— Эй, Чу
— Чего тебе?
— Как далеко ты живёшь от вокзала?
— Ну...
— Минут десять пешком
— А что?
Ответа не следует несколько минут и Накахара уже всерьёз начинает переживать за своего... Друга.
К счастью, изображение трёх скачущих точек наконец-то появляется, после чего парень выдыхает спокойно. Мало ли, чего вбредёт в голову чёртовому суициднику. И ведь не факт, что он скинет нужные фотографии.
— Извини за ожидание
— Я хочу, чтобы ты встретил кое-кого...
— Чё?!
— Поверь, это не опасно, ты можешь доверять ему так же, как и мне. А ещё он кое-что передаст... :)
— Ничерта не понимаю, честное слово...
— Чего чёкаешь, шкет
Пересланное сообщение
— Чё?!
— Хочу и чёкаю
— Так кто это будет?
— Я хочу, чтобы это было сюрпризом. Он потратил много денег и поругался с родственниками, чтобы приехать и передать подарок от меня. Так что, пожалуйста, встреть его как следует.
— Так и быть, не буду ревновать, если поцелуешь его ;)
— Однажды мы встретимся, и мой кулак поцелует твою щёку.
— Обещаю, это будет... Смачно
— Даже до синяка
— Ой
— Засоса*
— Опечаточка, какой я неуклюжий ;)
— АХХАХА!
— Но я почти серьёзен
— НУ ТАК КТО ЭТО БУДЕТ, МУМИЯ??
— Ой, меня зовут... Извини-извини, потом договорим ^^
— Не скучай
— Он приедет завтра к семи вечера
— Не забудь его встретить, крошка
— Целую~
— Я тебе эти поцелуи...
— Ладно, вали
— Я его встречу
— И это...
— Люблю...
Накахара отбрасывает телефон в сторону стены и переворачивается на живот, утыкаясь носом в мягкую подушку, сжимает между пальцев простыню и устало выдыхает.
Это... Сложно. Очень сложно общаться с невероятно дорогим тебе человеком, зная, что вас разделяет почти четыре тысячи километров. Не так много, как ещё с несколькими знакомыми, но те и отличаются тем, что они просто знакомые.
Чуя хмурится, думая, почему же он вдруг решил удариться в ностальгию.
— Чёртов Осаму, — усмехается парень, переворачиваясь на спину. — Лучше бы сам приехал...
Чуя помнит, как они познакомились.
В тот день его одноклассница, влюблённая по самые уши, о чём Чуя знал, кинула ссылку на несколько групп: в одной из них она работала за персонажа, а в другой просто предложила... поиграть.
Изначально вся эта идея казалась до нелепости тупой, странной и вообще... зачем текстовые ролевые, если есть улица с друзьями, а на крайняк, раз есть такие извращенцы, — секс-шоп?
А потом он втянулся. Та девушка бросила всю эту затею, а он продолжал, становился каким-то наркоманом и чувствовал себя плохо, если не общался с новыми знакомыми.
В скольки компаниях он побывал — считать страшно.
Но одну из них он запомнит навсегда. Именно там он познакомился с Осаму Дазаем, странным парнем, который теперь любит его и мечтает встретиться так же сильно, как лелеет мечту однажды умереть.
Чуя не жалеет этой горы потраченного времени, ведь встреча с Осаму действительно того стоила. Он помнит, как признался, что любит.
Помнит, как было сложно вставать раньше на несколько часов и раньше засыпать, чтобы возместить разницу во времени.
А ещё он помнит, как было больно расставаться. Серьёзные ссоры были всего трижды. И два раза из этих они расставались. Находили новых любимых и показушничали в новых компаниях, мол, «Смотри, мне плевать, что всё кончено! Смотри, кого ты упустил! Мне совсем не больно! Я рад!»
Общие друзья закатывали глаза и называли полными идиотами, которые сейчас сами портят себе жизни.
Чуя помнит все разрывы и попытки всё вернуть.
И он не верит в то, что сейчас между ними всё лучше, чем могло быть.
А ещё он тщетно заставляет себя забыть, что из-за него тело Осаму покрывают шрамы, затяжки от верёвок и петель, что из-за него он лежал в больнице.
Как-то он даже признавался Дазаю, что сам резался каждый раз, когда всё было плохо. Каждый раз на такое заявление ему приходилось выслушивать много сообщений о том, что ему нельзя. Слишком по-собственнически и эгоистично со стороны Дазая. Чуя даже помнит, как заставил Дазая начать делать фотоотчёты, чтобы контролировать его самоувечия.
Чуя очень хочет забыть все свои истерики и путешествия по больницам с самыми разными диагнозами.
А ещё он не хочет думать о том, что у них ничего не получится. Дазай как-то сказал, что не сможет больше поддерживать отношения на расстоянии. Но у них обоих нет средств, чтобы переехать.
И вот теперь Дазай пишет ему, что приедет его друг! Ну не бред ли? Лучше бы никто, если не он сам.
— Долго ещё планируешь игнорировать меня?
— А...
— Ой
— Извини, я не хотел тебя беспокоить
Чуя фырчит, читая уже давно, оказывается, пришедшие сообщения. И как он только смог так задуматься, что даже не заметил надрывающийся от вибрации телефон?
Осаму в своих коротких сообщениях снова писал о том, что этот парень будет в городе Чуи завтра в семь часов вечера и, скорее всего, очень голодным. Просил не забыть и предупредить родственников, что этот парень может остаться.
— Ты так и не скажешь мне его имени?
— Тебе недостаточно моих слов о том, что мы оба его знаем, но я просто хочу, чтобы это вышло сюрпризом? Я бы вообще тебя не предупредил, если бы знал точный адрес и то, будешь ли ты свободен
— Окей, я обиделся.
— Аж с точкой...
— Страшно.
Накахара лежит молча, читает каждое сообщение, но больше действительно не отвечает. А Дазаю словно и всё равно на то, что происходит с его «парнем за четыре тысячи километров», как он сам называл пару раз.
Чуя ведь знает, что у них эмпатия. И прекрасно понимает, что Осаму, наверное, догадывается о причине очередного загона Накахары. Но как же хочется, чтобы он перестал вести себя так, словно ему реально плевать, чтобы он волновался и часто говорил, что любит.
Но Чуя знает, что Осаму ненавидит проявлять эмоции, считая их своей слабостью. Он всегда просит, чтобы Чуя кричал, плакал и смеялся, если нужно, но сам такого не может. Максимум — пара кратких смешков, даже если шутка действительно «зашла», в остальное время на его лице нет ничего.
Осаму даже смеётся, что некоторые члены семьи и знакомые называют его глаза мёртвыми и безжизненными. А Чуя не смеётся, потому что это правда, он тоже никогда не видел в них живого огонька.
***
— Твою мать! — Накахара падает с кровати и путается ногами в одеяле. Никогда, никогда не стоит сидеть до пяти утра, особенно если надеешься, что твой парень тебе напишет. По окончании того огромного монолога Дазай так и не появился больше.
Чуя смотрит на часы и зло ругается через сжатые губы.
— Три. Часа. Дня. — чеканит он, зло стреляя взглядом в сторону двери, в которой так и не появилась его мать, клятвенно вчера пообещавшая, что обязательно разбудит.
Рыжий быстро заворачивается в большое махровое полотенце и бежит в душ, шлёпая босыми ногами по холодному линолеуму. Этот парень — какой-то его знакомый. А это значит, что стоит выглядеть лучшим образом.
— Ма-а-ам, — зовёт Чуя, уже на ходу надевая футболку. — Почему ты меня не разбудила?
Ответ находится спящим на диване, со включенным телевизором, недоеденной пиццей и тихим посапыванием.
Чуя накрывает женщину свалившимся на пол пледом и вздыхает. Это так не похоже на его мать. Коё обычно крайне аккуратна и не позволяет себе настолько сильно расслабляться.
Он готовит завтрак на двоих, прибирается в гостиной, выключает телевизор. Сам закупается в магазине и убирает всё по нужным полкам, когда возвращается домой.
17:47 показывают его часы.
— Долго-то как, — шипит Чуя, нервно кусая ребро ладони со стороны большого пальца.
— Йей, Дазай...
— Он скоро приедет?
— Прости за то, что не заходил, у меня дела. Да, он будет чуть раньше. Удачи!
;)
— СТОЙ!
— Как я его узнаю-то?
Осаму Дазай был в сети минуту назад
— Тьфу ты.
***
Чуя даёт себе полчаса на то, чтобы подремать, и лениво поднимается, когда слышит звон будильника.
— Мам, — Чуя присаживается на колени возле Озаки и нежно гладит её по голове. — Мам, вставать пора.
Женщина выдыхает, морщится, но глаза открывает.
— Сколько времени?
— Пятнадцать минут седьмого.
— Стой... А ты куда так вырядился?
— Я ведь говорил: друг из другого города приедет сейчас. Ради меня, мам. Так что я точно пойду.
— Вот чёрт, — женщина трёт переносицу, — Прости, что не разбудила, я...
— Всё хорошо, не переживай. Завтрак, — усмехается, потому как это уже ужин, — на столе. Люблю, — Чуя целует мать в щёку и спокойно выбегает из квартиры, ведь он уже давно обулся.
***
Чуя давно заметил, что у метро, автобусных остановок, вокзалов есть свой, какой-то особенный, запах.
Но чего врать, сейчас его привлекли булочки.
Накахара сидит на скамейке и постоянно норовит что-то подправить: напульсники, браслеты из чёрных камней, шапку, рубашку, волосы. Он нервно смотрит на переписку с Дазаем каждый раз, когда чуть хрипловатый женский голос объявляет номер подъезжающего поезда.
Не тот. Не тот. Опять. Снова. Не то.
— Поезд Т-12-И-34 прибывает на вторую платформу. Просьба встречающих не затруднять выход пассажиров из вагона.
Сердце в груди жалобно воет, бьётся так часто, что сейчас, кажется, выскочит.
Это ведь просто какой-то друг, обычный парень.
Почему же Накахара всё равно так боится? Почему сердце обливается кровью?
Люди проходят мимо, толкают, ворчат, все встречают друг друга, улыбаются, плачут, а Чуя просто смотрит перед собой, на одну из дверей, и, кажется, даже не дышит. У него перед глазами плывёт, ладошки вспотели от волнения. Это первый раз, когда кто-то из другого города приезжает к нему. Вообще первый раз, когда он встретится с кем-то дорогим, наверное.
А он так хотел, чтобы первым во всём у него был Дазай.
— А ты ещё меньше, чем я представлял!
Накахара быстро смаргивает подступившие слёзы и фокусируется взглядом на двух фигурах напротив. Какой-то странный парень с белыми по-идиотски обстриженными волосами нервно машет ему рукой. Во второй руке у него включенная камера, но на это Чуя даже не обращает внимания.
А рядом с ним...
— Да... Дазай?
Забинтованный юноша, стоящий напротив, улыбается.
Стой, Чуя, стой! Тебе семнадцать, тебе уже нельзя вот так вот просто начинать рыдать!
Чуя не замечает, как прыгает на Осаму, крепко обхватывая его руками и ногами, не засекает момента, когда начинает мелко целовать забинтованную шею и нежные щёки. Он не чувствует хрипа Дазая, которому не очень просто было устоять на ногах, из-за чего они оба сейчас лежат на жёстком ледяном полу.
Дазаю такой расклад не очень нравится. Он поднимается вместе с парнем, который вцепился в него, как в спасительную соломинку, и толкает к одной из огромных колонн.
Чуя всхлипывает, утыкаясь носом в чужое, но такое родное плечо.
Дазай дышит в дрожащую шею.
— Ты всё хвастался, что вырос, но я что-то этого не замечаю, — усмехается он и сдавленно ахает, напрягаясь из-за пинка по пояснице. — Мы ещё не у тебя на квартире, чтобы ты так откровенно меня лапал.
— Умолкни, придурок, — хрипит Чуя, наконец спуская ноги с торса Дазая на пол.
Это кажется неправильным, но необходимым.
— Почему сразу не сказал? — шёпотом спрашивает Накахара, опираясь спиной о колонну.
— Эмоций было бы меньше, — Дазай слабо улыбается, заставляя Чую задрожать. Он наконец-то видит в карих глазах тепло и живые искорки.
— Я тебя ненавижу.
— Я знаю, — Осаму делает всё, как и обещал ещё несколько лет назад: сначала обнимает до хруста в костях, потом достаточно сильно кусает нежную шею парня, целует место укуса.
— И ещё кое-что, чего я тогда не назвал, — усмехается он, любуясь Накахарой, кусающим губы из-за не самого приятного ощущения от зубов.
Тонкие пальцы крепко обхватывают чужие плечи, когда Осаму прижимается к влажным искусанным губам и мягко целует.
Ацуши всё снимает на камеру, а сам почти плачет: это слишком красиво.
— Ну же, Чуя, улыбнись!
— Ненавижу тебя...
— Улыбнись же!
— Ой, да иди ты...
Фотография такой и получается: Дазай улыбается, показывая что-то пальцами, его красные от бессонницы и слёз глаза блестят, а Чуя хмурится, сверля взглядом вещи Дазая.
Скоро они действительно будут просыпаться вместе.
— Теперь у нас всё получится, — шепчет Дазай, устало выдыхая Накахаре в шею. Даже не хочется бить его так, как обещал вчера.
Накаджима фотографирует их такими, уставшими от слёз, слов, целующимися и держащимися за руки.
Какое счастье, что в этом мире есть много людей и железнодорожных линий.