– Микаса… – парень потупил взгляд, смотря на девушку напротив. – Скажи, кто я для тебя?

На чужом лице вспыхнуло удивление.

– Ч-что? – она прекрасно все расслышала, только вот не могла поверить своим ушам. Какие странные вопросы посреди ночи. – Ну, – протянула Аккерман, слегка смущаясь. – Ты моя семья, Эрен.

От этого ответа в груди разлилось тепло, и от недавних слез не осталось и следа. Это хорошо: Йегер очень боялся другого ответа и очень боялся сделать непростительно больно своей сестре. Хотя… Его решения уже непростительны.

Парень улыбнулся и хотел было приобнять девушку, но в этот момент подошел местный старик, вклиниваясь прям между ними; он говорил что-то на своём родном, незнакомом им языке, видимо, подзывал их к себе, ближе к палатке. Сзади послышались взволнованные голоса, и все ринулись к Эрену: видимо, и правда очень боялись. На мгновение захотелось широко-широко улыбнуться и прильнуть к каждому по отдельности… Что-то он расчувствовался.

Йегер жестом указал им на палатку, ничего не сказав, и зашел внутрь с Микасой. Друзья переглянулись: Эрен ничего не объяснил, а о чем болтали люди рядом – непонятно, но все радостно улыбались и подталкивали их внутрь, показывая граненые стаканы с прозрачной жидкостью. Намек был понят достаточно быстро, и, вновь перекинувшись взглядами, на этот раз довольными, все вошли внутрь.

После тяжелого дня в непонятной атмосфере уж очень хотелось расслабиться.

– Я хочу подня… Поднять тост за мою лучшую подругу! – Конни резко вскочил с места, разливая половину содержимого своего стакана на Жана, что икал рядом. – Ой… Ой, изв–ик… извини, Жан, бога ради, я…

– Бля-ять, ну Ко-онни, – тот чуть ли не заплакал, смотря на испорченную рубашку.

– Ну, реально, я как бы… – начал размахивать руками Спрингер, показывая, что не виноват: все вышло совершенно случайно. – Так вот, Саша, – несмотря на вину перед другом, взгляд и внимание юноши переключились довольно быстро. – Как я тебя называю, моя сестра, двойняшка. Ты такая… Смешная, блять, самая смешная из всех, кого я з… знаю. – Язык заплетался, все вокруг плыло, и через секунду, стоило ему напрячь взгляд, Конни понял, что стоит не перед Браус, а перед Аккерман. Та недовольно смотрела на Спрингера, скрестив руки на груди.

– Отойди от меня, или я тебе врежу, – ее голос поплыл, стоило открыть рот. Пьяны были все.

– Ну тихо-тихо, ребята, – между ними просочилась Браус, обнимая. – Давайте дослушаем тост Конни, – девушка хихикнула, косясь на друга. Пиджак сполз окончательно. – Итак, что там дальше? Смешная, красивая, самая умная, добрая, меткая, сильная… – Кажется, Конни уже не был нужен: Саша прекрасно справлялась сама, пьяно покачиваясь и икая на каждом слове.

– Че? Нет! – возразил парень, нахохлившись и недовольно сведя брови к переносице. Да как она смела его перебивать? – Ты смешная. Просто невъебенно смешная.

– Че-его?! – Бить была готова уже Саша, и на этот раз остановить ее было некому. Спрингер покосился на Жана, что с улыбкой смотрел на провинившегося друга, и понял, что подмоги ждать не стоит. Он вновь отвел взгляд, ища Арлерта, но его в палатке не было вовсе.

– Погоди-погоди-погоди! – Вновь икота. Конни отмахивался от пьяных кулаков, что били совсем легонько по торсу. – А… А где Армин?

Все обернулись. Даже Эрен отвлекся от пьяного разговора с тем самым стариком, который их и позвал сюда. Общались они жестами, но прекрасно друг друга понимали.

– О нет, его все-таки съели комары, – грустно протянула Саша. – Все, как он и боялся. – Внезапно в затылке отдалось резкой болью: недовольная Микаса все еще стояла рядом. “Двойняшки” пьяно скатились по одному из больших мешков вниз, обнимаясь и хихикая над какой-то белибердой, несмотря на то, что оба были уже слегка побитые.

Аккерман взглянула на Эрена, и тот кивнул. Как ни странно, сейчас он был самый трезвый. За последнее время они в принципе поменялись с Микасой местами: та начала отдавать приоритет своим чувствам, начала больше раскрываться перед ребятами, в то время как Йегер, наоборот, стал слишком тихим, слишком серьезным и слишком угрюмым. Вот и сейчас он, как самый ответственный человек в их компании, встал с места и прошагал вперед. Все же он выпил, поэтому ровно идти не получалось – парень мог упасть в любой момент. Но у него хотя бы перед глазами не плыло множество огоньков от светильников, что стояли в палатке. Прищурившись, он пытался разглядеть в темноте знакомую светлую макушку. Впереди никого не было.

– Армин! – крикнул тот в надежде, что потерявшийся откликнется, но на поляне все еще стояла тишина. Слышен был лишь звонкий смех, что доносился из палатки позади.

Сердце в груди неприятно сжалось от страха. Не мог же он далеко уйти? Да и схватить не могли – они бы услышали… А если Армин отрубился?

Набрав в легкие свежего воздуха, Йегер двинулся меж ярких палаток, рядом с которыми сидело множество людей, и каждая компания пыталась затащить парня к себе. Но он отнекивался, продолжая искать друга, который, возможно, где-то уснул или, может, отошел в туалет и заблудился. Потом взгляд его упал на пустырь неподалеку, но местность была слишком ровной, и если бы там лежал пьяный Арлерт, парень сразу бы его заметил. Единственным вариантом оставался лес – все-таки более привычная для них обстановка, учитывая то, сколько лет они жили рядом с гущей деревьев.

Забраться обратно по небольшому холму, что отделял местность, было непросто – пару раз Эрен упал и испачкал руки и колени в земле. Не привыкать. Небрежно вытер о заднюю часть темных штанов и пошел дальше.

Ночь все еще была темная, да и сверхзрением Йегер не обладал – вокруг ни черта не было видно. Уходить далеко парень боялся. Конечно, они все хорошо могли ориентироваться на местности, но под влиянием алкоголя он мог зайти слишком далеко и заблудиться в такой темноте. Поэтому для начала решил проверить все вдоль границы местностей.

– Армин! – вновь позвал Йегер, и теперь его крик раздался эхом по округе.

– Эрен? – знакомый голос. В ту же секунду с души парня будто камень упал. Йегер двинулся на звук и нашел Арлерта, сидящего в кустах. Пиджака на нем не было. Видимо, оставил в палатке.

– Как хорошо, что ты нашелся, – Йегер бесцеремонно уселся рядом. – Я все вокруг обыскал, уже боялся, что с тобой что-то случилось.

Эрен облегченно вздохнул, но уже через мгновение заметил, как помрачнело чужое выражение лица, и грудь вновь сдавило в напряжении. Арлерт отвел взгляд.

– Армин? Что-то все-таки случилось? – обеспокоенно спросил Эрен, пытаясь заглянуть в его глаза. Подвыпивший, он уже не особо мог себя контролировать.

– Да… – чужой голос предательски дрогнул, и Армин прикрыл рот ладонью. – Завтрашний день.

– Ты про собрание? – Йегер положил ладонь другу на плечо. Следы пыли все-таки останутся. На вопрос Армин только кивнул головой. Говорить боялся. – Да ладно тебе, не волнуйся ты так… Ты же сам еще утром всех успокаивал.

– Это не значит, что утром я не волновался со всеми вами. – Слеза скатилась по щеке, отражая свет горящих неподалеку палаток. Глубоко в лес он заходить не стал. – Хотя нет, не с вами – с ними, – уточнил Армин и сжался еще сильнее. Смотреть в чужие глаза было стыдно. Он пару раз икнул, пока Эрен ошарашенно смотрел на друга.

– Что значит “с ними”? – брови нахмурились.

– Потому что ты не волновался, Эрен. Тебе же все равно, да? Ты все равно попытаешься уничтожить этих людей, несмотря ни на... – голос предательски надломился, и послышался плач. Армин прикрыл рот рукой и уткнулся лицом в колени. В груди неприятно давило, а боль, под действием алкоголя, чувствовалась в разы сильнее, словно тысячи осколков пронзили сердце. Разве ему не должно было стать легче? Почему Армину все еще так больно? Почему он не может, как все остальные, нести пьяную чушь, улыбаться и смеяться вместе с друзьями? Почему не может плясать под неизвестные ему инструменты, обмениваясь взглядами и улыбками с ребятами… Хотя, один пункт из этого списка желаний был достигнут – Армин определенно нес чушь. Прямо перед Эреном.

– Армин, – он пытался возразить.

– Да ты все знаешь! Ты все знаешь – и молчишь! – это было сказано слишком громко и яростно даже для Арлерта. Парень сорвался с места и попытался встать, чтобы с укором посмотреть на друга сверху вниз, но вестибулярный аппарат не справился с этой задачей, и Армин снова упал на то же место. Слезы полились ручьем. Он вернулся в прежнее положение – обхватил руками колени, прижимая, как малый ребенок.

– О чем ты говоришь?

– Да хватит уже врать мне, Эрен! – крик снова переходил на плач, и Йегер хотел было сам закрыть чужой рот, лишь бы на его возгласы не сбежались остальные ребята. Он обеспокоенно смотрел на чужое лицо и не мог понять, что же пошло не так? Почему остальных сейчас не заботит завтрашнее дело, и только Арлерт ушел в хандру и спрятался в лесу?

Но от этого крика что-то неприятно защемило в груди. Возможно, это остатки достоинства. Возможно, сердце. Иногда Эрен ставил под сомнение наличие в нем этих вещей: у всех есть, значит, и у него тоже, – но почему же он тогда ничего не ощущает?

Биение сердца он отчетливо слышал только тогда. В вагоне. Когда Армин был непростительно близко к нему.

Значит, есть.

– Мне нужно было надавить тогда, – злобно шипел в сторону друга блондин, давясь солеными слезами, что неприятно оседали на губах и саднили на ранках. – Чтобы ты все рассказал. А не пустить все на самотек. Я надеялся, ты одумаешься. – Армин попытался вытереть свое лицо грязной рубашкой, но лучше не стало. Пыли только прибавилось.

Глубоко в горле встал ком. Йегеру тоже хотелось плакать. Йегеру тоже было грустно и обидно. Конечно, он все знал. Конечно, он все, блять, видел. Видел, что встретится со своими друзьями только через несколько лет. Видел, как убивает, уничтожает все вокруг себя, словно монстр. “Надежда Человечества” – отныне не символ свободы и веры в лучшее будущее, а лишь название нового вируса, который поразил мозг Эрена, разъедая его ткани.

Ничего не мог сказать, вдохнуть или выдохнуть. Ком застрял в горле, не давая даже проглотить слюну, еще немного – и польется, как у больного. Какое жалкое зрелище.

– Я думал… – плач усилился, послышались тяжелые рыдания, что мешали внятно говорить. – Я думал, что ты любишь меня! – Армин зажмурился и ударил по чужому плечу со всей силы, а после опять резко отвернулся. Эрен не отвечал. Эрен заслужил… – Я думал, что это что-то значило! А ты делал вид, будто ничего не было! Какая же ты тварь! – Оскорбления нескончаемым потоком лились из уст, которые еще недавно расплывались в теплой улыбке, от которой в груди становилось на мгновение легче. На мгновение вся тяжесть воспоминаний уходила, но сейчас все то, что уходило тогда, вернулось с десятикратной силой. Кажется, что ему сейчас переломают позвоночник, сожмут легкие с такой мощью, что они лопнут, – и все равно Йегер не умрет. – Как хорошо, что ты остановил меня.

Треск послышался уже в голове. Глаза Эрена широко распахнулись, давая волю слезам. Опять. Опять он начал плакать у другого человека на глазах. А Армин и не видел – говорил, как ненавидит Йегера, как мечтает, чтобы его никогда не существовало, сколько боли он принес Армину за этот год. И все эти удары под дых Эрен принимал со спокойствием. Он заслужил.

Через какое-то время Арлерт все же посмотрел на чужое лицо, но потоки слез жалости не вызвали. Он нахмурился сильнее, закусив нижнюю губу, будто приготовившись к новому потоку брани.

– Я люблю тебя, – прозвучало очень резко с чужой стороны, но так, наверное, отрезвляюще подействовал взгляд карих глаз напротив. Армин усмехнулся.

– Я же просил тебя не врать. А тебе как обычно плевать на всех вокруг.

– Армин, я… – Горло словно вновь сдавило, и Эрен лишь тихо хрипел, не имея возможности сказать ни слова. Пытался, щурился, глотал слезы, но выдавить слов не мог.

– Что ты? Простить тебя? Ты виноват? Да, охуеть как виноват! – Едкие комментарии давались Арлерту без труда, в отличие от Йегера. Злобный взгляд любимых глаз не давал вдохнуть.

– Я не хочу уходить, – резко вырвалось. Эрен сам испугался того, что сказал, и отпрянул назад. Армин поднял брови в вопросительном взгляде. – Я… Вроде как должен уйти завтра, я точно не помню. Я не помню, что будет завтра, но по итогу я покину вас.

– Что? – Арлерт, наоборот, придвинулся ближе. – Так я все-таки прав! Ты знаешь, что будет!

– Сейчас я не помню, что будет в ближайшее время… Оно… Странно работает. – Было тяжело ощущать на себе проницательный взгляд. Парень опустил глаза.

Армин не отвечал. Продолжал всматриваться в чужое лицо.

– Но когда мы были в вагоне. – Армин дрогнул и тоже широко раскрыл глаза. – Когда мы были в вагоне, я знал, почему я уйду и что завтра случится. Я не хотел… Я не хотел причинять тебе боль, – он тяжело вздохнул, еле сдерживая всхлип. – Я не должен был терять контроль рядом с тобой и давать ложную надежду. Мне так жаль… – Грязными ладонями он провел по щеке, стирая мокрую дорожку со своего лица. – И сейчас я делаю это снова…

– Ты причиняешь боль в любом случае, Эрен, – на этот раз голос не дрогнул. Хоть и сказать это было трудно…

Они сидели в тишине, изредка всхлипывая, каждый пытался успокоиться по-своему. Эрен глядел на отдаленные палатки, пытаясь всмотреться и найти лицо Микасы, чтобы почувствовать сейчас хоть какую-то поддержку. Армин же пытался разглядеть звезды сквозь толстые ветки и пушистую листву. Несмотря на ссору, сидели они достаточно близко: ночью было холодно, а алкоголь уже не грел. Особенно Армина, что сидел в одной рубашке и потирал свои плечи.

– Неужели ты не можешь ничего исправить? – голос резко прервал тишину, звонкий, словно звук обнажаемого клинка. Эрен дрогнул. Они уже почти не плакали.

– Атакующий титан может видеть будущее… Скорее всего, если я постараюсь это остановить, исход будет точно таким же.

– И если не попытаешься – тоже.

– Да.

Смешок отдался в голове с особой болью, что разнеслась по всему телу.

– А откуда ты знаешь, что можешь видеть будущее? Вдруг это самообман?

– Эрен Крюгер назвал моему отцу ваши с Микасой имена. Сказал, чтобы я защитил вас. Он точно видел мои воспоминания из будущего. – Парни не смотрели друг на друга. Их взгляды были направлены в разные стороны.

– А если ты просто сбежишь? – это было сказано совершенно безэмоционально, будто брошено мельком.

Йегер дрогнул. Этой мысли, как ни странно, у него в голове никогда не возникало… Как же он может бросить разведывательный корпус и ребят, как он может бросить Армина с Микасой? Это просто нечестно. Чтобы они погибли в войне, пока Эрен прохлаждается…

– Сбегу? – сказано было скорее себе, чем Армину. Сценарий вырисовывался в голове против воли: жить Эрену осталось недолго – скорее всего, Марли пустят все свои силы и возможности на поиск нового Атакующего титана, а Парадиз на время оставят в покое… Или же нет? Может быть, наоборот, они пойдут в прямую атаку, когда поймут, что Элдия потеряла свой козырь? Пьяным было трудно думать. Это был слишком большой риск для его близких.

– Сбежишь. Давай сбежим, Эрен, – Армин обернулся к парню, вновь подполз слишком близко, вглядываясь в глаза. В такой темноте вместо них видел лишь два черных кругляшка.

– Ч… – он запнулся, пытаясь привести мысли в порядок. – Что?

– Ты любишь меня? – Эрен чувствовал чужое дыхание на своих губах. Армин застыл с выражением отчаянной мольбы на лице, чужие глаза вновь начала застилать пелена слез. – Эрен. – Он молчал слишком долго. Арлерт выставил руки по бокам от Йегера, преграждая тому любой путь к отступлению. Если это и была их последняя ночь, Армин был готов идти напролом. Именно поэтому Эрен и боялся говорить ему правду… Слишком уж этот парень был целеустремленным.

Слишком тихо. Вновь стук сердца бьет в уши, и, кажется, он слышит сердцебиение Арлерта тоже. То, как бесперебойно оно стучит. А парень продолжает нависать и ждать, всматриваясь. Будто хочет прочитать ответ просто по одному взгляду. Но Эрен ведь уже ответил ему…

– Люблю, я же уже сказал, – непонятливо пробормотал Эрен.

– Нет, – Армин резко замотал головой, задевая кончиками светлых волос кожу на лице Йегера. Сейчас это больше пьянило, чем отрезвляло. – Нет, скажи полностью. – Вновь послышался всхлип.

– Армин… – Губы друга – друга ли? – были уже слишком близко. Он видел, как по чужой щеке стекает слеза. Ощущал чужое сердцебиение своим телом, неловко вздрагивая. – Я люблю тебя. Больше, че... – договорить не дали. Армин повалил Эрена на землю, придавливая собою сверху, но все-таки перенеся основной вес на руки, и прижался сухими губами к его. Нервно кусал то верхнюю, то нижнюю. Учитывая, что оба целовались впервые, получалось даже неплохо. Вкус алкоголя на чужих устах был все таким же ярким.

Со временем парни расслабились, замедлились, и поцелуй углубился. Эрен смог протолкнуться языком в рот Арлерта сквозь полусжатые зубы. Касался клыков и искусанных изнутри щек. Одна из рук легла на чужую талию, поглаживая, другая придерживала тело самого Эрена, чтобы он совсем не был прижат к земле. Армин тяжело вздыхал, гладил ладонью шею, щеки парня. Сейчас никто не был в состоянии зайти дальше, да они и не хотели – наслаждались тем, что наконец-то смогли позволить друг другу.

– Я люблю тебя, – на одном из выдохов прошептал Арлерт прямо в губы Эрену, отчего тот вновь дрогнул. Еще один смазанный поцелуй – и парень отстранился, давая Эрену сесть поудобнее, а сам устроился рядом. – И если ты… Если ты правда любишь меня больше, чем эту войну… – Карие глаза смотрели прямо в душу. Армин умел манипулировать людьми. Он запомнил каждое слово Эрена, что тот влюбленно говорил, наслаждаясь чужими прикосновениями. Каков засранец! – То давай сбежим. Вместе. На берег моря, как мы и хотели. Как ты и хотел… – последнее вновь прошептал, обжигая кожу.

Несмотря на то, что сейчас именно Армин грел Эрена прикосновениями и дыханием, дрожал все-таки не Йегер. Парень заметил, какими чувствительными были чужие плечи – то ли от чувств, то ли от холода, – но все равно посчитал уместным снять с себя пиджак и накинуть его на Арлерта. Или это была попытка отсрочить ответ и подумать? Он не понимал. А Армин даже не обратил внимание – вгрызался взглядом, настаивая на незамедлительном ответе. Опять приближался слишком близко. Знал, как действовать на Эрена… Ох, он знал его слишком хорошо.

– И как ты планируешь это сделать? – аккуратно начал Йегер.

– Не знаю. Заберем лодку и сбежим, – Арлерт все еще был пьян. Тянул каждое слово чуть ли не по слогам.

– Это безумие.

– Безумнее, чем устраивать геноцид? – Армин знал, куда давить. Знал об Эрене все. И, кажется, он уже предвидел, что парень ему ответит, поэтому вновь приобнял чужую шею. – Эрен, даже если ты не согласен… – прижался к уху, опаляя дыханием. Тело вновь вздрогнуло. Как же сильно ему хотелось остаться в этом моменте навсегда. Отчего-то на душе стало слишком спокойно: то ли от теплого тела, что жалось ближе, то ли от рук на шее, то ли от дыхания около уха. Или от всего сразу? – Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда любил тебя. Всю свою жизнь.

По щекам вновь покатились слезы.

– Люблю и буду любить всю оставшуюся.

– Не говори такого, – Эрен обнял парня и прижался к чужому плечу, уткнувшись в него. Он не хотел слышать этих слов. Не в таком тоне и не в такой ситуации.

– Пожалуйста, Эрен. – Вновь послышались всхлипы, голос стал тише. – Я больше так не могу. Я больше так не хочу. Пошли, я прошу тебя.

Сердце разрывалось на части, словно грудь пронзили клинком, тем самым, который они использовали для борьбы с титанами. Как он мог бросить ребят? Как он мог бросить эту войну? И как он мог бросить Армина, что сейчас со слезами на глазах умолял Эрена оставить все это? Как он мог?

– Хорошо… – прозвучало в ответ. Слишком скользкое слово. – Я пойду за тобой, Армин. Куда угодно. Поездим по миру, сколько успеем. Посмотрим незнакомые города, страны, культуры. Я обещаю тебе, – под конец Йегер перешел на шепот. Он сам-то верил в то, что говорил?

Но, отстранившись, он, наконец, увидел улыбку на чужом лице. Улыбку и слезы. Да, конечно, они обязательно посмотрят мир вместе, а остаток жизни мирно проведут около моря. Как они всегда и мечтали. Еще с самого детства. Их общая мечта, цель, одна на двоих.

Губы снова коснулись чужих – теперь уже гораздо мягче, ласковее, высказывая всю благодарность. Армин сделает все возможное, чтобы Эрен не пожалел об этом выборе.