Лесной царь
Woodscream
Осаму Дазай — самый младший ребенок в семье, слабый и болезненный, по сравнению со своими братьями и сестрами. Дазай постоянно скрывал от родителей, что заболел в очередной раз. Его никогда не ругали, но с детства ему было противно видеть, как родители смотрят на него с жалостью и тоской, будто он умирает. Всего лишь слабый иммунитет, мальчику казалось это мелочью. Неужели, какой-то слабый ветерок с улицы заставит его заболеть? Глупости. С такими мыслями он часто убегал из дому, а потом возвращался с соплями по колено, после купания в холодной реке со старшими братьями. Дазай самостоятельный мальчик, но матушка вечно опекала сына, особенно зимой, например, запрещала выходить из дома. Можно сказать, что три месяца он безвылазно сидит на одном месте. Их небольшой домик находится в темной лесной глуши. Расположение их места проживания было не таким плохим. Отец постоянно уходил охотиться. Летом, рано утром, он устраивал рыбалку, иногда мог взять кого-то из старших детей. Для младших же, не беря в счет Дазая, из развлечений только речка, в зависимости от времени года, и небольшое свободное от деревьев пространство около домишка. Для маленького мальчика, которому дом стал темницей, развлечение было одно — смотреть из окна своей небольшой комнатушки, которую он делил с несколькими братьями, и наблюдать за резвящимися веселыми детьми.
Очередная зима.
Ничего не изменилось. Осаму все также сидит в комнате один, пока остальные ребята носятся по улице и играют в снежки, лепят снеговиков и занимаются обычными детскими забавами. Он неотрывно наблюдал за всеми с окна второго этажа, который был, как чердак. Мальчик тащил табуретку и садился, складывая руки на старый подоконник. Взгляд карих глаз всегда был с легким прищуром и отдавал неприязнью, но на деле же, был больше безразличным. Так он смотрел на все. Даже сейчас, когда глядел на своих родных. Они редко смотрели в ответ на него, были слишком заняты. Честно говоря, он завидовал им, безумно. Их лица такие счастливые, даже несмотря на то, что на улице валит снег и очень холодно, у всех щеки красные, но от детей веяло светом. Дазай видел как они смеялись, но он так не мог. Маленькими ручками без перчаток, хотя юноша знал, что мать дает их всем, сестра лепила небольшой снежный комок и хохотала. Девочка высунула язык — пыталась прицелиться в брата, но почувствовала на себе чужой взгляд и задрала голову вверх, щурясь от снега и солнца, она не сразу поняла, что там сидит Осаму, который сверлил в ней дырку своим бесчувственным холодным взглядом. На какое-то время она зависла и улыбка с пухлых замерзших губ медленно сползла, но девчушку вывел из транса брошенный ей за шиворот снег. Она взвизгнула и быстро забыла о том, что пару секунд назад обменивалась взглядами с Дазаем. Девочка убежала давать сдачи, чуть не поскользнувшись. Парнишка хмыкнул и продолжил свои будничные наблюдения. Так проходил каждый день, за исключением, когда он мог сидеть и что-то чиркать на старой пожелтевшей бумаге или же тайком выкрасть книгу, которая не предназначалась ему по возрасту. Только литература в жанре ужасов могла порой скрасить настроение, вечно пасмурного юноши. Ему всегда приходилось прятать книги под кроватью или подушкой, но к сожалению, их всегда находили. Странно, но Осаму наказывали. Объясняли, что нельзя брать чужое. Он лишь бурчал, мол не знал, что в семейном доме книги это вещь сугубо личная, за что получал ещё сильнее.
Какое-то время спустя, помимо привычных картин, балующихся братьев и сестер, он стал замечать темный силуэт между хвойных длинных елок. Он стоял далеко, так, что Осаму не мог разглядеть его полностью. Первое время Дазай думал, что это какое-то животное подходит близко к дому. Все же они живут в лесу, такое неудивительно. Мальчик был совсем не из пугливых. Вскоре он совсем перестал обращать внимания на это, переведя свой взор полностью в другую сторону. В какой-то из обычных дней, когда отец снова ушел на охоту, мать как обычно пыхтела на кухне, разделывая чью-то тушу, а Дазай единственный из детей, кто сидел дома. Мальчишка прищурился и попятился назад, забыв, что сидит на обычной табуретке и потому чуть не упал спиной на холодный пол. Осаму протер глаза и вскочил с места, он вглядывался куда-то вглубь леса. На него в ответ смотрел человек. Человек? Это точно был кто-то посторонний. Дазаю удалось разглядеть его внешность. Черные, как смоль волосы, сильно выделяющийся красный шарф, он казался через чур легким для такой погоды, полы черного пальто доставали до припорошенной снегом земли, оно было распахнуто. Когда незнакомец внезапно сдвинулся с места, будто понял, что Осаму его разглядывает, мальчик увидел высокие сапоги, каблуки которых явно утопали в снегу, брюки цвета иссиня-черного тоже казались не очень-то теплыми. Как ему было не холодно? Почему-то в первую очередь мальчика заинтересовало только это. После чего, он еще раз огляделся и осознал, что ведь сейчас, он видит какого-то странного чудака, который ошивается вокруг их дома, а отец ушел еще утром. Осаму отскочил от деревянного окна и уселся на кровать. Наверное, у него поднялась температура и он заболел. С такой новостью он спустился вниз к матери. Он слышал, как она горестно вздохнула, от чего мальчишка поджал губы, стиснув зубы. Нежной рукой женщина прижалась ко лбу сына и помотала головой, говоря, что с ним всё нормально. С ее плеч будто моментально спала целая глыба камней и она вновь расцвела, возвращаясь к домашним делам. Осаму уже было открыл рот, но тут же развернулся и пошел к себе. Он ничего не будет говорить, такое решение принял ребенок, нахмурив темные брови.
Странный человек больше не приходил, почему-то Осаму показалось, что тот навещал именно его, кажется, их гляделки закончились. К своему сожалению, Дазай рано обрадовался. Мальчик подумал, что сходит с ума, сидя в четырех стенах или может ему не хватает свежего воздуха, потому что однажды ему послышался чей-то голос. Грубый, через чур уверенный и будто гипнотизирующий. Тогда Дазай сидел на кровати, что-то создавая на бумаге. Он слышал одинаковые фразы, которые въедались в мозг. Юноша вскочил с кровати и сначала оглядел комнату. Он здесь один. Шум с улицы был не особо слышен, только изредка. Отца дома тоже не было. Кто с ним разговаривает? Теперь Дазай действительно был напуган. Осаму подлетел к окну и испуганными глазами зацепился за уже знакомую фигуру. Человек улыбнулся, а Дазай, как ошпаренный отскочил от окна и пытался заткнуть уши. Нет, он определенно заболел и у него начались галлюцинации. Однажды так уже было, что Дазаю чудилось всякое, когда у него была высокая температура. Осаму убрал руки от ушей, когда кажется все стихло в его собственной голове. Мальчик выпрямился и уверенно подошел к окну, впервые за долгое время он раскрыл старые ставни и впустил морозный колючий воздух в комнату, прогоняя спертый воздух. Он высунулся в открытое окошко, пытаясь разглядеть чудака, который… исчез. Осаму растерялся. Его щеки опалил холодный порыв вьюги, а он, как дурак стоял и постепенно начинал зябнуть от мороза. Ничего не слышно, незнакомца нет. Как специально, в момент его раздумий у раскрытого окна, в которое он высунулся по пояс, зашла матушка, которая что-то принесла. Она застала младшего сына за тем, что всегда запрещала — открывать зимой окно. Женщина подлетела к ребенку и выдернула его из окна обратно, попутно его закрывая. В ее глазах было беспокойство, граничащее с желанием наказать непослушного. Конечно, очередное нравоучение и напоминание о своем слабом здоровье он выслушал, незаметно закатывая глаза. Напоследок матушка прижала к себе Дазая и поцеловала в прохладный лоб, также она попросила Осаму больше не делать так. Один порыв ветра и он начнет кашлять дальше, чем смотрит. Мальчишка смиренно кивнул, не очень охотно обняв мать в ответ. Вскоре она покинула теперь уже прохладную комнату. Дело близилось к вечеру. Осаму упал на свою постель и беспокойно уснул, раскинувшись на белой простыне.
Дышит древней тайной сень тенистых крон,
Средь людей известен он дурной славой,
В чаще издревле стоит зелёный трон,
Царь лесной всесилен, лесом правит он
Среди ночи, тяжело дыша с хрипотой, мальчик резко проснулся. Его лоб взмок, волосы противно прилипли к нему, одежда только сильнее нагревала горячее тело. Дазай откинул темные пряди и приподнялся, приняв сидячее положение. В комнате с ним было три брата, все спали, одному Дазаю теперь не до этого. Осаму вглядывался в темное окно, сквозь которое было видно только верхушки деревьев и черное небо. Он встал босыми ногами на замерзший деревянный пол и дотопал до окна. Мальчик зажал рот рукой, когда во мгле ночи, из глубины чащи на него с любопытным прищуром взглянули две пары багровых глаз. Возможно спросонья Осаму был через чур впечатлителен. От ужаса пережитого ночного кошмара и того, что он лицезрел сейчас, из его глаз хлынули слезы. Ребенок не мог сдвинуться с места и лечь в безопасное место — кровать. Кто-то из старших детей проснулся от шорохов, которые издавал младший и тихо окликнул его, спросив чего это он стоит. Осаму не повернулся, лишь помотал головой и только тогда смог лечь обратно, буквально запрыгнув под одеяло. Юноша застыл в одной позе под своим убежищем и не двигался, пока не заснул с высохшими слезами на глазах.
***
«Лесной царь, всего лишь легенда этих лесов. Когда-то ходили истории, что он является тем людям, что находятся вблизи от смерти, — будничным тоном отозвался мужчина, смотря в книгу». Дазай услышал это и понял, что отец читает сборник каких-то легенд и мифов, это объяснило собрание всех детей вокруг младшего. Осаму не повел и ухом поначалу, ведь описание совсем не соответствовало тому, что он видел и слышал, но мужчина поведал, что у Лесного Царя есть несколько обличий. Сначала он приходит в облике обычного человека, но когда человек умирает, он, Царь, принимает поистине страшный вид, о котором Осаму уже предпочел не знать. Но перед тем, как мальчик ушел от рассказывающего истории отца, он услышал, что у смерти красные глаза, которые смотрят в ночи за смертником. У Дазая не было никаких оснований думать, что он видел именно Лесного Царя, что это вообще за бредни. Просто какой-то идиот окучивался около их дома, в лесу, где нет ни души. Тоже бред. Мальчик с силой сжал пряди своих волос и тихо заскулил. Что он видит? Нет. Нет. Нет. Это Лесной Царь. Он заберет его! Осаму заболеет и умрет! Бредовые мысли заполнили его голову и он был близок, чтобы впасть в истерику. Но все сходилось. Дазай слабый ребенок, он заболеет и Царь заберет его с собой. «Но, тогда почему он является сейчас, если мальчик не болеет?..» — Думалось Дазаю.
Пережив еще одну кошмарную ночь, первым делом утром ребенок подлетел к еще сонной матушке, которая уже корпела над завтраком для всех голодных ртов. Осаму мямлил и запинался так, что женщина не поняла о чем толкует ее сынок. Не очень внимательно выслушав его, она потрепала юношу по, без этого, растрепанным волосам и отправила в комнату со словами: «Тебе показалось, дорогой. Скажу, чтобы отец больше не читал вам страшные легенды перед сном. Ту книгу давно пора была отправить в топку». Дазай почувствовал себя беспомощным. Конечно, он ведь ребенок. Чтобы все-таки подкрепить свои рассказы чем-то, он стал проводить все свое время за окном, вглядываясь, ища глазами Его.
Ему удалось нарисовать пару рисунков по памяти, ведь Он не приходил. Ребенок не знал радоваться ему или же грустить. Осаму что-то усердно чиркал, добавлял больше деталей. На Лесного Царя из легенд похоже было не очень, но он все равно показал это и рассказал еще раз, что видел, но уже не маме. Мужчина взглянул на детские «каракули» и прыснул от смеха, даже не сдержавшись. Он потрепал мальчишку по голове и похвалил за интерес к творчеству, но и также не поверил сыну, назвав его россказни простым детским интересом к недавно узнанному.
Раньше, у Дазая было несколько занятий: сидение у окна и обычное наблюдение за родными, рисование и чтение. Теперь, это все сменилось одним лежанием на кровати под одеялом. Осаму становится все менее активным. Он снова заболел. С каждым днем температура становилась выше, матушка пичкала его всем, чем могла. Дазай надрывно кашлял с хрипотой, казалось, что все горло у него разодрано. У него была сильная одышка от обычных действий по типу — подняться по лестнице или спуститься. В очередном припадке от температуры Осаму думалось, что он умирает. Точнее, он умрет. Как-то в детстве он пережил ангину, это было теми муками. Но здесь он был обречен. Никакие отвары и другие лекарства не лечили Осаму, он кашлял со свистом. На него начали смотреть, как на прокаженного.
У Осаму начался кашель с кровью.
Когда это выяснилось, в срочном порядке из его комнаты выселили братьев, так он остался здесь один. Каждый новый позыв кашля вызывал сильнейшую боль, которая заставляла его скрючиться и переворачиваться на другой бок. Куски какой-то ткани, что мать давала ему для прикрытия рта при кашле с кровавыми пятнами мокроты, валялись около кровати. Мать закрывала нос и рот какой-то тканью, когда приходила в комнату к сыну. Она чуть ли не плакала, видя ребенка в таком состоянии. Не знала, что делать. Как лечить? Женщина мерила температуру, оставляла какую-то еду, гладила младшего ребенка по горячему мокрому лбу и уходила. Он слышал, как за дверью душераздирающе рыдала его мама. Всякий раз она утверждала, что он исцелится, только эмоции говорили об обратном. Каждую ночь Дазаю снилось обезображенное существо. Скрюченные из длинных веток рога, темные, как смоль волосы, багровые глаза, длинные полы плаща… Осаму подскакивал, будто ошпаренный кипятком и долго надрывно кашлял, пачкая очередные лоскуты красными сгустками. Лесной Царь ждал его. Он звал его. Мальчик вял на глазах. Все больше спал, практически ничего не ел. Сильно похудел и был бледнее обычного. Виднелись ребра, под которыми легкие наполнялись жидкостью. В его, некогда их, общей комнате с братьями, стоял мерзкий металлический запах. У него не было сил, но ночами он беззвучно плакал, от боли и осознания, что он умирает. Он хотел жить. Впервые в своей серой жизни, он как никогда захотел жить.
В один из дней Осаму просто не проснулся. Он не умер, но перестал реагировать на посторонние звуки. Дышал слабо и с характерным хрипом, его сердце билось быстро. Испуганные побледневшие до тряски в конечностях родители приняли решение отвезти Осаму к ближайшему в этой глуши доктору. Они думали, что врач вылечит его. Они надеялись. Но были через чур глупы. Чего они ожидали?.. Отец запахнул тощего и почти безжизненного ребенка в несколько слоев одеял и сам только накинул первый попавшийся тулуп. Он запряг лошадей в сани, что было довольно долго. Драгоценное время сыпалось сквозь пальцы. Только после этого он вынес из протопленного дома своего сына и усадил ближе к себе, взяв уздечку в руки и стал гнать бурых коней так, как мог. С содроганием сердца мужчина переводил взгляд на ребенка, который иногда начинал задыхаться, пытаясь вдохнуть. Холодный ветер хлестал лицо и с каждым вдохом обжигал истерзанное горло мальчика. На радость отцу, Дазай приоткрыл глаза и не сразу понял где находится, но отец успокоил его и буквально приказал не двигаться. Все будет хорошо.
Сквозь лес они летят,
Проснулося дитя,
Стук сердца все быстрей,
Пугает шум ветвей.
Поодаль царь стоит,
И взгляд его блестит.
Шум леса, стук конских копыт, ветер в ушах, все отдавалось болью в голове. Где-то вдалеке Дазай увидел высокий рогатый силуэт. Он прятался среди огромных деревьев. Словно играл с Осаму в прятки. Дазай услышал голос. Царь заговорил с ним.
— Мальчик мой, пленён красою я твоей. Ты запал мне в сердце, ранил мне душу, — Царь несся совсем рядом с санями. Он спокойно тянулся холодной когтистой рукой к замерзшей бледной щеке, на которой даже не проступал румянец. Он усмехался, показывая ряд вполне человеческих зубов.
Осаму завизжал и вцепился ледяными руками в руку отца. Дазай смотрел в алые глаза самой смерти. Мужчине казалось, что у мальчика начался бред.
— Это он! Лесной Царь говорит со мной! Он совсем рядом! — испуганными большими глазами Дазай смотрел на отца, который сдерживал слезы. От своего же крика Осаму зашелся в отчаянном кашле, казалось, что он выплюнет свои легкие прямо сейчас. Его рука была в кровавых разводах.
— У тебя температура, от этого и бред, мы скоро будем на месте, — лишь сказал мужчина, смаргивая влажные капли, прижимая к себе сына сильнее, пытаясь укрыть его от всего.
Дазай резко приподнялся и вцепился ногтями в отцовский тулуп, от болезненного кашля и на глазах Осаму выступили слезы. Кашель не прекращался. Лесной царь был рядом и казалось, что каждый порыв ветра это его прикосновение. Он обнимал Дазая и звал к себе все громче.
Забудь про свой испуг,
Мой лес красив и богат,
И в нём тебе я рад,
Веселье, счастье подарю,
Иди ко мне, я говорю,
Иди ко мне, с того же дня
Ты будешь счастлив у меня
Мужчина гнал коней все сильнее, теряясь в светлых надеждах успеть. Дазай выкарабкается. Он будет жить. Пожалуйста.
В тот момент Осаму издал свой последний хрип, оставляя жизнь. Его тело обмякло рядом с отцом и в невидимых руках Лесного Царя…