picture of you

— проблема в том, что он красивый и я не могу к нему подойти.

тарталья смотрел на него самым разочарованным взглядом на земле, который вы можете себе вообразить. и тому было объяснение: оно сейчас как раз смотрело ему в глаза с видом ужасно жалобного котёнка, которого оставили под дождём.

— прошу, скажи, что ты просто шутишь, — умоляюще произнёс тарталья. — ты, который материт ректора при нём же, без зазрения совести, — он показательно загнул палец, перечисляя боевые достижения, — который выставил моего парня за дверь с мусором, сказав, что ты сделал его репрезентацию и он может убираться отсюда также, как этот пакет, — его лицо кривится не то в ухмылке, не то в недовольстве, — не можешь подойти к понравившемуся парню? с которым ты учишься на курсе и периодически ходишь обедать?

скарамучча обречённо кивнул, поджимая губы. аякс взвыл.

— бред, — отрицательно качает головой тарталья, — он такой же человек, как и ты. такой же, как тот парень в кампусе, которого ты остановил вчера вечером потому что он задел тебя на тротуаре и прочитал такую лекцию о его бесполезной жизни, что бедняга поймал эксзистенциальный кризис, — он отвесил ему лёгкий подзатыльник. — в чём проблема именно каэдэхары?

скарамучча обиженно потирал затылок, злобно зыркая на распустившего руки придурка. ну как это, в чём проблема? он что, не понимет? казуха кра-си-вы-й, интеллегентный молодой человек, а сам он матерится через каждые три слова и не считает обязанным говорить литературными словечками. может кэдэхара считает, что он полнейший идиот и ходит с ним есть только из жалости?

— в том, что я питаю к нему симпатию…

— ты по уши влюблён.

-…и это слишком очевидно. я как школьница перед красивым учителем при нём, — игнорируя раздражающую рыжую муху, продолжает скарамучча. — он как красивое пирожное из лучшей пекарни, а я самодельное печенье в руках моей матери. понимаешь?

тарталья отрицательно качает головой, мол, нет, не понимаю. зуши хлопает себя по лицу, мысленно спрашивая у архонтов за что ему друг идиот, который не может постичь такие простые истины.

в каком-то смысле, скарамучча действительно на пустом месте разводил драму, но это была его работа и девиз по жизни — больше драмы, больше эскпрессии! синьора даже как-то говорила, что ему стоит либо пойти играть в театр, либо обзавестись психотерапевтом. а что? недостаток внимания на лицо. парень её тогда послал вплавь от иназумы до парадис дхяй, но решил, что играть в постановках по выходным не такая уж плохая идея.

только сейчас не похоже, что он играл на чужих нервах, скорее каэдэхара на его. и неважно, что сам казуха ни сном, ни духом об этом — незнание не освобождает от ответственности, знаете? нельзя быть таким идеальным, комфортным и просто очаровашкой, потому что бедное маленькое сердце скарамуччи не выдерживает. узнала бы его мачеха — подняла бы на смех.

— да уж, такого поворота событий я ожидал в последнюю очередь от тебя, — тарталья сложил руки на груди. — чем я могу помочь?

— ёбни меня так, чтобы я забыл, что он мне нравится, — пробубнел скарамучча, как только прилёг на стол.

ему отказывают, не забывая добавить, что подраться они могут на тренировках по дзюдо, добродушно хлопая по плечу. а ещё, что нельзя просто так взять и забить на собственные романтические чувства. скарамуччу этот факт расстраивает — с тех пор как они с кэдэхарой пересеклись в первый раз его спокойный сон свалил куда-то в закат, помахав на прощание рукой и белым платочком. и когда он поймал себя, что мысленно возвращается к знакомому снова и снова, осознание собственной влюблённости дало по мозгам больнее, чем в тот случай с яэ мико, уронившей его с качели в детстве.

они сталкивались в неожиданных местах, как по мановению волшебного гримуара, и каждый раз казуха был так вежлив и мил, что на зубах скрежетал воображаемый сахар, а сердце давили сладкие тиски.

один из таких случаев куникузуши лелеял больше всего.

☪ ♡ ☪

— эй, казуха! — томо, противный и раздражающе-громкий дружок каэдэхары, сейчас обмахивался полотенцем. — ты случайно не наёмник из сумерских пустынь? тогда почему ты такой горячий?

у них спортивный фестиваль. по заявлениям администрации, чтобы сплотить студентов, возродить боевой дух — тысяча и одна отговорка, чтобы скрыть спонсирование университета сторонними людьми. скарамучча почти добровольно вызвался поучаствовать в забеге на сто метров и метанию копья и аякс, случайно упомянувший присутствие одного невысокого блондина, тут совершенно ни при чём. поэтому сейчас скарамучча с плохо скрываемым удовольствием глазел на казуху из-под зонтика, выглядя абсолютным главным героем в дурацких солнцезащитных очках в виде крыльев бабочек.

— ты выглядишь как идиот, — беззлобно сообщает ему тарталья, плюхаясь рядом на свободный стул. — тут и так тень, ты ещё и тент поставил. под деревом. тебя намазать кремиком, чтобы ни один лучик не попал на твою кожу, господин кровосос?

— я защищаюсь от солнца, — к огромному удивлению рыжего, скарамучча игнорирует его язвительное замечание. будь клята противная жара и полуденное солнце, что так выгодно подсвечивает лицо казухи с этими еле заметными веснушками, как красиво перекатываются мышцы на руках и ногах, когда он разминается перед соревнованием.

— о семеро, — парень рядом давится водой, вытирая лицо ладонями, — нет. ну нет, ты про казуху что ли? нет, подожди, я не хочу знать ответ.

скарамучча показательно потягивает воду из стаканчика с трубочкой, думая, что ему действительно не стоит отвечать, ведь всё и так понятно. хочется вернуться к созерцанию искусства, но глаза закатываются сами по себе, когда томо закидывает руку на плечо каэдэхары слишком ествественно. больше не слышно, что он говорит, но казуха смеётся и это главное. даже если кулаки чешутся съездить по лицу старшекурсника.

— меня напрягает твоё молчание, товарищ.

— ты же сказал, что не хочешь знать, — флегматично отвечает ему парень. — поэтому я и молчу.

— то есть, — почёсывая подбородок начинает он, — я пошутил, что казуха твоё солнце и ты… просто принял это? я думал, что уйду сейчас с разбитым носом. и никаких отрицаний, внутренней гомофобии, борьбы?.. сдаёшь позиции.

— я не настолько агро, тарталья, — скарамучча не прерывается от своего созидания. — я не разобью тебе нос, потому что ты сказал какой-то факт. и у меня две матери, какая, к чёрту, гомофобия?

он наслаждается звуком падения рыжей тушки со стула, когда встаёт, чтобы чисто случайно оказаться рядом и поучаствовать в соревновании. даже если… прыжки в длину? ладно, скарамучча постарается выложиться на все сто.

— эй, ты не записан, куда пошёл! — кто-то громко стучит по столу ручкой и парень видит мону, когда оборачивается, — от вас на прыжки должна арлекино идти!

— она никому ничего не должна. вместо неё иду я. и ты, магичка драная, мне не помешаешь, — скарамучча быстро подходит к её столу, упираясь в него руками. он пристально смотрит в глаза недовольной девушки, пытаясь нагнать напряжение. их переглядки длятся ещё с минуту, пока мона не вздыхает и не вписывает «куникузуши сёгун», попутно вычёркивая его сокурсницу из списка.

— в следующий раз я не пойду тебе на уступки, — предупреждающим тоном, начинает она, — но я понимаю, почему ты так рвёшься участвовать в этот раз, — взгляд моны косится в сторону, где стоит казуха. её ехидное выражение лица раздражало, как и бесконечная проницательность в неподходящие моменты.

— только посмей, — он проводит большим пальцем по горлу, — и я не посмотрю, что ты на мой род потом порчу наслать можешь.

— не думаю, что каэдэхара оцен…мпф! — ей быстро прикрывают рот ладонью. скарамучча не думает дважды, как поступить — если и признаваться, то самому, а не потому что кто-то не умеет держать язык за зубами.

он одёргивает ладонь, когда понимает, что мона её лизнула. девушка складывает руки на груди, мол, а что ты хотел? я не собираюсь сидеть с закрытым ртом. парень брезгливо тянется к чужой лёгкой рубашке, вытираясь и сбегая в сторону старта, пока вдогонку не прилетело какой-нибудь бутылкой для воды.

казуха всё ещё стоял в компании томо и горо, которого скарамучча переносил попроще, чем заносчивую задницу закадычного дружка его личного солнца. не то, чтобы у него на самом деле были объективные причины ненавидеть несчастного старшекурсника, скорее это было обычным «почему-он-так-близко-а-я-не-могу-себе-этого-позволить» и всего лишь. да, безусловно веский повод.

парень здоровается ради приличия, а потом делает вид, что вовсе не заинтересован в их разговоре, но каэдэхара замечает мечущийся взгляд и зовёт его в компанию раньше, чем скарамучча решает смутиться и отказаться. будем реалистами — он не отказался даже если бы ему для этого пришлось рассказать о своих чувствах к однокурснику младшей сестре. райден не умела держать язык за зубами, а сочувствовать другим и подавно, поэтому потом обо всё узнала бы мико и…

в его голове рисуется картинка, как его мать после этого скручивает свой коврик для медитаций и бьёт им свою жену. скарамучча хихикает и почти моментально затыкается, когда слышит язвительное:

— тебе действительно смешно из-за этого? что ж, видимо слухи о тебе правда, — томо смотрит на него с таким выражением, будто он съел его хомяка.

— а? ой, прости, — едко хмылится скарамучча. — я просто представил, как моя мать пиздит ковриком для йоги свою жену. я даже не слушал, о чём ты говорил. — ему нравится, какими ошарашенными выглядят парни рядом с ним. у казухи лишь слегка приподнята бровь и такие заинтересованные глаза, что говорить дальше как-то неловко.

томо принимается отчитывать скарамуччу, находясь под впечатлением от того, как невежливо влезать в чужие разговоры, думать непонятно о чём, смеяться в серьёзные темы только потому, что думает о воображаемых идиотских ситуациях и вообще! что он тут забыл? парень на всё кивает, как кивали бы маленьким детям на их невообразимо-увлекательные истории из детского сада, не считая нужным воспринимать его слова.

— ты смешной, зуши, — заключает казуха. — обычно томо все пугаются и строятся по струнке, а ты ему ещё и высказал, что на уме. это бесподобно.

скарамучча готов поклястся, что краснее его только зрелые помидоры на грядках у мондштатских огородников, прикладывая холодные ладони к своим щекам.

— может ты и прав, — они слышат свисток и голос бейдоу — организаторши всей пиздобратии ради заветного ужина с нингуан. — пора, соревнование начинается. удачи, казуха.

блондин улыбается и желает ему удачи в ответ и они оба игнорируют возмущённое «а нам удачи, эй, придурок!» от томо. куникузуши чувствует себя главным героем романтического аниме, когда каэдэхара отбивает ему кулачок и улыбается.

и всё это могло бы кончится также сладко и мило, если бы скарамучча, в попытке прыгнуть как можно дальше, лучше и так далее по списку не снёс едва вставшего с песка казуху. вот так просто свалился на него всей своей скарамучченностью, тормозя носом в чужую спину. и ладно он, с мягкой посадкой, но несчастный блондин разбивает себе нос, падая на борюдрчик, ограждающий максимальную длину площадки.

на шумном стадионе воцарятестся тишина, насколько это возможно в реалиях проводящихся одновременно соревнований. горо, наблюдающий, тихо матерится, а бейдоу разражается смехом. благодаря этому, атмосфера уже не кажется такой давящей, потому что когда смеётся капитан удержатся невозможно никому.

— чёрт, прости, прости! — жизнь кончается прямо здесь, как и надежды на счастливое совместное будущее. картинки, как всё могло быть проносятся перед глазами, не забывая помахать на прощание белым платочком. скарамучче кажется, что когда казуха встанет, он расквасит ему лицо и будет прав.

но вместо этого он держится одной рукой за свою голову, а второй зажимает нос от идущей крови. зуши в панике хватает казуху под руки, бормоча ещё тысячу извинений.

— я болван неуклюжий, казуха. пошли скорее, я провожу тебя в медкабинет.

бейдоу, подоспевшая поближе, одобряет план, прося лишь потом снова прийти к ней, чтобы она официально исключила скарамуччу из соревнований по прыжкам в длину до конца его обучения.

☪ ♡ ☪

— и это всё? я ожидал более веской причины, чтобы так сильно переживать, — тарталья спокойно дожёвывает яблочные дольки. — я помню тот день и каким бледным ты пришёл после. но он же не злится, более того, сам сказал, что случается.

— ничерта ты не понимаешь, — воет скарамучча, падая головой на руки. — даже если он мне миллион раз говорил, что всё в порядке, то нет, не в порядке! ну вот скажи, что мне светит, после того, как я разбил ему нос? — парень чуть поднимает голову, косясь на обнаглевшее рыжее лицо, которое так и пытается сдержать смех.

— солнце. нам всeм светит солнце, а поскольку казуха твоё солнце… — тарталья делает задумчивый вид, потом еле успевая закрыться руками от летящего в него куска хлеба, — прости, прости! ты просто адски смешной, когда паникуешь и такой же неловкий, когда влюблён, — аякс давится яблочной долькой, неодобриетльно зыркая на товарища, когда тот говорит «так тебе и надо, противный». — я не понимаю, чего ты так паришься. казуха самый спокойный и не замороченный человек, которого я когда-либо встречал и если бы ты ему признался, то ну… всё было бы хорошо. я уверен, ты ему нравишься.

скарамучча отказывается его слушать, закрывая уши как ребёнок. потенциальная мысль, что он нравится казухе в ответ сводит с ума и даёт, по его личному мнению, ложную надежду. тарталья сдаётся через пару фраз, понимая, что тут бесполезно что-то доказывать. он переключается на рассказ о последнем свидании со своим парнем. не то, чтобы это сильно интересно, но его любовник был старше на десять лет и скар никогда не понимал, что тот нашёл в таком молодом идиоте, как аякс.

возможно то же, что он сам нашёл в каэдэхаре — нежные чувства и полудохлых бабочек в мозгах, слабо хлопающих крылышками, когда в радиусе пяти метров появляется «тот самый».

— что ты всё-таки будешь с этим делать? — если бы скарамучча поднял голову, то увидел, что его товарищ подозрительно косится куда-то в сторону, но, к собственному счастью, он продолжал прятаться от всего мира в воображаемом доме из рук.

— с чем именно? с собой? с казухой? с моими безответными к нему чувствами? со своей жизнью? тарталья, твою дивизию, уточняй!

— эй! не трогай мою дивизию, там хорошие парни, — тарталья притворно дуется на замечание, что после армии он немного полетел катушками. — твои чувства к казухе. в конце концов, ты не можешь всю жизнь игнорировать это.

если бы скарамучча сам знал ответ на этот вопрос, было бы славно. но у него в голове также пусто, как в родительском доме, когда мать собирается готовить и все разбегаются кто куда, потому что перспектива уехать в больничку с отравлением — так себе. он скулит как побитая собака и чувствует, как на голову опускается рука, ласково поглаживая, словно успокаивая.

— э, рыжий, ты не прих… — скарамучче кажется, что он или слишком резко поднялся, или упал и ударился, или умер (мало ли!) потому что рядом присаживается казуха, не убирая руку с головы, с ласковой улыбкой и понимающим взглядом. — кхм.

каэдэхара сначала ничего ему не говорит, молча склоняя парня к своему плечу. скарамучча утыкается в тёплый свитер, пахнущий горьковатым парфюмом и улицей — становится так уютно, как если бы он переоделся в сухую одежду после пробежки под проливным дождём. они сидят так ещё с минуту, пока в тёмную голову не закрадываются нехорошие подозрения.

— ты всё слышал, — скорее просто констатация факта, чем реальный вопрос.

— ага, — тихо отвечает казуха. — тарталья написал мне минут десять назад, попросил прийти по делу, цитирую, «срочной важности», — он имитирует его голос и тихий смех отзывается вибрацией в груди блондина, что зуши почти теряет сознание. — и вот, я пришёл. а тут ты, признаёшься мне в чувствах тарталье.

весь план по признанию самому провалился из-за одного мудака. как он вообще мог быть уверен, что их чувства взаимны? увидит, он ему открутит что-нибудь. обязательно.

— я ненавижу тарталью.

— и любишь меня, — кэдэхара обнимает его, оставляя почти невидимый поцелуй на макушке. — на самом деле, после того случая на спортивном фестивале я стал задумываться и пришёл к выводу, что ты мне нравишься. я благодарен тарталье, иначе я бы не решился на первый шаг и мы с тобой ходили бы как два придурка.

скарамучча вынужден признать, что казуха прав. с его решительностью он признался бы… никогда. просто молчал до скончания либо его века, либо века каэдэхары. от таких мыслей он неуютно ёжится, прижимаясь ещё ближе. всё кажется слишком нереальным и одновеременно таким реальным, тепло чужого тепла и дыхание на ухо и мягкие поглаживания по спине. кто вообще делает вот так: сразу обнимает. а как же неловкий зрительный контакт, заикания, красные щёки… хотя кому кому, а ему стоило сказать спасибо уже за это.

— я думал, тебе нравится томо, — честно признаётся скарамучча. потому что да, если думать объективно, то он лучшая партия для казухи. под стать ему самому.

— какое-то время так действительно было, не хочу врать, — признаётся блондин. — но спустя время я пришёл к выводу, что он больше как старший брат для меня, чем как парень.

— вот как. и что, я больше подхожу, чем ненаглядный и блестящий томо, хах?

— да, — твёрдость в его голосе льстит скарамучче. казуха не сомневался ни секунды перед ответом. — мне нравишься ты, зуши.

— конечно, как я мог тебе не понравиться, — ехидничает он, пока в груди взрывется фейерверк от сказанного таким мягким спокойным тоном. нравишься.

он ему нравится.