«Я хочу быть твоей подругой»
Гермиона улыбается, обнажая кроличьи зубы, и протягивает Беллатрикс смуглую узенькую ладонь.
Ей всего четырнадцать, но сердце женщины все равно забилось на порядок быстрее.
Надо было в другом районе эту чертову кофейню открывать, надо было предвидеть подобный сбой… но как? Едва ли она могла подумать, что какая-то нелепая девчонка, которая на одиннадцать лет ее самой младше и, кажется, не умеет правильно расчесываться, засядет в мыслях, да так, что ничем ее оттуда не вытравить и никакой метлой не выгнать.
Это же смешно до абсурда!
Но Беллатрикс все равно отражает ее улыбку и вежливо пожимает теплую ручку:
«Тогда я тоже»
И ни одна из них тогда не знала, во что выльется эта, казалось бы, случайная встреча.
***
«Я бы хотела помочь тебе»
Гермионе пятнадцать вчера исполнилось и она, преисполненная уверенностью, что все обязательно получится, пришла ранним утром на порог кофейни «Черный Минор». Беллатрикс даже вывеску «закрыто» еще не убрала, а эта девчонка уже настойчиво стучала в дверь. И, стоило замку щелкнуть, как она выпалила женщине свое желание работать. Помогать. Всего-то на три месяца, пока снова не начнется учеба.
На целых три месяца, пока дыхание сбивается при каждом ее появлении и приходится вечно напоминать себе, что Мио еще слишком юная, что еще слишком рано.
Но как тут отказать, когда янтарные глаза сияют в утренних лучах, а хвостики косичек смешно торчат во все стороны и подпрыгивают при ходьбе? Беллатрикс не может не согласиться видеть ее не только по выходным, а почти что каждый день, вот и лжет так уверенно, будто сердце не пытается в этот самый миг проломить ребра и юркой птицей вырваться на свободу:
«А я, знаешь, тоже собиралась предложить тебе поработать»
Строгая черная форма и золотисто-красный фартук, как и ожидалось, смотрятся на ней превосходно, но приходится снова и снова отрывать взгляд, чтобы никто из посетителей ничего не заметил. Для всех в этом маленьком городишке Герми и Белла просто хорошие подруги, какими могут быть учитель и его лучший ученик. Покровительство, уважение, редкие шутки.
И еще реже они позволяют себе недолгие объятия.
***
«Я хочу быть рядом с тобой»
Беллатрикс замерла на миг. Обернулась. Что эта без малого шестнадцатилетняя чертовка только что выпалила? Что имела в виду? Мысли метались по кругу и непременно возвращались к ее нежно-розовым губам. Может, послышалось? Может… но, черт возьми, эта улыбка… одновременно грустная и радостная. Словно она решилась на что-то, но боится поражения. Боится, что Белла оттолкнет, не примет.
«Я тоже»
Женщина улыбается мягко и, чтобы не спугнуть, медленно подходит ближе. Касается мягких волос. Наконец-то смотрит не украдкой, гладит по щеке.
Гермиона первая не выдерживается и тянется к ее губам с каким-то отчаянием. Вдруг это все просто сон? Такой реальный, что черные волосы цепляются за золотую цепочку, а руки согревают узкую талию, сквозь одежду и под недовольный сдавленный стон царапают ребра. Двое, стоя посреди пустого зала, играют с губами друг друга, изучая. И никто не решается углубить поцелуй. Еще слишком рано.
Все еще рано.
И отстраняться тоже еще рано, пусть и легкие постепенно гореть начинают, от чего глаза лишь сильнее зажмуриваются, а ладони теряют ту немногую нежность, до боли сжимая плечи. Еще немного. Чтобы полностью прочувствовать кофейный вкус
***
«Я хочу быть ещё чуточку ближе»
Гермиона сбежала с выпускного. На высоченных каблуках и в бальном платье через весь город шла, в клочья разорвав нежно-голубой подол. И для чего? Чтобы бессовестно впечатать женщину в ближайшую стену, заглушая всю недовольную брань не по-детски глубоким поцелуем? Чертова Грейнджер будто поставила себе за цель вылизать даже ее гланды.
И пусть она лучше не останавливается.
«Я тоже… тоже хочу быть ближе»
Возможно, всему виной те два бокала вина, что Белла уже успела выпить. Возможно, уже-не-школьнице в голову ударило кислое шампанское и разбавленный джином пунш. Возможно они просто слишком долго терпели, раз сейчас, не разрывая поцелуй, роняют несколько стульев по пути к неприметной двери.
Многострадальный подол платья несколько раз жалобно трещит, когда влюбленные наступают на него, поднимаясь по лестнице в квартирку Беллы. Одежда выстилает мятую дорожку до кровати, и с каждым следующим движением они замедляются. Осторожничают. Бережно касаются обнаженной кожи друг друга. Вздрагивают от таких незатейливых ласк и еще долго не могут достигнуть предела, под утро тихо обещая, что еще успеют исправить это, что еще выучат наизусть тела друг друга.
***
«Я не могу без тебя»
Гермиона совершеннолетие празднует, а Белла на стены лезет, ведь ее девочка сейчас так далеко, пьяно шепчет в трубку телефона, что скучает, но этим летом не получится вернуться в город. И они говорят до утра, то плача, то смеясь. Рассказывают обо всем, забывают тут же свои слова и лишь слушают родной, но такой далекий голос.
Как же больно.
«Я тоже»
Чертово одиночество вновь настигло женщину, ломает кости и все насмехается, напоминая, что не только сотни миль разделяют их, но и гребаное время, которое никак не вернуть. И никак не стереть эти одиннадцать лет и проступающие в уголках глаз морщины.
И Белла не хочет думать, что где-то там ее Гермиону окружают красивые и молодые студенты.
***
«Я люблю тебя»
Гермиона буквально вылетает из поезда, сбивая женщину с ног. Целует ее на глазах опешивших, но уже смирившихся родителей и идет не домой, а в их кофейню.
«Знаешь, я тоже»
И желание, так долго копившееся внутри, вырывается на волю, не позволяет быть нежными, не позволяет показать любовь. Только чертова страсть, неудержимая похоть и вновь падающие стулья, когда так и не доходят до неприметной двери, остановившись у предпоследнего столика.
И Гермиона стонет так громко, обнимает ее ногами, притягивая женщину ближе, заставляя ее рычать сквозь сжатые зубы.
Утром Белла возненавидит себя за каждый синяк на ее бедрах и след от зубов на плечах.
***
Я тоже.
Я всегда я-тоже. Я всего лишь я-тоже.
Прирослось, пробралось под кожу и стало неотъемлемой частью. Просто так легче, непозволительно легче и... неправильно? Но никто этих правил не видел.
Потому-то я вновь я-тоже.
Вновь молчу, будто, вслух не назвав тот переизбыток чувств в груди, станет легче дышать.
Будто будет не так больно.
***
«Слишком много работы, я не успею приехать к Рождеству»
Гермионе двадцать, и теперь она старается как можно чаще возвращаться домой. К Белле. Но отчего-то все равно они видятся все реже. Женщина молча кивает. Она понимает. Не требует слишком многого. Терпит и не говорит, что так чертовски сильно скучает. Лжет снова и снова:
«Не страшно, я тоже работать буду»
И Беллатрикс действительно работает до позднего вечера. И плачет перед елкой, что украшена лишь одной нерабочей гирляндой.
***
«Я просто устала»
Гермиона дипломную работу пишет, пока Белла разносит посетителям кофе и гребаные имбирные кексы. Рядом хочет быть, но ей дали четко понять, что работать Мио может лишь в полном одиночестве.
«Я тоже»
И лишь вечером, когда на стеклянной двери алым красуется «закрыто», девушка сама спускается в зал, включает музыку и со спины обнимает возлюбленную. Разминает уставшие плечи и разворачивает к себе лицом, утягивая в медленный поцелуй.
И последующий медленный танец заставляет их замершие от усталости сердца биться ускоренно. Просторный зал заполняет тихий смех, и они засыпают на одном из диванчиков, укрывшись тонким пледом.
Чертов мир, что вновь и вновь намеревается их разлучить, снова проиграл.
***
«Мне так плохо без тебя»
После двадцать второго дня рождения Гермиона вновь уезжает. Ее учеба все никак не закончится, как и одинокие холодные ночи Беллатрикс. Не помогают даже долгие разговоры по телефону и редкие встречи то в Лондоне, то в их затхлом городишке.
«Мне тоже»
Белла проглатывает очередной крик и безмолвно спрашивает у неба, почему им приходиться быть так далеко друг от друга.
***
Ведь я всего лишь я-тоже. Каждый день, каждый час я со всеми я-тоже. И может, это и легче, ведь даже себе не выйдет признаться, что я не просто я-тоже.
Я-тоже, я-тоже, я-тоже. И пусть, что какое-то жалкое оно получается.
Я-тоже, нет все хорошо. Да, я в порядке, ведь вечно я-тоже. Так проще. Так даже как-то не больно.
Но отражение, кажется, все равно не согласно с этим проклятым я-тоже.
***
«Почему ты молчишь?»
Гермиона улыбается с экрана ноутбука, но взгляд ее блуждает где-то далеко. И становится страшно, ведь вдруг… по телу проходит жар, и бросает в холод. Так сложно сдержать слезы, так сложно дышать, не ощущая ее тепла. Видя пустые янтарные глаза и тихий шепот, что наизнанку душу выворачивает. Так сложно быть сильной и взрослой.
И чуть ли не впервые Белла говорит правду:
«Так чертовски сильно хочу, чтобы ты была рядом, что нет сил говорить»
Потому что эту боль, вызванную расстоянием, уже невозможно терпеть.
***
«Как долго?»
Гермиона такая красивая в рассветных лучах. И наконец-то полностью ее. Вернулась, наплевав на блестящее будущее. Надела черную униформу и золотисто-красный фартук.
И перевезла все вещи в квартирку Беллатрикс, не удосужившись даже о своем приезде предупредить. Заявилась с чемоданами на порог кофейни и шепотом попросила не выгонять, ведь ее дом теперь здесь.
«Всегда»
И, сцеловывая слезы с ее повзрослевшего лица, Белла не заметила, как сама начала плакать, как наконец-то отпустила себя. Уронила кофейник, уронила чемоданы, лишь бы поднять ее на руки, прижать к себе и, повесив на дверь алое «закрыто», спрятаться за витриной с кексами и кремовыми пирожными.
«Черный Минор» не работал всю пятницу, не открылся и в субботу.
В субботу они лежали на кровати, играясь с волосами друг друга, смеялись и запоминали, как солнечные лучи прочерчивают все новые морщинки на их лицах. Привыкали к тому, что теперь безымянный палец обнимает тонкая полоска белого золота.
И плевать, что это было так поспешно сказано и дрожащими руками надето.
***
«Я люблю тебя»
Жемчужный шелк струится до самого пола, пушистые волосы по-прежнему нелепо торчат во все стороны и падают на глаза, когда Гермиона свою клятву читает, то запинаясь, то всхлипывая.
Белла мнет край белого корсета, вторит ее словам и жалеет, что они в последний момент отказались от букетов. И счастлива, что еще несколько мгновений, и она сможет взять ее тонкую ладонь в свою, чтобы по жизни идти рядом.
«Я люблю тебя»
Сегодня. Завтра. И навсегда.
***
«Клянешься?»
Беллатрикс сорок, и в этот день она свою жену потянула на водопад. Они здесь в прошлом году были, наблюдали с замиранием сердца, как пенится вода, ударяясь о камни. Молчали, зачарованные громким плеском и пением птиц.
И снова молчат, утонув в объятиях. Так невозможно хорошо.
«Клянусь»
И хочется навсегда остаться в этом мире на двоих, где нет никакого расстояния, никаких клиентов и кексов, лишь биение сердец в унисон и все не угасающая нежность, что воспламеняет поцелуй и толкает спиной к стволу многовекового дуба.
Лишь позабытое я-тоже тонет в холодных водах горной реки, навсегда забрав с собой страх остаться одной.