Игорь невероятно обрадовался билетам в Геленджик. Бегал из угла в угол и, разве что, не пищал от волнения. Билет сам стоил действительно дёшево, то ли потому что навариться на приезжающих хотят, а может вдруг не сезон, хотя Гром уверен, что в апреле все очень даже хотят погреться в лучах солнца, помочить пятки в лазурном море, завести курортный романчик с печальным расставанием или посмотреть на голые телеса на пляже. А Костя значит едет туда сына "выгулять".

Может быть, раньше съездить семьёй на море было чуть ли не райской идеей (когда была Аня жива, про работу можно было действительно забыть), то сейчас, казалось, всё разрушится, стоит только взгляд направить в сторону аэропорта. Но с сыном надо провести время. Гром младший учится хорошо, дружит с Игнатом (у которого явно не самый надёжный характер, так ещё и проблемы Игорю создаёт), играет во дворе с такими же пацанятами и ищет интересности и приключения. Ему будет полезно, а Косте... а Косте, видимо, как Прокопыч говорил, "надо разгрузиться". Билеты были на 20 число апреля, через два дня, собраться труда не составит, а вот найти человека, который последит, чтоб дом не обокрали — составит. Надо будет подумать, а пока надо угомонить ребящего перед глазами Игорька.

***

На роль сторожа квартиры Громов согласилась Оксана. Константин уважал, конечно же, Ксану, она смело идёт и в огонь, и в лёд ради раскрываемости отдела. Работа у подкидных неприятная, требующая залезть в это дерьмо по самые уши. Гром уверен, никто из работающих под прикрытием не возвращается в отдел с чистыми на руку. Но доверить мансарду Ксаночке он может. Макарова последит за домом, ей привычно ночевать не в своей квартирке. Несмотря, что эта квартира всё ещё будит в ней болезненные воспоминания, она будет рада пожить немного в доме той, которая была её лучшей подругой.

Пацан, хоть и перестал носиться как ужаленный, всё равно подрагивал от волнения, говорил очень много и очень воодушевленным голосом. Пришлось рявкнуть на него, голова начинала болеть от количества вопросов и неопределённых планов на следующий месяц. Ну море, а дальше что? Кто ж его знает чё там в этом Геленджике делать. Купаться — это самое понятное.

Вздохнув, Константин решает, что решит уже всё на месте. А пока можно у Прокопыча на ухе посидеть и может подсобить с делом, которое ему поручили. Тому даже (на время отпуска Кости) напарника выделили, зелёного паренька, загоревшегося жаждой переловить бандюганов и вернуть былое спокойствие. Рвение есть, а ума нету, с опытом придёт (наверное).

***

Прокопенко наотрез отказался делиться деталями дела, несмотря, что Гром припёрся к нему в отдел, и в дом. В доме даже Лена полотенцем по рукам Косте дала, когда тот тянул их к папке с делом.

Что первый, что вторая твердили: "трудоголизм Грома доведёт до крышки гроба". Любая работа в полиции ведёт до крышки гроба. Это знают все, кто находится на службе. Трудоголизм — это, вообще, важная часть хорошего следака. Как ты собираешься ловить преступников, которые совершают свои деяния и днём, и ночью, если будешь уходить и приходить как на бумажке написано? Константина это бесило, но как-то не сильно. Не до раздутых ноздрей, а только до ещё сильнее сведённых бровей и напряжения в плечах. Что этот отпуск, что отказ, хотя бы немного рассказать о деле, вообще ему не нравились. Неправильно как-то, он же помочь может. Он кроме работы нигде не спец, да и не нужно ему. Работа следаком — единственное, что осталось в сердце Грома, после того дня.

Они ещё немного ругаются, и Константин с громом выходит из квартирки.

Ещё раз вздохнув, он от дома Прокопенко идёт к себе. Надо приготовить ужин. Игорь ещё мелкий и из еды мало что умеет. У него чаще всего яичница со скорлупой, суп с картошкой, порубленной очень крупно, и переваренным мясом. Константин ему это даже прощает, десятилетка же ещё.

Голова гудит, но отчего-то стало тепло в районе груди. В зубах сигарета, а перед глазами знакомые улочки, руки в карманах тёплой кожаной куртки. Стало плевать на свалившиеся перемены, Константин сдался. Немного, но сдался. Он это замечает (себя-то знает больше, чем другие). Константин смирился. Видимо даже такому, женатому на работе, человеку проще дышится в отпуске.

***

Гром старший зашёл в мансарду, тихо скрипнув дверью. И снимая куртку, видит, как пацан загипнотизировано смотрит в телевизор. Точно этот маг-шарлатан заколдовал, не иначе. И все таки не поддавшись на чары, горе-вуду поднял глаза на своего отца.

— Пап! Как там дядь Федя и теть Лена?

— Нормально всё с ними. Федя всё также бузит не по делу.

Игорь прыгнул в кулак.

— Тогда хорошо.

Константин проходит дальше, в кухню. Открывая холодильник, он чешет затылок. Осталось лишь три яйца на завтра, пакет молока и морковь. В морозилке небольшой кусок мяса. Если Грому хорошо помнится, картошка под раковиной в количестве четырёх штук тоже имеется. Суп может получиться. Константин вытаскивает всё что нужно, кидает мясо в зелёную огромную кастрюлю и достаёт картошку, та проросла, но вообще не беда, срезать-то можно.

— Игорь, мозги не раскисляй от телека, иди сюда!

Слышит звонкое "Да, пап!" и треск выключения телевизора. Через секунду Игорёк стоит на кухне в полной готовности что-то делать.

— Держи нож и картошку, будешь чистить.

Мальчик кивает и берёт из рук Кости нож и картофель, садится на стул и начинает чистить в мусорное ведро.

Через два часа их шедевр в виде супа, где картошки больше мяса в процентном соотношении 90 к 10 и разбавляла это всё морковка, был наконец готов. Бульона почти не было, и суп был похож больше на гуляш, чем на самого себя. Игорь выглядел абсолютно довольным супом и временем рядом с папой. Ему было невероятно радостно от последующего месяца (ЦЕЛОГО МЕСЯЦА!!!) вместе с отцом. Константин был просто рад поесть уже наконец, а то у Прокопенко на квартире он не поел, а только нервы потратил.

Игорёк уплетал "суп" за обе щеки, видимо деньги на обед были потрачены не на еду. Гром старший ел медленнее, спокойнее. Кто-нибудь назвал бы это идиллией, может так оно и было, но не когда чего-то не хватало или кого-то. Отмахнувшись от почти всплывшего воспоминания одного такого ужина на этой кухне 9 лет назад, Костя перевёл взгляд на сына. Тот был больше похож на него, на отца, разве что густых хмурых бровей не было. Константин и в детстве был "хмурой тучей".

После ужина мужчина помыл посуду, обычной усталости ломающей кости не было, и ничего ему не мешало её помыть.

Игорь снова сидел у телека и лупился в него, как на самую красивую девушку в его жизни. Гром старший завалился на диван, и веки сразу стали тяжёлыми.

— Понизь громкость.

Пацан нажал на кнопку пульта, и какой-то репортёр стал говорить чуть ли не шёпотом.

А дальше Константин провалился в сон. Где, кажется, на берегу его кто-то ждал, кто-то одетый в ярко жёлтую гавайскую рубашку.