На горизонте уже отчетливо была видна полоска яркого зарева, в оврагах вдоль дороги скопился мягкой дымкой туман. Дорога была ровной и абсолютно пустой, а от этого еще более приятной. Леви четыре дня провел в столице на заключении важной сделки, и, как только закончил, поехал домой, не дожидаясь утра.

Он любил это ощущение контролируемой скорости: цеплялся углом обзора за быстро сменяющуюся местность, молниеносно реагировал на препятствия, выкручивал газ на максимум, думая о том, какую свободу ему это дает. Чем сильнее адреналин в крови бился по стенкам сосудов, тем отчетливее Леви осознавал наличие распахнутых крыльев за спиной.

И все же он спешил домой.

Через несколько часов он увидит своих девочек. Интересно, дома ли они? Еве было три с половиной года, и Микаса часто брала ее с собой на записи в город, где группа уже несколько лет владела собственной студией. Леви плавно вошел в весьма крутой поворот и улыбнулся. Ну нет: «Демоны» закончили альбом пару недель назад, так что девочки могли отлучиться надолго только на репетицию перед туром, планировавшимся через два месяца, в конце августа.

Он припарковал байк в гараже и вошел в дом, снимая с рук перчатки. Заглянул в гостиную и кухню: никого. Пожал плечами и поднялся наверх, оставив пыльную кожанку и берцы внизу. В спальне наступил на разбросанный конструктор и выругался под нос, закатывая глаза. Леви услышал, как хлопнула входная дверь, и снова спустился.

— Леви! — Микаса быстро разулась, заметив его на лестнице. Внезапно остановилась в двух шагах от него, сведя брови к переносице и сложив руки на груди. — Ты что, ехал ночью? Почему не позвонил?

— Не хотел, чтобы ты волновалась, — он сам подошел к ней, протянул руку и рывком прижал к себе.

— Как я могу не волноваться? — проворчала она в его плечо, все-таки обнимая одной рукой. — Ты бы еще куда подальше на своем мотоцикле дурацком поехал…

— И давно он стал дурацким? — он улыбнулся, касаясь губами ее шеи.

— Всегда, когда не берешь меня с собой. Я же знаю, как ты гоняешь по шоссе один.

— Эй… — он отстранился и заправил ей волосы за ухо. — Я же здесь. Я скучал.

— Я тоже, — ответила Микаса, все еще хмурясь, а потом ткнула его кулаком в плечо.

Леви рассмеялся и опять притянул ее к себе, когда дверь за спиной Микасы снова распахнулась, и в дом вбежала Ева. Следом за ней вошла Мари.

— Папочка!

Глаза девочки сияли радостью долгожданной встречи. Она споткнулась, падая на колени и подставленные ладошки, быстро встала, и Леви поймал ее на руки. Она вцепилась маленькими пальчиками в его шею, как будто впервые увидела, взволнованно подтягиваясь так, что в итоге почти лежала у Леви на плече. Он поцеловал ее в бок, гладя рукой по спине.

— Вот она — скучала, — он усмехнулся, косясь на Микасу и получая в ответ закатанные глаза. — Чем ты занималась? — ласково спросил он у дочери.

— Я ела вишню! — весело прошепелявила она. — Прямо с дерева!

— Прямо с дерева? — протянул Леви, осуждающе глядя на Микасу и Мари. — Вкусная?

— Кислая, — Ева смешно поморщила носик и стала ерзать на его руках, сползая. Он поставил ее на пол, гладя по голове. — Теперь мне нужна конфетка!

— Сначала убери свои игрушки! — крикнул он ей вслед, но девочка уже убежала в сторону кухни, звонко смеясь.

Леви принял душ, переоделся и спустился в гостиную: Микаса сидела на ковре, прислонившись спиной к дивану, Ева рядом строила стену из кубиков вокруг Капитана. Он сел рядом с Микасой, и она положила голову ему на плечо.

— Как поездка? Удачно?

— Если считать удачей подписание многомиллионного контракта, то да.

— Все-таки удалось?! — она отпрянула от него и восхищенно посмотрела в глаза. Он кивнул, и Микаса снова прильнула к Леви. — И все равно… разве не благоразумнее было ехать так далеко на машине? Ты же знаешь, как я волнуюсь за тебя.

— Микаса… — он поднес ее пальцы к губам, — я с детства вожусь с байками, ты же знаешь. Он как продолжение меня. Не о чем беспокоиться.

— Неправда, — она мрачно посмотрела в пол. — Ты рассказывал, что твой отец разбился на мотоцикле.

— Там все было не так просто… — Леви взглянул в окно, сощурившись и дернув носом.

— Не хочешь об этом вспоминать?

— А ты хочешь услышать историю моего отца?

— Только если ты готов поделиться.

Он стал задумчиво разглядывать свои пальцы. Его папа погиб двадцать восемь лет назад. Леви тогда было одиннадцать, Изабель — семь. Он хорошо помнил все, что было связано с его смертью. Леви поднял взгляд на Еву и улыбнулся ей. Посмотрел на Микасу.

— Его звали Рой.

И Леви вдруг стал подробно рассказывать Микасе о нем.

Они жили в пригороде столицы. Рой всегда заботился о семье. Безумно любил маму и был неплохим отцом. Вместе с лучшим другом он в молодости основал свой мотоклуб, членами которого позже стали еще около тридцати человек. Ездили по городам, занимаясь волонтерством: перевозили донорскую кровь. Через какое-то время они даже открыли свою автомастерскую. Леви с раннего детства проводил там все свободное время, сначала просто наблюдая за работой, а потом обучаясь собирать, разбирать и ремонтировать байки.

— Маме не очень нравилось мое увлечение. Но я очень гордился тем, что у меня это неплохо получалось для мелкого пацана, — Леви грустно усмехнулся. — К тому же отец постоянно меня хвалил перед друзьями. Говорил, что однажды я займу его место президента клуба. Мама злилась, а я только вскидывал подбородок и все сильнее привязывался к нему.

Только после смерти отца Леви узнал, что мастерская была лишь прикрытием. Легальным бизнесом. Таким необходимым, если твой мотоклуб на самом деле занимался торговлей оружием.

— Только тогда я понял, почему мама все время злилась, — к ним подбежала Ева и попросила воды. Сделала несколько глотков из стакана, который Микаса принесла заранее, вытерла рот ладошкой и, поцеловав маму, убежала дальше играть с псом. — Она не хотела такой жизни для меня, хотя я так стремился в нее ворваться, став похожим на отца. Однако все оказалось намного сложнее.

После смерти Роя Кушель собрала вещи и уехала вместе с детьми в Сигансину. Дала им свою фамилию и зажила новой жизнью, скупо отвечая на расспросы Леви о причинах спешного бегства. Лишь когда он достаточно подрос, начав самостоятельно копаться во всем произошедшем, она решилась рассказать ему правду. Оказалось, что отец за несколько лет до своей гибели решительно настроился выйти из оружейного бизнеса. Обсуждал это с членами клуба и даже находил поддержку. Но не все хотели того же: продажа оружия приносила огромные деньги и расставаться с такой прибылью готовы были немногие, включая его лучшего друга, Томаса. Рой рассказывал Кушель о своих подозрениях на его счет. Предполагал, что тот попытается ему навредить. Или даже убить: слишком многое стояло на кону. А потом его отец разбился. Как позднее выяснила экспертиза, причиной стала неисправность байка.

— Папа держал свой мотоцикл в идеальном состоянии. Он не мог не заметить сраную поломку тормозов. Не мог, — Леви коротко дернул верхней губой и ненадолго замолчал. — Только вот зря мама рассказала об этом импульсивному подростку. Все, о чем я мог тогда думать, — это месть. У меня не было доказательств. Не было плана. Не было вообще ни единого шанса против организованных преступников. Только звенящая ненависть в сердце.

Пес воспользовался моментом, когда Ева отвлеклась на карандаши, и встал, медленно подходя к Леви. Подсунул голову под его ладонь и ткнулся носом в грудь.

— Я ничего не успел сделать, — Леви почесал Капитана за ухом и вдруг замер, глядя прямо перед собой. Проглотил ком, — потому что маму убили. А Изабель похитили. Мама так стремилась уберечь нас от той жизни, — он нахмурился, несколько раз моргнув, — что я уже не смел даже думать о том, чтобы лезть в столицу со своей неумелой местью. Да и заботы у меня внезапно стали другими.

— Кенни? — у Микасы сердце разрывалось от всего услышанного, но она чувствовала, что Леви нужно было наконец выговориться.

— Да. Вряд ли бы мама мной гордилась. Но никого у нас с сестрой больше не осталось. И я пошел этим путем. Остальное ты знаешь, — он замолчал, кусая губы.

— Леви…

— Я любил отца, Микаса. Кем бы он ни был, — Леви посмотрел на Микасу и мягко провел пальцами по ее щеке. — Я буду осторожен, обещаю. Но это все, что у меня осталось от него. Все, что он мне дал и чему успел научить. Никаких мотоклубов или идиотской романтизации преступности. Только байк. Не проси меня отказаться от этого. Ладно? — она кивнула, и Леви нежно поцеловал ее. — Я пойду в гараж. Хорошо?

— Леви, ты в порядке?

— Да. Все нормально. Просто нужно побыть одному. Я ненадолго.

Леви стоял в дверях, оперевшись о косяк плечом, и смотрел на свой мотоцикл. Рассказ о горьких воспоминаниях внезапно принес облегчение. Кажется, он впервые произнес вслух, что любил отца. Даже с Изабель они этого не обсуждали.

Леви оттолкнулся и прошел к стеллажу со старыми коробками. Достал одну из них и сел на ящик рядом, поставив ее себе на колени. Провел ладонью по пыльной крышке, где толстым маркером было написано «Рой», и снял ее. Внутри были разные бумаги с какими-то записями и расчетами и большой желтый конверт. Леви вытащил его и засунул руку внутрь. Вытащил стопку фотографий.

На первой были запечатлены молодые Рой и Кушель. Леви медленно провел пальцем по изображению их улыбающихся лиц и отложил фотографию в сторону: он заберет ее с собой. Еще на нескольких фото был отец в окружении членов клуба. На следующей - маленький Леви с только что родившейся Изабель на руках. Фотокарточка была подписана с обратной стороны: «Моя гордость». Ее Леви тоже заберет. Как и фото мамы. И почему он хранил их так далеко от себя, спрятав поглубже? Ведь все это — часть его жизни. Этого не изменить. Потому что мама не хотела это вспоминать? Только она все равно любила отца. Не ушла, предав, хоть и не выносила той жизни.

Леви задумался, какой была бы его жизнь, продолжи Рой торговать оружием, отдав в итоге свое место наследнику? Существует ли еще этот мотоклуб? Или все его члены давно гниют в тюрьмах? Плевать. Прошлого не изменить никому. Он тот, кто есть. Здесь и сейчас. А призраки пусть сами решают, гордиться этим или плеваться. Леви убрал коробку, засунул в карман три фотографии и решительно закрыл за собой дверь, возвращаясь к Микасе.

***

— Ева с Мари?

— Да. Они решили прогуляться. Она спрашивала, почитаешь ли ты ей перед сном?

— С удовольствием, — Леви притянул Микасу к себе, медленно обнимая. — Опять про зайчика?

— Да, — она улыбнулась. — Эрен притащил ей книгу про чудищ-людоедов, но, хвала небесам, Еве она не понравилась.

— Ну и вкусы у твоего братца, — он провел носом по щеке Микасы. — Ты записала Еву на тренировку? — она кивнула. — Я поеду с вами. Хочу проконтролировать, чтобы ей подобрали спокойную лошадь.

— Как скажешь, — Микаса провела ладонью по его волосам. — Я соскучилась, Леви.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал он тихо и отошел к шкафу. Потом вернулся и протянул Микасе черную квадратную коробку. — Посмотришь?

— Леви… — прошептала она, открыв подарок. На бархатной ткани сотнями искр светилось королевских размеров бриллиантовое колье. Микаса подняла на него взгляд. — Ты с ума сошел? Оно же… Это же целое состояние…

— Тебе нравится?

— У меня нет слов… Оно потрясающее.

— На тебе будет смотреться еще лучше. Примеришь?

— На футболку? — она усмехнулась, все еще изумленно глядя на украшение.

— Сними ее, — тихо произнес Леви, забрал из ее рук коробку и отложил в сторону. Взялся за край футболки Микасы и потянул вверх. Опустил взгляд к голой груди и сглотнул, невесомо прикасаясь к ней пальцами. Потом достал из коробки колье и встал за спиной Микасы, застегивая его на ее шее. Развернул ее к себе и сделал шаг назад. Она приоткрыла рот и дотронулась рукой до камней. — Это была плохая затея, — глухо выдохнул Леви, заскользив жадным взглядом по Микасе.

— Ты так смотришь…

— Я к тебе прикоснуться боюсь.

— А я нет.

Она чуть дрогнула губами и опустила ладонь на его грудь. Он тут же накрыл ее своей рукой, давя сильнее. Другой рукой провел по ее плечу.

— Я тоже соскучился, — внизу хлопнула входная дверь. Леви прикрыл глаза и нервно усмехнулся. — Они вернулись… Я уложу Еву.

Когда он вернулся через час, Микаса лежала в постели, читая книгу в желтом свете ночника. Леви принял душ и сел рядом, прислонившись спиной к изголовью кровати, чтобы проверить сообщения в телефоне. Через пару минут он стал все чаще коситься в ее сторону.

— Читай вслух.

— Что? — Микаса резко захлопнула книгу, не оборачиваясь на него.

— Или читай вслух то, что заставляет тебя ерзать под одеялом, или мы делаем то, о чем там написано, — она все-таки посмотрела на него, и их взгляды встретились. — Иди ко мне.

Леви потянул ее на себя, вынуждая сесть на его колени. Заскользил губами по ее шее и ключицам, а руками смял в складки ткань ее ночной рубашки на талии. Потом нашел ее губы, целуя долго и нежно, пока сдерживать возбуждение стало невыносимо. Они разделись, и Микаса снова села сверху, впиваясь пальцами в его грудь, давясь стоном, когда Леви начал двигать бедрами. Он остановился, позволяя ей вести самой. Опершись на его плечи, Микаса медленно поднималась и опускалась, цепляясь взглядом за глаза Леви. Ему приходилось заставлять себя держать их открытыми, они обжигали ее целой бездной желания и они же… ласкали теплом.

Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и на выдохе подтянулся, заводя ее ноги себе за спину. Обнял и уткнулся носом в ее шею, начиная быстро толкаться в Микасу. У обоих кожа то горела от прикосновений, то покрывалась холодными мурашками, стреляя острыми волнами удовольствия по нервам, пока бесконечная нежность заполняла тела друг друга.

Леви обнимал Микасу со спины, зарывшись лицом в ее волосы, когда они тихо и устало засыпали вместе. Около семи утра она проснулась и стала одеваться.

— Куда ты? — спросил он сонно.

— Проверю Еву. Она скоро проснется.

Когда через два часа он сам встал и зашел в спальню дочери, то увидел, как его девочки мирно сопят на небольшой кровати, обняв друг друга. Он поднял с пола тряпичную куклу и положил ее на комод. Поправил плед, укрывая наверняка замерзшие пятки Микасы. Быть рядом с ними прямо сейчас. Видеть их счастливыми. Стоило ли это всего того, через что пришлось когда-то пройти? Леви надеялся, что никто никогда не задаст ему такой идиотский вопрос.