, когда бессмертный уже покинул дом, отправившись в молебный зал.

      

      Добравшись до места, Дино сначала решил, что ошибся: галдёж стоял неописуемый. Возможно, тут было назначено какое-то собрание в связи с окончанием экзаменов? Но нет, присмотревшись, ангел понял, что, помимо участников хора, других студентов нет. Зрителей в последние репетиции учителя не пускали. Не только потому, что это нередко отвлекало, но и для сохранения интриги концертного репертуара.

      

      Дино тоже заметили: как только многие в его присутствии опустили крылья, ангел сразу смог осмотреться, заметив друзей. Те расположились на ближайших к сцене скамьях, разделив всеобщий порыв и вовсю обсуждая, должно быть, свои задания в мире смертных от комиссий.

      

      — Спасибо, — кивнув сокурсникам по привычке, Дино прошёл через толпу легко, как нож, входящий в масло, все крылья отводились перед ним.

      

      На удивление ангела, рассказывал о своих похождениях не Ади. Демонёнок, обессиленный, развалился на сцене, одну ногу сунув под локоть стоящего у подножия Сэма, и периодически тыкая его под рёбра лодыжкой, за что и получал светлым крылом. Мими и Лилу же хихикали, сидя на скамьях: ангел заплетала демоницу, длинные чёрные волосы скользили между пальцами, как длинные пиявки, сплетаясь в причудливую косу. Историю вёл Астр, что-то про политический протест и смену режима и жизнь одного человека, что могла оборваться из-за чужих выгод. Дино на всякий случай проверил дважды. Люцифера пока не было.

      

      — Короче, да, да, я опять надавил влиянием сильнее нужного. Не нужно про это трындеть: мне экзаменатор про это вечность талдычил. В пух и прах разгромил, я уж решил, что всё, на этом моя академическая деятельность того, кончена.

      

      Сэм и Али синхронно прыснули, Астр скривился в отвращении.

      

      — Хе-хе, «кончена», — устало хихикал рыжик.

      — Ща вытошнит, — закатив глаза, Астр продолжил. — В общем, втоптал меня в грязь по самые уши, чё-то бубнил, бубнил… И в конце знаете, что выдал? «А в целом работа неплохая, задача выполнена корректно, можно даже сказать правильно в сложившихся обстоятельствах»! — Лилу ахнула, всплеснув руками радостно, благо причёска Мими была готова. — Нет, ну, он нормальный?! Я уже мысленно отчисл!..

      

      Ворчание парня растворилось без следа, стоило девушке, быстро подлетев к нему, обрадованно притянуть возлюбленного к себе для поцелуя. Не прекращая взмахивать крыльями, Лилу чмокнула крылоборца несколько раз подряд, пока лицо его не стало по цвету напоминать розовое платьице его ангела.

      

      — Ты такой молодец. Я тобой горжусь, — Лилу провела пальцами ему по щекам, не прекращая улыбаться.

      — Да я… Это… — не зная, куда деться, Астр беспокойно стал чесать шею, пока не сорвался на задорно улыбающихся Ади с Сэми. — Чё ржёте?! По глазам вижу, думали, не сдам!

      

      Лишённый всякого смысла спор прервался оханьем Мими: та тут же схватилась за ладонь, которой ей прикрыли глаза.

      

      — Ай, аккуратнее, у меня же макияж! — она потянула мужские пальцы вниз, когда подняла глаза и застыла.

      

      Дино не сдержал смешка.

      

      — Прости-прости, я побоялся, ты тоже что-то собралась сказать, а Астр уже натерпелся, судя по тому, что я услышал, — заметив взгляд подруги, ангел хлопнул крыльями, стало неловко. — Что… мне настолько не идёт?

      

      Обратившись к товарищам, Дино обнаружил их примерно с такими же лицами, что и у демоницы. Ади оторвал торс от зала и, разглядев новый образ ангела, уронил челюсть.

      — Ни хера себе…

      — Ого, — даже Астр, в принципе равнодушный к каким-либо переменам во внешности окружающих, не считая нарядов Лилу, вскинул брови.

      — Дино, тебе очень хорошо! А почему ты раньше русалочьей водой пользовался? — одна только Лилу смогла подобрать с первого раза связные слова, подойдя ближе. — Ничего себе… Я только сейчас обратила внимание, какой ты высокий.

      — Скоро Астра догонишь, — глянув на сокомандников, добавил Сэми.

      

      Астр ревностно фыркнул.

      

      — Вот ещё! — затем ещё раз посмотрел на Дино, на себя и подошёл ближе, вытянув позвоночник. — Ну нет, не может быть.

      — Отца я уже немного обогнал по росту, — не без усмешки озвучил Дино.

      — Так… — поморщившись, капитан боднул крылом Дино в плечо. — Новое задание. Хватит жрать, что бы ты там ни жрал. Это просто смешно! Ты же ещё недавно был такой… Такой…

      

      Ади и Сэми, переглянувшись, вмиг исказили лица в хитрых улыбках и с двух сторон двинулись к Астру, подначивающе уточняя:

      — Миленький и трогательный?

      — Чего?!

      — Которого так хочется защищать от любой беды!

      — И быть героем!

      

      Оба юноши вскоре отпрыгнули со смехом: тяжёлые крылья им устремились точно в лоб. Красный как рак, Астр от смущения все ругательства растерял.

      

      — Совсем страх потеряли! Охренели в край!

      — Какое счастье, — искренне кивнула на это Лилу, ещё слишком ярко помня те дни, когда не то что смех — улыбки на их лицах казались чем-то неприличным и жестоким, неправильным.

      

      Дино повернулся, когда ощутил, как его руку обвили. Мими ласково, как кошка, щекой оперлась на его плечо, пристально и внимательно вглядываясь в каждую чёрточку его лица.

      

      — Если это массовая шутка, лучше скажите, а то ведь я правда решу, что стало лучше.

      — Ты такой взрослый, — тихо отозвалась демоница. — И такой… ангельский. Самый настоящий ангел, как в книжках.

      

      «Предавший Шепфа одним своим рождением», — про себя договорил Дино, прикрыв глаза, когда Мими, встав на носочки, поправила ему пряди, выбившиеся из хвостика, чтобы те легли более аккуратно.

      

      — Так сильно на себя не похож?

      — Что? Нет. Наоборот, — Мими снова устроилась на его плече. — Ты стал таким, каким всегда должен был быть. Помнишь, как когда ты пошёл за мной после крылоборства, когда я была не в себе? Тогда ты для меня был тоже такой. Настоящий ангел, не потерявший себя, несмотря ни на какие беды…

      — Только благодаря вам.

      

      Демоница игриво заулыбалась, кокетливо опуская глаза.

      

      — Льстец. Но тебе я это прощаю.

      

      Дино, тоже присев на скамью, достал скрученные в трубочку ноты. От миролюбивой атмосферы вокруг сердце билось ровно, а плохие думы хотя бы на время растворялись дымкой, взмывая под потолок зала. Мими с Лилу последовали его примеру, Ади же, получив свой пинок и выразительно потирая саднящую спину, спросил:

      — Вы не помните, мы в итоге отказались от идеи петь Mors Præmatura? Я что-то решил, что нет, а ноты у себя нашёл.

      

      Дино тоже помнил плохо, что в итоге было решено о добавлении истинно демонических композиций в репертуар. Некоторых ангелов это не могло не беспокоить, а потому при внесении такой идеи на рассмотрение учителя неминуемо столкнулись с сопротивлением. Но, видимо, не настолько сильным, как могло быть раньше.

      

      — Учитель Геральд, насколько мне известно, с выступавшими против провёл вдумчивую беседу, доказав, что сейчас самое что ни на есть подходящее время, чтобы это исполнять, — Лилу вскинула уголки губ, скрывая злорадство.

      — Там такие низкие партии… — Сэм потёр надбровные дуги, когда Ади приобнял его в утешение.

      — А ты только рот открывай, звёздочка, я за нас двоих поорать попробую!

      

      Дино невольно воинственно приподнял крылья, оглядываясь: не ляпнет ли кто-то товарищам то, о чём может пожалеть? Но нет, даже те, чьи взгляды и задерживались на Ади с Сэми, быстро их отводили.

      

      — Эх, а вот меня из сопрано никто не поддержит там… — Мими зажала ладони между нервно трясущимися коленями. — И надо было ангелу Мисселине именно меня солисткой сделать.

      — Твой голос там лучше всего подойдёт. У тебя такой нежный тембр, но при этом мощный, — Лилу незаметно пнула Астра локтем под рёбра.

      — Ага… Норм всё будет. Не кипятись, — Мими покивала с волнительным вздохом. — Кстати о кипятящихся. Где наш придурок? — из уст крылоборца это прозвучало почти с нежностью.

      

      Дино постарался не выдать телом, но внутри него от вопроса невольно всё напряглось. Он и сам сдерживался из последних сил, чтобы не спросить, где Люцифер, считая, что если бы случилось нечто из ряда вон, друзья бы уже сказали.

      

      — Не знаю… Люци как на комиссию ушёл, так и пропал. Я бы его подождала, но, знаете ли, новые штаны сами себя не примерят, — Мими деланно небрежно вытянула ногу, обтянутую новой тёмной тканью с разрезами, а после непродолжительного молчания надула губы. — Ну и где ваша поддержка?!

      

      Дино, к сожалению, с головой уйти в такую тему не мог, теперь в животе скрутилось жгутом волнение. Мало ли зачем вызвали Люцифера? От неосторожной мысли на спине выступил холодный пот: «А могли… И ему в память залезть? Адмирон Винчесто говорил, что без дозволения Сатаны Цитадель не имеет права влезать наследнику в голову, но всё же, если у них не вышло со мной…» К счастью, достаточно долго эти метания не продлились. В момент, когда наспех почти влетевшие Геральд и Мисселина, на ходу заполняя какие-то бумаги о проведении экзамена, объявили, что репетиция начнется через пару минут, нос Дино защекотал запах костра. Он медленно обернулся по направлению ко входу, пригибаясь ближе к Мими, дабы разглядеть больше через силуэты других бессмертных.

      

      Люцифер появился почти в тот же миг, как ангел смог уловить его энергию — торопился. От этой мысли хотелось улыбнуться, но радость увяла, стоило руке с красными ногтями, протянувшейся из-за двери, задержать демона. Сын Сатаны обернулся, и Дино увидел, как к нему шагнула ближе Ости, что-то говоря с серьёзным, но лисьи-притягательным выражением лица. Её пальцы водили по предплечью парня, обводя контуры татуировок. Люцифер же не шевелился, даже отвечал так, что только крылья изредка взмахивали: оперение на недавно зажившем полностью скрыло проплешины от перелома.

      

      Но на это отвлекаться не удавалось. Дино буквально впечатал свой взгляд в демоницу, что всё не убирала рук, даже когда Люцифер немного шагнул назад. Ангелу думалось, что в ушах его шумела кровь, пока он не осознал, что повторяет про себя одно и то же слово, едва не дрожа от ненависти:

      

      «͡И̕с͐че́з̚н͝и̅,͝ ͝ис̽че͘з̀н͜и͝,ͅ и͘сч̚е͘зни,̓ ͡и̾сч͑е̇з̚н͆и.͜..»̕

      

      Ости, жеманно улыбнувшись, потянулась алым ртом, как кровавым пятном, к лицу Люцифера, так быстро, что демон даже не успел отпрянуть, но поцелуя не произошло. Он сгорел в тот момент, когда между лицами демонов вспыхнул яркий шар огня, подпаливший длинные чёрные локоны.

      

      Широко распахнув глаза, Ости отшатнулась, испуганно ощупывая брови и ресницы, а Люцифер, не моргнув, резко взглянул через толпу прямо в том направлении, откуда за ними наблюдал Дино, будто чувствовал это кожей. Глаза после пирокинеза жгло, но даже несмотря на это свой взор ангел не отвёл, встретившись глазами с Люцифером. Демон сглотнул слюну в пересохшее горло. На миг всё тело объяло жаром, будто Дино с головой ринулся в костёр.

      

      И он устал притворяться, что не хотел этого.

      

      — Уважаемые! — два оглушительных хлопка от Геральда поставили в их переглядках точку. — Я понимаю, что экзамены мало кого могут оставить равнодушными, но давайте попробуем эти лунные сутки завершить поскорее, пожалуйста. Всех, кто не входит в состав хора, попрошу на выход, не вынуждайте использовать амулеты!

      

      Ости, кинув на Люцифера последний тяжёлый взгляд, скрылась за дверью, громко захлопнув её за своими крылышками, едва не прищемив их. Сын Сатаны повёл плечами, через толпу двигаясь в сторону товарищей, которых волна бессмертных выплеснула на сцену, как рыбу — на сушу. Так, во всяком случае, ощущали себя те, кто не был морально готов следующие несколько часов драть глотку молитвами и песнопениями смертных. Дино это не касалось. От предвкушения крылья его коротко взмахивали с каждым шагом Люцифера к нему.

      

      — Привет, — наскоро чмокнув Мими в щёку и махнув всем остальным, параллельно отбив кулак Ади, Люцифер одними губами обозначил весьма невзрачно причину своей пропажи. — Потом скажу, всё нормально.

      

      Ангелы, убедившись, что сын Сатаны от репетиции не увиливает, тоже выдохнули, обратившись к нотам, все, кроме одного. Это почувствовал и Люцифер, встав рядом с Дино. Тот продолжал бесстрашно, хотя скорее беззастенчиво смотреть на него. Парень чувствовал, как сын Сатаны разглядывает его в ответ, цепляясь за новый образ, как пёс, учуявший перемену ветра ещё до того, как хозяин бы её заметил.

      

      — Хэй, — тихо шепнул Люцифер.

      — Здравствуй, — Дино склонил голову к плечу, заметив, как от его ответа алые перья распушились ещё более явно, чем прежде.

      

      Казалось, все вопросы, что только мог задать Люцифер в тот момент, потеряли свой смысл, ведь ответы столь явно отражались в глазах ангела, что на бессмысленные слова не хотелось тратить силы.

      

      «Да, ждал».

      «Скучал».

      «Ревновал».

      «Злился».

      «Изнемогал».

      «И сейчас…»

      

      Глаза снова запекло, и по руке пробежали мурашки: от прикосновения, что в капкан захватило пальцами ладонь ангела, крепко сжимая. Их не было видно за чужими спинами и крыльями, но даже если бы со всей сцены, как с берега моря, снова посмело унести за собой других бессмертных, Люцифер, чувствовалось, не отстранился.

      

      — Как твой экзамен? Всё хорошо? — произнёс сын Сатаны тихо.

      — Пытались память вскрыть. А так… Ничего, что могло бы удивить, — Дино невольно заморгал чаще, неприятное жжение понемногу развеялось.

      — Сволочи цитадельские… — на дне зрачков разгорелось кровавое жерло, почти сразу утихнув, когда ангел провёл пальцем по чужой флексорной линии.

      

      Дино вскинул уголки губ, дыхание на мгновение сбилось в горле. До них с трудом долетали слова Геральда, словно они прорывались через толщу воды, что отделяла его с Люцифером от всего мира.

      

      — Ничего. Я привык, — он уточнил более тревожно. — Тебя долго не было. Я думал, может, тебя… постигла та же участь?

      — Пару раз у ангелов, должно быть, проскочила такая идея, вот только их остановила перспектива наутро обнаружить под стенами столицы Небес армию демонов, — самодовольная усмешка, скорее по привычке, чем искренняя, заставила закатить глаза. — Попозже расскажу, чего не отпускали. Но перед этим хочу сказать.

      — Что?

      

      Скользнув глазами по окружению и убедившись, что сейчас они не в зоне чего-либо внимания, Люцифер приблизился к уху Дино, однако замер. Багряный взор опалил выпавшую из хвостика прядь, и ангел потянулся её заправить, когда ощутил, как это сделал аккуратно телекинетически демон.

      

      — Ты… ослепителен.

      

      Голос его дрогнул перед произносимым комплиментом, как будто в горло Люцифера вцепилась птица, но всё же он сказал именно это, именно то, что крутилось в голове, когда он только вошёл в зал. Дино бросил на него взгляд из-под ресниц, не в силах удержаться от слишком громкого выдоха.

      

      — Спасибо.

      — И я бы не стал её целовать. Ни за что бы не стал, — демон качнул головой. — Даже если тебе всё равно. Я больше не собираюсь делать то, чего не хочу, даже если самое желанное уже упустил своими же руками.

      

      Он говорил и лицом оставался бесстрастен, несмотря на то, что колебания энергии не смог бы не скрыть никогда. Она трепетала, взметалась змеёй и плашмя била Дино в голову, кусала, отравляла слишком хрупким, осторожным и бесплотным чувством надежды, которого Люцифер страшился и при этом не мог от него отказаться.

      

      Ангел не успел ответить: он, как и другие студенты, поморщился, сжимая виски. Сын Сатаны отреагировал инстинктивно также, рявкнув, расцепил их пальцы. Геральд, крутя на пальце выразительно амулет, вздохнул без сочувствия, обведя большую часть хора, что пропускали его слова мимо ушей.

      

      — Доброе утро, солнышки. А я предупреждал, что хотел бы после экзаменов оставить вам нетронутые энергетические отпечатки. Ну да ладно, — махнув приглашающе рукой Мисселине, учитель отступил в тень.

      

      Ангел благодарно кивнула, окидывая студентов пристальным взглядом. Несмотря на улыбку, в учительнице ощущалась ненапускная серьёзность.

      

      — Поймите правильно, птенчики, почему мы вас сейчас стараемся держать в максимальном внимании.

      

      Из Ади вырвался сбивчивый смешок:

      — Ну капец, прозвище национализировали, — на всё более сложные термины смертных бессмертные вокруг только брови изогнули, в то время как Сэми только оставалось положить руку на лоб, явно мысленно вопрошая Шепфа, за что ему это.

      — Тише, мальчики, — Мисселина щёлкнула пальцами. — Не отвлекайте от мысли. Я хотела бы еще раз акцентировать ваше внимание на том, что, поскольку состав хора у нас смешанный, на концерт в качестве ваших родителей и опекунов школа ждёт как ангелов, так и демонов, в этом нет сомнений. Однако, учитывая то, что порядки в Аду и на Небесах весьма устоявшиеся, было бы большим подспорьем для нас, как организаторов, чтобы были донесены правила поведения на празднике Рождества в этом году. После произошедшего директор Кроули обозначил, что никакие разговоры о превышении одной стороны над другой и места иметь не должны. Прошу донести эту информацию до ваших семей. Я понимаю, что это может быть сложно… И всё же, надеюсь на вас.

      — Несмотря на проблемы, вы всё ещё остаётесь самым толерантным и благоразумным курсом из всех бессмертных, — добавил Геральд, обведя их самым тёплым взором, на который только мог быть способен демон. — Уж поверьте.

      

      Робкие сомнения слышались во всех углах построения хора.

      

      — Не думаю, что моя мама на это согласится…

      — Точно, мои родаки ещё ничего, а если придёт дядя с папиной стороны…

      — У меня ещё бабушка собралась прийти с сестрой. Они и так каждый праздник войну вспоминают, а уж здесь что начнётся!

      

      Среди этих животрепещущих обсуждений, однако, неожиданностью оказалась вскинутая прямая рука. Геральд и Мисселина, видимо, стремясь остановить этот поток пессимизма, не могли проигнорировать чью-то инициативу.

      

      — Да, Лилу, дорогая, прошу, — преподавательница кивнула в благодарность за собранность.

      

      Астр удивлённо тронул возлюбленную за плечо, но та, украдкой ему подмигнув, невозмутимо сделала шаг вперёд. Подумав, девушка немного развернулась, встав полубоком как к преподавателям, так и к хору, обращаясь ко всем:

      — Если честно, меня и саму очень давно беспокоил этот момент, когда наши родители, среди которых есть высокопоставленные бессмертные, соберутся под одной крышей.

      

      Дино и Люцифер одновременно взглянули друг на друга, пытаясь понять, в курсе ли они, о чём может рассказать подруга. Демон пожал плечами, в то время как неожиданно Мими из первого ряда самого высокого голоса зашипела испуганно:

      — Лу!!! Не надо, я же по дурости тогда ляпнула! Не надо!

      

      Все, конечно, это услышали в повисшей тишине и невольно посмеялись, когда демоница смущённо скрестила руки на груди. Лилу тоже не удержалась от улыбки.

      

      — А я не согласна. Ничего не по дурости. Учителя, ребята… Мне кажется, что есть вариант, как сбить спесь и предубеждения даже с самых консервативно настроенных бессмертных. Вопрос только в том, насколько мы сами к этому готовы. Признаться, я сама не сразу признала себе, что способна пойти на такое, но уверенность моей дорогой подруги меня подкупила.

      

      Тот факт, что ангел так просто признала в демонице при всех столь близкого человека, вызвал роптание, но вместе с тем толику уважения. Мими зарделась, хлопая крылышками.

      

      — Ох, да говори уже!

      — За интригу можно высший балл ставить, — Геральд хмыкнул.

      — Лилу, учитель Геральд имел в виду, что нам не терпится услышать суть, — перевела Мисселина.

      

      Блондинка кивнула, в её голосе проскочила нотка волнения:

      — Да, я понимаю. Просто опасаюсь реакции сокурсников. В общем-то, я думаю, на этот праздник Рождества, дабы показать, насколько серьёзно мы прониклись идеей Равновесия и активно выступаем против притеснения ангелов и демонов, мы могли бы… Одеться в цвета противоположной стороны.

      

      Предложение было встречено тяжёлым молчанием, казалось, все застыли, как напуганные зверьки, высматривая реакцию других на такую идею. У Астра отвисла челюсть, но, поймав взгляд Лилу, столь занервничавшей, что она начала несильно дёргать перо на крыльях, капитан крылоборцев, закрыв глаза, сокрушённо и громко сказал:

      — Я-то решил, нам предложат на крови скрепить своё пребывание в хоре. А это… Ещё ничего. Просто тряпки, не страшно.

      — Ну как сказать, — с сомнением отозвался один из ангелов, когда неожиданно незнакомая демоница хмыкнула:

      — А я, кстати, всегда хотела узнать, пойдёт ли мне белое.

      — Матушка в обморок упадёт, если увидит меня в ремешках, — несмотря на сказанное, другой ангел не смог сдержать при этой мысли усмешку.

      

      Ади и Сэми синхронно вскинули руки:

      — А где можно заявку на премию подать?! — хохоча, Сэм вторил рыжику.

      — За неописуемый вклад в Равновесие бессмертных!

      

      Покрасневшая Лилу отмахнулась от них.

      

      — Да ну вас! — и снова вернула на Астра благодарный взор.

      

      Люцифер же и Дино молчали, но когда всё же рискнули обратиться друг к другу, ожидаемо увидели на дне зрачков справедливые опасения насчёт данной выходки. У сына Сатаны слегка подрагивали пальцы, он сунул руки в карманы, и он усмехнулся, точно поднял щит. Дино не улыбнулся в ответ.

      

      — Отец будет точно недоволен, — обозначил ангел простой факт.

      — Я про своих, пожалуй, и говорить ничего не буду, — Люцифер опустил взгляд, нахмуренные брови выдали его душевные метания. — Вот только есть то, что этого стоит, — он снова посмотрел на Дино. — В последний раз, когда ты был в тёмном, тебе шло. Вдруг это последний шанс посмотреть?

      

      В лице его промелькнула надломленная откровенность, которую хотелось скрыть хотя бы крылом, оставить только себе, но Дино уважал желание Люцифера скалиться миру самостоятельно. Ведь он поступал точно также.

      

      — Я бы одолжил тебе белую рубашку, но, думаю, у Астра гардероб будет поразнообразнее. И я тоже считаю… Что белый тебе пойдёт.

      

      Сын Сатаны фыркнул, точно ему физически было неприятно услышанное, но ангел не обиделся. Он уже принял его со всеми условностями, со всем плохим и болючим, хоть никто не просил.

      

      — Ладно… Буду надеяться, что максимум адской делегации составит пёсик… — подумав, Люцифер коротко качнул головой, безинтонационно исправившись. — …То есть, Винчесто.

      

      Дино вскинул брови.

      

      — Ты простил его?

      

      Люцифер недовольно повёл крыльями.

      

      — …Нет. Просто осознал, что бывают те, кого можно ненавидеть сильнее. А значит, и тратить желчь на адмирона нет смысла. Он такой, какой есть. Мои упрёки его не изменят.

      — Не изменят, — ангел добавил мягко. — Но это не значит, что он считает себя правым во всём. Даже наоборот.

      — Я догадывался. Оттого и не хочу повторять его путь, — Люцифер клацнул зубами. — Хочется быть максимально честным, насколько это возможно в моих силах. Компромиссы с собственной душой — это смерть.

      

      Дино не ответил вслух, но отвёл крыло позади их спин. Светлые перья скользнули вдоль красных, по спине у демона прошла дрожь, и он посмотрел на ангела с почти детской обидой.

      

      — Утешаешь меня — значит, не согласен?

      — Может. А может, утешаю, напротив, потому что как никогда согласен с тобой.

      

      Мисселина и Геральд, через живое обсуждение обратившись друг к другу, одним выражением лиц смогли понять, что они пришли к согласию. Учитель приказной поднял крылья.

      

      — Мы с ангелом Мисселиной не имеем ничего против, но только если вы сами будете к этому готовы. Поднимите руки, кто согласен на предложение надеть на концерт цвета другой стороны?

      

      Первые руки взлетели от друзей: Лилу, затем Ади с Сэми, чуть погодя Мими и Астр. За капитаном подняли руки почти все, кто имел хоть какое-то отношение к крылоборству. Большинство демонов ещё сомневались, когда Дино, не меняясь в голове, поднял руку, кинув на сына Сатаны взгляд. Люцифер крепко сжал челюсти, тихо выругался себе под нос на дьябло. И поднял ладонь. За ним стали вскидывать ладони демоны, переглядываясь с фальшивыми смешками, дескать, это всё просто какая-то шутка, пусть в глубине души они и осознали уже давно — нет, совсем нет.

      

      Мисселина, пересчитав всех, расплылась в улыбке.

      

      — Да… Такого Рождества я у нас не припомню, от этого ещё сильнее хочется его дождаться. Решено единогласно, на концерт все надевают цвета противоположной стороны!

      

      Лилу, не сдержав образованного всхлипа, в тот же миг сорвалась с места, но не к Астру, а в сторону построения первого голоса, к Мими, обвив демоницу за плечи.

      

      — Ну что ты устроила! Совсем с катушек слетели вы, ангелы, — стараясь не так сильно показывать, насколько она растрогалась, девушка в ответ обняла подругу. — Я тебе такие шмотки подберу, пожалеешь, что об этом заикнулась!

      — Уж постарайся, демоница, — улыбнулась Лилу, прижимая к себе всхлипывающую Мими только ближе.

      

      После продолжительного обсуждения учителя, кажется, окончательно махнули рукой на идею в последнюю репетицию загонять юных бессмертных до упора, договорившись прогнать напоследок только самые трудные композиции. Среди них были и молитвы Шерфа, и песнь восхваления Ада, и человеческие мотивы.

      

      — Солирующих прошу перед самым выступлением утром ещё раз прийти в зал для последних приготовлений, — Мисселина обратилась к нескольким бессмертным, в том числе неожиданно кинула внимательный взгляд на Люцифера. Сын Сатаны кивнул в ответ, улыбаясь удивлению на лице Дино.

      — Ты солируешь? На репетициях я такого не помню.

      — Не порти себе и другим сюрприз, чайчонок, — демон прижал палец к губам, вытатуированный язык пламени, казалось, мог обжечь ему рот.

      

      Песня за песней они повторяли репертуар, но теперь без гнёта учёбы погружаться в смысл пропеваемых куплетов и припевов было гораздо проще. Дино в тон со всеми остальными в хоре пел человеческую песню, только в этот миг как будто осознавая её смысл.

      

      Взгляните на себя, дети, с вашей винтажной музыкой,

      Звучащей через спутниковое радио в машине.

      Вы — часть прошлого, но теперь вы — будущее,

      Сигналы пересекутся, и это собьет с толку.

      

      Этого достаточно просто довести вас до сумасшествия,

      Иногда

      Достаточно просто довести вас до сумасшествия!

      

      Впереди послышался смех: последние слова, звучавшие на повторе, Ади пропевал слишком рьяно, так, что даже Астру пришлось дотянуться крылом, дабы хлопнуть по рыжей макушке. Дино не отрывал глаза от текста, а потому не сразу заметил, что у Люцифера его нет: демон пел наизусть, смотря перед собой, вникуда. На лице его изредка через невозмутимость проскальзывало блаженство, столь несвойственное ангелам. Множество голосов, сплетающихся воедино, как струны на его гитаре, вели мелодию беспощадно прекрасно. Ангел сам не заметил, как подался ближе. Он пел едва ли не ему в ухо, и от этого сын Сатаны притих. Он не осмеливался взглянуть на Дино, точно опасался развеять прекрасное видение. И всё же он внимал его словам, как молитве.

      

      Я собираюсь, принаряжаюсь,

      Чтобы пойти куда угодно,

      Но это неважно, если я не достаточно хорош,

      Для будущего или грядущих дел.

      Потому что я молод и влюблён,

      Я молод и влюблён!

      

      Когда подбородком Дино случайно провёл по челюсти Люцифера, то ощутил, как оцарапал его. Ангел было отстранился, когда демон его остановил одним взором. Он не поднимал глаз от его губ, никак больше не касался, но у всех на виду это казалось до боли интимным, самоубийственно честным.

      

      Едва песня завершилась, как до Дино долетел его хриплый шёпот:

      — Давай пойдём сегодня в поезд, — моргнув, Люцифер опомнился, выпрямляясь и отдаляясь от ангела на расстояние в рамках приличия. — Кхм, с ребятами. Мы там сто лун не были… А с нашей любовной парочкой ангелов и того дольше.

      

      Ангел кивнул, сам не понял как, но когда демон в ответ искренне улыбнулся, опомнился, вскинув уголки губ в ответ.

      

      — С радостью.

      

      Сын Сатаны приосанился отчего-то и вдруг резко потянулся через толпу вперёд. Татуированная рука схватила за шкирку Ади, как котёнка, и резко подтянула, вынуждая слушать свой шёпот. Демоны заговорщически переговаривались недолго, но договорив, оба решительно сошлись на чём-то. Дино поймал взгляд Сэма и вскинул брови. Друг растерянно помотал головой, не представляя, к чему это всё.

      

      Стоило Геральду и Мисселине благодушно отпустить исстрадавшихся за целый день учеников, демоны взяли их немногочисленную компанию в оборот, и вовремя: зевающая Лилу вздохнула, утыкаясь Астру лбом в плечо.

      

      — Ребята, сегодня был такой тяжёлый день…

      — Именно поэтому его надо завершить как можно красочнее! — закинув чёрные крылья на их плечи, Ади состроил самую умилительную мордашку, на которую только был способен. — Тем более… Нас всех вместе Фыр так давно не видел. Вы что, не хотите обрадовать Фыра?!

      

      Дино виновато потёр лоб.

      

      — Да уж… Надеюсь, он меня вспомнит, я так долго отсутствовал.

      — Поверь, извинительный подарок в виде рыбы ему сразу вернёт память, — хмыкнув, Сэм боднул его плечом и спросил тише, пользуясь случаем: — А вообще, как-то они очень суетятся с этим походом в поезд. Задумали что-то.

      — Думаешь?.. — ангел отследил взгляд Люцифера, уж слишком собранный для того, кто после окончания хора уж точно мог выдохнуть. — Пожалуй, ты прав.

      

      Дольше всего пришлось в итоге уговаривать девчонок, но в итоге сошлись на том, что Мими очень захотела пойти, а Лилу обозначила ультиматум: «Если ты не пойдёшь — я тоже не пойду!» Ангелу волей-неволей пришлось подчиниться, хотя бы опора в виде Астра всегда была у неё под рукой.

      

      До острова долетели достаточно быстро: холодные рождественские ветра, несущиеся из самой небесной столицы, достигли окрестностей школы, принесли с собой снежную крошку и вместе с тем запах свежести, в какой-то степени свободы. Воздушные потоки подхватывали студентов под крылья, и тем приходилось совершать виражи, дабы вырваться из лап бурлящей стихии, что не доставляло уже никакого труда. Дино отчего-то вспомнилось, как он ещё до начала обучения нёсся по небу, молотя испуганно крыльями, пока не достиг острова Плачущих дев. «Теперь это кажется почти сном: не уметь толком летать, бояться облаков в полёте… Хоть одно подтверждение, что это было на самом деле», — ангел обернулся к Люциферу, которого обгонял, и поймал его усмешку.

      

      — Всё также пыль глотаешь? — не удержался Дино, прыснув, когда демон зримо насупился.

      — Ну, держись, чайчонок. Довыпендривался.

      

      Элемент соревновательности также позволил ускориться: негласно разбившись на команды по цвету крыльев, влетели все скопом, едва не перемешавшись в полёте, буквально свалившись в поезде в кучу. Дино рухнул первым, как прилетевший, но пожалел об этом тут же, когда его придавил вес всех друзей.

      

      — Ох, Шепфа, ну и тяжёлые вы… — он попытался встать, когда осознал, что с него и не думают сдвигаться.

      

      Подняв глаза, Дино осознал, что ближе всех к нему, буквально распластавшись, над ним навис Люцифер. Озорная улыбка медленно сползала с его лица, давая опомниться и осознать настоящее. «А ведь я когда-то тоже на него упал. Да, точно, когда Геральд нас ещё маленькими повёл на адский факультет… Какой странный сегодня день, всё прокручивается в голове наше прошлое», — ангел всё же поднялся, и Люцифер едва зримо отодвинул лицо.

      

      — «Будешь знать, как хватать чужие крылья в полёте», — привлекая его обратно, изобразил самодовольный тон Дино.

      

      Сын Сатаны растерянно моргнул, но, осознав сказанное, стыдливо отвёл взгляд.

      

      — Во имя Сатаны… Нашёл, что вспомнить.

      — Ты выглядел очень довольным собой, такое не забудешь, — Дино посмеялся, всё же отпуская пристыженного собственным поведением демона, когда его самого задержала у пола другая хватка. — Эй-эй!

      

      Надавив когтистыми лапами на плечи ангела, на него тут же набросился морской дракон, скуля и виляя хвостом так сильно, что стук проходил от стен вагона, заканчивая скудной мебелью и дырявым потолком. Язык, от которого несло запахом всяческих сырых деликатесов, оказался у Дино на лице, а урчание фыра перебивалось недовольным сопением, переходящим в скулёж.

      

      — Вы только поглядите! Столько не навещал, а встречают лучше всего! — Мими звонко рассмеялась, ангелы же смотрели на эту картину с заметным беспокойством.

      — Ага, любовь зла, — Астр выдохнул, прежде чем поймал взор Лилу.

      — По опыту знаешь? — Сэм увернулся от молниеносного подзатыльника крылом, в то время как блондинка растерянно отметила:

      — Минутку… А где Ади с Люцифером?

      

      Когда Дино, всё же оторвавшись от вылизываний Фыра и придерживая дракона за морду, почёсывая перепончатые уши, встал, белокрылые бессмертные обратились к Мими.

      

      — Что? То, что я тоже демон, не значит, что я умею читать их мысли! — девушка повысила голос. — Мальчики! Вы где?! Мы вас потеряли!

      

      Фыр отреагировал на свист из головы поезда: навострил уши и, извиваясь всем своим змееподобным телом, так и сверкая чешуёй, понёсся навстречу, прыгая в разбитые окна с грацией косули. Переглянувшись, бессмертные последовали за ним. С непониманием переглядываясь, они шутили:

      — Может, они придумали, как поезд запустить?

      — Ага, небесные рельсы в воздухе проложили… Даже их фантазии на столько не хватит.

      — А я бы поспорила.

      — Вы слышите? — Дино хлопнул крыльями, призывая к молчанию, и сощурился. — Это… гитара?

      

      Друзья ускорились. С каждым вагоном звук становился всё громче, пока, отражаясь от поверхности поезда, почти не начал оглушать. Жизнеутверждающая мелодия забивала уши, лишая шанса на собственные мысли. К моменту, когда вслед за Фыром бессмертные достигли нужного вагона, Дино услышал девичье аханье раньше, чем осознал увиденное, и в шоке замер.

      

      По всей поверхности вагона парили разноцветные огоньки, похожие на те, что источали лампы в клубах смертных, но тут эту роль взяли на себя итлинки, заботливо собранные и рассаженные в стеклянных банках то тут, то там. Небольшие создания пусть и недовольно попискивали, но дискомфорта для них никакого не было, так что они не буянили, продолжая источать крыльями разнообразные цвета. Тем более, что их, как и Фыра, заинтересовало происходящее перед кабиной машиниста. Там оказался построен небольшой постамент, отсылающий формой полукруга на сцену в молебном зале. На импровизированной сцене и обнаружились два демона: Ади стоял немного впереди, в руке его была зажата подставка для микрофона, вот только на месте самого него обнаружился амулет, усиливающий голос, именно его рыжик и зажал в кулаке. Позади стоял Люцифер, внимательно наигрывающий на гитаре нужную ту самую мелодию, которую и услышал Дино. Вот только добавились и другие инструменты, о которых ангел знал мельком: барабаны, ещё одна гитара, они играли позади Люцифера, а амулеты контроля инструментов, что висели на его запястье, блестели. Увидев зрителей, Ади сначала побледнел от волнения, но усилием воли заставил себя расплыться в улыбке, скандируя в импровизированный микрофон:

      — Уважаемые зрители! Добро пожаловать на легендарное исполнение песни для всех вас, конечно, но в первую очередь для самого милого, самого классного и просто очаровательного ангела, который, я надеюсь, простит, что я не сказал ему всего этого заранее! Звёздочка, это для тебя!!!

      

      У Сэми буквально отвисла челюсть. Растерянный и красный, он буквально не знал, куда себя деть под взорами друзей, и почти закрылся белыми крыльями, когда все замерли. Хриплый лающий голос Ади неожиданно с присущей ему жизнерадостностью зазвучал болезненно-откровенно, словно он распахнул перед ними свою грудную клетку.

      

      Да, я назову тебя «мой милый», и всё будет хорошо,

      Потому что я знаю, что я — твой, а ты — мой,

      Всё остальное не имеет значения.

      Мы прогуляемся ночью… И я там не буду шутить,

      Я просто давно хочу с тобой поговорить.

      

      Возьми меня за руку!

      Ты знаешь, я хочу всегда быть с тобой.

      Ты знаешь, я не остановлюсь, пока ты не будешь мой,

      Ты знаешь, я не остановлюсь, пока ты не будешь мой,

      Пока не будешь мой.

      

      — Ву-ху!!! Давай, Ади! — Мими завизжала от восторга, так и прыгая на месте, дёргая Дино за рукав. — Ты тоже это видишь?!

      

      Лилу и Астр, пусть последний и старался изо всех сил как можно скептичнее качать головой, но тоже выразительно хлопали и подтанцовывали на месте. Фыр прыгал вокруг бессмертных задорно, подражая их танцам своим дрыганьем всем телом. Сэм не шевелился, лишь смотрел на Ади широко распахнутыми глазами. Ставшими полупрозрачными, они отражали каждую разноцветную вспышку от крыльев итлинок, так что в его зрачках будто на самом деле рассыпались миллиарды звёзд. Но Дино не мог этого замечать: сам он не мог оторваться от вида Люцифера, который, старательно выводя мелодию на всех трёх инструментах, одними губами себе под нос тоже проговаривает текст песни. С остервенением, как молитву.

      

      Тебе нужно знать, что

      Мы не будем торопиться.

      Я так по тебе скучаю,

      Но мы не будем торопиться.

      

      Тяжело чувствовать, как ты ускользаешь

      Сквозь мои онемевшие пальцы

      И откуда мне было знать

      Что ты тот единственный?

      

      Люцифер поднял свой взгляд в толпу, бросив играть. Он тяжело дышал, позволяя голосу Ади звучать самостоятельно, а пока слова расцветали между ним и Дино в этом вагоне, как цветы огля. Ангел осознал, что ему тяжело дышать, но он заставляет себя одним усилием воли. Против воли перед глазами пролетели как будто все эти лунные годы их странной недодружбы-недолюбви, со всеми попытками сделать вид, что это игра, что никому не больно, что никто не знал, к чему всё идёт с их первой же встречи. С первого же соприкосновения их губ, безгрешного, как бы не считали Сатана, Шепфа и всевышний закон Равновесия.

      

      Возьми меня за руку,

      Ты знаешь, я хочу всегда быть с тобой.

      О, милый, милый, как же ты хорош собой…

      Ты знаешь, я не остановлюсь, пока ты не будешь мой,

      Пока не будешь…

      

      Окончание припева потонуло не только в гитарном рифе, за который схватился Люцифер, хотя бы так пытаясь оторваться от созерцания голубых глаз, которые прокрутили перед ним все их общие воспоминания, ещё раз показывая наглядно, что они не могли не прийти к этому самому моменту. Ведь они пошли этой дорогой с самого начала. Другая причина окончания пения была слишком явной: взмахнув белыми крыльями, не сдержавшись, Сэми подскочил на сцену и, прежде чем Ади успел допеть, порывисто поцеловал его. Рыжик застыл лишь на мгновение, когда обвил веснушчатыми руками талию ангела, улыбаясь ему в губы.

      

      — Ну, — под визги счастливых за друзей девчонок Астр поднял глаза вверх, как бы бессильно пожимая плечами. — Ну, что тут сделаешь, ты видел, я пытался.

      — Хватит разговаривать с Шепфа, лучше ребят поздравь! — Лилу дёрнула парня за руку, крылоборец выразительно свистнул.

      — Это мой максимум. Давай просто условимся, что я смирился.

      — Какая честь! — оторвавшись от губ Сэми, рассмеялся Ади, когда взглянул ангелу в лицо с неожиданной робостью. — Так это… Значит, что мы, ну… Встречаемся, да?

      — Я тебя сейчас точно стукну. Дурень… — несмотря на сказанное, Сэм тоже не мог перестать улыбаться, смотря на демона сияющими глазами.

      — Звёздочка, я тебя обожаю!

      

      Когда Мими тронула Дино за руку, заметив его взгляд, ангел очнулся от своих дум, переведя на неё взгляд. Демоница выглядела словно виноватой за свою радость за друзей, не подумав, что мог чувствовать ангел, учитывая его непростые отношения с сыном Сатаны.

      

      — Милый…

      — Всё хорошо, — коротко ответил он ей, снова взглянув на Ади и Сэми: рыжик уже подхватил ангела на руки и теперь задорно кружился с ним на сцене, пока на скользкой поверхности не полетел вниз прямо в руки Астра, громко ругающегося под смех Лилу.

      

      Люцифер, вздохнув, снял гитару с плеч, когда Ади, опомнившись, громогласно объявил:

      — За организацию лучшего признания в любви объявляю благодарность Люциферу, Сатане XIII! Гип-гип ура!

      

      Демон оторопевши посмотрел на аплодирующих товарищей. Дино тоже, растянув губы в улыбке, с какой-то обречённостью хлопал ему. Придя в себя, Люцифер поклонился, паясничая. Бесконечная череда воспоминаний прервалась, стоило демону и ангелу прекратить смотреть мимо друг друга, но эмоции уже никуда не могли уйти.

      

      Постепенно все устроились рядом друг с дружкой, наслаждаясь долгожданным отдыхом. Фыр вилял хвостом, с удовольствием обнюхивая долгожданных гостей, как новых, в виде Астра и Лилу, что ещё с опаской гладили морского дракона, так и давно известных, подныривая под крылья Мими и Ади, утыкаясь в руки Сэми мокрым носом просяще. Но не все бессмертные были на виду. Заметив, как из поезда удалился ангел, Фыр метнулся на сцену, где демон ещё ставил аккуратно новоприобретённые у смертных инструменты.

      

      — М? Что такое, Фыр? — Люцифер нахмурился, когда дракон, аккуратно зубами прихватив его рукав, потянул демона за собой. — Эй… Ты что, настолько оголодал? — рычание в ответ дало понять, что Фыр шутить не намерен.

      

      Дракон подтянул демона к закрытой двери, и Люцифер, заметив через окно ангела, смотрящего в закатное небо, замялся, но рык Фыра не позволил метаться.

      

      — Ладно-ладно, чёрт… Мёртвого достанешь.

      

      Вздохнув волнительно, демон всё же открыл дверь. Довольный дракон выскочил и, обвив ноги ангела, мурлыкнув что-то, заметил неподалёку отпущенную недавно итлинку. Рыкнув, Фыр помчался следом, скаля острые зубы скорее игриво, чем голодно, оставляя в тот момент бессмертных наедине.

      

      — Вот засранец… Я-то решил, что он по тебе соскучился, а ему только бы поиграть, — Люцифер почесал затылок незадачливо, словно был соучастником преступления.

      

      Дино понимающе улыбнулся, снова глядя вперёд. Небольшой летучий остров быстро обрывался, а пролетающие мимо облака были иногда настолько густыми, что создавали обманчивый вид почвы. Фыр тоже об этом забыл и, нырнув за итлинкой в пушистое море, впрочем, тут же воспаряя на сильном порыве ветра.

      

      — Ты хотел побыть один?

      

      Ангел отвёл крыло.

      

      — Просто голову проветрить. Но я не против твоего присутствия.

      

      Люцифер медленно подошёл, становясь рядом. Из вагона послышалось пение: ребята вошли в кураж, вспоминая их самые весёлые распевки, которые Геральд всё же заставил их выучить, несмотря на неодобрительный взгляд Мисселины. Спустя продолжительное молчание демон тихо сказал:

      — От чего именно ты хотел проветрить голову?

      

      Дино сморгнул пелену мыслей.

      

      — Что?

      — Ну, ты сказал, что хотел проветрить голову… От чего?

      

      Люцифер прочистил горло негромко, сунув руку с едва заметно трясущимися пальцами в карманы. Ангел прикрыл глаза, отследив это движение как никогда явно. Но не осуждал — ему тоже стало на мгновение страшно.

      

      — Когда Ади пел для Сэми… Я подумал, как это забавно. То, что между мной и тобой. Не потому что это смешно и нелепо, а скорее… Потому что мы ведь толком и вместе не были. А столько боли друг другу смогли причинить. Нам даже не довелось по большей части почувствовать всё самое лучшее, что только может быть между двумя бессмертными. С самого начала… Мы совершали ошибку за ошибкой, хотя, поправь, если я не прав, с самого первого дня, когда мы встретили друг друга, мы уже поняли, что никогда не сможем просто сосуществовать. Ходить мимо друг друга так, словно нас не существует в жизнях друг друга. Враждовать, да даже дружить… Это было невозможно. Вот о чём я думал.

      

      Люцифер шмыгнул носом, опустив глаза. Ангел испуганно распушил перья, тут же взглянув в чужое лицо — нет, красные глаза, как и лицо демона, были сухими. В какой-то степени волевыми. Голос сына Сатаны вышел несвойственно тихим:

      — Я тоже об этом думал. А знаешь ещё о чём? — Дино покачал головой. — О том, что мы оба совершили самую главную ошибку. Когда приняли на веру… Что на самом деле бессмертны. После того, что случилось с тобой… — Люцифер сглотнул слюну громко в пересохшее горло. — Я как будто бы на всё посмотрел иначе. Это всё такая ложь. Мы… умираем. Мы не вечные. У нас нет никакой, мать её, вечности. Когда я пришёл за тобой в пещеру… Странно, но в голове у меня отчётливо прозвучала мысль: если бы мы родились смертными, пусть даже там, где парням вместе быть нельзя… Мы… Я и то был бы смелее, чем урождённый демоном. Сыном, сука, Сатаны.

      

      Последняя фраза прозвучала с особенной желчью, ядом, словно признавая титул, прежде являющийся поводом для гордости, лишним поводом затянуть удавку себе на шее потуже. Ангел сам не заметил, как протянул руку, провёл ею по чёрным волосам. Люцифер опустил лицо и веки, как пёс, ведомый пальцами, что могли обратить его кучкой пепла. И он бы это позволил в тот момент.

      

      — Урождённые ангелами никак не смелее. Уж поверь.

      — Ты ведь хотел тогда… Когда мы вернулись с Земли. Это всё я… — неожиданно для демона Дино помотал головой.

      — Нет. Это было другое. Я тогда не был счастлив с тобой. Мы слишком боялись, но сильнее я боялся остаться без тебя. Поэтому был готов продлить эту пытку. Но неужели ты думаешь, что останься мы подле в статусе, где один из нас подстраивается полностью под сомнения другого, мы стали бы счастливее? Нет. Иначе нельзя было. Я должен был отказаться от тебя, чтобы понять…

      

      Он замялся ровно на секунду, когда признал, вот так просто, то, что крутилось на языке гораздо дольше, чем последние пару лунных месяцев.

      

      — Что я тебя люблю.

      

      Люцифер резко вскинул голову, широко распахнув глаза. Где-то вдалеке Фыр радостно заурчал: кажется, он наконец-то поймал итлинку, в зажатой пасти через кожу его морды светились разноцветные огоньки, что дракона раззадоривало только сильнее. В вагоне ребята перешли на песни смертных: Астр под улюлюканье забрался на сцену вслед за девчонками, и теперь они втроём наизусть пели какой-то особенно глупый текст:

      

      Если хочешь быть моим возлюбленным,

      Ты должен поладить с моими друзьями.

      Пусть это будет навсегда, а дружба никогда не закончится!

      Если хочешь быть моим возлюбленным,

      Ты должен уметь отдавать,

      Всегда только брать — самое простое, в том-то и дело!

      

      — Что?.. — он переспросил искренне, посчитав, что провалился в какую-то фантазию. — Ты сказал…

      — Я люблю тебя, — Дино не отвёл взгляда, даже не покраснел, выдохнул как на духу. — Это правда. И я любил тебя очень давно. Только признаться себе в этом смог недавно.

      

      Демон распушил перья, его взгляд скользнул в сторону, потом в другую. Совершенно растерянный, он казался беспомощным.

      

      — Ты не обязан отвечать мне тем же из чувства вины или…

      — Да погоди ты! — глаза залило алым светом. — Я не… Не в том дело! Во имя Сатаны… Ты говоришь это так легко! Я столько раз думал, как тебе сказать, когда места себе не находил, ты мне отказывал раз за разом, а теперь вот так просто говоришь, что любишь меня?!

      

      Дино бесстрашно продолжал глядеть на него, когда кивнул спокойно.

      

      — Да.

      

      Люцифер тяжело вздохнул, положив на веки свою ладонь. Свободная же вынырнула наконец из кармана, и ангел, пользуясь заминкой, коснулся чужих пальцев. Демон не дрогнул, лишь выпустил из носа дрожащее дыхание, сплетая их пальцы.

      

      — Я знаю, что всё непросто. Поверь, знаю теперь, как никогда. Но иначе у меня быть просто не может. Даже не потому что я ангел, не потому что ты сын Сатаны. В моей жизни есть очень много сложностей, и я не готов делиться ими всеми одномоментно. Но я бы очень хотел доверить тебе хоть какую-то часть. Однако не пойми неправильно, Люцифер: после всего, что между нами было, как бы сильно я тебя ни любил, чтобы обезопасить не только себя, но и тебя, если ты ещё раз причинишь мне подобную боль, что случилось после возвращения с Земли, даже из самых лучших побуждений, знай: я уничтожу все твои воспоминания обо мне. Я сотру всё. Прошу, не пытайся узнать как, просто поверь, что я на это способен.

      

      Люцифер медленно опустил ладонь, повернув лицо на ангела. Сжав челюсть, он приоткрыл рот, и грудь Дино похолодела в ожидании чего-то жёсткого, вполне справедливого, учитывая его отказы и достаточно грубые поступки в свой адрес, пусть и в ответ на причинённую боль. Но неожиданно демон произнёс другое:

      — А если я больше такого не сделаю? Если я сделаю всё, чтобы доказать, что я… Я тебя… — Люцифер сжал челюсти, не в силах произнести столь сокровенное, но Дино понял его и без сложного признания.

      — В ином случае, даже если судьба нас разлучит, как бы мы ей не противились, я клянусь тебе, я сделаю всё, чтобы сохранить воспоминания о нас нетронутыми. Чтобы никто и никогда не посмел добраться до них. Я обещаю тебе. Не уверен как, но я просто это знаю. Как и то, что буду любить тебя всегда.

      

      Дино сам не верил в то, что говорил это на самом деле. Но он ощущал себя слишком легко, чтобы противиться этому чувству. Слишком долго он вынашивал его под сердцем, как ребёнка, чтобы теперь отказаться от перспективы открыть его, пусть и ненадолго, миру. Люцифер молчал, но в тишине этой не было тяжести, ангел ощущал это до последнего пёрышка.

      

      — Мне страшно.

      — Мне тоже.

      

      Они подняли глаза, Люцифер не успел прикусить язык.

      

      — Твои глаза, когда ты создал пламя между мной и Ости. Они горели алым… Как когда ты очнулся в пещере, — Дино ощутил жжение под веками, опустил взор. — Ты всегда для меня остаёшься загадкой. Со всеми этими тайнами и странностями, которые так хочется узнать. Я говорю это, потому что хочу, чтобы ты знал: меня не это пугает. Не ты. А то, что я когда-то могу тебя не вспомнить по собственной слабости. Но я не прощу себя в этой жизни, если не скажу, что готов всё отдать, чтобы попробовать… Быть с тобой. Я соскучился. Я хочу знать о тебе всё, что ты готов рассказать.

      

      Кожу обожгло горячее дыхание, ангел ощутил, как демон уперся своим лбом в его, трепетно потираясь с ним носами. Пахло костром. И фруктами пахло.

      

      «Люблю».

      

      — Встречайся со мной, — выдохнул Дино. — Пожалуйста, будь со мной… Пожалуйста.

      

      Мольба растеклась мёдом по чужим губам, утонула в сладком вздохе. Слышались только хлопки крыльев: Дино ощутил, как Люцифер качнулся к нему всем станом, пальцами зарываясь в волосы, ероша аккуратный хвостик. Щетина его царапала, но он льнул влюблённым котом только ближе, слизывая каждый вздох с языка ангела. Между ними повисло неозвученное признание.

      

      «Люблю, люблю, люблю».

      «Я люблю тебя».

      «Всем сердцем люблю».

      

      — Люцифер…

      — Я буду… — задыхаясь от неверия, ответил демон ему в рот. — Буду с тобой. Только с тобой… Дино… Мой чайчонок…

      

      Очередной поцелуй. За ним ещё один и ещё. Они не могли оторваться друг от друга, не могли надышаться, начувствоваться, налюбиться. И не хотелось убегать, оборачиваться, гадать, как и когда всё может закончиться. Дино чувствовал, что прежде разбитое его сердце, сшитое на живую, зализанное, залеченное, конечно, уже выдержит всё, даже смерть. Потому что любит, даже если бы его не любили в ответ, потому что он не побоялся вобрать в себя это чувство. И это чувство самодостаточности почему-то именно с Люцифером даровало ему силу, достаточную, чтобы взрастить в них смелость дать ещё один шанс не только себе, им обоим.

      

      Между их ртами раздавались звуки причмокиваний, и от этого крылья за спиной трепетали только чаще. Ангел ощутил, как его целуют губы, изогнувшиеся в улыбке, и не смог удержаться от светлой радости. Дино тоже улыбнулся в поцелуй, они тихо засмеялись.

      

      — Я не сплю? Скажи, что я не сплю, — Люцифер снова стал тереться своим носом об его.

      — Если спишь… Тогда, тогда, может, всё же расскажешь, почему ты пришёл на хор с Ости?

      

      От холодной ревности в вопросе, демон не удержался от нервной усмешки, но постарался развеять все сомнения простой истиной.

      

      — Видишь ли, дело в том, что… После того как я сдал экзаменационное задание, комиссия начала меня пытаться убедить перевестись на ускоренное обучение. Отдельные занятия, всё индивидуальное, чтобы быстрее выпуститься из школы. Позвали архидемона Соннелона — отца Ости, как представителя Ада, чтобы лишний раз на мозги покапать. Но, если честно… Мне уже пару раз намекали на то, что есть такая возможность. Ости в том числе. Я уже устал объяснять, что мне наплевать. Без вас это место не имеет никакого смысла.

      — «Вас»? — Дино тихо хохотнул.

      — Ребят… И тебя.

      

      Люцифер лизнул его рот, почти утянув снова в поцелуй, когда звук скрипнувшей двери прервал их резко и неожиданно. Вернее, это было неожиданно для демона, он отстранился, кинув затравленный взгляд в сторону, но когда Дино, словно напомнив, что бояться некого, не отстранялся, продолжая обнимать его, ярко вспыхнул, не шевелясь.

      

      С улыбкой во все тридцать два, такой неприлично довольной, что можно было ею пытать грешников в Аду, рыжик примирительно поднял руки:

      — Тихо-тихо, не мешаю, тут просто дитё скребётся, мы уж все волнуемся.

      

      Бессмертные только сейчас заметили, как Фыр, довольно держа в зубах итлинку, проскользнул между ног Ади, должно быть, собираясь припрятать добычу. «Настолько увлеклись, да уж…» — Дино улыбнулся.

      

      — Хорошо, что с вами можно хоть немного ответственности отпустить.

      — А то! Ну, вы это… — Ади едва не рухнули, в последний момент вцепившись в опору вагона. — Того… Миритесь…

      — Ади, — процедил Люцифер.

      — И приходите, а то двух голосов в нашем стройном ансамбле жуть, как не хватает! — он почти скрылся, когда сын Сатаны потянулся за его рукой.

      — Стой! Погоди… Ади… А можешь… То есть…

      

      Он закусил губу и взглянул на Дино. Тот нахмурил брови едва заметно, но всё же вместо ругани покачал головой.

      

      — Я устал скрывать. Если продолжишь то, что хотел сказать, знай, что обидишь меня.

      — Чайчонок, да я ведь не потому что… То есть…

      

      Осознав, как это выглядит со стороны, Люцифер замолчал, буквально ловя себя за язык, а потом вздохнул.

      

      — Да… Извини. Это как… привычка. Извини.

      — Извинения приняты, — Ади очаровательно-смущённо носком обуви поковырял дыру в напольном покрытии вагона.

      — Я не тебе! — с ещё более красными щеками оборвал друга сын Сатаны.

      

      Дино кивнул одобрительно и, прежде чем Люцифер ещё что-то сказал, сжал его пальцы.

      

      — Я знаю, что это не просто. Спасибо.

      

      Демон пожал его пальцы в ответ, выдавая волнение, когда снова послышалось со стороны Ади:

      — Да, Люц, если честно, раз тебя это так беспокоит, — рыжик почесал незадачливо щёку. — Не хочу тебя шокировать, хотя немного странно, что ты не знаешь, но… Все в курсе. Ну, насчёт вас с птенчиком. А если и случилось чудо и кто-то был не в теме, то… Вы же помните, что в вагонах, ну, есть окна?

      

      Вот тут уже покраснел и Дино, вслед за поперхнувшимся воздухом Люцифером. Парни медленно развернулись и заметили, как через окно ангелы и демоницы за ними внимательно наблюдают, вытянув носы, как стайка сурикатов. Впрочем, заметив, что их обнаружили, они тут же отпрянули от окон, смущённо посмеиваясь над самими же собой.

      

      — Во имя Сатаны… — Люцифер закрыл лицо руками, впрочем, как и Дино поднял крылья, хоть пару мгновений давая себе волю пожелать исчезнуть от стыда.

      

      Только лающий смех Ади стал отдушиной.

      

      — Да ладно вам, это ж любовь. Уж поверьте, я-то знаю, о чём говорю! В общем, как нацелуетесь — приходите! — с этими словами дверь в вагон со скрипом захлопнулась.

      

      Оставшись наедине, демон и ангел, не сдержавшись, синхронно осели на корточки, их разразил истерический смех, прорвавшийся, когда Дино потянул на себя ворот демона, утягивая его в поцелуй.

      

      — Ну что… Пойдём? — оторвавшись, спросил Люцифер.

      — Да… Ещё минутку, и пойдём. Пусть ещё больше остроумных шуток придумают.

      

      Улыбнувшись, парни снова прижались друг к другу. Люцифер поднял крылья, будто закрывая их от взора Шепфа, и поцеловал, снова и снова. Дино, как бы ни было сложно, старался не всегда держать глаза закрытыми.

      

      Он не хотел забывать это никогда.

      

      

***


      

      От давления на голову казалось, что сейчас взорвутся виски. Их пришлось зажать пальцами, Дино вложил в это всю свою силу, согнувшись пополам, даже собственный стан не в силах удержать. Вокруг него звучал голос, очень знакомый, он произносил фразу, которую ангел слышал совсем недавно.

      

      «Твои глаза, когда ты создал пламя между мной и Ости. Они горели алым… Как когда ты очнулся в пещере».

      

      Осознав, что боль поутихла, ангел выпрямился, обескураженный происходящим. Пришлось усиленно моргать: темнота вокруг стремительно обретала очертание летающего острова, старого поезда на нём… И его самого подле Люцифера. Но чувства сейчас будто отошли на задний план. И дело было не только в его самочувствии. Было что-то неправильное в этом воспоминании. А именно — фигура ребёнка между ними. Склонив тёмную макушку к плечу, он с любопытством наблюдал за беседующими бессмертными, крылья, переходящие от тёмного в светлый, трепетали за его спиной.

      Как только Дино открыл рот, у него снова загорелись виски.

      — Дьявол, моя голова…

      

      К нему обернулись. По войсковому лицу мальчика, лицу, которое ангел откуда-то знал, пробежала рябь чего-то, похожего на ликование. В глазах-чёрных дырах расплескалась привязанность.

      

      — Дино! — он подбежал, и, прежде чем ангел спросил хоть слово, как будто хотел обнять его, но одёрнул себя в последний момент. — Снова голова болит?

      — Я… Да… — парень осмотрелся, он стоял посреди собственного воспоминания, откуда взяться ребёнку? Вспышка ослепила, глаза будто залило кровью.

      

      Руки слабо коснулись, ощущение чужой кожи было эфемерным, возможно, даже не настоящим, это его воспалённое сознание пыталось само себе воспроизвести ощущения от прикосновений, которых здесь не существовало.

      

      — Это потому что ты пытаешься вспомнить, — мальчик помотал головой, встряхивая крылья. — Не надо. Мы уже решили, что это не приводит к результатам.

      — Уже решили?.. Я… — ангел сфокусировался на лице ребёнка. — Кто ты?

      

      Неизвестный помотал головой.

      

      — Я уже пытался представиться. Тогда видение просто заканчивалось. Твой разум не может меня осознать как новую свою часть, не может принять. Я тоже пока не могу понять, как так вышло, что мы оказались связаны, тем более в моём теперешнем состоянии… Давай отсрочим расставание, пока мы можем принести друг другу пользу.

      

      Он снова подбежал к новому воспоминанию, переведя взгляд на Люцифера, когда тот с трудом выдавливал из себя слова откровения. Дино стало немного неловко.

      

      — И что ты в нём нашёл? — раздалось с неожиданно детскими нотками ревности, как к любимой игрушке.

      — Эй… Я бы не хотел, чтобы ты это видел. Это очень личное.

      

      Мальчик пожал плечами.

      

      — Так смени воспоминание. Ты это умеешь, я видел. Хотя на твоём месте я бы отмотал события немного назад.

      

      Нахмурившись, сам не зная отчего, ангел послушался. Хоть он и не понимал многое, но почему-то сильного недоверия к ребёнку он не испытывал. Мысленно сосредоточив энергию в ладони, Дино развернул события в обратную сторону.

      

      — Значит, это видение? Не помню, как в него погрузился…

      — Как и всегда во сне. Слишком низкий контроль над энергией даёт мне возможность дать знать о себе. Мало кто из бессмертных имеет такую концентрацию, что это становится невозможно. Впрочем, мне тоже любопытно, почему это удаётся так легко.

      

      Остановив обратный ход времени, Дино тоже вслушался в их с демоном диалог. Мальчишка передразнил одну из фраз, хохоча с капелькой вредности, и ангел шикнул.

      

      — Тише.

      — Я считаю, ты зря в это ввязываешься, — уголки губ ребёнка поползли вниз. — Союз ангела и демона всегда заканчивается плохо.

      — Пусть, — парень не стал спорить, просто обозначил, что готов к такому исходу.

      

      Снова прозвучала фраза, что оцарапала уши.

      

      «Они горели алым… Как когда ты очнулся в пещере».

      

      — Я воскрес с алыми глазами.

      — То, что ты на это обратил внимание только сейчас, слегка разочаровывает, — мальчик на него посмотрел, точно недовольный взрослый на своё дитя. — Тебе нельзя позволять чувствам брать верх, это не твой случай.

      — Глаза горят красным… Когда я использую пирокинез? Или почему-то ещё?

      

      Мальчишка пожал плечами, крылья его от этого движения взмыли выше головы.

      

      — Я не слышал о таком у ангелов. У них глаза горят голубым.

      — Знаю. Но тут должна быть какая-то параллель с огнём, раз этот процесс провоцирует пирокинез.

      — Или… — ребёнок покружился вокруг него, как бы рассуждая вслух. — Просто ты используешь пирокинез, когда у тебя горят глаза. Это может быть и от эмоций. Плюс, у тебя ведь не только эта способность, во всяком случае, в момент воскрешения ты воспользовался не только ей.

      

      Дино сощурился, пытаясь в своей голове найти хоть одну зацепку. Пустота. Бессмертный покачал головой.

      

      — Я толком ничего не помню. Только Люцифера с папой…

      — Ты очень многого не помнишь. Меня в том числе, хотя, казалось бы, во сне никакие барьеры психики не должны тебя защищать, — мальчик снова встал напротив него, любопытство в нём соседствовало с досадой. — Я не понимаю этого. И это раздражает.

      

      От его надувшейся мордашки нельзя было не улыбнуться. Дино бездумно рукой потянулся к его волосам, почему-то в последний момент решив, что ему это не позволят, но мальчик, казалось, сам встал на носочки, нырнув ему под пальцы.

      

      — У меня схожие чувства. Хотел бы я увидеть… Как всё было.

      

      Ребёнок, опомнившись, отбросил его ладонь, взамен уцепившись парню в запястье. Снова — легко и бесплотно.

      

      — Ты можешь, если хватит сил. Но я бы ещё посмотрел в глазах этого демона… Не твой ли отец говорил, что изменил что-то в памяти всех свидетелей?

      — Ты и это знаешь?.. Сколько раз мы виделись и говорили?

      

      Мальчик от его слов поник. Скрывая горечь, он признал:

      — Каждую ночь…

      

      От этих слов в висках снова закололо, пока ребёнок поспешно не произнёс:

      — Хватит пытаться вспоминать. Договорились же! — взамен он, как мог, с силой букашки в этом видении, попытался тащить ангела к Люциферу. — Давай, нужно заглянуть, если этого ты не можешь упомнить сам. В конце концов, ты это тоже видел своими глазами.

      — Почему тебе это так важно?

      

      Ангел искренне не мог понять, но ощутил вину, когда в ониксовых глазах сверкнул глубоко скрытый страх.

      

      — Я пленник твоего сознания. Если ты узнаешь о себе то, что так долго ищешь, мне кажется, и я пойму, почему остаюсь здесь. Не пойми неправильно, в сравнении с Обителью Чудовищ тут лучше, но… — голова снова заболела, и мальчик бессильно помотал головой. — Неважно. Не думай об этом.

      

      Оказавшись перед сыном Сатаны, Дино ощутил себя на миг преступником. Но тут же откинул это: если он запомнит сегодняшний сон, то обязательно принесёт самые искренние извинения. Кончиками пальцев коснувшись его подбородка, ангел смог поймать открытый, багряный взор. Окружение, повинуясь его способностям, обратилось той сценой в пещере. Сердце гулко забилось, провалившись вниз, выскользнув из клетки рёбер, в пятки, когда Дино услышал отчего-то голос почти взрослый, мужской:

      — Это уже прошло. Тебе это не навредит. Абстрагируйся, в конце концов, ты выжил.

      

      Как ни странно, от этого бескомпромиссного тона стало легко. Когда Дино поднял веки, то убедился, что мальчик стоял подле него, позволяя держать себя за плечо. Пальцами он чувствовал воздушную косточку ключицы. «Мужской голос явно не его, но одновременно почему-то понимаю, что и его одновременно. Как странно», — кивнул мальчику благодарно, Дино увидел себя из воспоминаний Люцифера. Окровавленного, с откушенными пальцами во рту и красными глазами. Совсем не похожего не то что на ангела — на бессмертного. Вокруг полыхал огонь, следствие пирокинеза.

      

      — Говоришь, ещё одна способность? Я ничего не вижу.

      — Потому что здесь её нет. Стёрли, очень умело. Я даже восхищён, с адмироном у тебя так не получилось, — уголок губ дёрнулся вверх.

      

      «Выходит, опыта у папы предостаточно. Значит, мне нужно обратиться к собственным воспоминаниям. Посмотрим», — сосредоточившись, Дино послал импульс и покачнулся: знакомый вкус железа окропил губы.

      

      — Терпи. Почти, вот-вот увидишь, — мальчишка, должно быть испугавшись, что видение прервётся, шлёпнул его крылом. — Не бросай меня тут одного!

      

      Удар отрезвил. Дино заморгал, тяжело дыша, припав на колено, когда его схватили за лицо, словно удерживая в сознании. Столь явный страх ребёнка поспешил скрыться, но всё же ангел посчитал нужным сказать, утирая кровь с лица:

      — Не брошу. Даже если до следующего раза я тебя забуду: не брошу.

      

      Ребёнок ему не ответил, но зримо расслабился, взамен глядя по сторонам. Дино тоже поднял глаза. Это воспоминание было непохожим на что-то другое. По пространству пошли трещины, рваные раны разрывали это воспоминание, испорченное самим фактом воскрешения. Всё было искажено: фигуры бессмертных, перепутаны пол и потолок. На это было тяжело смотреть… И всё же принципиальное отличие Дино нашёл. Он подошёл к краю пещеры, видя множество мёртвых чаек.

      

      — У Люцифера такого не было… Это убрал папа? Почему?..

      — Потому что это означает, что ты воскрес не потому что тебя убили ненамеренно. Напротив, тот ангел, Рафаил, осознанно тебя отправил в Небытие, — к нему подошёл мальчик, присев на корточки перед мёртвой птицей. — А ты выбрался, отобрав взамен жизнь этих существ. Впитал их в себя. Весьма опасная способность, если её использовать так.

      — Я этого не помню… — Дино покачнулся, оперся о несуществующую стену пещеры.

      — И не должен. Это был инстинкт самосохранения. Ты сделал то, что умел, чтобы выжить. Но не бери на себя слишком многое: ты бы вряд ли вобрал в себя чужую жизнь, не присутствуй в тебе ещё одна душа, желающая спасения. Твоему родителю это неизвестно, немудрено, что он решил перестраховаться.

      — Но какая способность может позволить… такое? Снова сила апостола?

      — Да ну, — фыркнул мальчик. — Я, конечно, не встречал других, кроме тебя, но, судя по тому, что знаю, вы не так опасны, как описывают фанатики Шепфа.

      — Не богохульствуй, — качнул головой больше по привычке, чем с неодобрением Дино.

      — Буду. Он меня предал. И тебя тоже, раз позволил стать его врагом по праву рождения, которого можно подвергать гонениям, — нахохлившись, мальчик выпрямился, обняв себя за локти. — Но пусть… Я не жил, как ты, кто знает, что в тебя вкладывали все эти лунные года… Я хочу спросить другое: прежде ты уже сталкивался с чайками?

      

      Ангел кивнул, не раздумывая.

      

      — Очень часто.

      — И не казалось ли тебе, что они словно отчасти понимают тебя? Чувствуют то же, что и ты? Тянутся, как будто направление твоей руки, твоего взгляда — их продолжение.

      

      Опасения, похороненные в глубине души, всколыхнулись. Вспомнились птичьи крики в лабиринте Адама и Евы; чайка, клюющая мясо из его ладони; острый клюв, пронзающий говорливому демону глаз. Дино посмотрел на мальчика, который глядел на него в ответ без всякого удивления.

      

      — Ты управляешь живыми созданиями. Не такая редкая способность.

      — Ею владеет Верховный Советник, — зачем-то сказал Дино, словно пытаясь оградиться академическими знаниями от шока.

      

      Ребёнок поджал губы с каплей вины. Голос его стал тише.

      

      — Верно… Но Эрагон связал себя лишь с одним существом, трёхглазым вороном. Это глубокая связь. Твой путь другой, — ухватившись за другую тему, мальчик сместил акцент на Дино. — Ты притягиваешь к себе массы существ. Они чувствуют тебя как сородича, но при этом понимают, что ты — другой. Ты уже понемногу начинаешь управлять этим, как с бесом на испытании.

      — И это ты видел… — бессмертный устал удивляться. — Я почему-то… Ассоциирую себя с ними.

      — Знаю. Данное в детстве прозвище может сыграть и более злую шутку. Но не буду скрывать, тот факт, что все создания, что тебе откликаются, — порождения тьмы, тоже играет свою роль. Но какую именно — понять можно, только узнав, какая часть правды от тебя всё ещё скрыта.

      

      Их разговор неожиданно прервал детский плач. Звук этот был столь резкий, что оборвал даже самоуверенного мальчика, он невольно отвёл крыло, будто готовясь защитить ангела, но, опомнившись, убрал его. Дино же двинулся на голос, но не рыдающий, а второй: успокаивающий и знакомый.

      — Тш-ш… Я с тобой. Не плачь, не плачь, пожалуйста… Я с тобой, милый мой. Я с тобой.

      

      Через одну из червоточин, разорвавших воспоминание о его воскрешении, проглядывало что-то другое. Столь далёкое, что казалось сном. Дино ощутил, как его схватили за рукав, и перехватил чужие тонкие пальцы, крепко сжав, уверенно шагая в глубины своей памяти.

      

      Было практически ничего не различить: пространство залило белым светом, только постель, богатая, большая, возникла посреди ничего, как остров в бескрайнем океане. Золотая вышивка, резное изголовье из тёмного дерева, запах мяты и ладана ошеломили Дино чувством родства. Он и не догадывался, пока не ощутил, как он скучал по этому аромату. Этому ощущению. На кровати было двое существ, но в тот миг они казались неделимы. Слишком крохотным, слабым и зависимым от другого был пищащий ребёнок, завёрнутый в пелёнки. Сероватые маленькие крылышки хлопали у него за спиной, а плач утихал вслед за успокаивающим шипением ангела, что держал его на руках и укачивал. Всхлипывал и укачивал.

      

      Длинные белые волосы почти закрыли его лицо, ещё юное, однако уже с тенью печали. Красные от напряжения белки глаз выглядели болезненно, но, несмотря на это, даже в таком образе молодого отца оставалось что-то… светлое.

      

      — Папа… — зачем-то позвал Дино, присев на кровать: Фенцио на ней сидел в позе лотоса, в самом простом белом одеянии, его золотые крылья обессиленно повисли.

      

      И тут же встрепенулись, когда из кулька в его руках вместо плача наконец вырвались звуки, отдалённо похожие на детское щебетание.

      

      — Милый мой… Милый мой, милый… — снова шмыгнув, он не по-ангельски утёр влагу под носом, улыбаясь сыну горько. — Я так виноват перед тобой, Дино. Но так счастлив… Папа так счастлив с тобой.

      

      Ангел заметил краем глаза, как мальчик, поселившийся в его воспоминаниях, тоже осторожно присел на кровать, по-кошачьи тихо, точно боясь прогнать этот образ. Он не мог оторвать отчаянный взор, так смотря на чужие воспоминания, словно они его собственные.

      

      «Папа, от чего ты спасаешь меня? Однажды ты мне расскажешь… Но пока что… Я не хочу давить. Я устал, мы оба устали», — тело налилось свинцом, когда Дино рухнул на кровать из их прошлой с родителем жизни, слушая его воркования, приправленные чувством вины. Ощущение безопасности, столь странно приправленное безысходностью, накрыло его с головой, вытесняя всё остальное. Под руку нырнула уже знакомая темноволосая макушка, устроившись рядом, и, растерянно гладя одинокого пленника его собственного сознания, Дино провалился в сон из видения уже окончательно.