Ричи едва ли можно было назвать уравновешенным человеком. Он не особо владел собой в детстве, едва держал себя в руках в юности и почти слетел с катушек, став взрослым, потому что в его жизни случилось столько дерьма, что ни один психоаналитик не разгребёт. Сперва это были Генри Бауэрс и компания, потом — Пеннивайз с его ужасами, следом — снова Пеннивайз, будь он неладен, а затем — мучительный путь к себе прежнему.

Но с тех пор прошло два года, Дерри был выдавлен из памяти, кошмары почти перестали мучить, жизнь более-менее вошла в колею. Так что когда Ричи обнаружил себя на балконе своей роскошной квартиры со стаканом виски в одной трясущейся руке и сигаретой — в другой, он понял — всё плохо. Ему опять требовалась долгая терапия. Желательно в компании неудачников. Желательно, чтобы они при этом над ним не ржали. Поэтому едва виски перекочевал из стакана в желудок, прокатившись по горлу жгучим теплом, первое, что сделал Ричи, — достал телефон и набрал номер.

— Господи, — хрипло раздалось в динамике, — Рич, ты в курсе вообще, который час?

Ричи мельком глянул на экран.

— Половина первого, приятель! — бодро отозвался он в надежде, что голос не сильно дрожит. — Или ты у нас типа как в детстве — укладываешься строго в десять, поцеловав мамочку перед сном?

— Да пошёл ты на хуй! — мгновенно вспылил собеседник. — Это в твоём ЭлЭй половина первого, мудила, в Бостоне сейчас половина четвёртого утра! И, да, прикинь, в это время я предпочитаю спать, потому что мне вставать в шесть, чтобы успеть выпить сраный кофе и съесть сраный завтрак, перед тем как пойти на сраную работу!

Голос всё ещё звучал очаровательно сонно, даже когда он пытался орать шёпотом — видимо, чтобы не разбудить жену. Внутри Ричи одна за другой вскрылись самые неприятные, самые вечные из всех вечных болячек, хотя он прекрасно знал — Эдди Каспбрак не взял бы трубку, если бы это был кто-то другой. Кто-то, кто никогда не принадлежал неудачникам.

— Эдс, — Ричи сделал максимально серьёзный тон, — перестань есть и пить всякое сраньё, это вредно скажется на твоём здоровье. Как я потом перед миссис Кей на страшном суде буду оправдываться?

На том конце эфира повисло гнетущее молчание. Затем раздался унылый вздох.

— Если ты позвонил только ради этого, я вешаю трубку и бросаю тебя в чёрный список на всю ближайшую вечность, — устало проговорил Эдди.

Ричи почти увидел, как он сел, накрыл ладонью лицо и сжал пальцами переносицу — домашний, растрёпанный, с отпечатком подушки на щеке, в пижаме, а может, в одних трусах.

В желудке волнительно булькнул виски.

— Нет! — торопливо вставил Ричи, облизав губы. — Я позвонил, чтобы…

Он запнулся, не зная, что сказать, чтобы это не прозвучало как неудачная шутка. Потому что ему самому казалось, что это неудачная шутка, он до сих пор не был уверен — не приснился ли ему случившийся получасом ранее разговор. Однако номер из принятых вызовов не пропадал, как бы Ричи ни обновлял список, так что выводы напрашивались сами.

— Будет лучше, если ты приедешь и сам всё увидишь.

Эдди снова затих.

Ричи нервно кусал нижнюю губу, щёлкал зажигалкой, не решаясь прикурить — два года в завязке, жалко проёбывать такое достижение. Затем из динамика послышалась возня.

— Эдди? — Ричи сглотнул, не узнав голос, но прекрасно догадавшись, кому он мог принадлежать. Рядом с Эдди в кровати в данный час мог находиться только один человек. — Что-то случилось?

— Спи, Майра, всё нормально, — мгновенно отреагировал Эдди, а затем, вздохнув, тихо добавил: — Наверное.

Он ещё некоторое время молчал. Ричи слышал его дыхание, какие-то звуки, шаги, потом щелчок, будто закрылась дверь, и, наконец, снова голос, только теперь более громкий и уверенный.

— Рич, если это тупой прикол, богом клянусь, я приеду и засуну ногу так глубоко тебе в зад, что ты сможешь разглядеть размер на моём ботинке.

Гулкий смешок застрял в горле напополам с виски и тошнотой. Во рту стало кисло.

— Ты не представляешь, как сильно мне хотелось бы, чтобы это был тупой прикол. Но…

— Но? — повторил Эдди. От его настороженного серьёзно тона вниз по позвоночнику покатились колючие мурашки.

— Но давай ты приедешь, посмотришь сам и скажешь, что я типа слишком заработался или спятил, или ещё что-нибудь. Потому что я что-то не припомню, в какой жизни успел так нагрешить, чтобы в этой меня ебали не вынимая все, кому не лень.

— Ох, Рич, — воображение опять нарисовало, как Эдди в замешательстве проводит ладонью по спутанным после сна волосам, Ричи почти неудержимо захотелось разныться, — у тебя что, проблемы с законом? Ты куда-то влип? Потому что если да, понадобится квалифицированная помощь, и мне будет проще действовать отсюда. Здесь все контакты, все люди, все…

— Эдс, — перебил Ричи и, прикрыв глаза, самым убедительным тоном произнёс: — Просто приезжай. Ты мне очень — очень! — нужен.

Очередная пауза прокатилась по голове вакуумной тишиной.

— Боже, — выдохнул наконец Эдди, и Ричи не смог сдержать улыбки. Он согласен. Был согласен уже когда взял трубку. — Я постараюсь успеть на утренний рейс. Ты только глупостей не делай, договорились? Дождись меня, мы всё решим.

Ричи грустно усмехнулся, глядя на пляшущий огонёк зажигалки. Он, кажется, и так насовершал достаточно, теперь за любой шаг влево он себя лично покарает самым гнусным способом.

— И ещё, — Эдди вдруг опять понизил голос до шёпота, — это ведь никак не связано, ну, с теми, — он сделал ударение, — вещами?

Ричи ошеломлённо заморгал. Однако когда он уже собрался переспросить, перед глазами длинной вереницей пронеслись картинки двухлетней давности: воссоединение, китайский ресторан, клоун, старый дом на Нейболт, грязь, прелый аромат гниющих листьев, невыносимая вонь сточных вод, кровь, так много крови. И Эдди. С пугающе огромной дырой в груди.

Ричи зажмурился изо всех сил.

«Я знаю твой секретик…»

— Нет, — выдохнул он и, прокашлявшись, повторил: — Нет, господи, разумеется нет. Мы убили его, Эдс, с ним точно покончено.

«Да и вряд ли я стал звонить тебе в таком случае, ты, чёрт подери, чуть не помер у меня на руках!»

— Да уж, — пробормотал Эдди. — Готов руку на отсечение дать, что ты не стал бы мне звонить случись опять что-то похожее, — со смешком добавил он.

Ричи дёрнулся, испугавшись, что брякнул это вслух. И по тому, как резко он замолчал, Эдди сразу всё понял.

— Ох, блять, Рич! Серьёзно? Только не говори, что записался в мамочки и теперь будешь опекать меня на пару с Майрой!

Ричи зашёлся нелепым булькающим смехом.

— Не то чтобы я собирался становиться мистером Каспбраком, но если вдруг сильно захочешь, знай, всё в твоих руках, — выдавил он, почувствовав, как щёки и шею стремительно залила краснота. Хорошо, что Эдди не мог видеть, насколько сильно смутила его собственная дурацкая шутка.

Ну то есть как шутка…

— Ты неисправим, — припечатал Эдди.

Ричи услышал мягкий перестук клавиш в динамике — Эдди бронировал билет.

— Нас двадцать семь лет разлуки и тотальной амнезии не смогли исправить, — он пожал плечами, — куда уж тут всему остальному.

— Да уж, ты прав.

В голосе Эдди послышалась улыбка, и Ричи машинально накрыл лицо ладонью, вновь ощутив прилив тепла к щекам. Это было настолько безнадёжно, что он резко пожалел обо всём сразу. Ну почему он не позвонил Беверли? Или Стэнли? Биллу, в конце концов? Почему когда требовалось сохранять хладнокровие и здравомыслие, он хватался именно за Эдди, который одним своим присутствием превращал мысли в кашу?

— Кстати, Эдс, у тебя же не будет проблем из-за этого? — спросил Ричи, чтобы хоть как-то разбить повисшую между ними тишину. — Ну, с Майрой.

Клики мышки по ту сторону эфира на мгновение прекратились. Ричи снова принялся жевать нижнюю губу, разрываясь между эйфорией и угрызениями совести, потому что у Эдди уже давно не было той окрыляющей свободы, которая могла позволить ему в любой момент сорваться и улететь по первому звонку. Но он всё равно собирался это сделать.

— Я… эм… — Эдди запнулся. — Думаю, я смогу объяснить это ей. Майра — она… — Ричи почти физически ощущал, насколько сложно ему было подбирать слова. — С Майрой проще, чем… чем было с мамой. Не волнуйся.

— Что, миссис Кей-младшая более продвинутая версия домашнего тирана миссис Кей две тысячи? — ляпнул Ричи и тут же прикусил язык. Ну какой ещё придурок будет просить друга о помощи и попутно поливать его законную жену дерьмом? Правильно, Ричи Тозиер! — Блять, Эдс, прости…

Однако тихий смех в динамике заставил его подавиться.

— Рич, теперь я просто обязан приехать хотя бы ради того, чтобы реально затолкать ногу в твой зад по самое колено. Так что жди меня к четырём дня. Встречать не надо, возьму такси.

Сжавшая сердце ледяная рука чуть ослабила хватку. Ричи плюхнулся на скрипнувший под его весом плетёный стул, снова чиркнул зажигалкой и улыбнулся.

— Спасибо, Эдс. Правда спасибо.

— Пока не за что, старик, — произнёс Эдди. — И, эй, что бы у тебя там ни произошло, мы всё решим, будь уверен.

— Доктор Эдвард Каспбрак, — изменив голос так, чтобы было похоже на дикторов новостей, проговорил Ричи, — врач общей практики, поможет излечить любые болезни, а также — избавиться от паразитов и космических клоунов со склонностью к садизму. К слову, склонен к садизму сам, так что будьте начеку!

Эдди засмеялся громче.

— Ты действительно неисправим, но я этому даже рад, — хмыкнул он и, прежде чем Ричи успел что-то сказать, добавил: — А сейчас я, пожалуй, начну собираться, иначе опоздаю на самолёт. Увидимся, Рич.

Трубка, пискнув, замолчала. Ричи с протяжным выдохом откинулся на спинку стула и запрокинул голову.

— Веселье только начинается, Эдс, — пробормотал он и усмехнулся.

Небо было безоблачным, тусклые звёзды едва мерцали, придавленные огнями шумного города, который даже ночью напоминал улей. Лос-Анжелес не спал и призывал не спать всех, кто так или иначе оказывался в нём. Однако у Ричи сна ни в одном глазу не было вовсе не из-за праздности, о которой кричала каждая реклама, каждая вывеска роящихся вдоль дорог магазинчиков и пабов. Ему не давали спать внезапно обнаружившиеся обстоятельства. И эти обстоятельства должны будут постучаться в его дверь примерно в восемь или девять утра.

Ричи со стоном зажмурился, вновь воспроизводя в памяти недавний телефонный разговор.

Он в тот момент планировал укладываться. Даже шоу выбрал, чтобы уютно отключиться под него и проспать без сновидений до обеда, а то и дольше. Однако резкая вибрация мобильного выдернула его из накатывающей дрёмы, а высветившиеся на дисплее цифры стряхнули остатки сонливости. Ричи не любил незнакомые номера, последний такой перевернул его жизнь с ног на голову, запустив целую цепочку событий, приведших его к мыслям об одинокой старости и обязательном суициде лет в девяносто, когда его шарахнет маразмом. Но не ответить он всё равно не мог. Помимо прочего, в Ричи выросла уверенность, что если пугающая космическая скотина не смогла его уничтожить, это не под силу вообще никому.

Во всяком случае, если у этого кого-то нет при себе заряженного пистолета.

— Ричи Тозиер, слушаю.

Из динамика послышался резкий вдох, будто собеседник вообще не ждал, что трубку всё-таки снимут.

— Рич?.. Ричи? Это правда ты? — спустя мгновение неуверенно поинтересовался женский голос.

Ричи почувствовал облегчение. Единственными женщинами, которые ему звонили, были его агент и Беверли. И голоса обеих он знал слишком хорошо.

— Так точно, детка, — вскочив на любимого конька, тягуче произнёс Ричи. Телефоны знаменитостей нередко становились ходовым товаром в сети, поэтому не было ничего удивительно, что иногда ему начинали названивать фанаты. — Ричи Тозиер к твоим услугам.

На том конце провода опять образовалась пауза. Ричи про себя досчитал до десяти, вздохнул и, перевернувшись на бок, потянулся к клавиатуре, чтобы поставить шоу на паузу. Раскаты смеха из ноутбука мешали сосредоточиться.

Разлившаяся после этого в воздухе тишина вкупе с пропавшим даром речи у собеседницы показалась давящей.

— Слушай, — пробормотал Ричи, прижав ладонь к лицу, — я понимаю, что это дико волнительно и всё такое, но время позднее, так что давай созвонимся, скажем, ближе к полудню и помолчим в более бодрой обстановке. Обещаю прихлёбывать кофе так, чтобы бесить тебя как можно меньше. Что скажешь?

Динамик зашуршал, словно трубку прокатили микрофоном по толстому свитеру. Ричи стиснул зубы, ощутив нахлынувшее волной раздражение. Он любил общение с фанатами, те впитывали любую исторгаемую им хрень с такой готовностью, что невольно пробирало умилением. Но после изнуряющего рабочего дня томные вздохи в трубке — последнее, что бы ему хотелось слышать перед сном.

— Детка?.. — опять попытался Ричи, решив, что если она снова промолчит, он просто прервёт связь.

— Ты ведь, — заговорила наконец девушка, — не помнишь меня. Я права?

Ричи нахмурился.

— Прости?

— Ты не помнишь меня, — увереннее повторила та. — Два года назад. Лас-Вегас, большое стенд-ап шоу, самая пьяная ночь в жизни! Отель после нас закрылся на ремонт. — Она сдавленно засмеялась.

В голове со скрипом провернулись шестерёнки. Ричи едва сдержался, чтобы не щёлкнуть пальцами. Было такое. Он едва успел вернуться из Дерри, получил нагоняй от агента за срыв шоу и был засунут в масштабный проект для опытных и начинающих комиков, который проходил в Вегасе. Чёрт подери, они ведь и вправду отмечали его окончание таким количеством алкоголя, что Ричи ещё неделю мучило похмелье. И больше всех с ним пила…

Как же её звали?..

Ричи прикусил губу.

— Милли… Минни… Молли?.. Эм…

— Марта, — спокойно поправила девушка.

Ну хоть в одну букву попал.

— Марта, — медленно проговорил Ричи, истошно пытаясь вспомнить её лицо, но с того дня они больше не виделись, и, господи, прошло ведь два года! С чего бы ей?.. — И чем я могу помочь?

Марта снова сделала паузу. Ричи это стало нешуточно доставать.

— Дело в том… — Она запнулась, шумно вдохнула и на выдохе выпалила: — В общем, Ричи, у тебя есть дочь.

На этот раз замолчал Ричи. Несколько секунд он широко раскрытыми глазами таращился в погасший экран ноутбука, анализируя сказанное, затем хрюкнул и глупо, скрипуче захихикал. Это было так неожиданно, что он почти поверил. Интересно, чей это розыгрыш? Неужели Айрис решила поразвлекаться? Не похоже на неё, но в последнюю их встречу он так её достал, что она пообещала обрушить на его голову все казни египетские. И, кажется, там как раз было что-то про детей.

— Отлично, просто вау, — выдавил Ричи, смахнув выступившие в уголках глаз слёзы. — Я не ожидал.

— Рич, — начала Марта, но он не дал ей закончить.

— Нет, правда, прикол удался, — произнёс он с должным количеством почтения, — я чуть не обделался! Знаешь, тебе бы в актрисы — играешь отменно. Чья, говоришь, это была идея? Если Айрис, скажи, что я пришлю на её имя букет. Нет! Целый вагон цветов, пусть подавится, мстительная стерва. Это я любя, если что. Ну, на случай, если она будет спрашивать. — Он снова зашёлся сдавленным хохотом.

Марта подождала, пока его нихрена не весёлый смех стихнет, и только после этого чётко, почти по слогам проговорила:

— Ричи, это не прикол. У тебя правда есть дочь, ей… год и три месяца, и мне очень, катастрофически срочно надо, чтобы ты побыл с ней, пока меня не будет. — Её голос сбился с уверенного звучания, речь стала дёрганой, торопливой. — Это всего на два месяца, может, три, но это маловероятно, а потом, клянусь, я заберу её и ты больше никогда о нас не услышишь! Мне не нужны твои деньги, не нужно имя, чтобы ты становился отцом или типа того, просто возьми её к себе ненадолго, пока я не устроюсь. Прошу тебя, Ричи, пожалуйста, от этого зависит буквально всё, я в безвыходной ситуации…

— Стоп.

Ричи едва узнал собственный голос. Соскочившее с языка слово прозвучало резко, сухо, оно продрало горло так, будто было увито колючей проволокой. Марта послушно затихла. Теперь замолчали они оба.

Несколько мгновений Ричи собирался с мыслями. Он сел, стряхнул с колен одеяло, затем поднялся на ноги, включил свет и щёлкнул кнопкой кофемашины. Уютное жужжание нагреваемой воды пробудило сонный рассудок, поплывший по кухне резкий аромат перемалываемых зёрен втолкнул в обмякшее тело заряд бодрости. Во всяком случае, отчасти. Теперь для полного счастья не хватало только воздуха, так что Ричи вышел на балкон и, сделав несколько сильных вдохов, упёрся свободной рукой в спинку плетёного стула.

— Так, Марта, — произнёс он, — у любой шутки есть выдержка, так что если её пережарить выходит пранк, а пранки я пиздец как не люблю.

Из динамика послышался тяжкий вздох.

— Ричи, послушай, — голос Марты наполнился твёрдостью, — я понимаю, как это звучит и… выглядит, и, поверь, я не стала бы обращаться к тебе, если бы у меня был выбор. То есть, ну, тебе эти проблемы даром не нужны, ты вряд ли хотел ребёнка и точно не опух от счастья, услышав, что что-то пошло вразрез с твоими планами. Но Лилли есть. И чтобы обеспечить её жизнь без твоего участия, мне нужно уехать на пару месяцев.

— Лилли, — слетело с губ раньше, чем Ричи успел себя одёрнуть.

— Да, Лилли, моя… наша малышка. — Марта заметно смягчилась от упоминания имени дочери, интонация наполнилась теплом и нежностью.

Ричи ощутил, как по загривку поползли колючие мурашки.

— Это бред, — сжав губы, процедил он.

— Рич… — Марта резко вернулась в реальность, только теперь её голос звучал утомлённо, почти измученно.

— Бред! — повторил Ричи, хлопнув ладонью по спинке стула. — Я не мог… у меня не может… Господи, Марта, я гей! У меня бы просто не встал!..

Марта в ответ разразилась смехом — тихим, блеклым.

— Давай ты отругаешь свой член за это как-нибудь потом, — хмыкнула она. — Утром мы прилетаем в Лос-Анжелес. И если у тебя есть хотя бы зачатки совести, приезжай в аэропорт.

— А если нет? — сглотнув, выдавил Ричи. Перед внутренним взором нарисовалось целое полотно со скандалами, заголовками журналов, твиттером в огне и гневной Айрис с развевающимися волосами на фоне горящей общественности. Господи, она же его прибьёт! И будет абсолютно права.

В этот раз молчание Марты длилось всего пару секунд.

— А если нет, — с явным усилием произнесла она, Ричи похолодел, услышав в её голосе тщательно сдерживаемые слёзы, — тебе придётся жить с этим. Если ты подумал, что у меня тут наготове море компромата и прочего дерьма в твой адрес, и в случае отказа я начну массовый сброс всего этого в сеть, ты не прав. Я не буду мстить, ходить на шоу, портить тебе карьеру и всё такое — у меня не тот склад характера. Мне просто очень нужна помощь, и так уж случилось, что ты — единственный, кто в состоянии её оказать.

Ричи грузно привалился к стулу, пытаясь сохранить равновесие. Ослабшие колени затряслись, лоб обильно покрылся испариной, несмотря на ночную прохладу. Он был ошеломлён, опустошён, по-прежнему не верил в происходящее, но все сроки даже для затянувшихся шуток уже прошли, и раз из-за двери до сих пор никто не выпрыгнул с камерой и воплями «трали-вали, мы тебя наебали!», могло ли так статься, что это всё… правда?

В памяти болезненной вспышкой возникла картинка: белые стены, кабинет, врач, держащий такой же ослепительно белый лист, тщательно замаскированное равнодушие и «к сожалению, вы не можете иметь детей».

Уцепившись за это, Ричи облизал пересохшие губы и прохрипел:

— Но я бесплоден. Когда та… господи, как её… В общем, сто лет назад на меня уже пытались повесить ребёнка, пришлось сделать анализ. У меня всё ещё хранится заключение.

Марта снова вздохнула — глубоко и тяжко.

— Рич, это твой ребёнок, — с нажимом произнесла она. — Если захочешь, можем сделать любые тесты — что угодно, я в буквальном смысле готова на всё. Но давай отложим все формальности на моё возвращение. Сейчас у меня нет на это времени.

Ричи с силой стиснул пальцами спинку стула — так, что заболели ногти. В голове раздался высокий голос Айрис, отчитывающий его за неумение держать член в штанах. Он тогда понятия не имел, что не может иметь детей, сделал тест исключительно ради того, чтобы не засветиться с ориентацией. И не сказать, что результаты его так уж расстроили. Ричи не собирался продолжать род Тозиеров, не планировал ни усыновлений, ни прочей подобной хрени, ему и с собой одним жилось несладко. Он знал, что Беверли и Бен хотели семью, знал, что Стэн и Патти после нескольких лет бесплодных попыток наконец-то сумели, что Билл и Одра, Майк, даже Эдди так или иначе собирались заводить детей. Но для Ричи это выглядело как злая ирония. Последний гадкий привет от космического паразита.

Но если был хотя бы один шанс, что это правда…

— Боже, ну я и влип, — прошептал он, а затем громче произнёс: — Слушай, я… Я, — он прикрыл глаза ладонью, собираясь с силами, — пришлю за тобой такси. Скинь номер рейса и время прилёта.

Спустя несколько минут он открыл список контактов и не глядя набрал номер. Первый, который вспыхнул в памяти. Единственный, который он знал наизусть.